(Не) Желанная герцогиня

Настя Любимка, 2022

Очнуться в другом мире, чужом теле и понять, что ты никому не нужна. Так, придаток к собственному ребенку. И даже титул ничего не значит, потому что всем заправляет любовница мужа. Впрочем, Анастасия Павловна сдаваться не привыкла. Дайте только время во всем разобраться и тогда еще посмотрим, кто перед кем склонит голову!

Глава шестая

Пока я принимала новую реальность (а поди не прими!), герцог приосанился, плечи выпрямил и с таким довольством посмотрел куда-то за мою спину, что если бы не Илья в моих руках, я бы все же не сдержалась и треснула муженька по наглой морде. Это ж насколько нужно быть идиотом, чтобы вот так плыть от своей лисички? Неужели у него совсем мозги не работают?

Так, вдох-выдох, Настька, это не ты, это бушуют гормоны тела, а ты разумная, и рукоприкладством, да еще публичным, заниматься не станешь.

Думай, девочка, как из этой ямы выбираться!

— Ваше сиятельство, — обратился к лучащемуся довольством мужу жрец. — Если среди присутствующих есть те, кого Вы бы хотели видеть нареченными родителями, то время делать выбор!

Ага, то есть если никого из подходящих в храме не оказалось бы, то ритуал провели бы позже — как полагается, через полтора хода?

— Есть! — радостно объявил «дятел» и щелкнул клювом.

Ладно-ладно, клюва нет, но и мозгов тоже! Так долбиться в одну дыру, что света белого не видеть!

Жрец внимательно посмотрел на меня. Я молчала.

Что я должна сказать? Открыто возразить? А потом меня отскребать от стен замка будут? А заодно и моего сына хоронить, который со мной связан? Нет уж, выход обязательно найдется, но другой!

— Пройдите сюда, — попросила жрица и протянула руки к моему ребенку.

Может, я и вцепилась бы в него, однако поняла, что это тоже какая-то часть ритуала. А еще заметила одно неприглядное обстоятельство… Гости, прибывшие на имянаречение, не все, но многие, заволновались, а некоторые даже шажок назад сделали, что красноречиво говорило о том, что роль нареченного родителя привлекала не всех, но… Похоже, отказаться они не имели права!

Я вглядывалась в лица тех, кто не шелохнулся и продолжал стоять невозмутимо. Среди них, конечно же, был королевский проверяющий, который чуть заметно усмехался. Сразу было видно — умный мужик, отлично понимал, что в подобной ситуации именно он первым и получит предложение, от которого отказаться не выйдет. Но интуиция подсказывала, что не будь у нас с сыном дара, то и местных крестин сейчас бы не случилось. И это тоже было просчитано! А значит, мужчина был готов к этому и явно не был против.

Не против, потому что поймал мой взгляд и улыбнулся. Не широко и открыто, а краешком рта, но благожелательно и, кажется, подбадривающе.

Мне даже на миг почудилось, что на меня свекор посмотрел из той, прошлой, земной жизни. И пусть внешне они были непохожи, однако вот эта улыбка и взгляд… Аж до мурашей пробрало.

И помогло взять себя в руки. Я отвернулась от королевского посланца и заскользила взглядом по женщинам. Конечно же, любовница мужа сияла начищенным пятаком. Стояла, горделиво задрав подбородок и выставив грудь.

И вот эту — в нареченную мать? Нет, думать о том, что со мной что-то случится, не хочется. А если да? А если и с герцогом — да? И королевский посланник тоже немолод, навскидку раза в полтора старше мужа… Кому ребенка доверить? Вот этому рыжему у… чудовищу?

Нет уж… Вдох-выдох. Смотри по сторонам, ищи подходящую кандидатуру…

И чего переполошилась? Ведь изначально знала, что не позволю Сарвенде стать нареченной матерью.

Я вглядывалась в лица женщин и отметала одну за другой. Не нравились… Кто-то слишком стар, кто-то слишком молод, а кто-то просто вызывал внутренний протест. Раз за разом я возвращалась к той, которую смутно помнила Стейзи.

Ну же, память, не подведи! Откуда Стейзи ее знает? Когда они общались?

И почему все не происходит по щелчку пальцев, когда так необходимо?

Увы, времени на то, чтобы выудить информацию из памяти тела, мне не хватило. Только головной болью обзавелась.

— Объяви же, отец, отца, которому доверишь жизнь сына, наследника Дарремского! — потребовал жрец от герцога. — Объяви и отдай перст!

Кого?!

Он со своим пальцем или с кольцом расставаться будет?

Но я ошиблась, ничего своего отдавать недомуж не планировал. Ему преподнесли на атласной подушке толстую палочку, которая, видимо, и была перстом. И вот уже с ней герцог направился к расслабленно стоящему королевскому посланнику.

Я думала, он просто его отдаст, однако нет. Мужчина вышел навстречу герцогу, даже прошел к алтарю, а затем муж по его лбу провел той самой палочкой и только после этого отдал перст ему в руки.

И что бы это значило?

— Я, аргерцог Амадео Алесан Аригальерский, принимаю перст и называю себя нареченным отцом Илиаса Радана Дарремского.

И тут жрица передала ему Илюшу. Почему-то тому факту, что над обоими рассыпался сноп разноцветных искр, я, в отличие от гостей, не удивилась. Но заметила то, что другие видеть не могли. А именно — толстую нить, тянущуюся прямо от сердца мужчины к затылку моего сына. Ярко-медная нить коснулась родничка и пропала.

А это что означает?!

Конечно, ответов я не получила, однако и вопить во все горло, что вижу куда больше остальных, тоже не стала. Будет день, будет пища. Иными словами, я еще улучу момент для расспросов.

— Объяви же, матушка, мать, которой доверишь жизнь сына, наследника Дарремского! — потребовала жрица от меня. — Объяви и отдай кольцо!

Как интересно устроено: перст символизирует мужское начало, кольцо — женское. Вполне логично!

— Ты знаешь, что делать, — бросил мне в спину муж, и я усилием воли удержала на губах легкую улыбку.

О, да! Я-то знаю! А вот ты?

Как только я забрала с атласной подушки кольцо, которое на самом-то деле было размером с браслет, Сарвенда, расправив плечи, шагнула вперед.

Она реально думала, что я не ослушаюсь мужа? Нет, вот серьезно? После всего, что пережила со мной в карете?

Просто непомерное самомнение и вера в себя, и в моего мужа.

Облезут, оба!

Тем более, я заметила то, что вряд ли увидел муженек: девушка, показавшаяся Стейзи знакомой, тоже сделала крохотный шажок вперед. Словно и согласна была, и вместе с тем сомневалась. Уж не знаю, какие их с носительницей связывали узы, воспоминания или, может, какая тайна, но это сомнение явно относилось именно к моему выбору. Сама незнакомка точно хотела стать нареченной матерью моего ребенка.

Что ж, Анастасия, ты же всегда следовала своему чутью, вот и здесь не оплошай.

Я прошла мимо Сарвенды и остановилась напротив незнакомки, у которой в глазах застыли слезы. Ого! И чем же ты провинилась перед Стейзи? Так смотрят, когда виноваты…

Решительный шаг ко мне — и я уже провожаю ее к алтарю. На мужа не смотрю, и так слышу, как крошится эмаль на его зубах. Ничего-ничего, я для сына лучшее выбираю, и что по этому поводу думает Радан, мне совершенно не интересно. Позже расскажет, если кишка не тонка при гостях претензии предъявлять.

Если муженек мазал перстом по лбу нареченного отца, то мне предлагалось подставить кольцо для поцелуя. Спасибо жрице, которая не дремала и подсказывала.

— Я, принцесса Арандиана Айверрская, герцогиня Вельерская, принимаю кольцо и называю себя нареченной матерью Илиаса Радана Дарремского.

Звонкий голос принцессы еще долго гулял эхом по залу — такая тишина вдруг образовалась. Я же пыталась понять то, что понять никак не получалось. Отчего все в таком шоке? Отчего Стейзи (а я руку дам на отсечение) не знала в лицо принцессу? Но при этом она была ей знакома! Для дочки нынешнего короля девушка старовата, навскидку года на два моложе Стейзи, а это двадцать один-двадцать два года. А тот примерно на семь лет (может, чуть меньше) старше герцога, а муженьку тридцать пять. Да и на трон король взошел холостым и относительно недавно — каких-то двенадцать лет назад.

Ровно с этой мыслью в меня полился поток информации из памяти Стейзи. Все верно, Арандиана — племянница нынешнего короля и дочь короля прошлого, который вместе с сыном и женой погиб во время поездки в Сарейтские горы. Происшествие считалось несчастным случаем (уж не знаю, как там было на самом деле, Стейзи верила в эту версию), и на трон взошел младший брат погибшего короля.

Так, ладно, позже со всем этим разберусь. Как и с тем, отчего такой титулованной особе дозволили опасное путешествие.

Ребенка принцессе подал Амадео. Так же, как ранее с ним, над ней и Илюшей закружились разноцветные искры. И да, была еще одна нить, была! Ярко-алая, видимо, цвета королевского дара, только шла она от сердца к сердцу! Прямо как у меня с сыном!

— Подойдите, — обратилась ко мне и герцогу жрица. — Отец, положи сыну руку на лоб, матушка, положи ладонь на сердце дитя. Избранные в нареченные родители должны повторить движение и уложить своих руки поверх дланей герцогской четы.

Ага, видимо, это и есть проверка божественная. Дозволят ли боги назвать выбранных претендентов нареченными родителями или нет?

И да, сына моего опять уложили на алтарь. Уж не знаю, о чем думал и что чувствовал ребенок, но даже не пискнул! Аж гордость взяла! Терпеливый зайчик!

После того, как мы выполнили требуемое, нас всех отметило разноцветным сиянием. Оно началось от наших рук, пока полностью не окутало Илюшу и почему-то меня. Причем таким плотным слоем, что перед глазами зарябило, но вместе с тем…

Я ощущала, как по венам быстрее побежала кровь, меня бросило в жар, потом в холод, сердце заполошно забилось, дышать стало трудно… Однако это продлилось минуту, не дольше, потому что следом за этими ощущениями пришла волна облегчения, легкости и жизни. Именно жизни, которая наполнила собой каждую клеточку моего тела. Я вдохнула полной грудью и явственно услышала два голоса, словно глухое эхо.

— Одобряем…

И совсем тихо, вероятно только для меня:

— Ты справишься, дитя.

Справлюсь. Куда деваться?

К тому же я вдруг совершенно по-новому стала ощущать себя, в частности, свое нынешнее тело… Как будто не было ни изнуряющих месяцев беременности Стейзи, ни послеродового, пусть еще и небольшого периода, и горячки.

Нет, уверена, что внешне я как была бледной, так и осталась. Но внутри чувствовались невероятный подъем и легкость, которые наводили на совершенно удивительные мысли. Спина, которая начала ныть десять минут назад, теперь совершенно точно не болела. И ноги не дрожали, хотя для меня, месяц просидевшей взаперти и толком не расходившейся, сегодняшний ритуал был настоящим испытанием.

Могло ли так быть, что этот свет, окутавший меня и сына, вылечил меня? Ну, может, не полностью, но с таким прицелом, что мне потребуется гораздо меньше времени на восстановление? Интуиция подсказывала, что я не ошибалась.

— Спасибо! — мысленно поблагодарила богов.

Не просто заявили, что справлюсь, а постарались привести организм в порядок. Остальное было уже делом техники и времени — питание, прогулки на свежем воздухе и отсутствие стресса.

С последним будет тяжко. Даже на мужа глядеть не надо, чтобы это понимать.

Я не успела убрать руки от сына, как жрец вдруг кулем свалился на пол. Жрица осталась стоять, но выглядела она так, что краше в гроб кладут.

Но я не успела ни испугаться, ни отдать хоть какой-то приказ… Да какое там! Я и спросить ничего не успела, как мне сунули Илюшу, к главному жрецу и жрице кинулись другие служащие храма, а наша компания тактично отошла в сторонку. А там и вовсе заторопилась на выход.

— С ними все будет в порядке, — шепнула мне принцесса. — Так всегда при благословлении одаренных детей. Жрец и жрица служат проводниками божественной силы. Пройдет день — и они восстановятся.

Неужели у меня появился личный проводник по магии и магическим процессам?

— Значит, о том, что Илиас одарен, теперь известно всем? — спросила я шепотом.

Но мне не успели ответить, герцог приблизился вплотную и довольно резко забрал из моих рук ребенка. Сыну-то он вреда не причинил, а меня ущипнул, гад.

И, конечно же, Илюша тут же завопил.

Вот ведь!

Еще и ворота нараспашку, и представление наследника народу должно пройти, а сын криком заходится… И что делать?

— Анастейзи, — обратилась ко мне принцесса и аккуратно взяла под ручку.

Я и так знала, что на представлении мать в стороночке стоит, но это не означало, что я спокойно стану наблюдать за тем, как надрывается мой сын.

— Вы же позволите себя так называть? Герцогу Его сиятельство Амадео все объяснит. И про Вашу связь с наследником тоже. Ваш муж более не позволит себе грубого обращения. А сейчас нельзя вмешиваться.

— Вы и про это знаете? — наверное, у меня волосы дыбом встали.

— Теперь — знаю точно, — тихо, но жестко ответила она. — Но раньше ничем помочь не могла.

— Меня не отношение мужа волнует. Что Вы имели в виду, говоря о связи?

— Не здесь, — качнула головой принцесса.

А я сделала глубокий вдох, подавляя желание вытрясти из этой девчонки все, что она знает, и отвернулась к спине герцога, который поднял над головой орущего ребенка.

Тебя бы, дятел, заставить долго и упорно орать, а потом еще в трех метрах над землей потрясти. Но рука нареченной матери держала меня крепко, и вырываться я не стала. В конце концов, это традиция.

Вместо этого я осмотрелась. Увидела слуг, которых в храм не пустили, людей, которые радостно гомонили, и детей, смотрящих на нас с надеждой, явно чудом и с боем пробившихся почти на глаза герцогской чете. Почти — потому что эти дети все равно далековато стояли.

Но выглядели они… Когда-то и я была одной из них. Ребенок войны, родившийся в сорок третьем и утративший мать в сорок четвертом…

Рыбак рыбака видит издалека. Это точно сироты. В таких вещах я не ошибаюсь. Слишком недетские взгляды. Волчата. Но в них все еще есть вера в чудо, в то, что они окажутся нужными кому-то.

— Пять, шесть, семь, — шептала я, пытаясь сосчитать этих детей. Все были разного возраста, самые мелкие стояли впереди, чуть постарше — нерушимой скалой за их спинами, — восемь…

— Идите, — принцесса отпустила мою руку, — муж зовет.

Настолько увлеклась беспризорниками, что попросту выключилась из реальности. Нашла время!

Я пошла к мужу, на лице которого расцветала гадостная улыбка. О да, я помнила, чего он от меня хочет. И момент для обморока явно был упущен.

— Герцогинюшка! — завопили люди, встречая меня радостными улыбками.

Боюсь, моя ответная была вялой и вымученной.

Сына мне герцог не отдал. Встал по правую руку и, видимо, повторил то, что сказал до этого, а я из-за разглядывания сирот пропустила.

— Ее светлость неистово молилась о рождении здорового наследника и дала обет Священной Паре… — тут он замолчал и посмотрел на меня. Продолжай, мол…

Я не знала, о чем думают нареченные родители, но взгляд поверенного короля ощущала всей спиной.

— Герцог, — негромко позвал он. Люди внизу точно не слышали. — Вашей жене стоит отдохнуть…

Он явно пытался помешать мне говорить. Либо точно знал, чего добивается муж, либо просто догадывался.

И я могла бы принять его помощь, раз уж он вызвался взять огонь на себя, но…

— Верно, я дала обет Священной Паре, что если выношу и рожу здорового наследника роду Дарремскому, то… — я специально взяла паузу, чтобы народ угомонился и затих, а мне больше не пришлось кричать, — возьму на воспитание сирот, пришедших сегодня к храму.

Я смотрела на тех самых беспризорников. Смотрела, ловя их взгляды, полные неверия и затаенной радости, и чувствовала себя скотиной. Отчасти.

Разве не понимала я, что окуну их в осиное гнездо? Еще как понимала. Но знала и то, что из них может вырасти. Особенно под чутким руководством сильной и, возможно, где-то жесткой руки, но в то же время щедрой на ласку.

Мне нужны свои люди. Нужны те, кто за меня, а в идеале — и за моего сына, сунутся и в огонь, и в воду, а там и медные трубы узлом свяжут.

Цинично? Такова жизнь.

И да, лучше, чем эти беспризорники, придумать нельзя. Думаете, дети мало понимают, мало могут? Только не эти, травленые, битые жизнью. Двенадцать человек. Двенадцать сломанных судеб… Но ведь они не сдались, не прогнулись. Пришли не поодиночке, а группой. И держатся друг друга: старшие защищают младших, а те не капризничают, слушаются.

Понятно, что по деревням сирот куда больше, и я еще уделю этому вопросу достаточно внимания, но именно эти — особенные. Они уже семья. Разношерстная. И хлебну я с ними тоже немало, однако волков бояться — в лес не ходить.

Но просто поманить хорошей и сытой жизнью мало, нужно для них стать всем. И я стану. Чего бы мне это ни стоило.

— Подтверждаю… — глухо, на едином выдохе произнес герцог. — Сопроводите сирот в замок!

— Славься, герцогинюшка! — грянул народ.

— Славься, герцог!

— Славься, наследник!

Этот раунд я выиграла. Нокаутом. Несмотря на то, что сладко моим подопечным не придется, но их не погонят на улицу и издеваться не станут. Как минимум месяца три. А все почему? А потому, что я обеспечила народу на это время интереснейшее зрелище. Впрочем, скорее сказку, что будет передаваться из уст в уста.

О том, чем дышат и чем занимаются в замке воспитанники герцогини, будут шептаться. Будут пытаться узнать и будут узнавать. На каждый роток платок не накинешь. И любое несправедливое и жестокое обращение по отношению к ним вызовет такую волну негатива среди народа, что герцог просто не посмеет что-либо сделать. Он хоть и баран, но не идиот.

Ладно, не совсем идиот. Раз смог сдержаться и не надавать мне оплеух при всем честном народе. А на это тоже немаленькая выдержка нужна.

Илья молчал, но не спал, ворочался в руках герцога, а тот за него, как за якорь держался. Во всяком случае, именно такое впечатление создавалось, потому что ребенка он пока отдавать не спешил. Хотя все дела мы уже переделали: родство подтвердили, именование завершили, народу представились, даже вроде как плюшками побаловали. Вон, до сих пор герцогские слуги щедрой горстью монетки в толпу кидают.

Давка такая, что смотреть страшно. А на лицах уже моих сирот, которых окружила стража, не позволяя ни им уйти, ни к ним кому сунуться, читается прямо крупными буквами: а не могла ли герцогиня после раздачи денег заявить об обете?

Я усмехнулась. И наконец отвернулась от жадной толпы, чтобы оценить обстановку среди знати.

На меня смотрели благосклонно, да и герцогу достались восхищенные улыбки. Правда, аргерцог глядел лишь на меня, и мне вновь почудилось, что сквозь года и сквозь миры на меня смотрят проницательные и всегда такие добрые, понимающие глаза Сергея Денисовича, моего свекра.

Принцесса, судя по коротким приказам своей свите, собралась ехать в замок в одном экипаже со мной. Что было не так уж и плохо, потому что для Сарвенды места не осталось бы. Не было у меня желания помогать рыжухе сцеживать яд. Вот никакого.

— Люси, — позвала служанку.

— Да, Ваша милость, — девушка оказалась близко, в паре шагов от меня.

— Ты вернешься в замок с моими воспитанниками. Проследишь за тем, чтобы вас с комфортом доставили, а после проследишь, чтобы дети помылись, переоделись и были накормлены. После этого поднимешься ко мне, поняла?

Я неспроста отправляла с детьми именно ее, молоденькую, такую же сироту, а с целью ослабить бдительность беспризорников. Ибо поставь к ним кого постарше, они воспримут его как надсмотрщика, а значит, не откроются и слова из себя не выдавят.

— Да, Ваша милость.

Девушка и не подумала ослушаться, бросила только короткий взгляд на камердинера а-ля секретаря герцога, который то ли невольно, то ли специально прислушивался к моему приказу и теперь стоял, чуть ли не рот разинув.

— Слышал? — обратилась к нему.

— Д-да, Ваша светлость.

— Исполняй.

Мне повезло, что герцога заняли гости, живо что-то обсуждая с ним. Вероятно, как добраться до замка без происшествий. Впрочем, половина из них глазела на будущего герцога и сюсюкала с ним.

Я не стала ни влезать, ни прятать ребенка от чужого глаза. Что-то мне подсказывало: даже если кто нехорошо на него посмотрит, с Илюши все сойдет как с гуся вода.

Но как я уже сказала, мне повезло, что герцог был занят и не обратил внимания ни на мой властный тон, ни на приказ его человеку. Тот, конечно, попытался что-то сказать мужу, но тот на него рявкнул и отдал точно такой же приказ:

— Исполняй.

Я снова усмехнулась. Видимо, перед гостями лица терять не хотел. Или свою роль сыграл Его светлость Амадео?

Конечно, от крика отца зашелся и Илья. А вообще, сколько можно мучить деточку? Он устал, кушать хочет и, скорее всего, в туалет…

— Что за… — выдохнул герцог, но моментально заткнулся. — Поди сюда!

Интена как раз была неподалеку и оказалась первой, за кого зацепился взгляд мужа:

— Переодень Его светлость.

— С Вашего позволения, — няня низко присела перед герцогом и только после этого протянула руки.

А потом скорым шагом пошла ко мне.

Фух… Все, ребенок со мной, пора и домой отчаливать. Где там наши кареты?