Без права на надежду

Настасья Похлебаева

Короли – удивительны и непредсказуемы. Никогда не знаешь, что может прийти им на ум и каковы будут последствия. Очередной бал в королевском дворце может закончиться крахом или спасением. Преданность семье и королю заставляет пройти через муки, спуститься в самое пекло Ада и вознестись к небесам.

Глава 6

Кто ты?

Не успела зайти домой, как хлынул ливень. Из-за пелены дождя города за окном не было видно.

Включила музыку и принялась смахивать пыль с полок. Когда дождь прекратился, где-то часа в три ночи, я решила сходить на охоту.

Люблю ночь. Тихо, спокойно, сверчки, свежий не запылённый дорогами воздух, редкие прохожие, красавица луна.

Я зашла в лес, что бы поохотиться на спящих зверей. Одной, без стаи, на крупную добычу тяжело идти — приходится импровизировать.

Втянула воздух полной грудью, расслабилась. Ёжик, белка, лиса, под кустом спит заяц. Всё не то…

Пошла дальше по лесу, стараясь не производить лишнего шума, что бы ни спугнуть чутко спящих животных. Именно поэтому мне пришлось обувь оставить дома и идти босиком. Веточки, иглы впиваются мне в ноги, не замечая их, и продолжаю идти вперёд.

Лось. Я направилась на запах мирно спящей и ничего не подозревающей добычи.

Купный. Не просто будет.

Тело животного медленно вздымалось тихо сопя. Смотря под ноги, что бы ни наступить на сухую ветвь я подкралась ближе к нему.

В мгновение ока обернулась в серого волка и набросилась на свою цель, впившись в глотку. Проснувшись, опешивший зверь бросился бежать, сбрасывая меня с себя сильно мотая головой и лягаясь.

Бешеное раненное животное убежало, оставив кровавый след, и найти теперь его не составляло большего труда.

Учуяв меня, лось пытался убежать, но лапы подкашивались и он падал, снова пытаясь встать.

Не сдаётся. Жить хочет.

Я снова прыгнула на добычу, пытаясь уцепиться в глотку, как он мотнул головой, и я напоролась на его мощные рога. Больно. Пыталась выбраться — не вышло. Животное продолжало мотать головой, что бы избавиться от хищника.

Новый запах. Оборотень. Вырываясь из плена рогов, я заметила молодого серого волка, который набросился на животное и повалил его. Кровь хлынула с новой силой, лось упал замертво, несколько раз лягнув копытом.

Вытащив рога из своего живота, я обернулась в человека, прикрывая рану рукой, которая быстро заживала.

Незнакомый волк смотрел на меня с интересом и уважением.

Мы, оборотни, обращаясь из волка в человека, остаёмся голыми, вещи просто рвутся, это нормальное явление. Именно поэтому стоять в костюме Адама и Евы перед кем бы то ни было для нас привычное дело. Нам не ведомо чувство стыда, как же, как и сострадание.

— Спасибо, — я поморщилась от боли в животе.

— Всегда рад прийти на помощь, — бархатный голос нагого парня был приятным. — Борислав. Можно просто Борис.

— Илария, очень приятно.

— И мне, — широко улыбнулся он.

Высокий подтянутый парень лет семнадцати с кудрявыми волосами и серыми глазами. Высокие скулы и лёгкая не бритость.

Хм… Он похож на моего мужа.

— Половина твоя, — я указала на добычу. — Заслужил.

— Правда? — просиял он.

Мы дотащили его до моего дома, что бы в спокойной обстановке разделить поровну. Я дала парнишке новые вещи Евсея и сама поспешила одеться в лёгкий халатик.

— Давно ты здесь? — я принялась отрезать большую ляжку во дворе моего дома. — Я тебя не видела.

— Сегодня приехал и сразу такое приключение.

— Много вас?

— Один, — грустно произнёс тот. — Я много путешествую. Ни одна нормальная стая не будет бегать по миру из-за прихоти одного волка.

Я отделила ляжку и принялась её рубить на удобные куски и положила в большой пакет, приготовленный для молодого волка.

— Любишь путешествовать?

— Не в этом дело, я ищу родителей. Никогда их не видел. Надежды, что их найду — нет, но я не сдаюсь. Хочу найти хотя бы что-то о них: историю, как выглядят, как звали, где могилы или ещё чего… не важно.

— Тогда как ты собираешься их найти? И зачем вообще искать того, кто тебя бросил?

У меня сильно зачесался нос и, почесав его, испачкалась кровью животного.

— О, нет, нет, нет. Они меня не бросали. Матушка, женщина, что меня растила, перед смертью рассказала, что я приёмный. Она сказала, что оборотень, что весь в шрамах может подсказать, где мои родные.

— И ты думаешь, что именно я?

Парень пожал плечами и вывернул сустав передней лапы.

— Таких оборотней как ты я не встречал. Шрамы есть, но не настолько. Я не пялился! — быстро добавил он.

Голову решили выбросить вместе с рогами, а вот вкусные и съедобные внутренности, такие как сердце, печень, лёгкое я отдала пареньку. За что он был очень рад и сильно благодарен. Даже хотел отдать так же половину мне, но я тактично отказалась.

— Могу я спросить? — замялся парень.

— Конечно.

— Откуда столько ранений?

— Много лет назад, люди ставили на мне опыты. Я ничего не помню с тех пор, поэтому и рассказать подробнее не смогу. Они стёрли мою память.

Парень забыл, что держит в руке нож, и он упал у него из рук, чуть не воткнувшись в ногу.

— Оу, извини.

— Все нормально, Борис.

— А… Как давно было?

— Из клетки меня вытащили в 1183 году нашей эры. Что было до этого, знаю лишь, по историям, рассказам и слухам, не более.

Глаза парня округлились ещё больше. Он потерял дар речи.

— Кто она? Та женщина, что тебя растила?

— Её звали Груша.

Имя мне ничего не сказало.

— Расскажи, в мельчайших подробностях.

— Если ты ничего не помнишь, то, как тогда мой рассказ поможет мне?

— Я не одна, — просто ответила я. — Есть те, кто помнит намного больше. К тому же ты не выглядишь таким уж старым, что бы история шла в тысячных годах. Я не уверена, что я та, кого ты искал, но попробую помочь.

Парень, погрузившись в свои мысли, тихо начал рассказ:

— Рядом с домом росла слива, сильный осенний ветер сорвал последний лист с дерева. Кружась, жёлтый лист, упал к моим босым ногам. Я занёс дрова в дом и принялся разводить огонь, но сырые поленья плохо поддавались розжигу, я пытался раздуть огонь, подложив побольше лучины. Еле передвигая ногами, матушка подошла ко мне и села на пол, облокотившись о холодную печь и тихонько сказала: — «Сынок, слушай, должна тебе кое-что рассказать». Она замялась, было видно, что каждое слово даётся ей с большим трудом. Она продолжила, тщательно подбирая слова:» — Я жила в поселение, на Севере. Меня позвали на роды одной молодой жены, которая была очень плоха. Она с большим трудом родила ребёнка и сразу второго. Второй мальчик не закричал, как должно было быть, и я подумала, что это мой шанс, тогда я схватила малыша и убежала с ним. Благо никто не слышал твоего позднего крика. Вернувшись, я сказала остальным, кто помогал с родами, что малыш погиб. Роженица расстроится и так еле жива, а так не будет знать — ей лучше. Тем же вечером я ушла из города, поселилась, недалеко, где и растила тебя всю жизнь, как родного сына».

Борис замолчал. Он поправил свои волосы, запачкав их кровью парнокопытного, потом тихо продолжил:

— Я спросил кто мои настоящие родители, — парень глубоко вздохнул и почесал нос тыльной стороной ладони. — Она сухими потрескавшимися губами прошептала, что не знает. Возможно, эту информацию может знать старый оборотень, что весь покрыт шрамами.

Борис поник головой, загрустил.

— Она ещё что-то говорила? — осторожно спросила я и принялась вытирать стол. Собеседник покачал головой.

— Она хотела… сказать что-то ещё, но не успела. Скончалась.

— Оу, прости. Соболезную.

— Ничего, Илария. Это было давно. Я смерился.

— В каком году это было?

Борис посмотрел на меня.

— В 1609 году.

— Чего? — я выронила тряпку.

Теперь настало моё время удивляться.

— В 1609 году, — повторил тот.

Я смотрела на Бориса с нескрываемым удивлением.

— Я думала тебе лет семнадцать, но уж точно не ожидала, что 409.

— Нет, — спокойно сказал он. — Я родился 15 декабря в 906 году.

Потеряв дар речи, я только выгнула дугой бровь.

— Матушка приносила мне какую-то жидкость, которую я пил раз в неделю. По пятницам. Она не позволяла мне стареть, так же как и ей. Откуда она её брала и что это вообще такое я не знаю. Эликсира молодости осталось мало, едва ли хватит на месяц, — погрустнел он. — Будет обидно так и не узнать хоть что-то о родных. Хотя, понимаю, что их уже нет в живых, но хоть имена знать хочется, я ведь так и не знаю своего настоящего отчества и фамилии.

— Как назывался город, в котором ты родился, Борис?

— Ладога.

Забавно. И я оттуда. Сосед? Надо разобраться. Похоже, что эта Груша хорошо меня знала, раз была настолько уверена, что смогу помочь.

— Приходи завтра, как сможешь, я попробую что-нибудь выяснить.

— Спасибо, — Борис обнял меня, схватил своего лося и убежал.

Я же вернулась в комнату и незамедлительно набрала Евсею, тот взял трубку только после седьмого гудка.

— Соскучилась, волчонок? Я сейчас немного занят, можно позже позвоню? — в трубке послышались вздохи, и крики наслаждения.

— Не велико дело, Евсей.

Тот простонал в трубку, толи от надоедливой меня, толи от удовольствия. Я слышала, как девушка заднем плане и перешла на крик.

— Мне нужно, что бы ты напряг свои старые вампирские извилины и ответил мне всего на один вопрос: кто родил 15 декабря 906 года на Ладоге?

— Ай! Ну, ты чего? — недовольно пропищал женский голос в телефоне.

— А мне, откуда знать?

Раз не знает, то зачем так реагировать и отказывать себя в удовольствии секса? Так грубо отшвырнуть девушку во время процесса — невежество.

— Знаешь! — настойчиво произнесла я, показывая, что раскусила его.

— Тебе зачем, Илария? — голос вампира был встревоженным. — Это было так давно…

Я вкратце рассказала историю Бориса. Евсей молча слушал, даже не перебил и не вставил свои недовольные реплики, как всегда. На него не похоже.

— Скоро приеду! — серьёзным тоном произнёс он и отключился.

***

Поутру пришёл Евсей и разбудил меня, попросив рассказать в мельчайших подробностях ещё раз то, что я узнала от Бориса.

Лицо Евсея было странным. По нему было совершенно не понятно о его мыслях: удивление, непонимание, задумчивость, радость и злость играли на вампирском лице, как диско шар в баре.

— Да, я прекрасно помню ту девушку, — он отвернулся от меня. — Я не совсем уверен, что речь идёт именно о ней. По крайней мере, я не помню, что бы были ещё роды в тот день. Она чуть не погибла в ту ночь, дав жизнь, как мы все думали, единственному сыну. Мы за неё сильно переживали. Видимо она смогла выкарабкаться за счёт того, что являлась оборотнем. Сына назвали Елисеем.

— И, конечно же, они уже мертвы…

— Нет, — быстро ответил вампир. — Оба родителя живы. Надеюсь, — вздохнут тот.

Евсей молчал, его глаза бегали по комнате. Явно собирался с мыслями.

— Не молчи! — оскалив клыки, прорычала я.

Евсей посмотрел в мои глаза и серьёзно произнёс:

— Ты, Илария.

— Что?

Комната поплыла перед глазами. Хорошо, я сидела, а то бы упала.

У меня есть дети, а я о них ничего не знаю? Чуть не умерла? Почему? Дьюи ничего мне не говорил. Хотел уберечь? Что произошло с Елисеем? Борис, выходит, мой сын. А та, что его растила, меня знала?

Евсей пододвинулся ближе и легонько обнял, поглаживая плечи.

— Почему?

— Это решение Дьюи, — на ухо сказал он. — Елисей погиб, когда был ещё ребёнком, ему тогда только исполнилось три года. Что произошло, мы не знаем. После того как ты была сожжена, мы обнаружили его свежую могилку. Раскопав которую мы ничего не обнаружили, хотели понять, что произошло,. Пусто. Живым его найти так же не удалось. Дьюи предпочёл скрыть это, потому что некоторые воспоминания лучше забыть и никогда не вспоминать. К тому же на тебя тогда и так много свалилось. Он не хотел, что бы ты пережила это вновь.

На глазах навернулись слезы, я припала к груди деверя. Не знаю, сколько прошло времени, но вывел меня из ступора дверной звонок.

— Борис.

— Удалось, что-то выяснить? — вместо приветствия спросил не терпеливый парнишка и сделал шаг в дом. Я жестом пригласила его в гостиную.

— Для начала ответь, что за зелье продлевает твою жизнь? — я чувствовала, что мой голос немного дрожит.

Парень достал из кармана маленькую колбочку и протянул мне. Красная густая жидкость была с лёгким металлическим блеском. Открыв её, мне в нос ударил запах крови. Моей крови.

— Это вторая причина, по которой я понял, что ты тот самый оборотень. Запах из колбы, совпадает с твоим запахом. Матушка сказала, что эта жидкость мне поможет найти волка, но до вчерашнего дня я не знал как именно.

— Как выглядела та женщина, что растила тебя?

— Низкая, пухлая блондинка с бледно-голубыми глазами. Около губы была большая мушка, а мочка уха порвана.

— Не помню её, но возможно она хорошо знала меня. Есть предположение, что она одна из тех, кто ставил на мне опыты. Там же она узнала о чудном действии моей крови, — я указала на бутылочку, что держала в руках. — Там она могла брать мою кровь в больших количествах и уносить домой. Это моё предположение.

— Я ничего этого не знал. И где она работает, мне тоже не было известно, — задумался парнишка. — Она часто работала по ночам. Уходила, когда я засыпал, и приходила уставшая с петухами. Сколько я удивительного и странного уже открыл, — просиял парнишка. — Как бы грустно это не было, но знания приближают меня к моим родным.

— Это ты, верно, подметил, парнишка, — в комнату ввалился Евсей.

— Вампир, — зарычал Борис и соскочил с дивана.

Евсей будто не заметил угрожающую позу оборотня. Вампир прошёл на середину гостиной и остановился, скрестив руки на груди.

— Хм, а он ничего, — вампир с интересом рассматривал гостя и широко улыбался. — Похоже, я не прогадал, поняв, кто твои родители. Что думаешь, Илария? Глаза, скулы. М-м-м. Узнаю знакомые черты.

— Ты их знал? — Борис перестал рычать и выпрямился, поправляя шевелюру.

Вампир молча указал на диван, а сам плюхнулся в кресло, взяв бокал виски.

— Поправка, не знал, а знаю твоих родителей, — состроил гримасу Евсей.

— В каком смысле? Они живы? Прошло столько лет… Я хотел узнать их имена и фамилию, а…

— Илария и Дьюи Перс, — перебил его вампир и отпил напиток из бокала.

— Ух… А брат?

— Елисей прожил всего три года.

— Знаешь, а ещё у тебя есть тётя и дядя, — встряла я в мужской разговор. — Ребекка и Евсей Перс.

Он долго молчал, переваривая информацию.

Я же не отрывала от Бориса взгляда, ища в нем черты Дьюи. Скулы, волосы, походка, обаяние — определённо отца, а глаза и улыбка точно моё.

— А вы кто? Почему вампир и оборотень в одном доме? — спросил Борис, переводя взгляд с меня на Евсея и обратно.

— Меня зовут Евсей, — просто произнёс он и широко улыбнулся, обнажая свои мощные клыки. — С Иларией мы родственники.

— Борислав, можно просто Борис

Парнишка, нахмурившись, долго смотрел на нас, переводя взгляд с меня на Евсея. Явно не понимая, как вообще такое возможно, ведь вампиры с волками не поддерживают связей.

— Евсей? — тон паренька резко изменился, и он повернулся ко мне, сверля своими серыми глазами. — А ты Илария.

Оборотень часто задышал, заикаясь от волнения, он произнёс:

— Пе-Перс? Мама?