Богатырщина. Русские былины в пересказе Ильи Бояшова

Народное творчество, 2021

Свод русских былин богатырского цикла довольно велик и насчитывает множество вариативных сюжетов, записанных в разное время в разных местах со слов многих десятков «народных рапсодов». В своём прозаическом пересказе этого былинного наследия писатель Илья Бояшов не только наглядно представляет всё его мифопоэтическое богатство, но и выстраивает повествование в той очерёдности, которая позволяет за совокупностью разрозненных историй увидеть контуры единого полотна русского народного эпоса. В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Илья Муромец и Поганое Идолище

есяц с тех пор прошёл, год пробежал: скучно стало Муромцу. Вновь едет Илья по чисту полю, глядит — навстречу перехожий калика. Хоть на том калике одёжа простая, да семи шелков на нём лапотки. В те лапотки вплетено по дорогому самоцветному камню: не ради красы, ради осенних ночей. Калика посвистывает, с руки на руку пудовую палочку перекидывает. Дрожит земля от каличьей поступи.

Говорит Илья:

— Здравствуй, калика перехожий! Как звать тебя, откуда бредёшь, куда путь держишь?

Тот отвечает:

— Что же, здравствуй и ты, Илья Иванович! Али не узнал меня, калику? Не я ли к тебе в село Карачарово хаживал? Не я ли подносил тебе медвяное питьецо? Имя мне — сильное, могучее: Иванище. А теперь иду от Царьграда в стольный Киев к князю Владимиру.

Спрашивает Илья:

— Всё ли в том Царьграде по-прежнему?

Калика так богатырю ответствовал:

— В том Царьграде всё не по-старому, не по-прежнему. Приехал в Царьград к царю Константину Боголюбовичу Поганое Идолище. Сидит сейчас Идолище в белокаменных палатах за дубовыми столами, за сахарными яствами, а к самому царю Константину Боголюбовичу повернулся хребтинищем. Такого вора ещё не видывал свет! Слыхом ранее про него ещё никто не слыхивал! У злодея голова с пивной котёл, между глаз идёт калёная стрела, а в плечах — косая сажень.

Воскликнул Илья:

— Отчего же ты, сильный, могучий Иванище, не очистил Царьград от Поганого Идолища? Отчего не убил проклятого вора?

Отвечает ему Иванище:

— На того вора силы моей не хватит. Здесь надобен иной богатырь.

Решил Илья:

— Скидывай тогда с себя свою каличью одёжу. Разувай лапотки семи шелков с камнями-самоцветами. Подавай мне свою пудовую палочку. А взамен бери моего коня и надень моё богатырское платье. Я пойду в Царьград, повстречаюсь с тем Идолищем.

Так они и сделали. Надел Илья Муромец каличью одёжу, обул лапотки семи шелков, захватил пудовую палочку и пошёл к Царьграду. Долго ли коротко, добрался он до города, заглянул на царский двор к самому Константину Боголюбовичу, позвал царя зычным голосом:

— Эй, царь Константин Боголюбович! Возьми калику в свои белокаменные палаты! Накорми досыта, напои допьяна! За тем каликой пришли к тебе неплохие вести.

Царь Константин Боголюбович таким словам обрадовался, выходит на широкое цареградское крыльцо, приглашает гостя:

— Ступай ко мне в белокаменные палаты!

Перехожего калику и не надо упрашивать: тотчас заглянул он в палаты; крест там клал по-писаному, поклоны вёл по-учёному. Поклонился затем царю Константину Боголюбовичу, а на Поганое Идолище и внимания не обращает. Тот перестал есть-пить, разозлился, насупился, хочет калике повести допрос:

— Ты откуда, такой-сякой, взялся? С коей земли, с коей орды повыискался?

Отвечает калика:

— Я сам от города Киева. Хожу-брожу по Святой Руси, где на поклонный крест помолюсь, где на церковную маковку.

Спрашивает Идолище:

— А что, в том городе Киеве, говорят, есть Илья Муромец, Иванов сын? Коли есть он, то велик ли ростом?

Калика отвечает:

— Налезает на Илью неприметная каличья одёжа.

Засмеялся Идолище:

— Мне и трёх платьев на себя маловато будет.

Вновь спрашивает:

— А помногу Илья хлеба ест?

— Ест Муромец по три крупитчатых калачика.

Здесь Идолище совсем развеселился:

— Экий богатырь, да ещё и славится! Я бы его на одну руку клал, другой ударил бы — только блин бы и стал с него, с Муромца. Я как ем, так сразу по три коровы-яловицы, запиваю их тремя вёдрами пива.

Калика говорит:

— У нашего князя Владимира была коровища-обжорища, тоже много ела-пила да и треснула.

Кровью налился от таких слов Идолище, словно комар напившийся. Опрокидывал он дубовые столы, дорогие вина, сахарные яства. Метнул в калику ножище-кинжалище. Уклонился тот: пролетел ножище в палатную липину, и улетела липина со всей стеной. Не стал калика мешкаться, подхватил Идолище за ноги. Говорит царю таковы слова:

— Вот что, царь Константин Боголюбович, упади-ка ты под лавку, не попади на мой богатырский мах. Кто на него попадёт, тот жив не бывает!

Царь послушался, залез под лавку, сидит не дышит.

Взялся тогда Муромец поганым Идолищем помахивать. Махнул раз, махнул второй, за ним третий — с того и дух вон.