Метро 2033. Переход

Наиль Выборнов, 2017

«Метро 2033» Дмитрия Глуховского – культовый фантастический роман, самая обсуждаемая российская книга последних лет. Тираж – полмиллиона, переводы на десятки языков плюс грандиозная компьютерная игра! Эта постапокалиптическая история вдохновила целую плеяду современных писателей, и теперь они вместе создают «Вселенную Метро 2033», серию книг по мотивам знаменитого романа. Герои этих новых историй наконец-то выйдут за пределы Московского метро. Их приключения на поверхности Земли, почти уничтоженной ядерной войной, превосходят все ожидания. Теперь борьба за выживание человечества будет вестись повсюду! Пока в Казани речи сладкоголосых джинов сплетаются в узоры, в Набережных Челнах свистят пули и льется кровь. Война здесь так и не закончилась, и будет идти, пока есть, что делить. Неважно что: еду, патроны, чистый воздух и жизненное пространство в немногочисленных убежищах. И даже если ты отказался от того, чтобы считать себя человеком, тебя найдут и заставят участвовать в своих игрищах. То, что предназначено, в любом случае случится. Ведь от судьбы не убежать, не спрятаться в подземном бункере. Отсидеться не удастся. Остается только выбрать сторону.

Глава 2

Полковнику никто не пишет

Нельсон посмотрел на свои наручные часы. Хорошие, водонепроницаемые и ударопрочные, даже через столько лет после конца света они продолжали служить верой и правдой. Мародеру этот хронометр подарил дед, который сам собрал его из двух пар советских часов. По крайней мере, он так рассказывал.

Нель поморщился. Поздно вышел, не так много времени до рассвета осталось. Да и ночи чересчур уж короткие летом. Зато не холодно, что, правда, тоже нельзя в плюс записать — химза не только снаружи защищает, но и тепло не выпускает изнутри, а ведь сверху еще броник, разгрузка и рюкзак. Получалось жарковато. А если ещё и побегать придётся…

Бульвар Домостроителей выглядел удручающе. Погибшие деревья, ковер из чахлой, едва живой травы, насквозь проржавевшие автомобили, и дома с мутными бельмами еще целых пластиковых окон и пустыми проемами старых деревянных рам…

Поймав себя на том, что он уже две минуты таращится на окрестности, Нель все же заставил себя собраться и двинуться вперед. Идти ему было недалеко. До рынка «Алан» минут пятнадцать отсюда, если напрямик. Нель любил ходить туда. Рынок был крытый, располагался возле «Домостроителей» и далеко от других переходов.

Близко был только один переход. И когда-то между мародёрами с «Домодедовской» и конкурентами возникало немало непоняток с дележом территории. Только вот недолго конкуренты прожили — через два года после Катастрофы прямо через гермоворота перехода на «Ипподроме» проросло какое-то растение.

Жители пытались бороться с этой напастью: жгли ее, травили бензином и кислотами. Но если уж вирусы, морозы и радиация не смогли справиться с ним, то что взять с несчастных? Было ощущение, что на самом деле все предпринятые меры только закалили этот чертов папоротник и сделали его сильнее.

В итоге народу пришлось уйти, а переход постепенно превратился в большую клумбу. Заселять переход никто не спешил, помня, что произошло с теми, кто решил остаться. Короче, дураков туда соваться не было.

Нель медленно продвигался по бульвару, стараясь держаться подальше от зданий, нависавших по обе стороны. Что скрывали их окна — черт знает. Может, и ничего. Но рисковать не хотелось.

На первый взгляд представлялось, что город абсолютно безжизненный. Но считать так было ошибкой. Казалось бы — если нет растений, то, что же едят животные? Ответ был прост: друг друга. И людей, разумеется, когда получалось выковырять вкусных двуногих из жестких скорлупок.

Экологическая пирамида Элтона рухнула к чертям, как и все остальные биологические законы. Черт его знает, шел ли еще на Земле фотосинтез или даже трава теперь перешла на автотрофный тип питания.

Растения были измененные, изуродованные, но на удивление выносливые и сильные. Больше похожие на симбиотические организмы. Как лишайники, например. Росли прямо из разбитых окон, обвивая стены панельных многоэтажек. И совершенно неясно, были ли их семена занесены ветром или это комнатные фикусы, азалии и алоэ таким образом приспособились к условиям нового мира.

Мародер двигался пригнувшись, прячась среди машин. Радиометр был выключен, чтобы своим треском не привлечь ненароком лишнего внимания.

Еле слышный вой, раздавшийся откуда-то издалека, заставил Нельсона сильнее сжать в руках АКМ советской еще сборки. Он любил это оружие и мог поклясться, что чувствует ладонями материал рукоятки и цевья, хотя, конечно, прощупать их сквозь перчатки было невозможно.

Но прикосновение к оружию все равно успокаивало. В старые времена человек со стволом вообще практически всегда чувствовал себя хозяином положения. Сейчас же все изменилось. Теперь с оружием или без — ты просто раб обстоятельств, и хочешь не хочешь, но будешь им подчиняться.

Вой означал многое. В первую очередь то, что нарваться на неприятности сегодня будет проще, чем обычно. А любые неприятности всегда чреваты, особенно на поверхности. Особенно поблизости от мечети Нур-Ихлас.

Поганое место.

Почему летающие мутанты, произошедшие то ли от птиц, то ли от ящериц, облюбовали в качестве жилища именно ее? Не высокие и удобные девятиэтажные здания, а приземистую мечеть?

Потому ли, что мечеть стояла обособленно? А может — из-за вместительных помещений, где ничто не мешает устроить гнездо и высиживать яйца? Да черт его знает. Нель вообще не был уверен, что действия мутантов можно проанализировать человеческой логикой.

Голубки, как называли мутантов в Челнах, были, пожалуй, одними из самых опасных порождений мира после Катастрофы. Имея три метра в размахе крыльев, они скользили по небу тенями, будто призраки. Правда, в отличие от призраков их определенно следовало бояться.

«Увидишь такого в небе — прячься. Не пытайся стрелять, он только с виду большой и неповоротливый, влет ты его не собьешь. Лучше всего падай на землю и закатывайся в ближайшую канаву. Или лезь в машину. Радиация радиацией, но лучше уж жить с запеченными яйцами, чем кормить своими потрохами птенцов».

Нель усмехнулся. Надо же, вспомнилось кое-что из собственных лекций. Хотя последний тезис многие воспримут, как спорный.

Вой повторился. Чуть тише, но гораздо протяжнее. И он определенно принадлежал не летающему мутанту — те звуков вообще не издавали. Разве что когда ели. Именно за утробное воркование, которым сопровождался процесс поглощения пищи, их голубками-то и прозвали.

Тучи плотно закрывали небо, сквозь них не проникал свет луны или звезд. Стояла кромешная тьма, и чтобы разглядеть хоть что-нибудь, приходилось очень сильно напрягать глаза.

Фонарем Нельсон пользоваться вне помещения не рисковал, а прибор ночного видения… Вряд ли он когда-нибудь сможет притащить столько товара, чтобы его можно было сменять на ПНВ. Да и кто расстанется с такой штукой?

На дороге появился темный силуэт какого-то животного, опиравшегося на четыре лапы. Зверь медленно двигался по асфальтовой дороге, и даже с такого расстояния было заметно, что одна из лап подгибается при каждом движении.

Животное остановилось, запрокинуло голову вверх и снова завыло, вкладывая в вой все свое страдание и боль. Хотя, может быть, Нельсону это только почудилось и тварь, повинуясь инстинктам, пыталась созвать на помощь сородичей.

Так или иначе, вой заранее обрекал зверя на гибель. Потому что нельзя шуметь поблизости от гнезда голубков.

С неба неслышно спикировала тень, и секунду спустя силуэт животного исчез. Откуда-то сверху послышался предсмертный визг, очень быстро перешедший в скулеж и практически тут же оборвавшийся.

Мародер мрачно выругался. Про себя, разумеется.

В его голове промелькнула мысль развернуться и поискать место потише, а то вообще вернуться назад в сырое и холодное нутро подземного бомбоубежища, но он усилием воли отогнал ее. Во-первых, не факт, что в другом месте будет спокойнее, чем тут. Во-вторых… Проходить санобработку из-за десятиминутного выхода на поверхность?

Пробурчав этот довод себе под нос, Нельсон лег на асфальт и пополз, стараясь укрываться за бордюром. Три сотни метров, да ползком, да с рюкзаком и автоматом на спине…

Небольшая автостоянка перед воротами рынка была забита машинами. Чьи они были когда-то — жильцов или покупателей, сейчас не имело значения. На земле валялся кусок ржавого железа, в котором с трудом можно было узнать сорванный навесной замок. Его сорвал сам Нельсон, когда пришел сюда в первый раз много лет назад.

Рынок то ли не открылся в день катастрофы, то ли его успели закрыть, разогнав покупателей по домам. Благодаря этому внутри было практически чисто. В том плане, что, шарясь по нему в поисках вещей, вряд ли наткнешься на человеческие кости. Зато чем ближе были переходы, тем чаще попадались останки в квартирах и импровизированных убежищах, вроде подвалов домов.

Когда на город упали ракеты, люди собирались снаружи, колотили в гермодвери кто чем мог и требовали пустить их внутрь. Может, где-то и впустили, но на «Домостроителей» — нет. Военные не дали. Не положено по инструкциям.

Правда, у некоторых эмоции брали верх над разумом. Кто-то стрелялся, кто-то бросался на людей, и его утихомиривали толпой. Нель отогнал мрачные воспоминания.

Металлические створки ворот давно вросли в землю, и сдвинуть их получилось бы только трактором, наверное. Правда, двигать ворота было не нужно — в наличии имелся проем, достаточно широкий, чтобы мародер мог в него протиснуться. Если втянул бы живот, конечно.

Нельсон осмотрелся вокруг и, стащив со спины рюкзак, бочком прошел через проем между створками. Вернул рюкзак на место, проверил автомат. С виду все было тихо.

Здесь уже можно идти в полный рост — от голубей надежно скрывали ряды палаток, в которых ничего не сохранилось, и стоявший чуть поодаль разграбленный более десяти лет назад аптечный ларек.

Еще один, только больше, был в трехэтажном здании рынка, как и все остальное: павильоны, склады, столовая… В одиночку за всю жизнь не перетаскать. А больше сюда никто и не ходит — далеко и опасно.

Завести бы КамАЗ, загрузить его под завязку и подогнать к переходу. Тогда можно вообще всю жизнь никуда не ходить — им с женой хватило бы. Не только головой рисковать больше бы не пришлось — даже с работы можно было бы уйти. И ему, и Марине.

Хотя ей-то он сотни раз говорил, что бабе на дезактивационном пункте делать нечего. Не слушает. Упрямая.

Только вот мечты это все. Машины, что еще на ходу, давным-давно приватизированы, стоят по гаражам, и берегут их больше, чем свою жизнь. А то, что не на ходу, либо сгнило до состояния ржавого остова, либо на детали разобрано. Да и что машина — для нее еще и топливо нужно, а за двадцать лет… Да парафин один в цистернах, что тут говорить.

Металлическая дверь была прихвачена за ручки несколькими витками шпагата. От двуногих, конечно, не защитит, зато мутантов в здании будет поменьше. Именно «поменьше», а не «совсем» — входов и выходов здесь было столько, что заблокировать все не было никакой возможности.

Мародер быстро размотал веревку, открыл дверь и оказался в темном помещении со стенами из гипсокартона и кафельным полом, покрытым толстым слоем пыли. Намотал шпагат на ручки уже с внутренней стороны, включил подствольный фонарь и двинулся вперед, освещая себе путь и рассматривая павильоны с одеждой.

Одежда из Турции, женское нижнее белье, шубы… Кому вообще пришло в голову продавать шубы летом? Так или иначе, зимние куртки, пуховики, шубы — все это абсолютно бесполезно и нетранспортабельно. Сколько пуховиков можно запихнуть в сумку? Один-два? А сколько свитеров или толстовок, например? Вот-вот.

Но мародер сегодня пришел не за этим. В глубине рынка, на втором этаже был аптечный пункт, а в нем остатки лекарств, которые он еще не успел перетащить в переход.

Столб света выхватил оставленные на стене следы когтей. Это было так же плохо, как вой. А то, что в прошлый визит мародера следов еще не было, было еще хуже. Плюнув на светомаскировку, Нель включил налобный фонарь, мощный луч которого осветил коридоры между павильонами на много шагов.

Сверившись с картой рынка, висевшей на стене, мародер двинулся дальше, мимо запыленных стекол торговых точек. Следы когтей на стенах встречались еще дважды, причем они были достаточно высоко, примерно на уровне груди, и скорее всего принадлежали двуногому мутанту. Их мародер знал не так уж и много, но, не кривя душой, мог сказать, что предпочел бы не знать вообще.

Нель прошел по лестнице, вымощенной все тем же кафелем, свернул в следующий коридор и, наконец-то достиг своей цели — ларька, стоящего отдельно от торговых рядов. Прямо газетный киоск какой-то, только больше, и окна в человеческий рост, такие, что в них войти можно. Дверь была заперта тем же способом, что и наружная. Была у Неля такая привычка — перевязывать веревками ручки всех двустворчатых дверей.

Мрачно оглядев наполовину разграбленное помещение, мародер прошел в подсобку. Чуть в стороне стоял сейф, в котором хранились лекарства класса «А» — яды, наркотики, просто сильнодействующие средства… Открыть его было невозможно — ключа не было. Они наверняка у какого-нибудь управляющего, а сейчас только его и искать в мертвом городе.

Так что его только пилить или взрывать, а если взрывать, кто гарантирует, что лекарства будут пригодны к использованию? Но Нельсон пообещал себе, что рано или поздно в любом случае доберется до содержимого сейфа.

А остальные лекарства лежали по деревянным шкафчикам, запертым на мебельные замки. Если хорошенько рвануть на себя, то дверца откроется. Ну, или ручка оторвется. Как повезет, в общем.

Рукой, затянутой в перчатку защитного костюма, Нельсон с трудом ухватился за ручку и дернул на себя. Замок не выдержал, и шкаф с треском распахнулся, открывая взгляду мародера стройные ряды коробочек.

Стащив рюкзак со спины, Нель принялся кидать туда лекарства, отдавая предпочтение старым и надежным средствам, которыми еще его дед лечился: синтетические и полусинтетические пенициллины, стрептомицин, сульфаниламиды и прочее. И все просроченное, ага. Ну а как иначе, фармацевтические предприятия наверняка превратились в большую помойку. Особенно если учесть, что лекарства готовят из не самого безопасного для окружающей среды сырья.

Хотя голову снявши, по волосам не плачут. Тут уж весь мир превратился в помойку, а выбросы с предприятий так — плюнуть и растереть.

Перевалив в рюкзак большую часть того, что было в шкафу, мародер подошел к следующему, рванул дверь на себя и недовольно скривился.

— Гомеопатия сраная, — прошептал он, качая головой и двигаясь к соседнему шкафу.

Вырвал третью дверь. Теперь к куче блистеров и коробочек с антибиотиками добавились еще и противорвотные, от поноса и боли в животе. Взвесив рюкзак в руке, он решил, что взял достаточно.

Оставалось еще добыть презервативов в соседнем зале — товар хоть куда: и легкий, и места не занимает практически, и отрывают с руками. Любви и тепла в такое время всем хочется, а вот детей — практически никому.

Покинув подсобку, мародер встал перед стеклянным шкафом, набитым презервативами различных размеров, форм и производителей. Открыв небольшое отделение под основным, мародер принялся сгребать легкие картонные упаковки.

В темноте за его спиной что-то скрипнуло. Мародер тут же бросил свое занятие, выключил фонарь, замер и задержал дыхание. Скрип повторился, звук был гораздо сильнее, а значит, ближе, но из-за резиновой маски на лице у Неля не было возможности понять, где находится источник.

«Нужно было сразу отсюда уходить, еще когда следы увидел… — подумал Нельсон, чувствуя, как пот стекает по спине под водолазкой. — А еще лучше — не приходить вовсе, повернуть назад, когда понял, что голубки не спят… Ведь если они не спят, то кто-то их потревожил?»

Скрипнуло в третий раз, еще ближе, громче. Мародер, постарался как можно тише встать и дойти до угла, где на него не могли бы напасть со спины. Взяв автомат наизготовку, он вжался в угол и принялся ждать нападения, но тварь, оставившая следы от когтей, не появлялась, да и скрип больше не повторялся. Глаза постепенно привыкли к темноте, тьма будто таяла.

«Неужели свалила?»

Нельсон посмотрел на часы. Стрелки с тритиевой подсветкой показывали, что он почти полтора часа бродит по поверхности. А казалось бы, пару минут назад слышал, как за его спиной с лязгом закрылся гермозатвор…

Правая рука сама собой скользнула в карман разгрузочного жилета, вытащив фильтрующую коробку. Нель опустил на секунду автомат, взявшись левой за старый фильтр, принялся выкручивать его.

Громкий звериный рев ударил по ушам мародера, оглушая его, стекло со звоном разлетелось на куски, что-то тяжелое приземлилось в противоположной части павильона. Чистый фильтр был отброшен куда-то в угол. АКМ, как по волшебству, мгновенно был приведен в боевое положение, и тут же плюнул свинцом, озарив помещение светом дульной вспышки.

Нельсон прекратил огонь, едва открыв его: одного короткого взгляда хватило, чтобы понять, что электрочайник, которым разбили окно, не может причинить ему никакого вреда.

Попытавшись взять себя в руки, мародер снова зажег фонарь, высветивший в коридоре сгорбленную фигуру. Этот вид мутантов был знаком мародеру, его предположения о том, кто оставил следы когтей на стене, подтвердились.

Их называли гопниками.

Нельсон выжал спусковой крючок, выпустив короткую очередь, но тварь, совершив какой-то невообразимый пируэт, ушла с линии огня и бросилась прямо на разбитое окно, снова взревев так, будто собиралась разбудить весь город.

Нельсон выпустил еще несколько коротких очередей. Пару раз попал в туловище точно, только вот мутация придала зверю кроме скорости и силы еще и огромный запас живучести. Тварь была уже в метре перед оконным проемом.

Все произошло практически мгновенно. Нель попытался было сменить позицию, но не успел. Монстр, собираясь подмять его под тяжестью своего тела, бросился вперед, но со смачным хрустом насадился на острые зубцы осколков оконного стекла и заревел, вложив в этот рев боль и ненависть, на которые не был способен человек, пусть даже бывший.

Он раз за разом тянул лапы к Нелю, только глубже вгоняя в свое тело стекло, окровавленные концы осколков уже торчали из спины, пройдя сквозь жилистое тело насквозь. Двигаясь вперед-назад, мутант постепенно отрывал стекло от пластиковой рамы. Пугающий взгляд почти человеческих глаз уперся в мародера. Гопник опять попытался взреветь, но оказался способен издать только сиплый стон, после которого из его пасти в три ручья потекла кровь, блестящая в свете фонаря.

Мародер не торопился добивать тварь: когда еще рассмотришь живого, но практически беспомощного монстра вблизи?

Морда твари была покрыта шрамами, зубов в оскаленной пасти не хватало. Да он же старый! Поэтому и один: выгнали из стаи — старые особи слабее молодых, а значит, ставят под удар всех. Тем не менее мародер понимал, что ему просто повезло.

Даже старый гопник мог разорвать его на куски безо всякого труда, если бы ему хватило мозгов не напороться на стекло. Два метра роста, мощная мускулатура, огромная скорость — все это не оставляет шанса тому, кому повезло столкнуться с такой тварью лоб в лоб.

Встретившись с мутантом взглядом, Нельсон медленно сменил магазин на полный.

— Ну и страшный же ты, сукин сын, — обронил мародер, покачав головой.

Глаза мутанта были человеческими. Круглый зрачок, сейчас суженный из-за яркого света налобного фонаря, радужная оболочка зеленого цвета.

Никаких третьих век или вертикальных зрачков, как изображали демонов в старых фильмах. Монстр однозначно был человеком. Только вот превратился ли он в это сам или его действительно вывели? Пожалуй, вряд ли кто-то даст ответ на этот вопрос.

Тварь уже даже не скулила: изрезанные в клочья легкие попросту не давали ей такой возможности, она только беззвучно раскрывала рот. Кровь, смешавшись с пылью, образовала на кафельном полу темную лужу. Возле раны кровь вздувалась пузырем: воздух со свистом всасывался в полость грудной клетки. Любой человек, получив такие раны, умер бы мгновенно. Тварь тоже наверняка умрет, но зачем ждать?

Нель, вскинув автомат, одной короткой очередью разнес голову монстра, разыскал на полу фильтрующую коробку и заменил наконец фильтр противогаза. На секунду ему стало дурно от мысли о том, как же сейчас в помещении воняет кровью, и он в очередной раз порадовался тому, что вынужден носить противогаз.

* * *

— Нельсон, а когда это было? — спросил один из детей, имени которого мародер не помнил.

— Да… — задумался он, — лет восемь назад. Думаю, тебя тогда еще не было даже.

Да, восемь лет назад, когда все было еще по-другому.

— Нельсон, а почему тех тварей называют гопниками? — спросил Николай, перебив своего товарища.

К этому мальчику у него было особое отношение. В том плане, что он был достаточно взрослым, чтобы не бесить мародера. Вернее, вел себя достаточно по-взрослому, насколько это возможно.

— Потому что сильные, но тупые, и нападают обычно стаей. — Нельсон качнул головой и тут же получил подзатыльник по намыленному затылку от Ильи, уже приготовившего опасную бритву.

— Они мешают нам жить… — протянул Илья, принимаясь двигать опасной бритвой, сбривая волосы с головы Неля. Чтобы дать инвалиду возможность заняться этим, мародеру пришлось усесться на бетонный пол коридора.

Струйки мыльной воды стекали по телу мародера и капали на пол. Илья снова опустил бритву в таз с водой, оставляя в нем волосы.

— Вот ты бродишь по поверхности, бродишь, а волосы у тебя будто бы сильнее растут… — пробормотал Илья.

— Брей, не отвлекайся, — ответил мародер, разыскивая взглядом что-нибудь попить — он не привык говорить долго без перерыва. — Сам знаешь, в каких местах мне приходится бывать. Подхвачу сыпняк еще или что похуже.

— А я так и не понял, почему их так называют? — снова спросил парнишка. — Слово-то непонятное…

— Понимаешь… В мире до Катастрофы были такие люди. Они… не умели себя вести. Мешали другим. Могли побить, отобрать что-нибудь. Ну, их и называли гопниками. — Мародер пожал плечами. — Сложилось так.

— «Кто гадит в наших парадных, кто блюет в вагонах метро…» — протянул Илья, продолжая истреблять растительность на голове Нельсона. На секунду он обратился к своим подопечным: — Ладно, довольны? Послушали про поверхность? А теперь идите. Взрослым нужно кое о чем поговорить.

Дети, споря о том, чем им заняться дальше, выбежали из жилища Ильи.

Головная боль, исчезнувшая было после приема лекарств, стала постепенно возвращаться к мародеру. Неплохо было бы выпить еще таблеток и лечь спать…

— Слушай, Нельсон, а как ты думаешь… — прервал Илья мысли мародера. — Будут у меня дети?

— А почему нет? Я же тебе ноги только до колен… — мародер дернулся и зашипел после резкого движения Ильи, часть пены окрасилась в красный. Он хотел было сказать, что думает о своем друге как о парикмахере, но понял, что затронул одну из запретных тем и только и смог, что добавить: — Ну, ты понял…

Инвалида пробрало. Он с полминуты сидел неподвижно, забыв о бритве в своей руке и вспоминая, как оно было. Понимание того, что для сохранения жизни придется пожертвовать ногами, хлещущая из культей кровь, несмотря на туго пережатые жгутами артерии, и нестерпимая боль…

Несмотря на потерю крови, болевой шок и все-таки подействовавшие болеутоляющие, он помнил это хорошо. Слишком хорошо… Хотел бы забыть, да не мог.

— Скальп только не сними с меня! — Нельсон ухмыльнулся, и попытался сделать вид, будто ничего не говорил. — У меня, судя по всему, точно не будет. Да, наверное, и не надо… А у тебя вполне.

Мародер знал, что рано или поздно умрет. Если наугад совать голову в разные дырки, то рано или поздно наткнешься там на того, кто эту голову тебе оторвет. Это будет логично и закономерно, а с логикой Нельсон всю свою жизнь дружил.

— А как думаешь, они нормальными будут? — Илья ухватился за его реплику, как за спасательный круг, продолжая разговор. — Не больными?

— Откуда мне знать? А что, ты нашел кого-то, кто решил связать свою судьбу с ботаником? — в очередной раз усмехнулся Нельсон.

Илья густо покраснел, видимо, от смущения. Значит, кто-то и правда нашелся.

Он продолжил брить голову мародера, думая о чем-то своем. Наконец последний клок волос был безжалостно сбрит и мокрая голова заблестела под тусклой лампой, освещавшей каморку инвалида.

— Вот так вот… Переженитесь вы постепенно, а я один останусь. — Нель рассмеялся, взял со спинки соседнего стула полотенце, насухо вытер голову и схватился за зеркало. — Если вообще останусь… А я себе так даже больше нравлюсь. А что? Мужественно же…

— Может, женишься еще? — негромко произнес Илья, и не было понятно, обращается он к себе или к Нельсону.

Мародер резко развернулся и уже открыл рот, чтобы обложить инвалида, но в дверь неожиданно постучали и в проем между ней и створкой просунулась голова Коли.

— Нельсон… — произнес он. — Просили передать, что вас ждет полковник. Срочно.

Полковником называл себя комендант подземного перехода на «Домостроителей».

И это действительно был военный, из настоящих, тех, что давали присягу. По крайней мере, китель и погоны у него были. Поговаривали, что мужик еще в молодости прошел несколько горячих точек. Где-то воевал официально, где-то — в добровольческих отрядах. Шел ему седьмой десяток, и, судя по всему, уходить на пенсию старик не собирался.

Интересная личность. И ждать он очень не любит. Значит, разговор с Ильей следует отложить на какое-то время.

Мародер натянул футболку и свитер, кивнул инвалиду, показывая, что их разговор еще не закончен, и пошел прочь.

— Не женишься. Останешься один… Если вообще останешься… И, кажется, это тебя совершенно не беспокоит, дружище… — Илья покачал головой и взялся за уборку.

* * *

— Заходи, сержант, садись, — кивнул полковник Нельсону. Он никогда не называл никого по именам, видимо, считая, что раз в переходе власть у военных, то и все должны иметь звания. Быть мобилизованными. Вот и Нельсон — сержант разведвойск, и все тут, и как он ни пытался объяснить старику, что не желает быть военным и зваться сержантом, это не возымело действия. — Есть для тебя дело.

— А я только собирался отпуск брать, — усмехнулся мародер. — Думал, махнуть на курорт куда-нибудь. В Крым, в Ялту, искупаться.

— Отдыхать потом будешь. Так вот… — Полковник пожевал нижнюю губу, никак не отреагировав на юмор Нельсона. Хотя и шутка-то была так себе. Было видно, что полковник напряжен. Слишком напряжен. Верный признак того, что что-то случилось. — Нужно сходить кое-куда…

Нель сначала заглянул в светло-голубые глаза полковника, а потом в который раз за эти годы оглядел его полностью. Тот выглядел довольно молодым и сильным и был из той когорты стариков, что начиная с пятидесяти не меняются. Сложно было угадать его возраст, а спрашивать Нель не решался. Хотя, по прикидкам, полковнику год или два назад исполнилось шестьдесят. Худощавый, на полголовы выше мародера, волосы тронуты сединой. Лицо изрезано морщинами, под носом тонкие жесткие усики: такие отращивают военные, которые очень хотят бороду, но не могут позволить из-за устава.

Стоило признать — старая армейская форма, которую он содержал в чистоте и порядке, придавала ему благородства. Серьезный человек. Такой шутить не станет.

— Меня для другого не зовут, — мародер отбросил шутливый тон. — Слушаю.

— В общем… — начал полковник и остановился, подбирая слова. Мародер пытался тем временем вспомнить настоящее имя военного. — «Булат» ушел на «ДК Энергетик». Сам понимаешь, что это значит.

— Решили присоединять его к Конфедерации? — Нель усмехнулся и с жаром заговорил: — Давно пора. Халифат растет, подминает под себя больше и больше. Нас просто сомнут. Надо расширяться.

— Мы работаем над эвакуацией. Уйдем туда, где места хватит всем. — Полковник сверкнул глазами. — Сам понимаешь, что тот переход вообще находится на другом конце города. Дойти тяжело.

— Тяжело, — пожав плечами, согласился мародер. — Ночи короткие, черт знает, успеешь вообще дойти… И это даже если не встретишь никого. Ни тварей, ни людей…

Полковник снова пожевал губу, покачал головой. Глаза его сузились.

— Они должны по радио сообщить, что все нормально и что приступили к переговорам. Но на связь не вышли. Не дошел «Булат». Или что хуже… дошел, но не срослось с переговорами.

В кабинете полковника повисло тяжелое молчание. «Булат». Они были солдатами-срочниками еще до Войны, вышли на поверхность одними из первых. За двадцать лет мальчишки-солдаты превратились в по-настоящему крутых бойцов. В профессионалов, раз за разом поднимавшихся на поверхность и, что гораздо важнее, возвращавшихся обратно.

И если они не дошли, значит, случилось что-то из ряда вон.

— Я должен узнать, что случилось с группой? — спросил мародер, с трудом подбирая слова. — Добраться до перехода на ДК?

— Да. Если что-то произошло в дороге, сможешь пройти их же маршрутом и… — Лицо коменданта сморщилось, он не любил говорить о плохом. Хотя в последнее время только о таких вещах и приходилось… — В общем, если что, то ты найдешь останки. Если нет… Черт его знает, если нет… Отправлять тебя воевать с ДК я не могу. Стрелять ты умеешь, тактике тебя тоже выучили, но… Сам понимаешь. — Больше, чем говорить о плохом, полковник не любил только напрасно рисковать людьми. Зато если он считал, что человек может погибнуть не напрасно, а за дело, то с полным осознанием мог пожертвовать им. — Попытайся разузнать, что там и как… А потом возвращайся.

— А какой мне прок от этого? Жизнь на поверхности невозможна, я знаю это лучше, чем все остальные. Так что сказки об эвакуации меня не мотивируют. Думаю, они уже никого не мотивируют.

Полковник замолчал. Он взял со стола карандаш и принялся вертеть его между пальцев. На секунду мародеру подумалось, что старик сейчас воткнет этот карандаш ему в глаз.

— Ты… — с трудом держа себя в руках, проговорил военный, — сержант. Чтобы задавить фанатиков, ты пойдешь туда?

Теперь была очередь Нельсона думать. Он понимал, что идти надо, иначе зачем он этим людям? Головная боль, начавшая подавать признаки жизни еще во время бритья, проснулась окончательно, сдавила виски и затылок, заставив Неля зажмуриться.

— Я пойду, — медленно кивнул мародер, не открывая глаз. — Показывай маршрут, которым шел «Булат», давай… инструкции.

Комендант будто бы мгновенно успокоился, полез рукой в ящик стола и вынул слегка замасленный кусок глянцевой бумаги, положил на стол.

— Смотри. До «Кукол» ты пойдешь с караваном, — полкан ткнул в кусок бумаги, оказавшийся картой Челнов, длинным и тонким пальцем. — Он как раз сегодня выходит, на закате, там…

— Я пойду один, — перебил его Нельсон, протестующе мотая головой, которая отзывалась вспышкой боли на каждое движение.

— Ты пойдешь с караваном, — не терпящим возражений тоном ответил полковник. — Если кто-то следит за переходом, будет больше шансов, что они не поймут, кого мы отправили. Встретишься с комендантом перехода на «Театре Кукол». Он должен будет оказать содействие. Дальше…

Нель решил промолчать — караван так караван. Там идти-то минут сорок. Ну, может быть, час. На споры больше времени уйдет. Да и прав он, на самом деле. Кто поймет, что один из шести мужиков в противогазах — Нельсон?

Палец уткнулся в линию на карте, обозначавшую проспект Мира.

— Дальше двигаешь по проспекту, прямо и на ГЭС. Маршрут специально был выбран самый прямой. Ну, ты понимаешь…

Чем прямее маршрут, тем короче, да и меньше шансов попасть в засаду тварей — не нравились им чем-то открытые проспекты. А чем короче маршрут, тем меньше времени проводишь на поверхности. Лишние полчаса могут многое решить.

— Дальше мост. Ну, тут, сам понимаешь, рискованно. Но обходить — это еще рискованнее. — Палец скользнул влево по карте, и полковник дважды стукнул по значку остановки. — И вот здесь… Вот здесь пункт назначения.

Нель осмотрел карту. Чуть дальше, полчаса хватило бы, чтобы добраться до автовокзала. А в двадцати минутах поворот, ведущий на развалины плотины Нижнекамской ГЭС, и через нее дальше на трассу М-7. Но на это до Войны ушло бы столько времени. А сейчас…

— Сам понимаешь, рисковать тобой не хочу. Но придется.

Мародер кивнул — ему было наплевать на все нелепые оправдания коменданта. Такие люди всегда, не задумываясь, жертвуют пешками.

Оставалось надеяться, что ему досталась роль не пешки. Или хотя бы что жертвуют им не зря.