Новый год за витриной

Надя ЮШ (2024)

Лиза уже полгода не может найти работу. Когда-то она была успешным журналистом и редактором, теперь она никому не нужная стажерка. Девушка едва сводит концы с концами благодаря подработкам и строгой экономии. В самый канун Нового года она отправляется в самый красивый в ее городе супермаркет, чтобы словить немного праздничного настроения, но попадает в нестандартную ситуацию.

Ограничения и открытия

Во второй свой вечер в супермаркете Лиза чувствовала себя более спокойно и растерянно одновременно. Спокойно, потому что впервые она за долгое время вырвалась из своей печальной и безнадежной рутины и смогла посмотреть на череду произошедших с ней событий со стороны. Растерянно, потому что она находилась в эпицентре довольно странной, из ряда вон выходящей ситуации и не могла себе представить, чем это может закончиться. В любом случае до эпилога — хорошего или плохого, оставалось еще более 30 часов, а значит, беспокойства можно отложить.

Девушка вскипятила себе чайник и долго думала, чем же ей поужинать. Проходя в очередной раз мимо кондитерского отдела, увидела желе. Желе девушка обожала, поэтому нагребла себе разных видов — заливное желе на творожной основе, желе с вишнями, персиками и абрикосами, киви, крыжовником и манго, и еще одно желе, разноцветное под говорящим названием “Светофорчик” — на широченную плоскую тарелку, позаимствованную в отделе посуды.

Она долго смаковала каждый вид, пытаясь определить самое вкусное. Желе смешно тряслось, фрукт или ягода внутри казались не похожими сами на себя из-за приобретенной студенистости. Все в итоге оказались вкусными, но первое место Лиза отдала творожному желе с вишней.

Лиза, утолив голод, достала свою книжку и продолжила чтение. Героиня, которая тоже страдала от бедности, но при этом не теряла чувства юмора и любви к жизни, попадала в веселые до нелепости, и немного неловкие ситуации, терпела неудобства от влюбленности в нее молодого человека, которого она так и не смогла полюбить, страдала из-за неразделенной любви к жениху родной сестры. Когда оставалось около трети страниц до конца, девушка отложила ее и уснула. Спала без сновидений, а проснувшись, снова не сразу поняла, где она и почему.

***

Сегодня она знала, чем ей заняться. Лиза быстропо привычке прошлась вдоль витрин, посмотрела на улицу: людей заметно прибавилось, некоторые даже мельком поглядывали на экспозицию в витрине, другие даже дергали входные двери в надежде, что магазин открыт. Лиза стояла прямо напротив прохожего, который, разговаривая по телефону, рассеянно разглядывал витрину. Она помахала ему в надежде привлечь внимание, но он смотрел сквозь нее, продолжая болтать. Он стоял так довольно долго, прохаживаясь туда-сюда и рассматривая различные элементы декораций. Лизе даже казалось, что он и ее видит, и для него она — тоже декорация. А потом он ушел.

Немного раздосадованная, девушка направилась по своим делам.

Где-то за месяцев восемь до своего увольнения она вдруг стала все чаще и чаще бывать в магазинах одежды, каждый раз принося с собой какую-то обновку. Ей нравилось, что она может позволить себе сколько угодно одежды. Ей нравилось перед сном мониторить маркетплейсы с одеждой, добавлять что-то в корзину и заказывать — чтобы потом пойти и, оставив на кассе приличную сумму, принести с собой новый вариант себя. Изысканная леди, бизнес-вумен, спортсменка, романтичная девушка, железная леди, хиппи, уличная стиляга, артхаусная модница, леди-бомж…

До периода шопоголизма Лиза тщательно следила за бюджетом и покупала в основном практичные вещи, которые можно носить каждый день. Однако работая много и получая гораздо больше, чем на предыдущей работе, она в какой-то момент перестала контролировать свои покупки. У нее нет кредитов, есть небольшие сбережения, так почему она не может в этом месяце позволить себе не откладывать, а тратить на себя. И она тратила и в этом месяце, и в следующем. А когда столкнулась с реальностью безработной — испытала все прелести метафорического холодного душа. В режиме экономии ей первое время ничего не стоило не тратить лишние деньги на еду. Кофе с собой она почти никогда и так не покупала, считая это неэкологичным и нездоровым, да и кофе как напиток она особенно не любила. Завсегдатайкой кофеен и других заведений общественного питания она тоже не была — разве что нужно было с кем-то встретиться на нейтральной территории. А вот без новой одежды она очень грустила — благо, было много “старой”, купленной пару месяцев назад, но обновок хотелось. Лиза держалась три месяца.

В начале сентября, получив работу в “компании без сотрудников” у Антона, обнадеженная, она решила, что имеет право на обновку. Однако зайдя в свой любимый торговый центр, она обнаружила, что одежда — дорогая. Раньше она не обращала внимание на цены — главное, чтобы они вписывались в ее бюджет. Но теперь, когда обещанная зарплата за первый месяц была эквивалентна скромным 300 долларам, она не могла потратить условную треть на покупку очаровательной осенней утепленной куртки. Куртка была хорошая, но… Лиза не могла ее себе позволить. И она ушла, решив, что будет носить старую верхнюю одежду.

По пути домой в тот день она задержала взгляд на кричащей вывеске сэконд-хэнда. И неожиданно для себя зашла. До этого она, кажется, ни разу там не была, и подержанных вещей тоже не носила. Ее мама относилась с презрением и брезгливостью к такой одежде, и Лиза долгое время обходила такие магазины стороной. Сегодня она изменила маршрут.

Она долго ходила между рядами, удивляясь тому, как много в таком сомнительном с ее точки зрения посетителей, как много вещей они берут, какие странные модели можно встретить. Лизе нужна была либо куртка либо теплая худи, и неожиданно для себя, она нашла себе худи с логотипом “Пума”, и вещь оказалась хорошего качества, хоть и слегка пахнущая химикатами. Она стоила десять лумеров, что эквивалентно пяти долларам, и эту сумму Лиза могла себе позволить потратить на одежду. И она потратила, и получила удовлетворение, какого не получала от покупок целых образов несколькими месяцами ранее.

А сейчас, запертая в супермаркете, где в том числе был огромный отдел с одеждой, Лиза собиралась устроить самой себе модельный показ с придуманными образами.

“Интересно, кто покупает одежду в супермаркете? — задала Лиза вопрос самой себе, прогуливаясь между рядами. — То есть ты приезжаешь или приходишь пешком за продуктами, а потом прицениваешься и заодно и костюмчик в офис себе берешь?” Одежды было много, и она была разной — целые ряды со свитерами — и мужскими, и женскими, причем, мужские Лизе нравились даже больше, потому что они смотрелись более стильно и выглядели более теплыми и качественными. Спортивные костюмы, спортивные штаны, огромное количество обуви: кроссовки, туфли, садовая обувь, очаровательные резиновые сапожки на каблуке с леопардовым принтом. “Хочу!” — закричала внутренняя, давно подавляемая шопоголичка. “Место!” — осекла ее на полу-желании экономная Лиза, и успокоила тем, что примерить этот шедевр она себе точно может позволить. Всякие платья, юбки, блузки, брюки. Десятки видов футболок, огромная секция с пижамами, бельем, носками и колготками. Что ж, заняться есть чем.

Она начала с романтичных образов — тратиться на них последние полгода она себе не позволяла, а ведь именно романтический стиль долгое время был ее самым-самым любимым. Как же она любила красивые платья и блузки, декольте, оборки, декор, стразы, брошки… Правда, красивые платья ее не любили. У Лизы была коллекция с самыми разными моделями, с разной длиной и для разных случаев. Но стоило ей надеть какое-то из своих прекрасных платьев, как удача волшебным образом отворачивалась от нее: Лиза становилась неловкой, проливала на себя что-то трудноотстирываемое, ударялась о косят двери, попадала в неловкие и двусмысленные ситуации, после которых она хотела провалиться сквозь землю и никогда больше не выходить на поверхность. Ужас! Зато сейчас она может оторваться!

Видимо, благодаря праздникам на вешалках было огромное количество нарядных платьев. Наверное, маркетологи магазина исходили из того, что хозяюшки будут закупаться перед новым годом красной икрой и мандаринами и заодно прикупят себе праздничное платье. Лиза взяла целую гору понравившихся моделей и направилась к примерочным — но потом одернула себя. Серьезно? Если тут камеры, то почему ее до сих пор не выпустили? Так что она расположилась у большого зеркала и принялась за примерку.

У Лизы за всю жизнь было всего два длинных платья, причем одно из них — летнее: каждый день в таком не походишь, а различного рода мероприятия типа приемов в посольствах, банкетов и корпоративов девушка не жаловала. Ей не нравилось смотреть на разодетых людей, которые после пары бокалов начинали откалывать стыдные номера и отпускать сомнительные шуточки. Она также не жаловала пускание пыли в глаза, хвастовство, игру в высшее общество и привилегированность. А вот красивые платья любила.

Первое платье было шелково-гладким и длинным — до самых пят. Черное, на бретельках, с вырезами на юбке до бедер, оно было довольно удобным. Лиза повертелась перед зеркалом. К нему бы еще туфли на высоком тонком каблуке или шпильке, но увы, такой роскоши супермаркет почему-то не предусматривал. Были только стандартные лодочки — ну и ладно, берем что есть! Лиза продефилировала туда и назад, и вернулась к примерке.

Второе платье было бархатным, бордовым, тоже длинным, но с более откровенным декольте — лиф был декорирован стразами, рукава были длинными и заканчивались петелькой — при желании в них можно было просунуть пальцы и тогда получалось платье с недо-перчатками. Смотрелось очень изысканно, и Лиза зачесала волосы на одну сторону, а потом в таком виде продефилировала в другой конец зала за чайной розой. Теперь бы лежать на крышке рояля и мурлыкать какую-нибудь мелодичную, но легкомысленную песенку на ухо красавчику-музыканту. Но в зале не нашлось ни одного рояля, парочка манекенов на витрине могла бы со спины сойти за искомых красавцев, но их от Лизы, как и от прохожих, защищали толстые стекла. Девушка, тем не менее, сходила в отдел мебели и повалялась на разных диванах, полированных гладких столах и в креслах. Красота!

Еще одно платье состояло из основы-комбинации и множества тюлевых слоев — некоторые были тонкими и едва заметные глазу, другие же — жесткими, формирующими каркас. Платье было бело-бежевым, и Лиза даже не сразу поняла, как его носить. Когда же надела, обнаружила себя в центре огромного — чего? — цветка? мотылька? Удивительное платье, какое ожидаешь увидеть на модном показе или в журнале, но никак не в отделе одежды в супермаркете. Жесткая тюль, играющая роль рукавов, сзади превращалась то ли в крылышки, то ли в лепестки, и смотрелось это немного фантастично, но красиво. Лиза долго рассматривала себя и так, и эдак и все не могла налюбоваться. Это было платье-мечта: реальное, но недостижимое, потому что такое платье везде смотрелось бы нелепо, словно Лиза прилетела из какой-нибудь страны бежевых фей или попросту сошла с ума.

У нее оставалось еще в планах на примерку темно-зеленое платье с огромным цветком на плече, алое платье с пышными оборками, коротенькое золотое платье, ассиметричное черное платье на одно плечо и очаровательное бело-серое платье-пачка с плиссированной пышной юбкой — как у балерин. Они все были прекрасными, но Лиза решила их отложить. Платье-мотылек не хотелось снимать, к тому же она понимала, что у нее вряд ли когда-нибудь будет повод надеть такое платье, а покупать, чтобы носить его дома — даже звучит грустно.

Менеджер, занимающийся закупками одежды в супермаркет “Шато” явно обладал (или обладала) прекрасным, исключительным вкусом. Лиза хотела все платья из своей подборки! Каждое было особенным, каждое делало из нее новую Лизу.

В платье-мотыльке Лиза ходила вдоль витрин, рассматривая прохожих, а платье словно отставало от нее. Девушка видела свой размытый силуэт в витрине, а в какой-то момент ее, кажется, заметил какой-то очень симпатичный длинноволоосый молодой человек с той стороны. Он курил вейп и несколько минут загипнотизированно стоял и пялился на нее, а она стояла и смотрела на него, ничего не делая. А потом он ушел.

А ведь они могли бы влюбиться друг в друга с первого взгляда сейчас, потом они бы встретились — случайно — уже на улице, и еще раз влюбились бы, и это была бы ужасно романтичная история. Но куритель вейпа поленился разбираться, кто там за рядом манекенов в торговом зале — еще одна кукла или живой человек. А даже если и живой — ему то что?

Лиза дошла до конца витрины и нырнула в отдел компьютерной и видеотехники. На одном из стендов был выставочный полароид — очень модный ретро-гаджет в последние годы. Лиза взяла его с собой и, найдя самое красивое зеркало в отделе мебели — огромное, метра в два высотой, оно стояло напротив зеркала поменьше, и если то чуть повернуть — да, теперь Лиза в зеркальной бесконечности. Не долго думая, она выбрала наиболее удачную позу и — сделала селфи. На пол упала фотокарточка, которую Лиза поскорее схватила и прижала к себе — с детства она помнила, что фотография проявлялась несколько минут и что главное чтобы она “не засветилась”.

Лиза была не похожа сама на себя. Последний раз она фотографировалась на полароид лет семнадцать назад — совсем ребенком. Она держала в руках карточку и ей казалось, что она совершила прыжок во времени — и она снова ребенок. Чуть подросший, но если не приглядываться, то она видела какую-то Золушку из детского утренника, но со взрослыми глазами.

Она была недалеко от своего “гнездышка”, и отнесла туда и свою фотокарточку, и фотоаппарат. А потом — ох, что тут скажешь — Лиза пошла за шампанским и взяла себе самую красивую бутылку. В отделе посуды она долго и придирчиво выбирала бокал — остановилась на золотистом с напылением “под снег”: новогоднее не придумаешь.

Девушка уселась на столе напротив зеркала — чтобы можно было видеть себя в роскошном платье, отсалютовала себе бокалом, в котором хрустально лопались пузырьки и сделала глоток. Лиза-из-Зеркала подмигнула Лизе-запертой-в-супермаркете: “Это настоящее приключение, чем бы это не закончилось, так выпьем за это!”

И Лиза выпила.