В плену Титаника

Надья Аворохаз, 2023

Все знают трагичную историю Титаника. Самый большой, быстрый и непотопляемый лайнер – затонул,…столкнувшись с айсбергом. Как можно было его не заметить, как слабый, большой, но тающий айсберг смог пробить двойное дно непотопляемого судна? Почему помощь так долго не приходила?Я была там, я думала, что умру и я в каком-то смысле умерла. Если вы готовы выслушать подлинную историю Титаника и, что было с ним потом, то просто читайте дальше, а уж верить мне или нет, решайте сами.

Глава 5.

Оказалось, что нам не нужен сон и еда, и это, на мой взгляд, ещё одно доказательство, что мы неживые. Как нестранно здесь идут часы и только так, мы понимаем, сколько проходит времени с определённого момента и это помогает нам сохранять некоторые ориентиры и связь с жизнью.

Жан сказал, что через семь часов они планируют отправиться в ту часть лайнера, где властвует провидица Аменхотепа. Меня он наотрез отказался брать с собой, на все мои доводы у него находились более весомые. В итоге мне помог Марк, его аргумент оказался весомее, чем все Жана вместе взятые. Парень выдал мне оружие: небольшой пистолет и нож, который я сжимала всё время, с самого моего пробуждения.

Проникнуть на другую часть Титаника нетрудно, главное, чтобы тебя не заметили, но как оказалось это практически невозможно. Как только мы ступили на палубу, на нас сразу напали эти странные существа, что когда-то были людьми. Раздались звуки выстрелов, несколько существ упало и больше не пошевелилось, но с каждым мгновением их становиться всё больше. Погибает один — приходят трое.

Ситуация невыгодная, нас намного меньше. Моего плеча коснулось, что-то острое, это оказалась костлявая рука. Она прочертила четыре полосы, из них вверх поднялась кровь и растворилась в воде. Я онемела и застыла на месте не в силах пошевелиться, меня окутал ужас.

— Вонзи ему нож! — Закричал Марк, его оттеснили в сторону и он не может мне помочь.

Я заношу нож и только царапаю существо, этого времени мне хватает на то чтобы отступить на несколько шагов. Монстр посмотрел на свою рану в груди, она не глубокая, но должна быть осязаемой. Он (по всей видимости, это мужчина) оскалил свои зубы, с подбородка упал кусок кожи. Моё сердце бешено заметалось в груди.

— Убей его! — Вновь закричал Марк.

— Я не могу! — Ответила я, продолжая смотреть, как существо движется в мою сторону, его плечи ссутулены, голова откинута на бок.

— Или ты его, или он тебя. Теперь это наш закон!

— Он же живой! Он такой же, как мы!

Монстр уже вплотную приблизился ко мне, загнав меня в ловушку.

— Нет! ОН уже не такой, как МЫ! — Марк отрезал одному из существ руку и тот с ужасным воплем кинулся бежать.

Я не знаю, как я решилась, но мой нож оказался в груди монстра, войдя в его тело по рукоять. Мои руки забрызгала кровь, вода вокруг окрасилась в красный, рисуя кровавые водяные облака. Я убила его. Я убийца. Закричав, я опустилась на пол. Из глаз потекли горячие слёзы. Я убийца. Убийца…Убийца.

— Нужно уходить. — Сказал мягкий голос, и горячая рука подняла меня. Моё тело дрожит. — Нас ждали! — Обратился Марк к Жану.

— Да. Что-то изменилось, они узнали, когда и где мы появимся. Это несомненно ловушка. — Ответил Жан, его взгляд стал озадаченным.

— Так мы уходим или нет? — Рявкнула Элизабет.

— Да!

Вся команда поспешно побрела к перелому. Я заметила, что многие ранены. Нинель сильно хромает, а у Харуки по щеке струится кровь, у Лизы сильный кровоподтек на щеке. Весь путь меня поддерживал Марк, его ладонь стала для меня путеводной нитью Ариадны.

— Прости. — Прошептала я Марку.

— Ты не виновата. Убивать трудно, но как бы это ужасно не звучала, к этому быстро привыкаешь. — Ответил он, крепко сжав мою ладонь.

— Я никогда к этому не привыкну.

— Не зарекайся.

Когда команда оказалась в своей каюте, то воцарился настоящий хаос, все заговорили громко и одновременно. Каждый строит предположения и выдвигает свои теории, относительно того, как чудовища смогли узнать о наших планах. Громче всех оказалась Элизабет, у неё властный и командный голос.

Время от времени она кидает в мою сторону презрительные взгляды. Мне хочется спросить у неё, что они значат и почему она невзлюбила меня с первой секунды моего пребывания в их компании, ведь ни она ни я друг друга не знаем, и более того никогда не виделись

— Может, они и не знали, что мы собираемся прийти к ним? — Размышляю я вслух.

В один миг воцарилась тишина, все десять человек повернулись в мою сторону.

— Что ты имеешь в виду? — Скривив рот, спросила Элизабет.

— Я говорю, что они могли и не знать о нашем плане…

— О НАШЕМ плене, не ТВОЁМ. — Перебила она меня.

— Элизабет! — Предостерегающе окликнул её Жан.

— Она не член нашей команды! — Вскричала девушка.

Нинель погладила её по плечу, но от этого девушка только сильней разозлилась, смахнула руку женщины, и гневно посмотрев на меня, стала медленно приближаться.

— Ты не член нашей команды. Ты не имеешь права строить свои теории. Может именно ты и есть шпион. Обменяла, своё тело взамен на сведения о нас.

— Нет! — Вскричала я, встав с кровати. — Я не шпион!

— Откуда нам знать?

— Прекратите! — Жан сильно стукнул кулаком по столу и тот жалобно заскрипел. — Хватит, если мы все будим собачиться, то через пару дней поубиваем друг друга.

— Да какой во всём этом толк. Если вы ещё не заметили, мы и так мертвы. Мертвее некуда. — Элизабет сорвалась с места, хлопнула дверью и ушла.

— Прости, она вспыльчива. — Прошептал Марк, стоящий рядом.

— Я схожу. Узнаю как она. — Предложил Захария, точнее сказал это как факт и скрылся за дверью.

Марк уже залечил раны у каждого члена у команды, когда Элизабет появилась, спустя шесть часов. Она больше не метала взглядом молнии в мою сторону, но смотрела всё так же с презрением. Не знаю, как но, похоже, Захарии удалось её успокоить. Я решила, что не могу находиться с ней в одном помещении, поэтому вышла на палубу, точнее на её обломок.

Здесь всегда полумрак, ни один, даже самый сильный солнечный луч не может пробиться сквозь эту толщу воды. Я уже скучаю по солнцу, по тому, как его лучи греют твою кожу, а тёплый ветер треплет волосы, но больше всего я скучаю по отцу. Сколько я тут уже? Наверное, он решил, что меня нет больше в живых, а если это так, то, что с ним теперь, смог ли он пережить это и не сломаться? Каждая потеря ранит, так же больно, как и первая.

А ещё я ни на минуту не могу выбросить из головы свою подругу Марту. Мне не даёт покоя неизвестность. Я не знаю, что стало с ней, смогла она спастись или нет.

Мимо меня проплыли рыбы, следом за ними акула. Я испугалась и отшатнулась в сторону. Если меня могут убить морские зомби мумии, то почему же тогда с таким же успехом не съесть акуле, поэтому я попятилась назад, медленно, пристально следя за каждым движением этой громадины.

— Она тебя не тронет.

Услышав этот знакомый голос, я не испугалась и даже не удивилась, мне кажется, я знала о его приближении и не по шагам. Я почувствовала это на уровне молекул.

— Почему? — Не поворачиваясь, спросила я.

— Для них нас не существует, они даже могут спокойно проплыть через нас.

— Как это? — Этот факт меня удивил.

— Смотри.

Марк подпрыгнул так высоко, что в один прыжок оказался на высокой скале, гордо возвышающейся над останками Титаника, встав на пути акулы, но она его не заметила и проплыла сквозь него. Сперва, мне показалось, что она проглотила Марка, но затем, когда это огромное существо отплыло на пять метров, то я увидела парня, там же, где он и стоял. Он спустился также быстро, как и взобрался на гору.

— Видишь?

— А ты почувствовал что-нибудь?

— Нет. Совершенно ничего, как будто меня лишили чувств. — С грустью ответил Марк.

— Может это и к лучшему. Наверное, неприятно, когда сквозь тебя проплывает тонна. — Попыталась пошутить я, но шутка вышла совершенно глупой и не смешной. Похоже, у меня сдают нервы. Я даже думаю теперь иначе.

Парень слегка улыбнулся. Я спросила его о размерах территории, за которую нас не пускает барьер, ведь насколько я помню, мне говорили, что мы не можем ходить за пределы Титаника, но я сейчас своими глазами видела, как это сделал Марк. Парень объяснил, что на нашей территории барьер шире, чем на другой той, что теперь принадлежит мумии.

Мы ещё какое-то время постояли и посмотрели вдаль, каждый хранил молчание. Наши мысли были совершенно в других местах. Когда мы вернулись, Жан как-то странно посмотрел на нас, но ничего не сказал. Он стоит, склонившись над картой Титаника. Не знаю, где он взял её, но она очень сильно, наверное, помогает им ориентироваться на этом гиганте. Когда я подошла поближе, то заметила, что некоторые комнаты и помещения помечены красными крестами.

— Это отмечены места, где вы уже искали амулет? — Предположила я.

Жан коротко кивнул. Похоже, он не настроен на разговоры. Я заметила, что мужчина сильно изменился, раньше ему не нужны были поводы, чтобы поговорить со мной, но не сейчас. В который раз подмечаю, как сильно изменилось наше существование.

— Он у нас мозг. — Сказал подошедший Измунд. — И знаешь очень хороший, благодаря ему мы все ещё живы. Он множество раз вытаскивал нас с того света. Того, что должен находиться под землёй, а мы по всей видимости попали в третий, который и не то и всё.

— Как думаешь? Мы сможем вернуться? — Спросила я его.

— Наверное. Некоторым это удалось.

— Правда? — Я сильно удивилась, если кому-то удалось выбраться отсюда, то почему остальные до сих пор здесь.

— Да. Но это получилось случайно, мы до сих пор не знаем, как это работает. Просто человек попадает в некую воронку, его кожа приобретает естественный цвет полный жизни и ему становиться трудно дышать, а за тем он поднимается вверх и минует барьер. — Измунд поднял мечтательный взгляд и посмотрел на потолок, но я готова поклясться, что он видит, как поднимается на поверхность, как солнце становиться всё ближе и ближе, голубое небо нависает над его головой, вдыхает воздух полной грудью.

Дышать это так естественно, что мы об этом никогда не задумываемся, пока нас не лишают этой возможности. А ещё сон, плотность, гравитация и жизнь. Всё это может исчезнуть в один миг, погрузив тебя в кокон неспособностей.

— На самом деле всё немного иначе. — Начал Марк. — Мы не знаем, что действительно происходит, ведь всё, что описал Измунд, начинается после того, как человека или зомби убили. Так что возможно человек просто так умирает и не возвращается к жизни на поверхности.

Теперь понятно, почему на самом деле, никто по собственной воле не торопиться обретать мнимую свободу.

Время полетело стремительно, это я знаю только по бегущей стрелке на часах но, сколько именно дней я здесь сосчитать не удаётся, я постоянно сбиваюсь. Время на Титанике идёт совершенно по-другому. Неудивительно, что никто так и не смог его сосчитать. Интересно, какой сейчас год, всё ещё 1912? Может время в том мире, что лежит на поверхности остановилось. Или же наоборот побежало с бешеной скоростью, оставив нас здесь в забытье?

— Мы больше не можем отсиживаться тут! — Вскричала Элизабет, обращаясь к Жану, склонившемуся над картой.

— Что ты предлагаешь? — Не отрывая взгляда, спросил он.

— Действовать.

Все оторвались от своих пустячных дел: игры в карты, безделья, разговоров и фантазий, и посмотрели на Элизабет.

— Ты хочешь, чтобы мы ещё раз пошли на лайнер? — Посмотрев на девушку, спросил Жан.

— Да! — Уверенно ответила та.

— Мы не можем рисковать. — Жан вновь перевёл свой взгляд на карту.

— За то мы будем знать, что ещё на одну комнату ближе, к своей цели.

— Кто-то может погибнуть. Ты можешь умереть.

— Это лучше, чем жить так. — Впервые я увидела боль в её глазах, вместо привычной ненависти.

— Я думаю, она права. Нам нужно ещё раз попытаться. — Поддержала я Элизабет. Она сделала вид, что ничего не слышала.

Вот так мы и решили сделать ещё одну попытку. Возможно, в этот раз мы сможем пробраться хоть куда-то, ведь теперь знаем, что нас может поджидать там. Я не знаю, правда ли то, что кто-то из нас может быть связан с провидицей и сообщает ей все наши планы. Мне кажется это не возможным, ведь я не видела ещё ни разу, чтобы кто-то покидал наш осколок Титаника и отправлялся в логово врага. Но знать, что-то наверняка не возможно.

— Жан. — Окликнула я мужчину, когда он стоял на палубе и смотрел на Титаник.

— Да?

— Мы ведь сможем?

— Что? — Он посмотрел на меня и в его глазах отчётливо видна грусть.

— Вернуться домой.

— Да. Если от нашего дома ещё что-то осталось.

— Почему ты так решил? — Меня сильно озаботил его голос, когда он это говорил. Он словно точно знает, что наших домов больше нет и наших прежних жизней тоже.

— Потому что я здесь уже больше ста лет.