Неизвестная Тэффи

Надежда Тэффи (1926)

В этот уникальный сборник вошли рассказы и фельетоны Надежды Тэффи, не публиковавшиеся более ста лет. А между тем многие из них по своим достоинствам ничуть не хуже тех, которые читателям хорошо знакомы. Мягкая ирония, умение подмечать самое важное, доверительная интонация и философский взгляд составляют неповторимый стиль Надежды Тэффи, которую называли королевой русского юмора.

Проклятые вопросы

Вчера у меня спросили девять раз:

— Куда вы думаете на лето?

Третьего дня спросили семь раз.

По теории вероятности, сегодня спросят тринадцать раз, а завтра — пятнадцать.

Они каждый день прибавляют по два вопроса. Но больше шестидесяти четырех вопросов в день я вынести не могу. У меня слабый организм. Ведь это выйдет, если вычесть восемь часов на сон, по четыре вопроса в час.

Но вопросная болезнь заразительна, и я уже с ужасом уличила себя три раза в нападении на самых мирных и беззащитных людей.

— Куда вы думаете на лето?

И пока они тянули свою длинную мутную историю, как хотели ехать на Лахту, да там сыро, а потом хотели в Парголово, да там ветер, я мучилась угрызениями совести:

— И зачем я их растревожила? И им рассказывать скучно, и мне слушать не легче. Ни себе, ни другим. Собака на сене, или, как говорят у нас в Малом театре, «Собака садовника».

* * *

День начался.

Пришла родственница и, целуя меня в щеку, прямо в щеку, спросила:

— Куда ты… ч-чмок… думаешь на лето?

— Не знаю еще.

— А кто же должен за тебя знать? — обиделась родственница.

— Поеду в какой-нибудь курорт.

— Как это культурно — говорить «в какой-нибудь»! Ты должна ехать в Кисловодск, потому что у тебя нет кровяных шариков.

— Ты думаешь?

— Это тебе каждый дурак скажет.

Я хотела было ответить, что лучше уж подождать, что скажет доктор, но по лицу родственницы поняла, что она стоит за консультацию дураков, и покорно согласилась.

— Хорошо, я поеду в Кисловодск.

— Ну, вот и ладно. Вернешься толстая и красная. Ты непременно должна быть толстая и красная.

Сердце мое сжалось тоской. Я никогда не хотела быть толстой и красной! Но раз я должна…

Кода ушла родственница, пришла приятельница и сказала мне:

— Куда… ч-чмок… думаешь на лето?

— В Кисловодск.

— Это зачем?

— За кровяными шариками. Я должна быть толстая и красивая, — отвечала я с тоскливой покорностью.

— Да ты с ума сошла! Тебе, наоборот, похудеть нужно! С осени начнут юбки-панье носить, а она толстеть собирается. Тебе в Ессентуки нужно, вот куда. Подтянуться, потренироваться.

— Хорошо! — покорно согласилась я. — Я поеду в Ессентуки.

Приятельницу сменила просто знакомая дама.

— Куда думаете на лето?

— В Ессентуки.

— В Ессентуки? Зачем вам в Ессентуки?

— Мне нужно подтянуться и потренироваться.

— Это вам-то? С вашей неврастенией? Да вы и так — краше в гроб кладут. Вам нужно в деревню, в простую русскую деревню, где, как писал Толстой, «пахнет дымом и баранками». Только там, наедине с природой, сможете вы набраться свежих сил. Вы должны отдохнуть от людей. Это важнее всего.

Спорить было бесполезно. Она знала все, что мне нужно, лучше меня, и я согласилась.

Вышла на улицу, встретила старого полковника.

— Вы куда на дачу? — шамкнул он.

— Я в деревню, в простую русскую деревню, отдохнуть от людей.

— Это вы-то в деревню? — испугался полковник. — Да вы там трех дней не просидите! Тоска, простокваша, куры клохчут. Вы — человек нервный, вам этого не выдержать. Вам надо в Aix-les-Bains^[3], вот куда вам надо. Туда, где кипит жизнь, где веселье, туалеты, музыка. Вот куда! А в деревне вы пропадете.

— Что ж, это идея. Поеду в Aix.

Вечером в театре ко мне вдруг повернулась какая-то давно забытая физиономия и многозначительно хрюкнула:

— А вы куда думаете на лето?

— В Aix-les-Bains!

Физиономия изобразила ужас.

— Вы? В Aix-les-Bains? С вашей-то печенью? Да кто вам позволит!

— У меня печень никогда в жизни не болела! — удивилась я.

— Голубчик мой, все так говорят! Не болит, не болит, да вдруг и заболит. Вы должны ехать в Карлсбад^[4]; это единственное место, где еще могут справиться с вашей печенью. У меня была племянница, и представьте себе, как рукой сняло. То есть не племянницу сняло, а печень. Не слушайте никого, верьте мне и поезжайте в Карлсбад, и как можно скорее.

В следующем антракте забытую физиономию сменила физиономия уже совершенно незнакомая, которая, осведомившись о моих планах и узнав, что я думаю ехать в Карлсбад, чуть не упала в обморок.

— С вашим сердцем пить шпрудель!^[5] Да вы себя уморить хотите!

— У меня сердце здоровое! — успокаивала я физиономию.

— Ох, уж лучше молчите! Поверьте, что лучше меня никто не знает вашего организма. Вам нужен Наугейм^[6]. Поезжайте вы прямо туда и там в вилле «Минна» спросите фрау Копф, если только она там. Девять лет тому назад она, по крайней мере, была там. Ну-с, так вот она вам все и устроит.

— Да что же она мне устроит?

— Как что? Да все! Уж поверьте, что фрау Копф лучше нас с вами знает, что для вас полезно.

Я кротко согласилась.

При выходе из театра какая-то голова в толпе закивала мне и что-то заговорила. Голова была далеко, и я не слышала слов, но по губам поняла, что она спрашивала:

— А вы куда думаете на лето?

* * *

Теперь я знаю, что такое так называемые «проклятые вопросы».

1912

Примечания

3

Экс-ле-Бен (сокращенно Экс) — курорт на юге Франции. См. более поздний очерк Тэффи о нем в этом томе.

4

Карлсбад (ныне Карловы Вары) — знаменитый курорт.

5

От немецкого Sprudel — минеральная вода.

6

Бад-Наугейм (сейчас чаще называется Бад-Наухайм) — популярный в начале двадцатого века немецкий курорт.