Пионы от одиночества

Надежда Ташлыкова, 2023

Что делать, когда у тебя все есть, но нет личного счастья? Почему каждые отношения оборачиваются пятилеткой одиночества? Можно ли позволить себе быть счастливой, когда болен самый близкий тебе человек – твоя мама? Как нужно принимать пионы от одиночества, когда ты молода, красива и уверена в себе? Ответы на все вопросы читайте в коротком романе о любви «Пионы от одиночества».

1

Музыка звучала так громко, что ничего не было слышно. Нинка сидела с кавалером на диване. То улыбалась, то смеялась, прикрывая рукой рот. Припав к ее плечу и наклонившись к уху, он видимо рассказывал что-то смешное.

В комнате было накурено. В легкой фруктовой дымке кружилась голова. Мимо еще одной парочки на кресле Рита вышла в коридор. Через закрытую дверь кухни услышала громкие голоса. «Эти даже музыку могут переорать», — подумала она. Протянула руку открыть дверь, краем глаза уловила движение справа от себя. Испугалась. Присмотрелась внимательно — зеркало. «Сама себя испугалась, дурочка».

В кухне за столом в плотном слое сигаретного дыма сидели Артур и Влад. Громко спорили, резко взмахивали руками, отстаивая свои доводы. Прислонившись к стене и положив руку на плечо Артуру, стояла Лика. Лениво затянувшись вейпом и выпустив дым в потолок, безразлично скользнула взглядом по вошедшей, кивнула. Рита, наклонив голову в ответ, не прислушиваясь к спору, прошмыгнула мимо них на балкон.

Притворила плотно за собой дверь, поежилась. «Сентябрь, что ты хочешь», — сказала сама себе. Балкон был не застеклен, вместо пепельницы — консервная банка полная окурков, на ржавых перилах следы от затушенных сигарет. Рита обхватила себя руками за плечи, вглядывалась в гаснувшее небо. По оживленной трассе мелькали огни машин. Вдалеке один за другим загорались фонари.

Хотелось закурить, но не пустое фруктовое в вейпе, а настоящую сигарету. Но где ее взять? Посмотрев на окурки в пепельнице, она брезгливо повела плечами — вот еще не хватало. Из-за угла дома вынырнула фигура. Рита присмотрелась. Нахохлившись, руки в карманах, парень приближался к ее балкону.

— Эй! — хрипло окликнула его Рита. Он остановился и посмотрел наверх. Она молча поднесла к губам два вытянутых пальца, вопросительно кивнула головой — закурить не найдется. Парень улыбнулся, соглашаясь на молчаливую игру, утвердительно кивнул. Вынул из кармана пачку сигарет, отдельно зажигалку. Показывая ей зажигалку, вопросительно поднял брови — надо? Рита утвердительно кивнула. Вложив огниво в пачку, примерившись взглядом, докинет ли до второго этажа, пожал плечами — попробую. И ловко подкинул пачку прямо Рите в руки.

Она поймала. Достала сигарету, махнула ему рукой — постой, подожди, сейчас верну. Прикурила. Сунула обратно зажигалку и сбросила вниз. Он поймал. Отсалютовал в ответ на ее прощальный взмах и, поминутно оглядываясь, пошел своей дорогой.

Пантомима подняла Рите настроение, улыбаясь она смотрела ему вслед. Что-то промелькнуло у нее внутри? Или показалось?

Уже давно она поняла, что всегда чувствует своего мужчину. Она выбирала его не по внешности, одежде или достатку, а по ощущениям и возникающим у нее вибрациям. Как самка выбирает самца по запаху, так и Рита мгновенно чувствовала исходившую волну, свою частоту и, как радиоприемник, реагировала в ответ.

Удивленно качнула головой: «И почему я до сих пор одинока с таким-то радаром?»

Глубоко затянулась сигаретой, закашлялась. С отвращением посмотрела на сигарету в руке — и кто это придумал? Затушила сигарету об перила, воткнула окурок в переполненную банку.

«Все, я домой, нечего мне тут делать». Открыла дверь. Из квартиры оглушая басами орала музыка, тянуло дымом. На кухне картинка не изменилась, те же двое и лениво-безразличная женская фигура рядом. По кухне в коридор, заглянула в комнату, поманила Нинку — выйди.

Обулась, накинула короткую кожаную куртку, достала из сумочки телефон. Ловко отстукивая ноготком по экрану, зашла в приложение и вызвала такси.

— Ну, Ритусь, ты что уходишь? — из комнаты вывалилась разомлевшая Нинка. Ее ухажер маячил в дверях комнаты. Он выглядел растерянным, переводил взгляд с одной девушки на другую: что происходит — вечер только набирает обороты, куда они собрались?! Вид у него был растерянный, курчавые волосы выбились из прически, придавая ему растрепанный вид.

Рита строго нахмурилась:

— Ты голову тут не теряй. Завтра созвонимся.

Нина в ответ согласно кивнула.

Патлатый кавалер, Рита не помнила его имени, по-хозяйски положил руку Нинке на плечо и потянул ее обратно в комнату.

Она зарделась.

— Пока, — чмокнула подругу в щеку, открыла дверь.

«Пенсионерам пора домой и ба-а-а-аиньки», — про себя нараспев протянула Рита, когда за спиной щелкнул замок. Поспешила нырнуть вниз по освещенной лестнице. Машина такси уже ждала у подъезда.

2

Увидев оценивающий взгляд таксиста-нелегала, Рита запахнула на себе куртку.

Короткая кожаная юбка, сквозь сетку колготок на бедре лукаво и призывно щерился дракон. Яркий макияж, красная помада, рыжие волосы. В ушах — массивные круглые серьги. Хмыкнула: «Смотри, смотри, дядя. В своем ауле такую девушку не встретишь». Сделала шаг к машине, открыла дверь, плюхнулась на заднее сиденье.

— Поехали.

Красуясь, таксист ловко вырулил со двора. То и дело кидая взгляд на девушку в зеркало заднего вида, выехал на дорогу и влился в поток полуночных машин. Рита не обращала на него внимания.

Она прижалась виском к стеклу, огни фонарей бежали ей навстречу. По лобовому стеклу, смахивая первые капли дождя, мелькнул дворник. Возникло воспоминание — мимолетное, неуловимое, спрятанное глубоко, чтобы не ранить… Дождь. Парень. Девушка. Стало тоскливо и муторно.

«Нет, не хочу» — встряхнула короткими рыжими прядями Рита. Но память уже распаковала файл и подсовывала картинки, голоса… На, смотри, любуйся, расстраивайся…. Она закрыла глаза.

— Рита, мне надо домой.

— Мы же только вышли, — удивилась я. В ответ Андрей молча, безразлично отвел взгляд. — Подумаешь!

Обиженно развернулась и пошла в обратную сторону. «Ну и молчи себе на здоровье». Смотрю краем глаза — идет следом. Пока дошли я уже не злюсь, думаю — «сама виновата». Но хоть убей, не могу вспомнить в чем.

Перед подъездом стоим молча. Порывисто делаю к нему шаг, утыкаюсь лицом в плечо, вдыхаю его запах. Я так люблю его, что кружится голова от прикосновения, от его запаха.

— Андрей, я тебя люблю, — поднимаю лицо, пытаюсь заглянуть ему в глаза.

— Рита, мы больше не пара. Не нужно нам быть вместе, понимаешь? — с силой разжимает объятья и отстраняет меня на расстояние вытянутых рук. — Ты не девушка моей мечты! — произнес он спокойно, без надрыва, как факт.

Не врет. Не просит прощения. Не уговаривает.

Не избегает меня. Не прячется. Говорит честно.

А я? Я смотрю на него и думаю: «Ты мужчина моей мечты. Только ты. Люблю всего — руки, голос, глаза, нос. Как я теперь без тебя?»

Молчим. Начал накрапывать дождь. А я не плачу. Странно.

— Я все сказал. Прощай, — разворачивается и, не оглядываясь, исчезает из моей жизни.

Вот так, легко и свободно он ушел, несколькими словами разрушив мой мир.

Тогда в двадцать лет я думала, что жизнь закончилась.

Рита открыла глаза. Сморгнула набежавшие слезы. Приехали.

— Сдачи не надо, — бросила деньги на переднее сиденье и вышла из машины. Двумя руками одернула вниз юбку и под стук каблуков подошла к подъезду. Спиной, затылком чувствуя взгляд таксиста, исходящую от него вибрацию желания.

Пикнула домофоном, подгоняя доводчик, захлопнула за собой дверь, отсекая чужую волну и свои собственные горькие воспоминания.

3

— Ты одна, дочка?

Из своей комнаты, кутаясь в халат, вышла заспанная мама.

— Десять человек со мной, — хохотнула она.

Мама промолчала. Ее давно не успокаивали напускная веселость и юморок Риты.

— Одна мам, никто нам с тобой не нужен, — уже серьезно проговорила Рита и поцеловала маму в плечо. — Иди спать, твоя блудная дочь уже дома.

Рита разулась, небрежно накинула на вешалку куртку и ушла в свою комнату. Мама постояла задумавшись. Пока она работала, ей все казалось, что свобода дочери это даже хорошо, пусть поживет девочка для себя, семью успеет завести. Но сейчас, выйдя на пенсию, понимала, период ее одиночества затянулся. Людмила Викторовна вздохнула и вернулась к себе.

Воспоминания не отпускали Риту. Эпизоды и яркие фрагменты прошлого, как маленькие птички, бились в клетке настоящего. Мелькали дни, улыбки, огорчения, люди, про которых она и думать забыла.

«Что за вечер такой! Или не то выпила, или не то покурила», — подумала она устало. Постояла перед шкафом-купе, разглядывая себя в зеркало в полный рост. Выставила вперед ногу с татуировкой. Сетка колготок натянулась и впилась в хищную морду дракона, сделав ее жалкой.

— Эко сморщило тебя, дружок, сейчас, сейчас выпущу на свободу. — В одиночестве Рита мысленно любила разговаривать и с собой, и вот теперь с татуировкой. А с кем еще? «Дракон лучше белочки» — шутила Рита.

Топик, юбку, колготки — вон, дышать стало легче. Всегда быть при полном параде, держать себя в руках, красиво двигаться, спинку прямо, лукавый взгляд, идеальная прическа. Необходимость соответствовать принятому на себя образу стильной, независимой девушки утомляет. За закрытой дверью она могла быть собой.

Устроившись перед зеркалом, ватным диском она удаляла глянцевую версию. Проступала настоящая Рита. Серьезные серые глаза, светлые брови, чуть вздернутый нос, россыпь веснушек на веках и щеках.

— Простовата ты, простовата, — щелкнула она по носу свое отражение и пошла в душ.

Сидя за столом на кухне, Рита маленькими глотками отпивала из большой кружки кофе. «Хотела бы я переписать эти страницы жизни? Вычеркнуть Андрея, пройтись ластиком по своему двадцатому году жизни? Убрать дни слез, невыносимого чувства потери? Оплакивала бы я тогда эту несчастную девочку?» — мысленно спрашивала она свое отражение в темном окне. Та, другая, за легкой вуалью тюли, куталась в теплый халат, молча пила свой кофе.

Рита вздохнула, поставила кружку в посудомойку и вернулась в свою комнату. «Так и быть, устрою вечер воспоминаний». Подошла к шкафу, открыла дверцу, долго рылась в глубине и извлекла из него папку. Ласково провела рукой по веселым серым медвежатам, улыбнулась. «Чудесные годы юности».

Щелкнув выключателем, погасила верхний свет, оставила лишь настольную лампу, с ногами забралась на диван. Мишки с папки призывно улыбались — открой папку, это не страшно. Рита положила папку на колени, медлила. В тишине комнаты громко щелкнула кнопка клапана. Первой она извлекла большую нотную тетрадь. В ней двадцатилетняя Рита вела свой дневник.

Пролистала несколько страниц, зажала разворот, пробежала глазами — строчки шли косо.

«Мы ходим разными тропами, они разводят нас, уводят в сторону друг от друга. Неужели никогда моя тропа не ляжет параллельно твоей, не побежит с ней рядом? Но когда между тропами истончится, сгладится последняя тонкая преграда, я встречу тебя, ты встретишь меня. Мы возьмемся за руки и пойдем вместе по жизни, одной нашей тропой».

Захлопнула тетрадь. Этот дневник свидетель самых горьких моментов. Всех обид, всей горести, что со слезами она выплескивала на эти страницы. Нет, читать боль и обиду двадцатилетней девочки не хотелось.

От неловкого движения папка начала съезжать с колен. Рита попыталась подхватить беглянку, но неудачно. На пол посыпались вкладыши от жвачки Love is…. Легкие, невесомые фантики, падали на пол, вызывая новые воспоминания.

Конец ознакомительного фрагмента.