1. книги
  2. Современная русская литература
  3. Надежда Максимова

На вас вся надежда. Код Андрея Рублева–2

Надежда Максимова
Обложка книги

Конфликт отцов и детей. Они не понимают нас, мы не понимаем их. Почему?Чем они живут? Что думают? Где найти дело, способное вдохновить и объединить?Где та великая цель, ради которой не жалко умереть? Ради которой стоит жить!

Оглавление

Купить книгу

Приведённый ознакомительный фрагмент книги «На вас вся надежда. Код Андрея Рублева–2» предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Глава 4

Надо отдать должное — организаторские способности подполковника оказались на высоте. Явившись в назначенный день в сопровождении Ивана и Али к месту встречи, я с огорчением убедился, что прогульщиков нет. Все подростки, внесенные в список заботливой милицейской рукой, стояли возле автобуса, готовые отправиться навстречу приключениям. Форма одежды — походная, набор вещей — минимальный.

Впрочем, одежда и размер рюкзачков было единственным, что придавало собравшимся хоть какое-то сходство. В остальном же детишки отличались друг от друга, как Онегин с Ленским — помните, как сказано у Пушкина? «Волна и камень, стихи и проза, лед и пламень не так различны меж собой».

Высокий красивый блондин с надменным лицом — я уже знал, что это Илья Юдин, — победитель математических олимпиад, активный участник школьных театральных постановок, и при этом рэкетир, систематически вымогавший деньги у одноклассников, стоял совершенно неподвижно и смотрел свысока.

Илья Юдин

12-летний Сережа Иванов, шустрый и востроносый, напротив ни секунды не мог провести без движения. Фанат творчества раннего Горького он был поставлен на учет после того, как наряд милиции снял его с поезда — пацан бегал по крышам движущегося состава, прыгал с вагона на вагон и вдохновенно декламировал: «Безумству храбрых поем мы песню! Безумство храбрых — вот мудрость жизни!». Вечер, проведенный им в дежурной части отдела, значительно обогатил литературные познания всех там присутствовавших. (Причем не только сотрудников).

Иванов Серега

Евгений Яковлев — долговязый верзила со смуглым лицом, держался застенчиво, но достойно. Во всяком случае, когда мелкий по размеру поклонник «Песни о соколе» пристал к нему со словами: «Длинный, достань воробышка!», он цапнул шустрика за воротник и, держа на весу, разъяснил: «Длинный я, когда лежу. А когда я стою — я высокий». Ответом ему была солнечная улыбка, озарившая лицо мелюзги.

Андрей Зимин и Дмитрий Новиков (автоугонщики) стояли рядом, как близнецы-братья. Я уже запомнил, что родители первого — преуспевающие бизнесмены, категорически возражали против дружбы мальчишек. «Не ровня, бандит, из семьи алкоголиков…» Увы, эта аргументация столь веская на взгляд взрослых, для пацанов не срабатывала. И полковник даже по секрету сообщил, что парни, изучив через Интернет обряд братания, по всем правилам сделали надрезы на руках и смешали кровь.

Итак, я осматривался, сопоставляя мальчишек с данными заученного наизусть списка, как вдруг мое внимание привлекли две стоящие чуть в стороне девочки. Судя по одежде и наличию рюкзачков, они тоже готовились к посадке в автобус, но…

— Полковник! — возопил я, хватая за рукав явившегося на проводы милицейского чина. — Насчет девочек мы не договаривались!

На лице Владимира Александровича отразилось фальшивое смущение.

— Ну, знаете, я подумал, — начал он оправдываться, — где десять человек, там и двенадцать…

— А как я буду их там размещать? Они же девочки!

— Да не беспокойтесь. В доме две комнаты. В большую поместите мальчишек, а в маленькую…

— Очень мило. А я где буду жить?

— О, там еще очень много подсобных помещений. Масса пространства.

— То есть я должен жить в кладовке, так?

— Ну, все не так трагично, — забегал глазами милиционер. — Сейчас ведь лето, в комнатах будет жарко. А вы на просторе, на свежем воздухе…

— Ах даже на свежем воздухе!

Тут Владимир Александрович перестал изображать смущение и глянул мне прямо в глаза.

— Ну так сложилось, — сказал он. — Девчонка вон та маленькая, буквально позавчера второй раз пыталась покончить жизнь самоубийством. Единственная дочь родителей, представляете?

Наташа Варфоломеева

— Ничего себе, — ахнул я. — А если она там, в Гороховце повесится, кто будет отвечать?

— Она не вешалась, а таблеток наглоталась. Но это не суть. Главное в том, что ее нужно как-то отвлечь, сменить обстановку. Дома, у родителей шансов нет. Они уж пытались ее как-то взять в руки, устроили тотальный контроль… Но результат, как вы понимаете…

— Господи, в таком-то возрасте… — Я осторожно глянул в сторону двойной самоубийцы. — Такая славненькая на вид… Чего ж ей не хватает?

— Вот и попробуйте разобраться…

— А если не получится?

— Значит не получится.

Я внимательно посмотрел на подполковника и вздохнул. Да, я знал, что у нас потенциальных самоубийц отправляют на лечение в сумасшедший дом. Но ни для кого не секрет, что лечение там такое же, как исправление осужденных в наших тюрьмах.

— Кхм. А что вторая девочка?

— Ольга Лукина. Жалоб на нее нет, одни благодарности…

— Тогда почему…

— Ее мать очень просила. Дело в том, что Оля готовится поступать в медицинский техникум.

— Это теперь считается преступлением?

— Видите ли, ее маме кажется ненормальным, когда 14 летняя девочка работает в морге: вскрывает трупы, распиливает умершим черепа…

Оля Лукина

— Довольно! — излишне торопливо прервал я. — Боюсь, что если вы продолжите, мне будет сложно с ней общаться.

— Ну тогда в путь! — взбодрился подполковник. Похоже, он до последнего момента опасался, что я взбунтуюсь и откажусь ехать. — Автобус подан, прошу занимать места.

* * *

Гороховец (и вовсе он расположен не сразу за МКАД, а почти в 500-х километров, практически на границе Нижегородской области) оказался небольшим, но милым. Первый взгляд, правда, разочаровал. С трассы этот старинный русский город кажется банальным: стандартные пятиэтажки, стандартная реклама на крышах и установленных вдоль дороги щитах и, как апофеоз, указатель, приглашающий насладиться недавно построенным горнолыжным комплексом с экзотическим названием «Пужалова гора». Интересно, кого и зачем на ней пугали?

Но стоило нам свернуть на неширокую улочку, гордо носящую имя Ленина, как пейзаж радикально переменился. В окнах автобуса замелькали одноэтажные домики с резными наличниками, цветущие палисады, густые заросли сирени и яблоневых садов… А когда автобус остановился на площади комбрига Патоличева, являющейся историческим центром поселения, впору было просто ахнуть — со всех сторон, то есть буквально и справа, и слева, и позади, и высоко на горе перед нами возвышались стены церквей и соборов. Просто удивительно, что такое количество культовых сооружений собрали на столь ограниченной территории.

Мальчишки, засидевшиеся от долгой дороги, поспешно выпрыгивали из автобуса, я возился, проверяя не забыл ли кто своих вещей, а через распахнутую дверь было слышно, как Илья Юдин степенно выспрашивает встречающую нас женщину насчет церквей:

— А они действующие? А иконы там есть?

— Два храма на реставрации, — отвечала женщина, — остальные действующие. Конечно, иконы есть. А еще фрески. Вот видите там, где голубые купола? Это Благовещенский собор, построенный в самом конце XVI века. При советской власти к каждому празднику фрески на внешней стороне стен скоблили и аккуратно закрашивали. Но они каждый раз проступали снова.

— Это чудо? — с восторженным ожиданием вопросил маленький Сережа.

— Можно считать, что чудо. Но рукотворное. Мастера, расписывающие храм, работали на совесть. Так, чтобы и через 400 лет мы могли этой красотой любоваться…

В это время с колокольни храма, вознесшего в небо свои золоченые купола, зазвучал праздничный перезвон колоколов. Чистый, как будто солнечный звук поплыл над древним городом… И сквозь это благодатное звучание я услышал, как Илья снисходительно объясняет Жене Яковлеву:

— Просто краски содержат железо. Попробуй замазать штукатуркой ржавый гвоздь. Сколько слоев краски сверху ни клади, ржавчина все равно вылезет.

— Ладно, грамотные мои, — перебил я. — Что-то мы застоялись. Пора двигаться.

* * *

Взглянув на дом, отведенный нам для проживания, я сначала решил, что милиция чересчур оптимистична в своих представлениях о жизни подростков. Строение 1888 года выпуска могло и не выдержать молодого напора, с которым мои подопечные ринулись осваивать новые территории.

Рюкзачки мгновенно были сброшены в угол, и ребятишки, как горох, рассыпались повсюду. Их голоса зазвенели на чердаке, в подполе, на огороде, на крыше… Отовсюду слышались разнообразные восклицания типа «Ух ты», «Ох ты», топот ног и грохот листов кровельного железа, по которому кто-то энергично лазил… Вообще говоря, такое поведение типично для городских детей — в доме они бегают и прыгают, а на природе садятся и начинают пить, есть и курить. Словом, очень хотелось заорать страшным голосом, надавать всем подзатыльников и навести порядок. Но с такой компанией репрессивные меры бесполезны — они ничего не боятся. Оставалось только сохранять внешнее спокойствие и, что называется, «держать лицо».

К счастью вакханалия знакомства с нашей обителью завершилась довольно быстро. Детки вернулись в большую комнату к своим рюкзачкам и оказались в зоне воздействия.

— Ну что же, — сказал я, делая вид, что все нормально, — будем обживаться. В первую очередь нужно обустроить кухню и спальные помещения.

— А там на чердаке два самовара, — сообщил Серега Иванов. — Мы будем пить чай из самовара?

— Если они исправны… Давай ты займешься осмотром и приведением их в порядок. Остальным я предлагаю распределить обязанности — навести порядок в кухонных шкафах, расставить посуду. Девочкам нужно помочь перенести матрасы в их комнату.

— Я могу помыть полы, — тихо произнесла Наташа Варфоломеева.

— Отлично, — с энтузиазмом откликнулся я.

— Только мне нужно ведро и чтобы кто-то показал, где набрать воды.

— Я помогу, — вызвался Али.

В общем, довольно скоро все образовалось. Конечно, в первый день много бестолковой суеты и непроизводительных трат времени, но в целом мы справились даже лучше, чем я ожидал.

Безусловными плюсами предоставленного нам жилья было то, что в доме имелась газовая плита, а за водой не нужно было ходить на колодец — достаточно было включить насос, и вода в изобилии текла из шланга.

Оля Лукина обнаружила твердый характер и уверенно командовала на кухне. Причем в сферу ее притяжения попала не только тихая Наташа, но и Илья Юдин, который, впрочем, не убирал с лица снисходительной усмешки.

Женя Яковлев и мелкий Сережка поначалу куда-то исчезли (каюсь, общей суматохе я это упустил), а когда явились, сообщили, что выше на горе имеется Священный источник. Там все обустроено — есть небольшая часовенка, лавочки, и специальная купальня для паломников… Но главное — второй выход этого источника возле нашего дома. То есть все время, пока мы здесь живем, мы будем пользоваться исключительно этой, благодатной и освященной водой.

— Круто, правда? — восторженно блестел глазами Серега. Его старший собрат (Евгений, похоже, взял покровительство над мелюзгой) снисходительно улыбался.

Путешественник Яковлев

За всеми хозяйственными хлопотами обедать сели поздно, почти по-английски. Широкий дубовый стол, оставшийся от прежних хозяев, оказался способен вместить всех. Ели из пластиковых одноразовых тарелок, зато в центре возвышался тульский, отмытый до блеска и украшенный медалями самовар.

Пользуясь тем, что самовар привлекал всеобщее благосклонное внимание, я счел возможным немного поморализировать:

— Вот видите вещь, сработанная сотню лет назад. И на нем имя мастера: Григорий Павлович Баташев. Так мы никогда бы и не узнали, что жил в Туле такой человек. Но вот перед нами произведение его рук, и мы видим…

— Да он же не сам это делал, — перебил меня Илья. — Самовар фабричный, значит ваш Баташев был просто хозяин и эксплуататор. Сидел себе в конторе, считал деньги…

— Он ставил на изделия свое имя, — возразил Иван. — Значит, был уверен в добротности и качестве. А грамотно организовать производство, да так, чтобы и через 100 лет люди могли пользоваться…

Речь Ивана, несколько сбивчивая оттого, что он внутренне горячился, не смогла стереть насмешливой полуулыбки с лица победителя математических олимпиад. Но тут неожиданно выступил Серега Иванов:

— «От Марко хоть песня осталась», — вдохновенно процитировал он из Горького. А потом моргнул и, как залп, выдал заключительный аккорд. — «А вы на земле проживете, как черви слепые живут: Ни сказок о вас не расскажут, ни песен о вас не споют!»

Оглавление

Купить книгу

Приведённый ознакомительный фрагмент книги «На вас вся надежда. Код Андрея Рублева–2» предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Вам также может быть интересно

а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я