Причуды чуда

Надежда Калинина (2021)

Никому не дано знать, что уготовано ему судьбой. Вот и Юлия Павловна Сорокина, в свои пятьдесят с небольшим лет оставшаяся после смерти мужа совершенно одна, не представляет как ей жить дальше. Ситуация осложняется тем, что женщина вынуждена переселиться из отдельной квартиры в комнату в коммуналке. Горечь утраты, безденежье и отсутствие ясных перспектив, вынуждают Юлию Павловну полагать, что жизнь ее кончена. Но даже в самых смелых фантазиях не может она представить, какой неожиданной гранью повернется к ней судьба. Что именно вынужденное отсутствие опоры заставит женщину действовать самостоятельно, полагаясь исключительно на жизненный опыт, руководствуясь лишь своими представлениями о том, что правильно, а что нет. А это в свою очередь позволит ей кардинально изменить свою жизнь. Пройдя множество смешных (и не очень) приключений, Юлия Павловна обретет всё — новых друзей, новый дом и новую профессию. Причём, все эти изменения начнутся именно с переезда в коммунальную квартиру.

Глава 6 Искусство давать прозвища

На другой день Юлия Павловна встала с осознанием — нужно действовать. «Негоже умирать раньше времени, мы ещё поживём, мы ещё посмотрим… — крутились у неё в голове не совсем оформившиеся, но вполне определённые мысли, — что бы ни случилось завтра, нужно продолжать жить сегодня. А сегодня все живы. И вообще, нужно это отпраздновать, что все живы. Устрою-ка я праздник жизни!» Сказано — сделано, и Юлия Павловна, испытывающая мощный прилив вдохновения, принялась воплощать своё намерение в жизнь.

— Людмила Сергеевна, идите на кухню, я ужин приготовила. Только приведите себя в порядок, у нас гость будет. Я, когда в магазин ходила, встретила Вадима Олеговича, соседа верхнего. Он спросил, выписали вас или нет. Я сказала, что вы дома уже. Так вот, он к нам зайдет сегодня часов в семь, а сейчас уже без десяти, — Юлия Павловна говорила очень громко, стоя перед дверью соседки, при этом тихонько постукивая по поверхности костяшками пальцев.

Запертая дверь вдруг распахнулась, на пороге стояла Людмила Сергеевна, аккуратно причесанная в красивом халате, который Юлия Павловна на ней ещё ни разу не видела. Женщина слегка вздрогнула от неожиданности, но не смутилась и продолжила свой монолог:

— Я купила утку и потушила ее с картошкой, получилось просто объеденье. А еще я взяла большую бутылку какого-то иностранного виски, я не очень в этом разбираюсь, но мне показалось, что вино и такой огромный мужчина, как наш сосед — это как-то не серьезно. А еще наморозила льда, ведь виски пьют со льдом или я что-то путаю?

— А ещё я очень рада вас видеть, — женщина говорила немного сбивчиво, иногда повторяя отдельные фразы, потому что смущение опять вернулось к ней, и Юлия Павловна стремилась заглушить его потоком слов.

— А почему утка? — внезапно спросила соседка с интересом, — Ведь это жирно очень. Мне никогда не удавалось приготовить утку сносно. Хочу попробовать, что у тебя получилось.

И обе женщины отправились на кухню, где Юлия Павловна уже накрыла стол, разложила приборы и расставила стаканы. Людмилу Сергеевну было просто не узнать. Внешне она полностью вернулась в своё прежнее бодрое, активное и слегка начальственное состояние. Зайдя на кухню, сразу принялась двигать стулья, поправлять занавески.

— Я кожу с утки сняла, — воодушевлённая позитивной переменой, случившейся с соседкой, защебетала Юлия Павловна, — весь жир выбросила, ведь он под кожей в основном, поэтому получилось совсем не жирно. Еще и морковки немного бросила. Попробуйте, Людмила Сергеевна, по-моему, не плохо.

Людмила Сергеевна взяла со стола ложку, зачерпнула немного жижечки из большой кастрюли, попробовала, как дегустатор пробует вино, зримо двигая челюстями, на ее лице возникла довольная улыбка.

— А ведь и правда вкусно! — вынесла она свой вердикт, — мне бы и в голову не пришло, снять с утки кожу. Я пару раз пыталась приготовить эту злосчастную птицу — не получилось. И больше я никогда не покупала утку. И вообще ни разу не ела — ни дома, ни в гостях, ни в ресторане. Даже и не подозревала, что она может быть такой вкусной.

— Пойду-ка, переоденусь к ужину, — положив ложку, спохватилась соседка, бросив взгляд на свой халат, и заторопилась к выходу.

— Я быстро, ещё икру принесу, у меня есть баночка черной икры. А хлеб белый у тебя есть, и масло сливочное? — последние слова Людмила Сергеевна проговорила уже на ходу, направляясь к своей двери.

— Да, есть батон. Сейчас нарежу, — бросила вслед соседке Юлия Павловна, доставая нож из ящика стола.

Вадим Олегович, как и обещал, этим вечером пришел к ним в гости. Опоздал минут на десять, но это было неважно. Открывать вызвалась Людмила Сергеевна, а Юлия Павловна осталась на кухне доделывать бутерброды. Не зная почему, она вдруг заторопилась, уронила нож на пол, подняла, вымыла его и тотчас снова бухнула на пол. Вообще, с приходом мужчины дом быстро наполнился какой-то суетой. Хотя ни Вадима Олеговича, ни Людмилы Сергеевны пока не было видно — они так и стояли в прихожей — в квартире явно что-то происходило. Из коридора до Юлии Павловны доносился довольный смех соседки, перемежающийся с басовитым говорком Вадима Олеговича. Слова не разобрать, но, судя по интонации, разговор был приятным.

Юлия Павловна продолжала нарезать батон, намазывать масло и накладывать икру, попутно во все уши вслушиваясь к звукам из прихожей. Ей очень хотелось понять, что же там происходит, но воспитание не позволяло откровенно подслушивать сторонние разговоры, и женщина томилась от неизвестности.

Наконец Людмила Сергеевна появилась в дверях кухни. Щеки ее покрылись легким румянцем, глаза влажно блестели, в руках она держала огромный букет из роз нежно-кораллового цвета. Вадим Олегович, сияя улыбкой, шёл следом. Он как ребёнка на руках нёс бутылку дорогого коньяка.

— Юля, достань вазу, вон в том шкафу. Нет-нет в следующем. Да вот же она, разве не видишь? — приказала Людмила Сергеевна, указывая взглядом на шкаф в углу.

Юлия Павловна поспешила выполнить приказ, чтобы скрыть неожиданно для неё самой проступившую на лице краску. И почему она так смутилась?! «Подумаешь, какой-то домоуправляющий! Знавали мы гостей и покруче!» — уговаривала она себя, но уговоры помогали слабо.

— Какие они красивые, и пахнут чудно! — между тем, Людмила Сергеевна окунула лицо в нежные лепестки роз, вдыхая их аромат, затем гордо водрузила букет в протянутую Юлией Павловной вазу.

— Спасибо, Вадим, давненько я не держала в руках такую красоту, — проворковала она, обращаясь к стоящему с довольным видом Вадиму Олеговичу.

— Давайте я налью в вазу воду и лучше будет на стол цветы поставить? — подсуетилась Юлия Павловна, забирая букет из рук соседки.

— Помнится, частенько я видел вашего мужа с подобными букетами, — произнес Вадим Олегович, по-прежнему улыбаясь.

— Да, мой муж любил делать мне подарки, — улыбка не сходила и с лица Людмилы Сергеевны, видно было как сильно она рада этим цветам, гостю, встрече.

— Вадим Олегович, присаживайтесь к столу. У нас сегодня утка, Юля приготовила. Очень вкусная, я уже попробовала, — предложила Людмила Сергеевна как гостеприимная хозяйка.

Они долго сидели на кухне, разговаривая о самых разных вещах, вспоминали прошлое, какие-то интересные моменты и забавные случаи, потягивали виски c кубиками льда. Никогда до этого Юлия Павловна не пила виски со льдом, но с каждым глотком всё больше проникалась таким сочетанием. Уже после третьей рюмки все заметно захмелели. Вадим Олегович оказался интересным собеседником, а Людмила Сергеевна, очевидно позабыв про свои хвори, кокетничала с ним, как юная студентка — то ли в шутку, а может и всерьёз.

— А помните, Людмила Сергеевна, как с вашей лёгкой руки мы звали соседа вашего бывшего, Никиту? — Вадим Олегович хитро посмотрел на Людмилу Сергеевну, потом перевёл взгляд на Юлию Павловну и подмигнул ей. — Ваша соседка, Юлия Павловна, всегда отличалась редким даром удивительно точно давать прозвища. Например, одного из дворников прозвала Рыбом. Потому что он вечно был под мухой, а когда сердился, без слов хлопал беззубым ртом, облик имел вяленый, а манеры — скользкие. Его с тех пор иначе как «Рыб» и не называл никто. Даже имя настоящее вспомнить не могли.

— А как прозвали Никиту? — спросила заинтригованная Юлия Павловна.

— Ньютоном! — выпалил, сияя, Вадим Олегович. Ему явно нравилась эта история, которую он поспешил рассказать:

— У нас во дворе росла старая яблоня с удивительно крупными, но кислыми яблоками. Так однажды Никита, тогда ещё совсем пацан, выскочил из парадной и понёсся куда-то радостно, во весь опор. И когда он пробегал под яблоней, ему точно в темечко попало сорвавшееся с ветки огромное яблоко. Причём стукнуло его с таким звуком, что все кругом обернулись! Никита от испуга ударился в рёв, шишка у него вскочила, а Людмила Сергеевна к нему подбежала, голову мальчика к себе прижала и говорит: «Не беда, Никитушка, зато ты теперь наверняка Ньютоном будешь!». А Никите, к слову, физика всегда с трудом давалась, но историю про Ньютона он знал. И что вы думаете, парень тут же успокоился, расцвёл, довольный. Потом его частенько Ньютоном называли, а он с тех пор поумнел, институт окончил. И всегда очень ценил Людмилу Сергеевну, за доброту её удивительную.

— Кстати, а Юлии Павловне вы прозвище ещё не дали? — обратился он к Людмиле Сергеевне в шутку.

— Юля для меня — родной человек. Пожалуй, единственный. Для меня она всегда Юля, — неожиданно серьёзно и даже слегка холодно ответила Вадиму Олеговичу Людмила Сергеевна.

Тот сразу потупился и, кажется, немного покраснел. Чтобы разрядить обстановку Юлия Павловна поспешила рассказать свою историю:

— Знаете, а с моим мужем тоже случай забавный был, почти как с Никитой. В студенчестве приятели подарили ему блок-флейту. В то время играть на флейте в наших кругах считалось высшим пилотажем. Так вот, мой Саша сразу же решил освоить инструмент, но быстро выяснилось, что дома этому отнюдь не рады. Его мама даже поставила ультиматум: или бросай занятия, или живи, где хочешь. Друзья от Сашиной игры тоже были не в восторге, пришлось моему страдальцу репетировать на улице. Он выбрал уединённое место, сел на лавку и начал наигрывать что-то простенькое. И что вы думаете, при первых же звуках флейты откуда-то прилетела здоровенная и наглая ворона, устроилась в ветвях дерева прямо над лавкой, где расположился флейтист, и давай каркать. Только он начинает играть, ворона тут же отвечает громким раздражённым воплем. Промаявшись так минут десять — а ни Саша, ни ворона уступать не хотели — неудачливый музыкант уже было хотел покинуть насиженное место, но решил попробовать ещё один пассаж напоследок. К его удивлению, на этот раз было тихо. Воодушевлённый, он взял самую высокую ноту, и в это момент мерзкая птица… нагадила на него. Как рассказывал Саша, вороний помёт запутался у него в волосах, скатился на ухо, огромным пятном расплылся по плечу новой рубахи. Сделав своё грязное дело, ворона победоносно каркнула, сделала круг над Сашиной головой и улетела. А он остался обтекать на лавке. С тех пор Саша ни разу не прикоснулся к флейте. Как он любил повторять, признание его таланта было слишком наглядным и вещественным, чтобы продолжать упорствовать.

Над историей смеялись все. Вадим Олегович тут же предложил тост «за полное и своевременное прозрение», женщины поддержали. В общем, вечер удался на славу.

Перед тем как уйти, Вадим Олегович проводил Людмилу Сергеевну в ее комнату и с полчаса разговаривал о чем-то с ней, стоя на пороге. Юлия Павловна не могла разобрать о чем, потому что прибиралась на кухне.