Другая история Золушки

Надежда Игоревна Соколова, 2021

Надя мечтает о свободной жизни, бегает от навязанных отцом женихов, пытается строить карьеру. Ее семья с таким отношением к жизни не согласна. Но Наде все равно. Постойте, что это за красавчик появился на горизонте? Как не жених? Да что вы говорите? А может, брак – не такая и плохая штука?…

Глава 3

Есть только один путь к счастью: преодолеть беспокойство о том, что мы не в силах изменить.

Эпиктет

Вы хотите, чтоб стихами

Я опять заговорил,

Но чтоб новыми стезями

Верх Парнаса находил:

Чтобы славил нежны розы,

Верность женския любви,

Где трескучие морозы

И кокетства лишь одни!

Денис Давыдов. «Ответ на вызов написать стихи»

Мобильник зазвонил внезапно. Ванька, уже переодевшийся в видавший виды спортивный костюм, вытащил из кармана «трубу».

— Да, Сан Саныч. Надя?

Вопросительный взгляд на меня, потом:

— Да, здесь.

Предатель!

— Дать ей трубку? Да, конечно.

Общаться с отчимом не хотелось вообще. Но лучше уж по телефону, чем вживую, когда он сюда со своими шкафообразными охранничками нагрянет.

— Да, пап?

— Давай домой, — спокойный ровный голос, будто и не было ничего. — Мишка сейчас подъедет.

— Э…

— Трусиха. Мать тебе по шее даст, на этом всё и успокоится. Иван Никанорыч сообщил, что настолько своевольная невестка ему не нужна. Так что собирайся.

Да? Ну ладно, как скажете.

Влезать в Веркино старье не хотелось, поэтом к красному «мерсу», ждавшему у ступенек дома, вышла, в чем была: в халате. Впрочем, Мишка, очередной шкафообразный «товарищ», бритый наголо, как «бойцы девяностых», к моим маскарадам был привычный: открыл дверь мне, потом уселся за руль. Ехали молча. А о чем еще говорить с такой обалдуйкой, как я?

Высокий трехэтажный дом из белого кирпича, высоким железным забором вокруг и автоматическими воротами встретил беглянку с обычным своим достоинством. А говорят, у домов души не бывает. Чушь. Наш точно настоящий аристократ в сотом поколении.

Мать отделалась уже привычными стенаниями на тему непутевой дочери: ей, вишь, женихов старательно подсовывают, не скупятся, один краше другого, а она, обормотка, сбегает каждый раз, не понимает своего счастья. Я делала вид, что слушаю, а сама мечтала поскорей до своей комнаты добраться да выспаться нормально.

Моя любимая кроватка из дуба с новеньким матрасом и цветастым покрывалом радостно раскрыла объятия. Ура, да здравствует крепкий и здоровый сон!

Проснувшись, посмотрела на часы, немного подумала и начала собираться. Отчим должен был уехать в театр с минуты на минуту, а нам надо было немного пообщаться до его отъезда.

— Выспалась? — сидевший в просторном светлом кабинете отчим смотрел с насмешкой.

Я только вздохнула. И выспалась, и в себя пришла, и даже накраситься успела.

— Сегодня поедешь со мной. Я нового режиссера нанял. Познакомишься с будущим начальством.

Упс. Я со старым только недавно сработалась. А тут новый. Ладно, как скажете.

Шерстяное платье чуть ниже колена сверху, на колготки, сапоги с высоким голенищем, шуба из норки, шапка из того же животного. Вот она я. Любите и жалуйте. Симпатичная худощавая блондинка с ярко-зелеными глазами, красными губками бантиком, прямым носиком и высоким лбом. Каждый, кто увидит, влюбится.

Охранник отчима, «шкафчик» Валера, услужливо открыл двери «лексуса». Через несколько минут мы уже заходили в одно из зданий. Сейчас поднимемся на второй этаж, найдем этого режиссера…

— Пап…

— Слышу.

Действительно, крики, шум и ругань, доносившиеся сверху, только глухой не услышал бы. Кого там убивают? И где потом труп прятать?

— Сан Саныч, это невозможно! Работнички, чтоб их! — нам навстречу, на лестничный пролет, стремительно сбежал вниз высокий худощавый мужчина с черными как смоль волосами, полными чувственными губами и горящими синими огнями глазами. Ой, мамочки…

— Надя, знакомься, — чуть иронично улыбнувшись, повернулся ко мне отчим. — Это и есть наш новый режиссер, Антон Михайлович Порошин.

Ага, угу… Ой, глазки какие… Что там «папочка» насчет свадьбы твердил все это время? Уже хочу! Антоша… А имя-то какое… «Я летаю. Я в раю».

Со стороны мы, наверное, отлично смотрелись, на контрасте: он — брюнет, я — блондинка, он выше меня, шире в плечах, у меня глаза зеленые, у него — синие. Я поднималась по лестнице рядом с отчимом молча, Антоша же, как я уже называла его мысленно, громко разорялся насчет местного контингента. В общем, я решила: этот красавчик будет мой! И если Лизка, главная стерва театра, рвущаяся в примы, попробует у меня его отбить, я, наверное, первый раз в жизни воспользуюсь родственными связями. И вылетит та Лизка из театра, как ядро из пушки. Отчим ради того, чтобы меня выдать замуж, пойдет если не на все, то очень на многое.

Отчим увел Антошу к себе в кабинет, я подавила вздох разочарования и бодро зацокала каблуками к себе в гримерную.

— Видела? — остановила меня в коридоре Верочка, мечтательно закатив глаза. — Какой красавчик! Поговаривают, к нам из самой Москвы!

План созрел сам собой. Я кивнула на дверь неподалеку:

— Пошли ко мне, чай попьем, расскажешь.

Верочка разве что не облизнулась. У меня, как у падчерицы владельца театра, была не совсем обычная гримерная. Шире и просторней остальных комнатушек для актрис, она содержала в себе небольшой журнальный столик, электрический чайник, мини-бар и самое главное — шоколад, который Верочка могла есть тоннами. Вкусный, дорогой, молочный, черный, белый, с орехами, арахисом, соленый, он всегда был в наличии.

Я повесила шубку на собственную вешалку, сняла шапку, включила чайник, пока он закипал, быстро переоделась и сполоснула руки. Теперь я была готова слушать про Антошу. За чаем, естественно.

— Тебе как всегда?

Верочка закивала китайским болванчиком.

Я насыпала ей чай с кусочками фруктов, себе — каркаде, выставила на столик очередную открытую шоколадку, уселась на стул, требовательно взглянула на Верочку.

— Наши поговаривают, он сын Порошина, — начала та, отхлебывая чай и жуя дольку шоколадки.

Я напрягла мозги:

— Того самого? Московского олигарха?

— Угу…

— А что он забыл в нашей дыре?

У нас, конечно, второй по численности город в крае, но и пары миллионов не наберется. С Москвой точно не сравнить.

— Говорят, невесту у алтаря бросил.

Я поперхнулась орешком в шоколадке. Хороший, блин, расклад. Я от женихов убегаю, он — от невесты. Нет, точно, мы — отличная пара!