Assassin's Creed. Последние потомки: Участь богов

Мэтью Дж. Кирби, 2018

Более тысячи лет назад датский воин Стирбьорн Храбрый возглавлял поход против короля Харальда Синезубого. Именно поля сражений викингов хранят тайну местонахождения зубца преданности – последней части могущественного артефакта, известного как Трезубец Эдема. Два других зубца, страха и веры, уже в руках тамплиера-отступника Исайи, и если он соберет все части Трезубца, то станет непобедимым. Временное хрупкое перемирие между ассасинами и тамплиерами заключено, но будет ли этого достаточно, чтобы опередить врага? В любом случае действия Оуэна, Хавьера и остальных членов невероятного союза подростков навсегда изменят мир вечных противников…

Глава 2

Оуэн перегнулся через стеклянные перила третьего этажа, оглядывая атриум, расположенный внизу. Стеклянные стены Эйри переливались бледным зеленоватым светом из-за укрывавшего территорию горного леса. Гриффин стоял рядом, и вместе они наблюдали за тремя тамплиерами в темных костюмах — двумя мужчинами и женщиной, пересекавшими атриум в направлении лифта. Их шаги отдавались эхом под сводчатой крышей.

— Кто это? — спросил Оуэн.

— Не знаю, — ответил Гриффин. — Но, полагаю, один из них — член Внутреннего святилища.

— Внутреннего святилища?

— Это управляющий орган тамплиеров.

Гриффин вытянулся, и Оуэн уже знал, что это значит. Именно так Гриффин выглядел перед тем, как нанести удар, не скрывая более потайной клинок.

— Тебя это напрягает, да? — Оуэн кивнул в сторону лифтов в тот самый момент, когда один из них открылся, звякнув, и тамплиеры зашли внутрь. — Просто смотреть, как они входят и выходят.

— Тамплиеры убили моих друзей. Людей, которые были мне как братья и сестры. Поэтому — да, меня это напрягает, — Гриффин сжал и разжал кулак. — Не важно. Единственное, что сейчас важно — остановить Исайю. Так что придется позволить им ходить туда-сюда.

— Ты боишься, что Виктория тебя сдаст?

— Да. Но я решил довериться ей.

— Интересно, что тамплиеры будут делать, если узнают, что мы тут.

— Что они попытаются сделать, ты имеешь в виду?

— Да, конечно, — Оуэн поежился.

— У Виктории все под контролем. И я сотрудничаю с ней, а не с Орденом.

— Что они с ней сделают, если узнают? — спросил Оуэн.

Там, в Монголии, Виктория поняла, что нужно объединиться с Гриффином против общего врага. Теперь у Исайи были два из трех кинжалов — зубцов Эдемского трезубца, и он был уже слишком силен, чтобы ассасины или тамплиеры могли остановить его в одиночку. Если он найдет третий кинжал, он станет всемогущим. Завоеватель, богоподобный правитель, каких мир не видал со времен Александра Македонского. У рода человеческого не осталось времени на распри и политику. Виктория и Гриффин держали свой союз в тайне от начальства, поскольку не могли рисковать и допускать любое вмешательство в свои планы.

— Однажды Виктория уже предала Орден, — сказал Гриффин. — Тогда ей это простили. Не думаю, что простят снова. Конечно, если мы не остановим Исайю, это уже не будет иметь значения.

— А что после того, как мы его остановим?

— Надеюсь, тамплиеры поймут все именно так, как нужно. Как ей нужно.

— А с тобой что будет? — продолжал Оуэн. — Что Братство с тобой сделает?

— Со мной? — Гриффин поднял взгляд к потолку, стеклянному куполу над атриумом, наполненному голубизной неба с двумя перекрещивающимися линиями — следами пролетающих самолетов. — Для меня пути назад нет.

Оуэн помедлил.

— Совсем?

Гриффин качнул головой.

— Почему?

Гриффин не ответил, и Оуэн нахмурился. Это был первый раз, когда он остался один на один с ассасином после возвращения из Монголии, и у него еще были серьезные вопросы насчет Братства.

— Последний раз, когда я подключался к «Анимусу», — сказал Оуэн, — мой предок убил хана Мунке. После этого монгольская армия отступила и больше не возвращалась. Мой предок — она в одиночку буквально изменила ход истории. И Братство бросило ее только из-за того, что у нее было повреждено колено. Они даже забрали у нее тайный клинок ее отца.

Оуэн слегка трясся от боли и обиды, которыми было наполнено это воспоминание.

— Ее наставник сказал, что она стала «бесполезна».

— Она и стала бесполезной. Ее колено было не восстановить. Она не могла…

— И что? Это нечестно. Она была героем.

— Никто и не говорит обратного.

— Но ты говоришь, что Братство точно так же поступит с тобой, просто потому что ты сотрудничаешь с Викторией.

— Последний раз, когда в Братство проник шпион, нас практически вырезали всех. Поэтому — да, я говорю, что мой договор с Викторией означает конец моей жизни как ассасина. Я не сожалею о своем выборе и никого не виню.

Оуэн поймал себя на мысли, что ему тяжело в это поверить.

— То есть, ты имеешь в виду, что полностью согласен с тем, что они тебя просто вышвырнут?

Судя по позе Гриффина, он немного расслабился, его плечи опустились.

— Да.

— Но это неправильно. Это нечестно…

— Или, может быть, ты просто мальчишка и ничего не понимаешь, — грубо отрезал Гриффин. — Когда служишь человечеству и Кредо, стоит отпустить то, что ты считаешь правильным. Оставить твои соображения насчет честности. Отказаться даже от того, что в твоем понимании есть верно и неверно. Возможно, однажды тебе придется сделать нечто такое, о чем ты сейчас даже подумать не можешь. Ты должен осознать, что в каждый момент времени то, что будет лучше для всего мира, может не вписываться в твои представления о допустимом.

Оуэн отвел взгляд от него и уставился в пол атриума.

— Не знаю, хочу ли я быть частью чего-то подобного.

— Тебя никто не заставляет.

Оуэн повернулся спиной к открытому атриуму и оперся спиной на перила. Не важно, что там Гриффин говорит. Верное и неверное имеет значение. Честность имеет значение. Все это просто обязано иметь значение, иначе не важно, причастен ли отец Оуэна к ограблению банка и убийству охранника или нет, и не важно, что он умер в тюрьме, наказанный за преступление, которого не совершал. Оуэн не мог согласиться с этим, поскольку некоторые вещи значили для него больше, чем все остальные.

— Исайя показал мне воспоминание в «Анимусе», — сказал Оуэн. — Воспоминание моего отца.

Гриффин кивнул.

— Монро говорил.

— Он говорил тебе об ассасинах? Братство заставило моего отца ограбить этот банк, и они подставили его с этим убийством.

— Он сказал, что именно это Исайя тебе показал.

— Ты будешь отрицать это?

Жестом руки Гриффин описал широкий круг.

— Посмотри, где ты находишься. Посмотри, что сделал Исайя. Тебе нужно, чтобы я что-то отрицал?

— Да, — сказал Оуэн. — Если это неправда, так и скажи.

— А если не скажу? — отозвался Гриффин. — Если я откажусь, поскольку меня оскорбляет, что ты вообще во что-то ставишь слова Исайи? Что ты тогда будешь делать?

Оуэн смотрел в сторону, продолжая хмуриться, и так они стояли вдвоем, пока трое тамплиеров в костюмах не вышли из лифта, не пересекли атриум в обратном направлении и не покинули Эйри.

— Когда мы впервые встретились, ты сказал, что мой отец не был ассасином. Но, по твоим словам, он мог быть как-то причастен к делам Кредо. Ты так и не объяснил, что к чему. Так что — нет, я не принимаю слова Исайи всерьез. И твои — тоже.

Гриффин вздохнл.

— Слушай, банк, который твой отец ограбил — извини, в ограблении которого его обвинили, — это был мальтийский банк. Это финансовый орган «Абстерго». Вот и все, что я имел в виду, — он замолчал. — Лучше нам пойти навестить Викторию.

Они прошли к лифту и поднялись на верхний этаж, в офис, ранее принадлежавший Исайе. Обстановка напоминала Оуэну церковь — с рядами скамеек и большим столом-алтарем перед ними. Остальные уже пришли, и Оуэн уселся рядом с другом, Хавьером. Дальше сидела Наталия, она выглядела очень уставшей: под глазами у нее были темные круги, а взгляд казался отсутствующим. Она все еще винила себя в смерти ассасина Янмэй — даже несмотря на то, что все остальные знали: это не ее вина. Последняя симуляция была довольно жесткой и для нее. Ее предок выпустил стрелу, повредившую колено Оуэна. Точнее, колено его прародительницы. Временами бывало сложно различать их. Грейс и Дэвид сидели напротив них, рядом с Монро, а Виктория стояла во главе комнаты, у стола, прижимая к груди планшет.

— Сомневаюсь, что нам удастся провести такую встречу в течение ближайшей недели, а может, и двух, — сказала она. — Думаю, сейчас мы можем спокойно подвести серьезные итоги нашей работы.

— Что они сказали? — спросил Монро, подавшись вперед и сцепив пальцы рук.

— Они сосредоточили свои усилия на поисках Исайи, и у них есть несколько зацепок. В то же время они хотят, чтобы я продолжала поиски третьего зубца в «Анимусе». Вместе со всеми вами.

— Они пришлют сюда еще агентов? — спросил Гриффин.

— Они стараются не переходить границы, — ответила она.

— Чем меньше тамплиеров знают, что один из них переметнулся, тем лучше. Пока дела обстоят так, Эйри в нашем распоряжении.

— Что с нашими родителями? — спросила Грейс.

— Они не знают о случившемся. Если они захотят навестить вас, как обычно, — добро пожаловать, — Виктория закрыла глаза и потерла виски кончиками пальцев. — В этой связи я должна вам кое-что сказать.

— Что? — спросил Дэвид.

— Я не буду удерживать вас здесь. После того, что произошло здесь и в Монголии, совесть не позволяет мне держать вас здесь против вашей воли. Если хотите уйти, я вызову ваших родителей и отпущу вас. Даю слово, что «Абстерго» и тамплиеры оставят вас в покое.

Повисшее молчание, по мнению Оуэна, свидетельствовало о том, что кто-то всерьез раздумывает над ее предложением. И почему бы им не раздумывать? Если они останутся, они подвергнут себя опасности. Впрочем, всему миру грозит опасность, пока у Исайи есть две из трех частей оружия массового поражения. Оуэн мог бы покинуть Эйри, и тамплиеры не представляли бы угрозы для него, но это не гарантировало бы ему безопасность. Это не означало, что в безопасности будут его мама, бабушка и дедушка. Единственное, что можно сделать, чтобы защитить их, — это остановить Исайю. И чтобы это сделать, Оуэну придется сотрудничать с Викторией.

— Я остаюсь, — сказал он.

— Я тоже, — подхватил Хавьер.

Грейс и Дэвид переглянулись, как бы общаясь без слов, как это умеют только братья и сестры. После Монголии что-то изменилось, что-то сделалось с их соперничеством, и теперь, как Оуэн мог заметить, они, кажется, гораздо больше ладили между собой.

— Мы остаемся, — сказала Грейс.

Виктория кивнула.

— Осталась ты, Наталия.

Наталия еще мгновение смотрела в пол, затем подняла взгляд.

— Где Шон?

— Судя по записям с камер видеонаблюдения, Исайя забрал его с собой, — ответила Виктория. — Полагаю, он сотрудничает с Исайей в поисках третьей частицы Эдема.

— По своей воле? — спросил Хавьер.

— Не думаю, что здесь уместно это слово, — ответил Монро. — Оно особенно неуместно в ситуации, когда у Исайи уже есть две части Трезубца.

— Я остаюсь, — сказала Наталия, и все обернулись к ней. — Остаюсь ради Шона. Мы должны спасти его.

— Понимаю, — сказала Виктория.

— А если он не хочет, чтобы его спасли? — прервал Дэвид. — Однажды он уже решил отделиться от нас.

— Мы должны дать ему шанс, — ответила Наталия.

— Согласна, — Виктория вышла из-за стола. — Если мы хотим спасти Шона и помешать Исайе, нельзя терять время.

— Какой у нас план? — поинтересовался Гриффин.

Виктория провела пальцем по планшету, и над столом появился голографический дисплей. Он демонстрировал двойные спирали ДНК присутствующих с помеченными секциями — это были места, в которых их генетические воспоминания пересекались и накладывались друг на друга. Поначалу казалось невероятным, что предки Оуэна и остальных присутствовали единовременно при столь многих исторических событиях, но исследование Монро показало, что здесь не было никаких случайностей и совпадений. Что-то связывало их предков с историей Трезубца. Какое-то влияние извне или некая сила собрала их шестерых вместе в определенный момент времени. Монро выяснил, что у каждого из них в ДНК присутствовала частица коллективного бессознательного — самых древних, глубинных воспоминаний и мифов человечества. Монро назвал это Доминирующим событием, но так и не выяснил, чем оно было вызвано и что это вообще означало.

— Мы полагаем, Шон и Исайя напали на след третьего зубца, — сказала Виктория. Она набрала что-то на планшете, и дисплей показал земной шар с обведенной в кружок территорией Швеции.

— Последняя симуляция Шона имела место в воспоминаниях Стирбьорна Сильного — воина-викинга, который в конце X века сражался за шведский трон с собственным дядькой. В 985 году произошла их финальная битва, и, как показал мой анализ, некоторые из ваших предков присутствовали там.

— Некоторые? — уточнил Оуэн.

— Да, — ответила Виктория. — Хавьер, Грейс и Дэвид.

— Что? — спросила Грейс. — Викинги? Серьезно?

— Неожиданно, — сухо отметил Хавьер.

— Возможно, — Виктория снова включила изображение спиралей ДНК. — Но это не должно вас удивлять, на самом деле. В Средние века викинги были самым путешествующим народом, они оставили свой след повсюду от Ближнего Востока до Канады.

— А с нами что? — Оуэн кивнул на Наталию. — Наших предков там не было?

— Нет, — ответила Виктория.

Наталья вздохнула, и Оуэн подумал, что она, пожалуй, благодарна за эту передышку. Сам он благодарности не испытывал. Ему не нравилась мысль о том, что придется просто ждать возле «Анимуса». Он хотел отправиться туда вместе со всеми.

— Вы двое всегда можете помочь мне, — сказал Монро. — У меня полно работы.

— Окей, — ответила Наталия.

Оуэн кивнул. Это было хоть что-то. Раз уж он не мог остановить Исайю с помощью «Анимуса», возможно, стоило использовать это время, чтобы разузнать что-то об отце.

— Симуляция в мире викингов почти готова, — объявила Виктория. — Дэвид и Грейс, вы будете в ваших комнатах, где обычно. Хавьер, ты можешь выбрать любую свободную. Может, спустимся вниз и найдем что-нибудь поесть, прежде чем начать?

— Я не голоден, — сказал Хавьер.

— Тогда иди вниз и отдохни. Симуляция будет очень напряженной, — ответила она.

Виктория отдавала распоряжения не без умысла. Она хотела что-то обсудить с Монро и Гриффином, и Оуэну это не нравилось. Это означало, что у них остались секреты, а он уже устал от секретов. Однако, судя по всему, это был неподходящий момент для возмущений, поэтому Оуэн покинул офис и направился к лифту вместе с остальными.

— Так странно видеть это место пустым, — сказала Грейс.

— Не знаю, что мы там найдем поесть. Не осталось же никого, кто готовит, — отозвался Дэвид.

— Там всегда есть, что пожевать, — успокоила Грейс.

Оуэн нажал на кнопку лифта, и мгновение спустя двери открылись. Он наблюдал за Натальей, когда они заходили внутрь. Ему хотелось сделать что-то, чтобы ей полегчало. В лифте она стояла с опущенной головой, а затем прошла следом за Грейс и Дэвидом, пока они провожали Хавьера в корпус с «Анимусами». Оуэн решил остановиться и дождаться ее.

— Ты в порядке?

— Нормально, — ответила она.

— Точно? Непохоже…

Наталия остановилась и резко обернулась.

— Ты сам в порядке? — спросила она, и Оуэн уловил нотки злости в ее голосе. — В порядке? После всего, что произошло, как бы ты ответил?

— Пожалуй… Не знаю.

— Я не в порядке, Оуэн. Но если я скажу, что я не в порядке, ты ведь захочешь поговорить об этом. А я не хочу говорить об этом.

— Да, мы не обязаны говорить об этом.

— Хорошо.

— Пожалуй, я просто хочу, чтобы ты знала, что я беспокоюсь о тебе.

— Тогда так и скажи.

— Окей, я беспокоюсь о тебе.

— Я ценю это, — ответила Наталия. — Я тоже за тебя волнуюсь. И за Шона. Я за всех нас волнуюсь.

— За меня не волнуйся.

— Да ну? Я тебе колено прострелила.

— Не мне. Это был мой предок. И твой предок.

— И что? Ведь я это прожила. Как будто это случилось со мной. Но я не могла ничего изменить, у меня не было выбора, и от этого еще хуже. Ты, Шон, все остальные — вы думаете, «Анимус» дает вам свободу. Но для меня это тюрьма, где у тебя нет выбора. Я не хочу так жить.

Она пошла прочь, и Оуэн пошел следом. Они вошли в нагретый стеклянный коридор, который тянулся сквозь лес до соседнего здания. Прежде чем Оуэн сумел подобрать нужные слова, они зашли в общую комнату, где все остальные уже нашли, что перекусить — в основном, пакеты с чипсами и зерновые батончики, хотя в холодильнике еще осталось немного йогурта, молока и сока. Каждый выбрал, что хотел, и все уселись за стол.

— Ребят, вы верите Виктории? — спросил Хавьер.

Грейс открыла розовую коробочку с клубничным йогуртом.

— А вы верите Гриффину?

— Не думаю, что кому-то из них вообще можно доверять, — Оуэн вскрыл батончик и откусил кусок.

Хавьер провел некоторое время с ассасинами, а Грейс — с тамплиерами. Их отношение к тем и другим уже начало формироваться. Их, но не Оуэна.

— И тот, и другая что-то от нас скрывают, — сказал он.

Дэвид снял очки и протер их краем рубашки.

— Виктория могла сдать нас тамплиерам, но не сдала. Гриффин, если бы хотел, мог бы убить нас, как это принято у них, ассасинов, но не убил. Если у них есть секреты, это не значит, что им нельзя доверять.

— И то правда, — сказала Грейс.

— Думаю, все-таки нужно быть поосторожнее с Викторией, — отозвался Хавьер. — Старайтесь не говорить ей ничего…

— Я пыталась, — перебила Наталия. Она не взяла еды, просто сидела за столом, разглядывая всех. — Я пыталась не говорить им, что я знаю. И Янмэй погибла из-за этого.

— Это не твоя вина, — Дэвид надел очки и посмотрел прямо на Наталию. — Помнишь, что Гриффин сказал? Это война, а Исайя — враг.

— Не так-то просто мне обвинять Исайю в моих ошибках.

Хавьер скрестил руки и откинулся на спинку стула.

— Я говорю лишь о том, что с Викторией мы должны быть осторожны.

— Согласна, — сказала Наталия. — Меня все еще беспокоит, что будет, когда мы найдем третью частицу. Даже если мы остановим Исайю, что дальше? Тамплиеры и ассасины продолжат бороться друг с другом за Трезубец, и, думаю, никто его так и не получит.

— И что ты предлагаешь? — спросила Грейс.

— Не знаю, — ответила Наталия. — Я не знаю, что делать. По мне, надо спасать Шона. Или хотя бы дать ему шанс. После этого, надеюсь, мы сможем что-то выяснить.

Несколько минут спустя в комнату вошла Виктория с Монро и Гриффином.

— Симуляция готова, — сказала она. — Пора начинать.