Последний ход

Мэри Бёртон, 2017

Кейт Хейден – профайлер ФБР, эксперт по криминалистической лингвистике. Она мастерски вычисляет маньяков по их словам – написанным или сказанным. Но не может держать в узде свои собственные кошмары… Сан-Антонио. Опять этот проклятый город. Город ее юности, город ее кошмаров. Много лет назад агент Хейден пережила здесь личную трагедию, подтолкнувшую ее к профайлингу. Здесь же она поймала и упрятала за решетку известного маньяка по прозвищу Самаритянин. Однако случилось невозможное – его убийства продолжились. Либо Кейт совершила ужасную ошибку, посадив невиновного, либо в городе завелся подражатель. Начав расследование в паре со своеобразным детективом Тео Мазуром, она быстро понимает, что имеет дело не с обычным маньяком, а с грозным врагом. Врагом, который слишком хорошо ее знает. И чем ближе они приближаются к убийце, тем яснее становится главное правило затеянной им игры: не верь ничему, что видишь… От автора бестселлеров New York Times и USA Today. Для нее охота на серийных убийц – как игра в шахматы. Понять тактику противника, просчитать его действия на несколько шагов вперед и заманить в ловушку. Но он – достойный соперник, и еще неизвестно, чей ход будет последним. Роман в духе «Внутри убийцы» и культового фильма «Имитатор» с Сигурни Уивер, положившего начало голливудской моде на профайлеров.

Глава 2

Таблетки помогают переносить будничные тяготы.

Сан-Антонио, штат Техас Воскресенье, 26 ноября, 8:00

Детектив из отдела расследования убийств Тео Мазур остановился на обочине шоссе I‑35, в двадцати милях от Сан-Антонио, рядом с микроавтобусом криминалистов и скоплением машин полиции и чрезвычайных служб округа Бексар. Машины с мигалками полностью перекрыли две полосы шоссе, ведущие на юг, и полицейский в форме направлял недовольных водителей в объезд по дороге, проходящей параллельно шоссе. Утреннее солнце заливало теплым светом бесконечные мили кустов, низких колючих деревьев и краснозема.

Мазур выбрался из своего внедорожника, и тотчас же температура за семьдесят по Фаренгейту^[2] напомнила ему о том, как далеко он находится от своего дома. Ничего похожего на бодрящий морозец и запах снега. Никакого грохота поездов городской железной дороги и клаксонов машин на забитых улицах Чикаго. Мазур перешел из управления полиции Чикаго в Сан-Антонио всего полгода назад.

Смена обстановки до сих пор чувствовалась остро, и непривычная погода составляла только часть проблемы. То, что в Чикаго было на чистом автоматизме — ориентироваться на улицах, ужинать в любимом ресторане, проводить время с друзьями или, черт возьми, просто знать по именам всех патрульных, — здесь уже не воспринималось как что-то само собой разумеющееся. Чтобы добраться до места преступления, обязательно требовался навигатор. Встреча с полицейским в форме становилась тренировкой памяти на имена. То, что в Чикаго получалось совершенно естественно, здесь требовало времени.

Переехать на юг пришлось после того, как бывшая жена Мазура, Шерри, семь месяцев назад сказала, что вместе с их общей дочерью Алиссой перебирается в Сан-Антонио. Два года назад их единственный сын Калеб умер в младенчестве. Мазуры считали мальчика подарком судьбы, полученным после многих лет бесплодия. Смерть Калеба опустошила обоих и окончательно разбила треснувший брак. После этого Мазур и Шерри, если не были вместе с Алиссой, занимались каждый своим делом. Его произвели в капитаны. Шерри ушла из городской администрации в юридическую фирму, платившую жалованье, измерявшееся шестизначными цифрами, — достаточно, чтобы оплачивать обучение дочери в частной школе, а затем в колледже.

Когда Шерри за несколько дней до подписания окончательного соглашения о разводе объявила о переезде, родственники, друзья и товарищи по работе ожидали, что Мазур останется в Чикаго и будет при первой возможности навещать дочь. Никто не мог представить, что он откажется от работы, от пенсии и от родных. Однако у него остался только один ребенок, и он не мог допустить, чтобы дочь у него отобрали…

Хрустя штиблетами по гравию, Мазур направился к желтой ленте, которой было обозначено место преступления, и дежурившему у нее полицейскому в форме. На противоположной стороне шоссе уже стояли несколько фургонов съемочных групп телевидения, корреспонденты вещали перед камерами в прямом эфире.

Мазур прошел за оцепление, кивнув полицейскому, фамилия которого, судя по нашивке на груди, была Джерико.

— Нет ничего хуже, чем работать в День благодарения, — пробормотал он.

За год каждому полицейскому приходится работать в некоторые праздники, но поскольку Мазур теперь как новенький стоял на самой нижней ступени иерархической лестницы, он вынужден был работать во все. Это означало, что праздник для него сводился лишь к пятиминутной встрече с дочерью по пути к месту очередной поножовщины.

Смерив его взглядом, полицейский пожал плечами, очевидно, не испытывая ни малейшего желания вступать в разговор с чужаком, своим появлением отнявшим место в убойном отделе у кого-то из здешних ребят.

— Что поделаешь…

Мазур сделал то, что получалось у него лучше всего, когда он был в ярости. Он улыбнулся.

— Будем надеяться, на Рождество нам дадут отдохнуть. Лично я хочу на Новый год побыть дома.

— Точно.

Улыбка Мазура исчезла, как только он достал из кармана латексные перчатки и натянул их на руки.

— Кто прибыл на место первым?

— Я. С трех ночи тут. Ответил на звонок мужа жертвы.

— Откуда муж узнал, что искать ее нужно здесь? — спросил Мазур.

— Она ему позвонила. Сказала, что у нее сломалась машина. Успела назвать последний съезд с шоссе, мимо которого проехала, после чего ее телефон отключился. — Полицейский сверился с записной книжкой. — Муж жертвы — Мартин Санчес. Он говорит, что это его жена, Глория Санчес.

— Постойте, эту фамилию я уже слышал…

— У них с мужем четыре автосалона. Она постоянно появляется в рекламе. Именует себя «Королевой автомобилей». Все время придумывает какие-нибудь хлесткие слоганы.

Эти слова вызвали у Мазура в памяти образ жгучей брюнетки в красном блестящем платье со скипетром в руке, фальшиво распевающей о Рождестве в июле.

— Где муж?

— Сидит в патрульной машине.

Оглянувшись на белый с черным «Крайслер», Мазур увидел силуэт сидящего сзади мужчины, уронившего лицо в руки.

— Хорошо. Я сейчас к нему подойду. Были проблемы с тем, чтобы обеспечить неприкосновенность места преступления?

Джерико оглянулся на противоположную сторону шоссе.

— Пара журналистов пытались пролезть под лентой, но мы их шуганули.

I‑35, или просто «автострада» и «трасса» для жителей Техаса, тянется на север и на юг, простираясь на тысячу пятьсот миль от техасского Ларедо до самой Миннесоты. Автострада славится своими высокими скоростями и обилием аварий. За последние пару месяцев Мазур несколько раз выезжал на место гибели на шоссе, но это были несчастные случаи.

— Как она умерла? — спросил детектив.

— Застрелена в упор в грудь.

Мазур окинул взглядом бескрайний горизонт оранжево‑бурой почвы и чахлых деревьев. В нескольких милях дальше по шоссе была заправка с магазином и парой заведений быстрого питания, однако на этом отрезке пути жертва была предоставлена сама себе.

— Наихудшее место для поломки, — пробормотал Мазур, не обращаясь ни к кому конкретно, и повернулся к Джерико. — Кто занимается экспертизой?

— Дженни Калхун. Она здесь уже два часа.

Знакомое имя. Дружелюбная, насколько помнил Мазур. Это хорошо. За сегодняшний день с него уже достаточно агрессивно-пассивного вздора.

— Когда вы сюда приехали, здесь больше никого не было?

— Только машина мужа.

— Глория Санчес ехала вон в том белом седане?

Не та машина, которую можно ожидать от владельца автосалона.

— Да.

— Спасибо, Джерико. И в следующий раз будьте менее словоохотливы.

Пока его длинные ноги пожирали расстояние в двадцать шагов до белого седана и Калхун, Мазур заметил, что правое заднее колесо полностью спущено. Никаких других видимых повреждений машины не было.

Экспертом-криминалистом была высокая стройная женщина со светлыми волосами, заколотыми в высокий пучок. За эти несколько месяцев Мазуру уже пару раз приходилось работать вместе с Калхун, и он пришел к выводу, что она делает свое дело добросовестно.

Не отрываясь от видоискателя фотоаппарата, криминалист сделала несколько снимков. Это дало Мазуру возможность осмотреть то, что осталось от Глории Санчес.

Белая блузка жертвы обильно пропиталась алой кровью. Правая рука, лежащая на левом бедре, окольцована тонкими золотыми браслетами, подмигнувшими Мазуру в лучах утреннего солнца. На безымянном пальце в обручальном кольце сверкает бриллиант в четыре или пять каратов, с тонкой шеи спускается жемчужное ожерелье, а на полу справа валяется раскрытая черная кожаная сумочка из модного салона. Из сумочки вывалились бумажник и чековая книжка. Каким бы ни был мотив убийства, это явно не ограбление.

Ранение в грудь вызвало мгновенную смерть. Снаружи на двери и слева на шее темнели кровавые отпечатки пальцев. Детектив явственно представил себе, как объятый паникой муж распахнул дверь и пощупал пульс. Стекло в левой передней двери было опущено, однако следы крови на кнопке отсутствовали. Жертва сама опустила стекло перед убийцей?

Подняв взгляд, Калхун улыбнулась.

— Доброе утро, детектив.

Со скрипом растягивая латекс, Мазур просунул руки глубже в перчатки.

— Как это вас угораздило работать в такую смену?

— Я сама вызвалась. Семьи же нет, можно и поработать.

— Вы просто прелесть. Расскажите, что у вас есть.

— Как сами можете видеть, жертва была убита выстрелом в грудь.

— Я вижу кровавые отпечатки пальцев.

— Муж в панике трогал жертву.

— Стекло опущено.

— Совершенно верно. — Криминалист сморщила нос, словно он зачесался, затем потерла им о плечо. — Муж сказал, что, когда он подошел, стекло было опущено.

— Жертва доверяла своему убийце, — заметил Мазур.

— Здесь, в глуши, одна, в сломавшейся машине… какой у нее был выбор? — Калхун показала пластиковый пакет с сотовым телефоном. — Это я обнаружила у нее на коленях. Я обработала телефон порошком и сняла несколько отпечатков. Муж дал мне пароль.

На экране телефона появилась улыбающаяся Глория Санчес, стоящая рядом с губернатором Техаса. Густые волосы ниспадают на плечи, голубое платье обтягивает изгибы тела.

— Джерико сказал, что она позвонила мужу, но связь оборвалась. Аккумулятор заряжен?

Калхун проверила.

— Полностью заряжен. Но в здешних местах связь частенько пропадает. — Она кивнула на соседнее сиденье. — Там на полу лежал второй телефон. Дешевый, кнопочный. Никаких картинок на экране. Полностью заряженный.

— «Паленый»?

«Палеными» назывались дешевые телефоны с предоплаченными сим-картами, которые можно было купить за наличные в любом магазине складского типа. Такой можно выбросить после одного использования, не опасаясь за то, что по нему выйдут на владельца.

— Склоняюсь к этому. — Калхун пожала плечами.

Мазур изучил телефон.

— Зачем миссис Санчес мог понадобиться второй телефон?

— Возможно, это не ее телефон. Эта машина из автосалона, ее сдают напрокат. Возможно, телефон оставил тот, кто брал машину в последний раз.

— Вы рассуждаете совсем как настоящий детектив, — кивнув, Мазур улыбнулся.

— Стать детективом — это еще одна ступенька на лестнице, ведущей меня к должности начальника отдела.

— Когда станете большой шишкой, не забудьте маленьких людей.

На лице криминалиста появилась ответная скупая улыбка.

— Вас я не забуду.

— Спасибо, шеф. — Мазур осмотрел телефон. — Вы проверили его на входящие звонки?

— Было восемь звонков с одного номера.

С одного номера.

— Быть может, у жертвы был любовник? — высказал предположение детектив.

— Я скажу так: она определенно что-то скрывала.

И снова Мазур озадаченно посмотрел на машину. Ей было лет пять или шесть. Ни царапин, ни вмятин, ни каких-либо других следов аварий. Но никак не одна из тех роскошных машин, которыми торговала Глория Санчес. Она могла бы взять любую, а выбрала вот эту…

Мазур выставил большой и указательный пальцы правой руки, изображая пистолет.

— Убийца стрелял с расстояния не больше двух шагов. Судя по брызгам крови, он стоял вот здесь.

— Один выстрел. Последнее слово за патологоанатомом, но я готова поспорить, что пуля разорвала сердце в клочья.

— Убийца даже не попытался забрать деньги и драгоценности.

— Возможно, что-то пропало. Муж может знать.

На сиденье лежал вскрытый пакет шоколада с арахисом, рядом валялся смятый окровавленный чек. На подставке стоял стаканчик кофе навынос.

— Чек из местного магазина?

— Мне потребуется время, чтобы это выяснить. Насквозь промок от крови.

Нагнувшись в салон, Мазур потрогал стаканчик, проверяя его вес. Стаканчик оказался полным, следы губной помады жертвы на крышке отсутствовали.

— Есть какие-либо признаки сексуального насилия? — спросил детектив.

— Я ничего не вижу, но, опять же, точный ответ даст вскрытие.

Дернув ручку открытия багажника, Мазур обошел машину сзади и увидел, что запаска и домкрат на месте. Больше в багажнике ничего не было.

Опустившись на корточки рядом со спущенным колесом, теперь стоящим на ободе, он провел по протектору. Ни гвоздя, ни шурупа. По всей видимости, прокол был совсем незаметный, и жертва проехала по шоссе какое-то расстояние, прежде чем заметила что-то неладное.

— Прокол такой, чтобы спустило не сразу?

— Разумное предположение.

— Когда вы здесь закончите, нам нужно будет поговорить.

— Вы знаете, где меня найти.

Мазур подошел к патрульной машине, в которой сидел грузный мужчина с густыми усами и взъерошенными седыми волосами. Он был в серой футболке, перепачканной кровью, спортивных штанах и дорогих штиблетах на босую ногу. Откинув голову на подголовник сиденья, мужчина закрыл лицо руками, стиснутыми в кулаки.

Детектив постучал в окно, и мужчина открыл глаза и поднял голову. Какое-то мгновение выражение его лица оставалось растерянным, словно он не мог сообразить, где находится, затем нахлынуло осознание действительности, сменившее безумный взгляд на хмурую гримасу.

— Я детектив Тео Мазур, — представился Мазур.

Мужчина выпрямился. Похоже, он ничуть не уступал шести футам четырем дюймам^[3] Мазура.

— Я Мартин Санчес.

— Глория Санчес — это ваша жена?

— Да.

— Примите мои соболезнования. — Мазур всегда начинал любезно. Он стремился понравиться как свидетелям, так и подозреваемым, потому что людям, даже убийцам, свойственно раскрываться перед теми, кто кажется им другом.

— Это какой-то кошмар… — произнес мужчина тягучим техасским выговором.

Наклонившись к нему, Мазур чуть понизил голос:

— Не хотите рассказать, что произошло?

Мартин Санчес потрогал массивный крестик на шее.

— Глория позвонила мне в час ночи. Я уже крепко спал. Она разбудила меня, сказала, что у нее сломалась машина, и попросила приехать за ней. Успела сказать, где остановилась, после чего связь оборвалась.

— Что ваша жена делала здесь среди ночи?

— Глория ехала в Ларедо к своей матери, которая находится в доме престарелых. Она ездит в Ларедо по крайней мере три раза в месяц. Вчера в автосалоне выдался напряженный день, и Глория освободилась только в одиннадцать вечера.

— Это ее машина?

— Нет. Она ездит на серебристом «Мерседесе». Вчера отправила мне сообщение, что ее «Мерседес» в ремонте и она возьмет машину напрокат.

— Ни в коей мере не хочу вас обидеть, но эта машина старая и неказистая. — Печально улыбнувшись, Мазур склонился к окну машины, словно разговаривая с близким другом. — На такой машине могу ездить я, но никак не «Королева автомобилей».

Мартин Санчес оглянулся было на белый седан, но тотчас же поежился и отвел взгляд.

— Я не знаю, почему Глория выбрала эту машину. Обыкновенно она берет модели люкс. Наверное, торопилась, а этот седан просто оказался под рукой… Глория всегда торопится. Всегда занята. — Он потер затылок.

— Как далеко отсюда до автосалона?

— Тридцать миль.

Окинув взглядом горизонт, Мазур снова повернулся к Санчесу.

— Итак, она берет машину напрокат, останавливается на заправке, чтобы купить шоколад и кофе, и в конце концов оказывается здесь со спущенным колесом.

У Санчеса был вид убитого горем мужа, но среди убийц много талантливых актеров.

— Я не могу… не могу взять это в толк. — Скорбь и неверие в случившееся, которыми были пронизаны эти слова, показались следователю искренними.

— И ее убили выстрелом в грудь в упор. Пулевое отверстие производит страшное впечатление. — Это резкое замечание было сделано сознательно. Мазур хотел вывести Санчеса из себя, поскольку тот как муж убитой в настоящее время был главным подозреваемым.

В глазах у Санчеса блеснули слезы.

— Я никогда не забуду, как выглядела Глория, когда я подошел к машине. Столько крови… Это какая-то бессмыслица!

— Кто-нибудь имел зуб на вашу жену?

— В делах она проявляла жесткость. Были те, кто ее не любил, но мне на ум не приходит никто, кто мог бы вот так ее застрелить. Это случайное преступление. Убийца просто наткнулся на Глорию.

— Стекло в ее двери было опущено. Ваша жена доверяла тому, кто в нее стрелял. — Она определенно опустила бы стекло, если б к ней подошел ее муж.

— Это совсем не в ее духе. Глория не из тех, кто доверяет первому встречному.

— Колесо спустило не случайно. Это подстроено умышленно. Чем дольше я служу в полиции, тем меньше верю в случайные совпадения. В большинстве случаев жертва знакома со своим убийцей. Такое редко происходит случайно.

Прищурив черные глаза, Санчес провел ладонью по седой щетине на подбородке. Обручального кольца у него не было.

— Что вы хотите сказать?

— У вас с женой были нормальные супружеские отношения?

— Да.

Мазур указал на заскорузлые, мозолистые руки Санчеса.

— Обручальное кольцо вы не носите?

Тот не отвел взгляд.

— Я механик. И частенько его снимаю. Оно мне мешает. Я просто забыл снова его надеть.

— На сколько лет вы старше своей жены?

— На пятнадцать.

— Колоссальная разница в возрасте.

— Для нас годы не имели значения, — Санчес вскинул подбородок.

— У вас были финансовые проблемы? Я хочу сказать, одета ваша жена хорошо, но все ее побрякушки — это не золото.

— Я работаю в гараже. Глория занималась продажей и цифрами. У нас бывали и взлеты, и падения. Таков характер бизнеса. Но в последний год, по словам Глории, дела шли хорошо, и у меня не было причин ей не доверять.

— Сколько телефонов она носит с собой?

Санчес наморщил лоб.

— Один.

— В машине был еще один телефон. Вы об этом знали? — Мазур кое-что смыслил в женах с похотливым взглядом. Бедолага муж узнаёт об этом в последнюю очередь.

— Я второй телефон никогда не видел…

— Быть может, он принадлежал не ей.

Косматые брови сдвинулись.

— Моя жена меня любила. И я ее любил.

— Вы ничего не имеете против того, чтобы сдать образец ДНК? Криминалист Калхун вон там. — Мазур неизменно сохранял тон небрежным и дружелюбным до тех пор, пока ситуация не требовала иного подхода.

— Она уже взяла у меня отпечатки пальцев.

— Хорошо. Я вам очень признателен. Мы проведем тщательный криминалистический осмотр машины, и будет очень кстати иметь образец вашей ДНК, чтобы быстро вас исключить.

— Какой еще образец ДНК?

— Вам засунут в рот ватную палочку. Это займет всего одну секунду. Зато вы избавитесь от лишних трат времени в будущем. Вам не придется приезжать в полицейский участок. — И снова тот же панибратский, небрежный тон.

Выставив вперед подбородок, Санчес сверкнул глазами на следователя.

— Я не убивал свою жену. Я приехал сюда, чтобы ей помочь.

В его словах прозвучала настойчивость, однако Мазур еще слишком плохо его знал и не мог определить, то ли он говорит правду, то ли чертовски хорошо лжет.

— Как только мы исключим вас из списка подозреваемых, сможем заняться расследованием.

— Я должен позвонить своему адвокату.

— Это ваше право. Но так у убийцы будет больше времени на то, чтобы скрыться. — Увидев, что Санчес колеблется, детектив добавил: — Это обычная процедура. Я поступаю так при каждом расследовании.

— Валяйте! — Санчес тряхнул головой. — Берите образец моей ДНК. Делайте все, что считаете нужным.

Мазур подозвал Калхун. Та положила фотоаппарат на переносной столик. Когда детектив объяснил, что ему нужно, она принесла из микроавтобуса набор для взятия образцов ДНК и тщательно провела ватной палочкой по внутренней стороне щеки Санчеса.

— Я не убивал Глорию, — повторил тот. — Я приехал, чтобы ей помочь.

По крайней мере треть убитых женщин погибает от рук мужа, ухажера или любовника.

— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы схватить убийцу.

Санчес не то судорожно вздохнул, не то всхлипнул.

— Что будет с моей женой? Кто за ней приедет? Куда ее заберут?

— Мы отправим тело патологоанатому, — сказала Калхун. — Как только медики-криминалисты произведут вскрытие, они с вами свяжутся, и вы сможете обратиться в похоронное бюро. — Убрав ватную палочку в стеклянную пробирку, криминалист надписала бирку и отнесла образец в микроавтобус.

— Похоронное бюро… Господи! Я всего несколько часов назад разговаривал с ней.

Мазур внимательно следил за его телодвижениями. Санчес ломал руки и смотрел ему в глаза, что свидетельствовало о горе и о том, что он говорил правду.

— Когда ваша жена позвонила вам, она никак не намекнула вам на то, что у нее неприятности, что ее преследуют?

— Нет. Она была недовольна. Разозлена. В последнее время Глория стала очень вспыльчивой, и спущенное колесо ее просто взбесило.

— Почему она стала вспыльчивой?

— Я несколько раз спрашивал у нее, в чем дело, но она отвечала, что это пустяки. Глория похудела, поэтому я рассудил, что во всем виновата какая-нибудь очередная глупая диета… — Санчес провел рукой по голове. — Это просто кошмарный сон!

Услышав звонок сотового телефона, Мазур проверил свой — и сразу же сообразил, что это не он, а «паленый» телефон жертвы, который Калхун убрала в пластиковый пакет. Криминалист взяла пакет. На дисплее была надпись «ЗАБЛОКИРОВАНО».

Калхун осторожно открыла пакет и достала телефон.

— Это текстовое сообщение с приложенным видео.

Мазур повернулся к Санчесу.

— Я попрошу кого-нибудь проводить вас домой. Также нам будет нужна ваша рубашка для анализа.

— Рубашка? — Опустив взгляд, Санчес увидел кровь. В глазах у него снова появились слезы. — Да, конечно… — Плечи немолодого уже мужчины поникли, словно на него наконец в полной мере навалилось осознание случившейся трагедии. — Вы позаботитесь о моей жене?

— Да, сэр.

И снова вид у Санчеса был подавленный, растерянный, опустошенный. Он извлекал из себя все нужные эмоциональные ноты. Однако преступники также испытывают сожаление. Совершив убийство, особенно близкого человека, многие искренне скорбят по кончине того, кого только что сами убили.

После того как полицейский проводил Санчеса к патрульной машине, детектив повернулся к Калхун и прочитал текстовое сообщение. «Доктор Кейт Хейден, ты меня не поймала».

— Кейт Хейден, — задумчиво пробормотал Мазур, пытаясь вспомнить, о ком идет речь.

Не найдя у себя в памяти никаких ассоциаций, он ткнул кнопку, загружая приложенное видео. В такой глуши сотовая связь работала медленно, с перебоями, и на загрузку приложения ушло почти полминуты. Когда видео наконец загрузилось, Мазур увидел на экране застывший кадр с седаном Глории Санчес. Он нажал кнопку воспроизведения.

Кто-то с видеокамерой обошел стоящую машину Глории Санчес сзади и приблизился к передней левой двери. Вздрогнув, Глория Санчес оторвала взгляд от своего телефона и посмотрела прямо в объектив камеры.

«У вас всё в порядке? — спросил мужской голос. — Похоже, колесо спустило».

Взгляд Глории Санчес потеплел, она улыбнулась, сжимая в руке телефон.

«Я в полной безопасности в своей машине и дождусь прибытия помощи». — Поднятое стекло приглушило ее слова.

«Хотите, я заменю колесо?»

«Что? Нет. — Подняв взгляд, она моргнула. — Не стоит беспокоиться. — И, сверкнув глазами на свой телефон, снова принялась нажимать кнопки. — На этом участке шоссе связь есть не всегда».

«Я позвоню со своего телефона и вызову полицию или эвакуатор».

«Это было бы замечательно». — Ее улыбка растянулась шире.

Перед объективом камеры скользнула рука в перчатке, держащая телефон. Прошло несколько секунд.

«У меня тоже ничего нет».

«Вы можете ехать дальше, — сказала Глория Санчес. — Честное слово, со мной всё в порядке».

«Сотовая связь отсутствует, а у вас спущено колесо. Бросить вас в таком состоянии недопустимо. Я могу подбросить вас до ближайшей заправки и попросить там прислать эвакуатор».

«Правда?» — Она чуть опустила стекло.

«Конечно. Потребуется всего полчаса, чтобы сгонять туда и попросить кого-нибудь вернуться сюда. У вас есть аварийный фонарь? Стоять на обочине опасно. Кто-нибудь может зацепить».

«Ненавижу этот участок Ай-тридцать пять!» — Глория Санчес оглянулась на темноту.

«Я от него также не в восторге», — согласился мужчина.

«Я должна была быть уже в Ларедо. Заработалась допоздна».

«Тут мы с вами в одной лодке. Я отработал сверхурочную смену в больнице. Держусь только на крепком кофе и пакетике печенья из автомата».

«Господи, только этого мне сейчас не хватало!» — Снова взяв телефон, она ткнула несколько кнопок и выругалась.

«Откройте багажник. Дайте я взгляну на вашу запаску».

«Вы разбираетесь в машинах?»

«Немного».

Ее напряжение заметно ослабло.

«Если вы каким-то чудом сможете заменить колесо, я буду перед вами в неоплатном долгу».

«Пустяки. Давайте сначала посмотрим, что я смогу сделать».

Мужчина направился к багажнику, и в камеру мельком попал синий фургон. Разобрать в темноте номер было невозможно.

Открылся багажник, и мужчина провел рукой в перчатке по накачанному запасному колесу. Когда он вернулся к Глории Санчес, его дыхание не изменилось, оставаясь ровным и спокойным.

«Запаска тоже спущена».

«Что? Этого не может быть!»

«Посмотрите сами».

На этот раз она полностью опустила стекло.

«Я не хотела вас обидеть. Извините, у меня правда стресс».

«А я просто пытаюсь быть добрым самаритянином».

«О, спасибо вам огромное!»

И тут появился пистолет.

Глория Санчес отпрянула назад.

«Какого черта?»

Из дула вырвалась вспышка. Пуля поразила Глорию Санчес прямо в грудь. Она отлетела назад, капли крови брызнули ей в лицо, на рулевое колесо, на приборную панель. Блузка, юбка, сиденье быстро пропитались кровью.

«Ты здесь не одна. Я рядом с тобой».

— Проклятье! — бросила Калхун. — Он заснял убийство.

— За каким чертом он захотел показать нам это? — спросил Мазур, обращаясь скорее к себе самому.

— Возможно, хвалится. Возможно, гордится.

Детектив снова внимательно просмотрел видеозапись. Убийца осторожно смахнул прядь волос с лица Глории Санчес.

— На мой взгляд, тут что-то весьма личное, — заметила Калхун.

— Или это часть ритуала.

— Убийца оставил телефон, чтобы связаться с нами.

— Да, совершенно верно, — согласился Мазур.

— Я могу попробовать проследить входящий звонок.

— Давайте, не теряя время. Если у этого типа есть хоть какие-нибудь мозги, он воспользовался «паленым» телефоном и сразу же его выключил. Но иногда нам везет.

— Я потороплюсь. — Калхун достала свой телефон. — Будем надеяться, что мы имеем дело с глупым убийцей.

Краешки губ следователя чуть изогнулись в улыбке.

— Уверен, вам довелось немало таких повидать…

— Как и вам в Чикаго. — Криминалист поднесла телефон к уху.

— Сдается мне, что этот убийца умен… — Мазур окинул взглядом автостраду. В памяти у него что-то словно щелкнуло. — На Ай-тридцать пять были и другие убийства. Женщины, ехавшие в одиночку, сломанная машина, затем выстрел в упор… Серийный убийца или подражатель?

— С момента последнего нападения прошло шесть месяцев. Оно случилось дальше к северу. И тогда ФБР задержало преступника.

— Убийства смещались по шоссе последовательно на юг.

У Калхун сбросилось соединение. Выругавшись, она перезвонила снова. Когда соединение было установлено, криминалист отвернулась от Мазура и объяснила, какой телефонный вызов нужно проследить. Плотный поток движущихся на север машин шумел, вынуждая Калхун прикрывать второе ухо рукой.

Тем временем Мазур со своего телефона вышел в интернет. Ссылки загружались медленно, но наконец появилась статья про убийцу с I‑35, известного как Самаритянин. Память не подвела следователя. Пятеро жертв были случайными, все были убиты выстрелом в грудь, и у всех что-то произошло с машиной: у одной кончился бензин, у другой было проколото колесо, у третьей выхлопная труба была заткнута тряпкой. В ФБР этим делом занимались агент Майкл Невада и доктор Кейт Хейден, психолог-профайлер из Куантико^[4].

Убийца обращался к доктору Кейт Хейден…

Калхун вернула телефон в кармашек.

— В настоящий момент вызов отслеживается. — Она взглянула на телефон Мазура. — ФБР? Вы правда хотите привлечь к этому делу Бюро?

— Хочу? Нет. Но когда в жизни все получается так, как хочешь?

Примечания

2

Примерно 21 °C.

3

193 см.

4

Куантико — город в штате Вирджиния, где расположены Академия и Криминалистическая служба ФБР.