Герцог-упрямец

Мэдлин Хантер, 2019

Все друзья Эрика Маршалла, герцога Брентворта, давно погрязли в семейном счастье, – но сам он твердо намерен и дальше гордиться званием неисправимого холостяка. И уж тем более не собирается падать жертвой чар какой-то молодой особы, которая якобы имеет права на его поместье. Шотландская красавица Девина Маккаллум приехала в Лондон, чтобы просить королевской справедливости – возвращения ее семье несправедливо конфискованных земель. И самоуверенный герцог Брентворт, по ее мнению, точно не обеднеет, лишившись одного-единственного имения. Эти двое обречены возненавидеть друг друга… или познать истину старинной мудрости: от ненависти до любви – один шаг!

Глава 2

Ближе к вечеру Девина вошла в дом на Бедфорд-сквер, служивший резиденцией клубу «Парнас». В клуб, созданный герцогиней Страттон, принимались только женщины. Девину приняли месяц назад, когда она приехала в Лондон на встречу с миссис Галбрет, редактором журнала, купившего две ее статьи.

Этот клуб требовал рекомендации для вступления и плату за членство, однако Девину приняли в порядке благотворительности (разумеется, миссис Галбрет ничего такого не сказала), а само членство оказалось весьма демократичным. Хотя там было немало знатных дам, зашедших, чтобы отдохнуть и расслабиться в салоне или же поиграть в карты в специально выделенной для этого комнате, некоторые женщины вообще не относились к аристократии.

А еще несколько таких, как, например, казначей клуба, теперь стали важными леди, хотя и не являлись ими. В результате Девина и женщина, родившаяся просто Амандой Уэверли, а теперь ставшая герцогиней Лэнгфорд, крепко подружились.

Когда Девина вошла, Аманда сидела в библиотеке за письменным столом, склонив над пером темноволосую голову. Поверх роскошного платья цвета амариллиса она повязала простенький льняной передник.

— Разбираешься со счетами? — спросила Девина. — Или пишешь письмо?

Аманда подняла голову и с улыбкой ответила:

— Сейчас — счета.

— Тебе не хочется работать в кабинете?

— Вообще-то кабинет мне очень даже нравится… — Аманда глянула в сторону, где около камина сидели три женщины. — Но еще больше мне нравятся сплетни миссис Бэкон. Отсюда я могу подслушивать.

— Ох, бесстыдница! Ладно, не буду мешать. Однако на приеме я тоже кое-что подслушала. Герцогиня Страттон говорила, что зайдет сегодня, чтобы повидаться с миссис Галбрет. Она приходила?

— Она сейчас в ее комнате.

— А герцогиня обычно уходит сразу после беседы? Или остается на время?

Аманда вставила перо в держатель и с улыбкой спросила:

— А почему ты спрашиваешь? Хочешь с ней поговорить?

— Ну, я подумала… Подумала, что если я с ней поздороваюсь, проходя мимо, то, может быть, получится обменяться еще несколькими словами. Ведь так же?

Аманда еще шире улыбнулась:

— Знаешь, у меня есть идея получше. Когда она спустится вниз, я скажу ей, что ты хочешь с ней поговорить.

— Я не хочу навязываться… — со вздохом ответила Девина.

И мысленно добавила: «Опять». Потому что однажды уже навязалась, когда попросила леди Страттон написать то письмо королю.

— Не думаю, что она так это воспримет, — ответила Аманда. — Я же так не решила, когда ты обратилась ко мне.

«Это совсем другое», — подумала Девина. Аманда же посмотрела на нее внимательно и с усмешкой проговорила:

— Не беспокойся, она тебя не съест. Я уверена, ее очень заинтересует то, что ты хочешь ей сказать. — Она склонила голову к плечу и посмотрела на дверь. — О, я слышу, что они уже спускаются…

С лестницы донеслись женские голоса, и через несколько секунд в библиотеку вошли две дамы.

— После собрания во вторник проголосуем, — сказала герцогиня своей собеседнице, затем, заметив Девину, проговорила: — Я так рада, что вы стали приходить в наш клуб, мисс Маккаллум. Мне нравится думать, что вы обрели тут убежище.

— Так и есть, ваша светлость. Клуб находится недалеко от моего здешнего обиталища, поэтому, закончив выполнять свои обязанности, я могу в любой день позволить себе насладиться тут покоем.

— Я говорила ей, что она должна походить по книжным лавкам и выбрать несколько медицинских справочников и брошюр для нашей библиотеки, — заметила миссис Галбрет.

Миссис Галбрет, изящная элегантная блондинка, являлась не только редактором «Парнаса», но и управляющей клубом.

— Сегодня она пришла, потому что хочет поговорить с вами, Клара, — сказала Аманда.

— Правда? Тогда давайте найдем укромный уголок. — Герцогиня осмотрелась и, заметив трех женщин, устроившихся у камина, тихо сказала: — Пойдемте-ка в столовую, чтобы нас случайно не подслушали.

Аманда вспыхнула, уловив намек на то, что все сидевшие здесь подслушивали. Она снова склонилась над счетами. Девина же следом за герцогиней вышла из библиотеки и направилась в столовую. Впрочем, именовали эту комнату так совершенно напрасно, потому что ее очень редко использовали для трапез, гораздо чаще — для игры в карты. В основном тут женщины играли на деньги в «вист», но как-то раз Девина видела дам, игравших в «двадцать одно».

Герцогиня села за дальний столик у двери, ведущей в небольшой садик, и пригласила Девину сесть рядом.

— Как уже говорила вам на прошлой неделе, я приехала в Лондон не просто так, — начала Девина. — Вовсе не для того, чтобы стать гувернанткой или же…

— Вы хотели поговорить с королем о каком-то важном деле, — перебила герцогиня. — О деле, касающемся вашей семьи, относительно которого король дал свое обещание. Получилось?

— Сегодня меня пригласили во дворец благодаря вашему письму. Сомневаюсь, чтобы без вашего влияния это когда-нибудь случилось бы.

— Это влияние не мое, а моего отца, чья тень всегда стоит у меня за плечом. Ко мне же король никакой любви не испытывает. Однако приятно знать, что у меня все еще имеется какое-никакое влияние, пусть даже совсем незначительное. И я рада, что вы добились аудиенции.

— Добилась, но не у короля. Со мной встретился Хевершем.

Герцогиня со вздохом улыбнулась.

— Да, не так-то просто встретиться с королем, особенно — с этим. Вы получили такой отпор, потому что он не желает слышать напоминаний о своих обещаниях.

— Полагаю, что так, — кивнула Девина.

— Вы говорили, что встречались с ним на обеде во время празднеств в Эдинбурге. Он был нетрезв? Хм… глупый вопрос. Конечно, был! А тут вы, привлекательная молодая женщина, и он согласился помочь вам, желая проявить любезность, а может, и рассчитывая на большее… Ой, не думайте, что вы обязаны мне все это рассказать. Его привычки хорошо известны, и то, что он падкий на красивых молодых леди, — знают все. — Герцогиня помолчала. — Могу я спросить вас, о чем идет речь? На прошлой неделе вы мне ничего не рассказали, и я не стала настаивать, но…

— Речь идет о наследстве, о деле, которое игнорировалось очень долго. Видите ли, отец короля тоже согласился исправить положение, но затем сошел с ума, и поэтому…

— Выходит, два короля пообещали вам помочь — и ничего не сделали? Это совершенно неприемлемо. И ведь ясно: теперешний боится, что вы сделаете его всеобщим посмешищем — из-за неумения держать слово и из-за того, что он не чтит обещания своего отца.

Девина молча кивнула.

Именно так сказал и ее наниматель мистер Хьюм. «Ваше главное оружие — сплетня, которая выставит его в неприглядном свете».

Герцогиня еще несколько минут размышляла, потом проговорила:

— Я думаю, скоро дворец даст о себе знать. Думаю, там либо решат дело к вашему удовлетворению, либо попытаются каким-то образом откупиться от вас. Вы должны решить, готовы ли допустить это, а если да, то какую цену имеет для вас это наследство.

— Почему вы думаете, что такое случится?

— Ну… потому что я поступила бы именно так, столкнувшись с вашей решимостью.

«Наверное, это комплимент», — подумала Девина. Интересно, увидел ли в ней Хевершем то, что разглядела герцогиня?

— Надеюсь, вы правы, миледи. — Она встала, собираясь уходить. — Благодарю вас за то, что помогли открыть мне двери дворца. Надеюсь, я была не слишком дерзкой, обратившись к вам за помощью.

Герцогиня засмеялась:

— Вы были в высшей степени дерзкой. Но так случилось, что именно дерзость нравится мне в женщинах.

— Я рада этому… и очень вам благодарна, — пробормотала девушка.

Герцогиня тоже встала.

— Дайте мне знать, как ваши дела. Возможно, однажды вы расскажете все про это наследство. Думаю, это очень интересная история.

Эрик вытянул ноги и уставился в свой бокал, наполненный густой красной жидкостью. Двое его друзей, герцог Страттон и герцог Лэнгфорд, уже прикончили свои порции. Минут через десять пора будет возвращаться к дамам.

— Хорошо, что вы пришли, — произнес Лэнгфорд.

— Конечно, мы пришли. Скромный обед — превосходная возможность для твоей жены проверить на прочность свои новые крылышки, — отозвался Страттон.

— На следующий можешь пригласить побольше гостей, — заметил Эрик и сделал глоток портвейна. — Этот прошел хорошо, а все званые обеды, по сути, одинаковы за исключением числа стульев.

Это был, наверное, самый скромный из всех возможных званых обедов — на нем присутствовали всего три пары. И это была первая попытка бывшей Аманды Уэверли принимать гостей. Конечно, ей бы не помешало несколько подсказок при составлении меню, но повар поможет поднатореть в этом деле. Или одна из леди. Клара, например, жена Страттона, непременно объяснит ей, что к чему, если решит, что это необходимо.

— Я говорил жене, что гостей совсем мало, но она так нервничала… Что ж, разумеется, ее никто к этому не готовил. — Лэнгфорд запустил пальцы в свои темные кудри, что делал всегда, когда его что-то беспокоило.

Эрик знал, что друга не волновало, хорошо прошел обед или нет, а вот его жену это очень волновало, поэтому он и беспокоился.

— Пусть следующая попытка будет послеобеденным приемом, — предложил Брентворт. — Своего рода салоном… еще одним для того журнала.

Таким образом он высказал то, что было у него на уме, поскольку последние несколько дней он почти постоянно думал о некоей эссеистке, писавшей для того журнала. Девина Маккаллум, оказывается, замышляла отнять одно из его поместий. Что ж, если так, то в конце этой интриги ее ждала кое-какая расплата…

— Хорошо, что и ты пришел, Брентворт, — сказал Страттон, многозначительно взглянув на приятеля.

Хорошо? Эрик мысленно усмехнулся. Да его присутствие было просто необходимо! Журнал этот казался весьма спорным, и Клара, заявив, что она его владелица, неизбежно станет объектом критики. Да, конечно, и Страттон, и его жена — оба они привыкли к конфликтам и даже скандалам, однако долг друга смягчить все это, если получится, и Эрик знал, что кое-что сумеет для этого сделать.

— Мне этот журнал понравился, — сказал он, хотя это было явным преувеличением. — Я даже взял один из номеров домой и прочитал. Леди Фарнсуорт не сдерживает темперамент в своих статьях, но я от нее этого и не ожидал. Историческое эссе написано очень хорошо, хотя я никогда не слышал об авторе. И вклад мисс Маккаллум тоже… весьма интересен.

Да, весьма интересен… Приходилось признать, что у этой дамы талант.

— Аманда говорит, что она очень интересная женщина, так что, думаю, и статьи ее должны быть интересны, — заметил Лэнгфорд.

— Ты знаком с ней лично? — спросил Эрик.

Лэнгфорд помотал головой, налил себе еще портвейна и передал бутылку Страттону. Некоторое время помолчав, сообщил:

— Я немного поговорил с ней на приеме. Зато Аманда с ней подружилась. Я удивился, узнав, что она родом из Эдинбурга. Ничего шотландского в ее речи нет. Впрочем, Аманда сказала, что в детстве она жила в Нортумберленде.

— В ее эссе сочетаются описания путешественника и советы доктора. Да только она, конечно, не доктор, — пробормотал Брентворт.

— Аманда говорила, что ее отец был доктором. Летом она ездила с ним лечить людей в неблагополучных районах.

— Значит, помощница доктора, — произнес Страттон, пожав плечами.

— Да, похоже на то, — согласился Лэнгфорд. — Думаю, теперь, когда ее отца не стало, она сможет продолжить его дело.

— Но ведь она-то сама не доктор… — пробормотал Брентворт.

— Лучше кто-нибудь, кто хоть что-то знает о медицине, чем специалист, не знающий ничего. Вероятно, так на это смотрят те, кого она лечит, — заметил Страттон.

— Да она и не сможет продолжать дело отца. Мне говорили, она гувернантка, — сказал Брентворт, вспомнив то, что сообщил ему Хевершем.

— Она занялась этим совсем недавно, как раз перед тем, как приехала в Лондон. Подписала договор с Хьюмом на месяц или около того.

— С Хьюмом? С этим радикалом?

— Да, с ним. Но он считает, что нанял для дочери не гувернантку, а учительницу, — продолжил Лэнгфорд. — Мисс Маккаллум отвечает за преподавание его дочери целого ряда академических предметов. Этим она занималась и в Эдинбурге. Не гувернанткой служила.

Брентворт вспомнил о ее статье в журнале.

— Полагаю, Девина Маккаллум тоже может оказаться радикалкой. — Немного подумав, проворчал: — Это бы многое объяснило; возможно, ею движет не жадность, а другие побуждающие стимулы. Начать с того, что она не произвела на него впечатления человека, готового на мошенничество ради собственного обогащения. Но вернуть шотландские земли… Что же это, если не мошенничество?

— Почему ты так говоришь? — Лэнгфорд пожал плечами. — Ведь мой учитель не перенял политические взгляды моего отца. Так с чего бы ей вдруг перенимать взгляды Хьюма?

— Я не думаю, что она что-то у него переняла. Полагаю, она знакома с ним лишь потому, что оба они солидарны в своем отношении к одному и тому же вопросу.

— Вопросу? В единственном числе? — пробормотал Страттон. — Полагаю, ты имеешь в виду шотландское дело. Я думаю, можно с уверенностью сказать, что после казней в двадцатых об этой истории нужно забыть.

— Аманда говорит, что у ее новой подруги нет вовсе никаких политических взглядов, — сообщил Лэнгфорд.

— Но в ее статье описывается путешествие на восток от Глазго, где был эпицентр всех тягостных событий, — возразил Брентворт. — А ее пациенткой была жена тамошнего ткача. Она упоминает о его прискорбном отсутствии дома в течение последних нескольких лет и о судебных процессах. Возможно, он был одним из перемещенных.

— И что, это имеет какое-то значение? Сомневаюсь, что она приехала в Лондон, чтобы кого-то убить, — с усмешкой сказал Страттон.

«Нет, она приехала в Лондон, чтобы украсть сотни акров моего наследства», — подумал Брентворт, стиснув зубы.

Лэнгфорд пристально посмотрел на него, и Брентворт мысленно поежился. С большинством других он бы не сомневался, что ничем себя не выдал, но друг слишком хорошо его знал и ухмыльнулся — точно сам дьявол, — и в его голубых глазах заплясали смешинки.

— На самом деле тебе плевать на ее политические взгляды, — заявил он. — Ты просто ищешь предлог интересоваться ею.

Брови Страттона взлетели на лоб, и он тоже уставился на Брентворта.

— Чушь, — отрезал тот. — Ты даже не представляешь, насколько ошибаешься. Твоя безрассудная одержимость собственной женой заставляет тебя думать, что все мужчины такие же идиоты, как ты, Лэнгфорд. Я не испытываю ни малейшего интереса к избыточно хладнокровным шотландским женщинам, получившим весьма своеобразное образование и воспитание. А теперь… Не пора ли нам присоединиться к дамам?

— Избыточно хладнокровная? Вот как? Да ты уже потратил больше времени на изучение ее характера, чем на большинство других женщин вместе взятых. — С самоуверенной улыбкой триумфатора Лэнгфорд поднялся и направился к двери.

«Действительно потратил, но вовсе не по той причине, какую предположил Лэнгфорд», — мысленно проворчал Брентворт.