Заряд доблести

Морган Райс, 2013

«Гвендолин лежала на траве лицом вниз, чувствуя, как холодный зимний ветер пробегает по ее голой коже, и когда она распахнула глаза, перед ней медленно предстал отдаленный мир. Она находилась в каком-то далеком месте, в поле цветов, залитом солнечным светом, где рядом с ней были Тор и ее отец – все они были счастливы и смеялись. В мире все было идеально. Но теперь, когда девушка открыла глаза, мир перед ней не мог отличаться еще больше. Земля была твердой, холодной, и над ней стоял, медленно поднявшись на ноги, не ее отец, не Тор, а монстр – МакКлауд. Покончив с ней, он медленно поднялся, застегнул свои штаны и бросил на нее удовлетворенный взгляд…»

«Трус много раз до смерти умирает;

Храбрец вкушает лишь однажды смерть»

Уильям Шекспир«Юлий Цезарь»

Глава первая

Гвендолин лежала на траве лицом вниз, чувствуя, как холодный зимний ветер пробегает по ее голой коже, и когда она распахнула глаза, перед ней медленно предстал отдаленный мир. Она находилась в каком-то далеком месте, в поле цветов, залитом солнечным светом, где рядом с ней были Тор и ее отец — все они были счастливы и смеялись. В мире все было идеально.

Но теперь, когда девушка открыла глаза, мир перед ней не мог отличаться еще больше. Земля была твердой, холодной, и над ней стоял, медленно поднявшись на ноги, не ее отец, не Тор, а монстр — МакКлауд. Покончив с ней, он медленно поднялся, застегнул свои штаны и бросил на нее удовлетворенный взгляд.

К Гвен быстро вернулась память. Ее капитуляция перед Андроникусом. Его предательство. Нападение МакКлауда. Ее щеки залила краска, когда девушка осознала, насколько наивной она была.

Гвен лежала на земле, все ее тело изнывало от боли, сердце девушки было разбито. Больше чем когда-либо в своей жизни ей хотелось умереть.

Открыв глаза, Гвен увидела армию Андроникуса, десятки солдат, которые стали свидетелями этой сцены, и почувствовала еще больший стыд. Ей никогда не следовало сдаваться этому монстру. Вместо этого она должна была умереть, сражаясь. Ей следовало послушать Кендрика и остальных. Андроникус сыграл на ее жертвенных инстинктах, и она купилась на это. Гвен желала бы встретиться с ним в битве. Даже если бы она умерла, то, по крайней мере, умерла бы с нетронутым достоинством и честью.

Впервые в своей жизни Гвендолин знала наверняка, что она умрет. Но это больше не беспокоило ее. Она больше не заботилась о смерти — девушка заботилась только о том, чтобы умереть по-своему — хотя она еще и не была готова погибнуть.

Лежа на земле лицом вниз, Гвендолин украдкой протянула руку и схватила комок грязи.

«Теперь ты можешь подняться, женщина», — хрипло приказал МакКлауд. — «Я покончил с тобой. Пришла очередь других».

Гвен так сильно сжимала в руке грязь, что костяшки ее пальцев побелели. Девушка молилась о том, чтобы ее замысел сработал.

Одним быстрым движением она развернулась и бросила комок грязи в глаза МакКлауда.

Он не ожидал этого и, закричав, оступился назад, поднимая руки и пытаясь стереть грязь с глаз.

Гвен воспользовалась этим моментом. Воспитанная в королевском дворе, она обучалась у королевских воинов, а те всегда учили ее нападать второй раз, до того, как у соперника появится шанс на то, чтобы прийти в себя. Она никогда не забывала урок, которому они ее научили — есть ли при ней оружие или нет, она всегда вооружена. Она всегда может воспользоваться оружием своего врага.

Гвен протянула руку, сняла с пояса МакКлауда его кинжал, высоко подняла его и вонзила нож между его ног.

МакКлауд завопил еще громче, убирая руки от глаз и хватаясь за пах. Кровь потекла у него между ног, когда МакКлауд протянул руку и, жадно хватая ртом воздух, вытащил кинжал.

Гвен была довольна собой за нанесение этого удара, за эту, пусть маленькую, но месть. Но, к ее удивлению, рана, которая сбила бы с ног кого угодно, не замедлила МакКлауда. Этого монстра невозможно было остановить. Она сильно ранила его, как раз в то место, удар в которое он заслужил, но не убила его. Ее удар даже не заставил его опуститься на колени.

Вместо этого МакКлауд извлек кинжал из раны, которая истекала кровью, и, усмехнувшись, бросил на нее взгляд, предвещающий смерть. Он начал опускаться к ней, сжимая кинжал трясущимися руками, и Гвендолин поняла, что ее час настал. По крайней мере, она умрет, несколько удовлетворенная.

«Сейчас я собираюсь вырезать твое сердце и скормить его тебе», — сказал МакКлауд. — «Приготовься узнать, что означает настоящая боль».

Гвендолин приготовилась к удару кинжала и последующей за этим мучительной смерти.

В следующую минуту раздался крик и, после мгновения потрясения, Гвендолин удивилась, осознав, что крик принадлежал не ей. Это был МакКлауд, он кричал в агонии.

Гвен опустила руки и растерянно подняла глаза вверх. МакКлауд выронил кинжал. Девушка несколько раз моргнула, пытаясь осознать тот образ, что предстал перед ней.

МакКлауд стоял перед ней с торчащей из глаза стрелой. Он пронзительно кричал, пока из его глазной впадины лилась кровь. Он поднял руку и схватил стрелу. Гвен ничего не могла понять. В него выстрелили. Но как? И кто?

Гвен повернулась в том направлении, из которого прилетела стрела, и ее сердце воспарило, когда она увидела стоявшего там Штеффена, державшего в руках лук, скрывающегося в огромной группе солдат. До того, как кто-то из присутствующих смог понять, что происходит, Штеффен выпустил еще шесть стрел, и шесть воинов, которые стояли рядом с МакКлаудом, упали друг за другом. Из горла каждого из них торчала стрела.

Штеффен снова собирался выстрелить, когда его, наконец, заметили. Большая группа солдат набросилась на него и швырнула горбуна на землю.

Продолжая кричать, МакКлауд развернулся и побежал в толпу. Удивительно, но он все еще был жив. Гвен надеялась на то, что он умрет от потери крови.

Сердце девушки преисполнилось благодарности по отношению к Штеффену — больше, чем он когда-либо узнает. Она знала, что сегодня здесь умрет от чьей-то руки, но, по крайней мере, не от руки МакКлауда.

Лагерь солдат стих, когда поднялся Андроникус, который медленно направился к Гвендолин. Лежа на земле, девушка наблюдала за тем, как он приближается — невероятно высокий, словно надвигающаяся на нее гора. Воины расступились, когда он подошел ближе, над полем боя воцарилась мертвая тишина, единственным звуком было только завывание ветра.

Андроникус остановился в нескольких футах от девушки, нависнув над ней и глядя на нее ничего не выражающим взглядом. Он поднял руку и начал медленно перебирать высушенные головы на своем ожерелье. Из недр его груди и горла вырвался странный звук, напоминающий мурлыканье. Казалось, что он был одновременно и разозлен, и заинтригован.

«Ты бросила вызов великому Андроникусу», — медленно произнес он древним и глубоким голосом, и весь лагерь ловил каждое его слово. Его голос властно гремел, разносясь по равнинам. — «Было бы проще, если бы ты покорилась своему наказанию. Теперь же тебе придется узнать, что такое настоящая боль».

Андроникус опустил руку и вынул такой длинный меч, который Гвен еще никогда не приходилось видеть. Его длина, должно быть, достигала восьми футов, и его характерный звон эхом пролетел по полю боя. Он высоко держал свой меч, повернув его к свету — отражение было таким сильным, что ослепило девушку. Андроникус и сам рассматривал оружие, вертя его в своих руках, словно видел меч впервые.

«Ты — женщина благородного происхождения», — сказал он. — «Ты заслуживаешь того, чтобы умереть от благородного меча».

Андроникус сделал два шага вперед, схватил рукоять меча двумя руками, и поднял его еще выше.

Гвендолин закрыла глаза. Она слышала завывание ветра, движение каждой травинки, и на нее нахлынули случайные воспоминания из ее жизни. Девушка ощущала окончание своей жизни, чувствовала все, что сделала, всех, кого любила. Последние ее мысли были обращены к Тору. Гвен протянула руку к шее и сжала амулет, который он дал ей, крепко зажав его в кулаке. Она почувствовала, что этот древний красный камень излучает теплую силу, и вспомнила слова Тора, которые он произнес, преподнеся ей этот подарок — этот амулет может спасти твою жизнь. Однажды.

Гвен крепче сжала амулет, который пульсировал в ее ладони, и всеми фибрами души молилась Богу.

«Пожалуйста, Господи, позволь этому амулету сработать. Пожалуйста, спаси меня, только в этот раз. Позволь мне снова увидеть Тора».

Гвендолин открыла глаза, ожидая увидеть, как на нее опускается меч Андроникуса, но то, что она увидела, удивило ее. Андроникус стоял перед ней, застыв, глядя через ее плечо, словно видел чье-то приближение. Он казался удивленным, даже сбитым с толку. И это было не то выражение, которое она когда-либо рассчитывала увидеть на его лице.

«Сейчас ты опустишь свое оружие», — раздался голос позади Гвендолин.

Звук этого голоса загипнотизировал девушку. Она знала этот голос. Развернувшись, она поразилась, увидев человека, которого она знала так же хорошо, как и своего собственного отца.

Аргон.

Он стоял перед ней в своих белых одеждах с наброшенным на голову капюшоном. Его глаза сияли так напряженно, как никогда еще не приходилось видеть девушке. Его взгляд был устремлен прямо на Андроникуса. Гвендолин и Штеффен лежали на земле между двумя этими титанами. Они представляли собой двух созданий невероятной силы — создание мрака и создание света — которые стояли друг против друга. Девушка практически ощущала бушующую над ее головой духовную войну.

«Неужели?» — насмешливо спросил Андроникус, улыбаясь в ответ.

Но его улыбка не обманула Гвен — она видела, как дрожат его губы, впервые читала в глазах этого монстра страх. Она никогда не думала, что увидит нечто подобное. Должно быть, Андроникус знал Аргона. И тех знаний, которыми он владел, было достаточно для того, чтобы внушить страх самому влиятельному человеку в мире.

«Ты больше не причинишь вреда этой девушке», — спокойно произнес Аргон. — «Ты примешь ее капитуляцию», — сказал он, делая шаг ближе. Его глаза светились, гипнотизируя. — «Ты позволишь ей отступить к ее народу. И ты позволишь ее людям сдаться, если они этого захотят. Я скажу тебе это только один раз. Ты поступишь мудро, приняв это».

Глядя на Аргона во все глаза, Андроникус несколько раз моргнул, будто в нерешительности.

После чего он, наконец, откинул назад голову и разразился хохотом. Это был самый громкий и темный смех, который Гвен когда-либо приходилось слышать. Он наполнил собой весь лагерь и, казалось, достигал самого неба.

«Твои волшебные трюки на меня не подействуют, старик», — сказал Андроникус. — «Я знаю Великого Аргона. Были времена, когда ты был влиятельным. Более влиятельным, чем люди, драконы, чем само небо — по крайней мере, так говорят. Но твое время прошло. Наступили новые времена. Теперь время великого Андроникуса. Сейчас ты всего лишь след, пережиток другого времени, когда правил МакГил, когда магия была сильна, когда Кольцо было непобедимым. Но твоя судьба связана с Кольцом, а Кольцо сейчас слабое. Так же, как и ты. С твоей стороны глупо противостоять мне, старик. Сейчас ты будешь страдать. Сейчас ты узнаешь силу Великого Андроникуса».

Андроникус насмешливо улыбнулся и снова поднял свой меч, направляя его к Гвендолин, на этот раз глядя прямо на Аргона.

«Я собираюсь медленно убивать эту девчонку на твоих глазах», — сказал Андроникус. — «После чего я убью горбуна, а затем я покалечу, но оставлю тебя в живых в качестве ходячего символа власти моего величия».

Гвендолин приготовилась к худшему, вздрогнув, когда Андроникус опустил свой меч на ее голову.

И вдруг что-то произошло. Она услышала прорезающий воздух звук, напоминающий тысячи пожаров, после чего раздался крик Андроникуса.

Открыв глаза, девушка не поверила своим глазам, увидев, как от боли исказилось лицо Андроникуса. Он выронил свой меч и рухнул на колени.

Гвен наблюдала за тем, как Аргон сделал вперед сначала один шаг, затем второй, вытянув вперед одну ладонь, которая излучала шар фиолетового света. Этот шар становился все больше и больше, обволакивая Андроникуса, когда Аргон продолжал наступать вперед. Его лицо ничего не выражало, пока он подходил к монстру все ближе и ближе, вытянув ладонь.

Андроникус свернулся в клубок на земле, пока его обволакивал свет.

Его люди ахнули, но никто не осмелился приблизиться. То ли они испытывали страх, то ли Аргон произнес какое-то заклинание, чтобы сделать их беспомощными.

«ОСТАНОВИ ЭТО!» — крикнул Андроникус, подняв руки и схватившись за уши. — «Я УМОЛЯЮ ТЕБЯ!»

«Ты больше не причинишь вреда этой девушке», — медленно произнес Аргон.

«Я больше не причиню вреда этой девушке!» — повторил Андроникус, словно находясь в трансе.

«Ты сейчас же ее освободишь и позволишь ей вернуться к своим людям».

«Я сейчас же ее освобожу и позволю ей вернуться к своим людям».

«Ты дашь ее людям возможность капитулировать».

«Я дам ее людям возможность капитулировать!» — кричал Андроникус. — «Пожалуйста! Я сделаю что угодно!»

Аргон сделал глубокий вдох, после чего, наконец, остановился. Свет из его ладони прекратился, когда он медленно опустил свою руку.

Гвен потрясенно посмотрела на него. Она никогда не видела Аргона в действии, и с трудом понимала его силу. Казалось, что она наблюдала за тем, как разверзлись небеса.

«Если мы встретимся снова, великий Андроникус», — медленно сказал Аргон, глядя на монстра, который лежал, скуля, сверху вниз. — «Это произойдет на твоем пути к самым темным сферам смерти».