Миллион поцелуев в твоей жизни

Моника Мерфи (2021)

Рен Бомон многогранна. Красива. Умна. Мила. Невинна. Все в частной школе «Ланкастер» ее обожают. Хотят с ней дружить. И только я вижу, какая Рен на самом деле. Маленькая вышколенная девочка, которая так старательно подавляет чувства, что, похоже, вот-вот лопнет. Она считает себя выше всех нас. Даже выше меня. Я не должен испытывать к ней влечение. Она не в моем вкусе. Но однажды нам приходится заняться совместным учебным проектом и понять, что у нас, возможно, намного больше общего, чем мы думали. Вскоре я осознаю, что полностью одержим. Я сделаю ради этой девушки все, лишь бы она в меня влюбилась. Все что угодно.

Глава 11

Крю

Придя на седьмой урок, я замечаю Рен, которая сидит на своем привычном месте за первой партой в среднем ряду, опустив голову, отчего длинные волосы закрывают большую часть ее лица. Я останавливаюсь на пороге кабинета и рассматриваю ее. Все болтают. Смеются. Все, кроме Рен. Она выглядит… печальной.

Поверженной.

Одинокой.

Ее очевидная боль тяжким грузом ложится на мои плечи, и это ужасно меня раздражает. Я за это в ответе, и обычно подобное меня не волнует. Но серьезно. Что Рен Бомон мне сделала, черт возьми?

Вообще ничего. Мне досаждает само ее присутствие, но это не повод ее мучить.

Или повод?

Господи. У меня серьезные проблемы с головой.

Я молча прохожу мимо нее в самый конец класса и плюхаюсь на свое привычное место. Эзра уже сидит за своей партой, а Натали уселась к нему на колени и пожирает его страстным взглядом, пока сам он просто ведет себя как придурок и наслаждается ее вниманием.

Зная, как поступает Натали, я не доверяю ее мотивам. Она что-то хочет от Эзра. Это единственная причина ее внимания.

— Господи, Крю, — произносит она, когда замечает меня, и, закатив глаза, поворачивается ко мне лицом. — Тебе еще не надоело?

Этот разговор? Еще как.

— Что именно?

— Работать в паре с этой девственницей. Уверена, каждая секунда невыносима. — Она указывает на спину Рен. — А мне невыносимо от того, что Сэм мой партнер. Он ужасно скучный. Вечно что-то бубнит. Говорит о том, чего я не понимаю.

Это потому, что Сэм на редкость умен, а Натали, наоборот, глупая, как курица. Впрочем, этого я ей сказать не могу.

— Сэм умный парень. С ним ты точно получишь пятерку за проект.

— Тьфу. — Натали запрокидывает голову и ловит взгляд Эзры, оба улыбаются. — Я бы предпочла работать с тобой, Крю.

— А как же я? — Эзра, наглый засранец, обнимает ее, опуская ладонь ей на живот. — Моей напарницей ты бы быть не хотела, Нат?

Натали морщит нос.

— Нисколько, — она отталкивает его руку, слезает с его колен и встает передо мной.

Вот что мне не нравится в Натали. Она настоящая вертихвостка. Пока меня не было рядом, уселась Эзре на колени и, вероятно, довела бедолагу до стояка. А стоило ему повести себя смелее — а Натали всячески намекала, что дает добро, — она делает вид, словно он мерзкий извращенец, и дает ему от ворот поворот.

Уверен, что каждая женщина имеет право сказать «нет», даже Рен. Я просто шутил над ней во время перерыва, впрочем, она все равно этого не поймет.

Натали постоянно топчется возле этой грани: сперва пытается ее перейти, а потом спешит отойти подальше, когда все идет не так, как ей хочется. Это утомительно. И опасно.

Поняв, что она еще не договорила, я издаю усталый вздох и, запрокинув голову, ловлю ее взгляд.

— Чего тебе, Нат?

— Пойдем со мной, поговорим со Сков. Я знаю, что тебе паршиво с ней работать. — Она кивает в сторону Рен. — Уверена, если мы оба подойдем и объясним свою позицию, Сков прислушается.

Наверное, нет, но, может, стоит попробовать. Знаю, что Рен точно вздохнет с облегчением, если ей больше не придется иметь со мной дела. А я, оказавшись от нее подальше, вероятно, смогу умерить уровень своего раздражения.

Как и новую настойчивую потребность каждый вечер дрочить в ду́ше, думая о том, как Рен стоит на коленях, обхватив розовыми губками головку моего члена.

Черт, я начинаю возбуждаться от одной мысли об этом.

— Я не буду менять напарника, — твердо заявляю я.

У Натали отвисает челюсть.

— Ой, да брось. Только не говори, что тебе нравится работать с девственницей.

— Перестань так ее называть, — с раздражением говорю я.

— А что? Это правда! Разве она не девственница?

— Да, я девственница.

Вот черт. Похоже, Рен подошла, чтобы присоединиться к разговору.

Натали смотрит на нее, слегка скривив верхнюю губу в усмешке.

— А ты что тут забыла?

— Раз ты собралась меня обсуждать, то, возможно, и мне стоит поучаствовать в беседе. — Рен скрещивает руки на груди, тем самым выставляя грудь вперед и давая мне возможность вдоволь на нее насмотреться.

— Тебя вообще к нам в компанию не приглашали, — бормочет себе под нос Натали.

Рен расправляет плечи.

— Тогда советую прекратить без конца упоминать мое имя.

— Во-о-оу, — тянет Эзра, едва не подпрыгивая на месте в предвкушении потенциальной девичьей ссоры.

Натали переводит на меня взгляд.

— Ты что, не скажешь ей, чтобы шла на свое место или еще куда-нибудь?

— Нет. — Едва удостаивая Рен вниманием, я откидываюсь на спинку стула, поднимаю руки и складываю их за головой, словно у меня уйма времени. — Думаю, она сама справится.

Натали бросает на меня недобрый взгляд и снова обращается к Рен.

— Хочешь сказать, что твое имя Девственница? Потому что иначе я тебя не называла.

Выражение лица Рен становится мрачным. Она злится. Не могу ее винить: Натали ведет себя как последняя дрянь.

— Перестань меня обсуждать, Натали.

— Да что ты? И что ты сделаешь, если не перестану? — дразнит Натали.

— На твоем месте я бы притормозил, — тихо говорю я. Обе смотрят на меня, и в глазах Натали вспыхивает раздражение. — У меня есть на тебя небольшой… компромат, Нат.

Откровенные фотки, которые она присылала мне давным-давно — как и большинству парней в кампусе. Видео, на которых она курит вейп на вечеринке в прошлом году. Еще одно, на котором ее жестко трахает Малкольм, хотя его я так и не смотрел.

Малкольм, конечно же, потрудился переслать его всем нам, хотя я не знаю, известно ли об этом Натали. Эту мысль ему подкинул другой наш одноклассник, который делает точно так же. Озабоченный тип.

— Ты сейчас серьезно? Ты правда встанешь на ее сторону? — Она машет рукой на Рен.

— Будешь публично ее унижать, и я помогу ей ответить тем же. — Пожимаю плечами я. — Вот так все просто.

Натали ничего не отвечает, но заметно дрожит. От страха. От злости. Может, от того и другого.

— Ты мудак.

— Это я уже слышал, детка. Тоже мне новость.

Недовольно фыркнув, она разворачивается и уходит. Плюхается на стул в паре рядов от моего и издает громкое:

— Хм!

Как раз в этот момент Малкольм входит в класс, останавливает взгляд на Рен, стоящей возле моей парты, и прищуривается.

Вид у него недовольный.

Именно Малкольм рискует больше всех, если Рен нас сдаст. Его отправят обратно в Англию, а этого он хочет меньше всего. У него сложные отношения с родителями, особенно с матерью. Что бы он ни делал, ее все не устраивает. А если его выгонят из школы и отправят обратно в Англию?

Даже думать нечего. Она придет в ярость и, скорее всего, лишит его финансовой поддержки.

Малкольм идет к своей парте, что сбоку от моей и ближе к Рен. По пути врезается в нее плечом и даже не утруждается извиниться, что совсем на него непохоже, ведь он англичанин и ужасно вежлив. Он садится за парту и свирепо смотрит на Рен.

— Я тебе не мешаю?

Рен, часто моргая, потирает руку в том месте, где он на нее налетел.

Да какого черта? Этот сукин сын причинил ей боль.

Если она расплачется, я за себя не отвечаю.

— Смотри, куда идешь, Мал. — Когда он оборачивается, я бросаю на него взгляд, который так и говорит: «Отвали на хрен».

Он пожимает плечами.

— Она стояла у меня на пути.

— Она девушка. А ты налетел на нее как на поле.

— Послушать тебя, так это плохо, — добавляет Рен.

Я снова поворачиваюсь к ней.

— Что плохо?

— Что я девушка. Будто это проклятие или я какой-то недочеловек.

— Ну… — тянет Малкольм. — Твои слова, не мои.

Эзра хохочет.

Я молча закипаю от злости.

— Женщины годятся только для одного, правда, Крю? Ты сам так говорил. — Малкольм не колеблется ни секунды. — Для секса. Вот для чего. О, и для готовки. Видимо, все же для двух дел.

— Ты отвратителен, — шепчет Рен и смотрит на меня. — И ты ничем не лучше, раз просто сидишь и позволяешь ему говорить такие гадости.

От ее типичной манеры всех осуждать моя злость усиливается.

— А что ты хочешь от меня услышать? Что, по моему мнению, Малкольм прав? Что женщины ни на что не годятся, кроме быстрого перепихона? Может, он и прав.

— Какой же ты мерзавец, Ланкастер! — вопит Натали со своего места, хохоча до упаду.

Это сходит ей с рук только потому, что Сков еще не вошла в кабинет. Сейчас в классе царит обстановка вседозволенности.

— Она права, — произносит Рен пугающе спокойным голосом. — Ты конченый мерзавец.

У меня отвисает челюсть. Эзра хохочет так заливисто, что уже на грани истерики. Даже Малкольм посмеивается.

Рен резко разворачивается и идет по проходу между партами, по пути хватает свой рюкзак с пола и выбегает из класса. Проносится мимо мисс Сков, которая смотрит ей вслед, а потом закрывает дверь кабинета.

— И почему она постоянно убегает с моего урока, если прежде не прогуляла ни дня? — спрашивает Сков, ни к кому конкретно не обращаясь, и идет к своему столу, качая головой.

— Что это вообще было, мать твою? — спрашиваю я друга. — Ты специально на нее налетел, чтобы сделать больно?

Малкольм бросает на меня сердитый взгляд.

— Я ей не доверяю. И ты не должен. Рано или поздно эта пай-девочка сдаст нас, и тогда нам всем крышка.

— А унижая ее и выставляя дурой перед всем классом, ты рассчитываешь добиться ее молчания?

Ему хватает совести изобразить раскаяние.

— Может, она ничего не расскажет, если будет нас бояться.

— Перепугав ее до смерти, можно, наоборот, вынудить ее признаться во всем, что видела. — Черт, я не знаю, как заставить Рен молчать. Может, стоит в кои-то веки отнестись к ней по-доброму. — Не забывай, что она может погубить меня — нас — одним визитом в кабинет директора. Отличный план ты придумал, мой друг. Просто железный.

Хотя мне ли судить? Я и сам только и делал, что запугивал ее. Я ничем не лучше Малкольма.

Возможно, даже хуже, ведь хочу только одного: трахнуть ее.

Осознание сражает меня прямо в грудь, напоминая о том, что я все же человек. Я люблю делать вид, словно меня ничто не волнует, но сейчас есть только одно — вернее, только один человек, которому под силу меня задеть. Заморочить мне голову.

Окончательно меня уничтожить.

И это Рен.

— Может, кто-то должен пригрозить ей, чтобы помалкивала, раз сам ты можешь думать только о том, как лишить ее девственности, — парирует он.

Я прожигаю Малкольма взглядом. Меня бесит, что он понял, о чем я думаю. Но я сам виноват. Я вожделел Рен с начала выпускного класса. Черт, даже дольше.

Почему меня должна заботить забитая девственница, которая, вероятно, влепит мне пощечину, если я попытаюсь взять ее за руку? Она, наверное, даже член никогда не видела. Ее никогда не целовали. Никогда к ней не прикасались.

Она чиста. Непорочна.

Вообще не в моем вкусе.

Так почему же мне до смерти хочется ее запятнать?

Я оглядываюсь и вижу, что Натали с любопытством подслушивает наш разговор. Ну охренеть.

— Неправда.

— Чушь. Ты дико ее хочешь. По глазам вижу. А значит, точно не станешь ей угрожать, — Малкольм качает головой. — Она всех нас потопит, и ты ей позволишь.

— Говори потише, — едва ли не шиплю я, поглядывая в сторону Натали. Она быстро отводит взгляд. — Я не позволю Рен ничего испортить, ясно? Прослежу, чтобы она держала рот на замке.

— Ага, — Эзра самодовольно улыбается. — Единственное, чем ты хочешь заткнуть ей рот, так это своим членом, засунутым в самую глотку.

— Захлопнись, — рявкаю я так громко, что мой голос привлекает внимание Сков.

Она со вздохом упирает руки в бока.

— Мистер Ланкастер, я не одобряю употребление подобных выражений в моем классе.

— Прошу прощения. — Хотя я нисколько не раскаиваюсь, и ей это известно.

— Не сомневаюсь. А раз вы все никак не можете успокоиться, найдите свою напарницу по проекту. Приведите ее обратно в класс, хорошо? Очень не хотелось бы ставить ей прогул. — Когда я остаюсь на месте, уставившись на нее во все глаза, Сков указывает на закрытую дверь. — Ну же, идите. Отыщите Рен и приведите обратно.

Я беру свою сумку, чтобы в ней никто не копался (не доверяю никому из недоумков в этом классе), и выхожу из кабинета, не зная толком, где может прятаться маленькая напуганная девственница после того, как поцапалась с дрянной девчонкой, а потом назвала меня мерзавцем.

До сих пор не могу поверить, что она это сделала. Таких слов нет в ее лексиконе. Вот почему сказанное ею так меня шокировало.

В последнее время она делала многое, что совсем не в ее духе.

Я слоняюсь по коридору, убивая время. Проверяю телефон, но там ничего интересного. Заметив туалет для девочек, я мешкаю, подумав, что она может быть именно там.

Без колебаний подхожу к двери и проскальзываю внутрь, а потом резко останавливаюсь, увидев Рен, которая стоит перед раковиной и смотрит в зеркало. Она поднимает взгляд и ловит мой в отражении, а уязвленное выражение ее лица норовит разрушить стену вокруг моего сердца.

— Чего тебе?

По голосу слышно, что она плакала. Любому другому парню не понравился бы этот звук, и я пытаюсь убедить себя, что я не из их числа. Я могу не обращать внимания. Ну обижена она, ну плакала.

Что с того?

Но чем дольше она смотрит на меня такими грустными глазами, тем больше во мне усиливается чувство вины.

— Сков прислала меня, чтобы привел тебя обратно в класс, — наконец выдаю я.

Рен стреляет в меня взглядом.

— Скажи ей, что я не приду.

— Не думаю, что у тебя есть выбор, Пташка…

— Не называй меня так! — кричит она, поворачиваясь ко мне лицом. Ее щеки намокли от слез, глаза раскраснелись. — Просто… уходи. Ты добился желаемого, верно? Моя самооценка спущена в унитаз. Я осознала, что у меня нет настоящих друзей. Никого, кто знает меня по-настоящему. Никто не спрашивает, как у меня дела, не интересуется, все ли хорошо. Всем плевать. Моя жизнь — настоящий бардак. Надеюсь, ты доволен.

Я хмурюсь.

— С чего мне быть довольным оттого, что с тобой творится непонятно что?

— Потому что ты меня ненавидишь. Думаю, ты пытаешься выгнать меня из школы. Знаю, что это твои владения. В итоге ты убедишь всех, что я никчемная, и у меня не останется иного выбора, кроме как уйти навсегда.

— Ох, да брось ты, Рен. Ты драматизируешь.

— Все из-за тебя! Ты меня до этого довел. — Она всплескивает руками. — Этот мир принадлежит Крю Ланкастеру, а мы все просто в нем живем, так?

Нет, не так. Мне кажется, что я делю свой мир с Рен, даже когда не желаю этого. Она не похожа ни на одну девушку, какую я когда-либо знал: независимая умница, но вместе с тем высокомерная маленькая ханжа. Но, несмотря на ее надменный вид, я вижу, что ей небезразлично: она мечтает нравиться людям, направлять девушек к правильным, по ее мнению, решениям, например быть такими же недотрогами.

Рен постоянно ищет одобрения.

Внимания.

И ото всех его получает.

Только не то внимание, какое ей нужно.

Не то, которое ей могу дать только я.