История, конца которой нет

Михаэль Энде, 1979

Сказочная повесть с увлекательным, порой драматическим сюжетом, полная невероятных, фантастических приключений. Её автор Михаэль Энде (1929–1995), пожалуй, самый известный детский писатель Германии. Его книги переведены почти на все языки мира, и дети разных стран с огромным интересом читают его удивительные истории.

I. Фантазия в беде

В Воющем Лесу была полночь. Порывистый ветер сотрясал кроны гигантских вековых деревьев. Толстенные, в несколько обхватов, стволы скрипели и стонали. Все звери и птицы в лесу укрылись в своих берлогах, норах и гнёздах. И вдруг в самой чаще промелькнул слабый огонёк. Он появлялся то тут, то там, замирал на месте, вздрагивал, перемещался зигзагами, потом вроде бы усаживался на ветки, но тут же взлетал и поспешно устремлялся дальше. Это был светящийся шар величиной с детский мячик. Он продвигался вперёд большими скачками и, едва коснувшись земли, снова взмывал ввысь. Но это был не мяч. Не мяч, а Блуждающий Огонёк, и, представьте, он заблудился. Короче говоря, это был заблудившийся Блуждающий Огонёк, что в Фантазии случается крайне редко. Обычно, наоборот, Блуждающие Огоньки заводят людей в такую чащобу, что и не выберешься.

Внутри светящегося шара можно было разглядеть маленькое, очень подвижное существо, которое бежало и прыгало, напрягая все свои силёнки. Блуждающие Огоньки не бывают ни самцами, ни самками — у них не существует этого различия. В правой руке он держал малюсенький белый флажок, который развевался у него за спиной. Значит, этот Блуждающий Огонёк был вестником или курьером.

Не было никакой опасности, что, прыгая так высоко в темноте, он разобьётся о ствол или о толстый сук, — ведь Блуждающие Огоньки необычайно ловкие, быстро реагируют на всё происходящее вокруг, и им ничего не стоит изменить направление во время прыжка. Поэтому и путь его был не прямым, а зигзагообразным. И всё же Огонёк двигался в одну определённую сторону.

Во всяком случае, так было до той секунды, когда он чуть не налетел на выступ скалы и в испуге отпрянул назад. Он юркнул в дупло, принялся чесаться, словно шелудивый щенок, и долго соображал, что же ему теперь делать, прежде чем решился снова выползти из укрытия и осторожно заглянуть за скалу.

Перед его взором раскинулась поляна; на ней сидели вокруг костра три создания очень разного вида и размера. Великан, будто высеченный из серого камня, был ростом не меньше десяти метров. Он лежал на животе, упёршись локтями в землю, и не отрываясь глядел в огонь. Щербатое каменное лицо с выдвинутой вперёд нижней челюстью и острыми зубами, похожими на заточенные зубья стальной пилы, казалось слишком маленьким для его могучих плеч. Блуждающий Огонёк сразу сообразил, что великан принадлежит к племени Скалоедов, живущих в горах, расположенных невообразимо далеко от этого леса. Причём Скалоеды не только живут в горах, но и живут горами — они их пожирают. Да-да, они питаются исключительно скалами. К счастью, великаны очень неприхотливы в еде и одного хорошего куска столь питательной для них скальной пищи хватает им, чтобы насытиться на недели, а то и на месяцы. К тому же племя их невелико, а скалы огромны.

Однако, поскольку Скалоеды появились в тех местах очень давно и, в отличие от других созданий Фантазии, являются, так сказать, долгожителями, горы приобрели с течением времени весьма своеобразный облик и стали похожи на гигантские эмментальские сыры из-за прогрызенных дырок. Наверно, поэтому они и называются Сквозные Горы. Впрочем, Скалоеды не только питаются скалами, но и производят из них всё, что им нужно: мебель, шляпы, башмаки, инструменты и даже ходики с кукушкой. Неудивительно, что рядом со Скалоедом стоял каменный велосипед с колёсами, похожими на мельничные жернова. Вся конструкция его напоминала асфальтовый каток с педалями по бокам.

Вторым созданием был малюсенький Ночной Эльф, сидевший справа от Скалоеда. Ростом не больше двух Блуждающих Огоньков, взобравшихся один на другого, он был похож на чёрную мохнатую гусеницу, вставшую на дыбы. Разговаривая, Ночной Эльф энергично жестикулировал малюсенькими розовыми лапками, а там, где под буйной чёрной гривой находилась, по-видимому, его голова, посверкивали, будто две луны, круглые глазища.

Во всех областях Фантазии полным-полно Ночных Эльфов разного вида и величины, и поначалу трудно было понять, издалека ли прибыл тот Эльф, что сидел у огня. Однако, судя по всему, и он был путешественником. Рядом с ним, на ветке дерева, головой вниз, со сложенными крыльями, будто закрытый зонтик, висел нетопырь, или, попросту говоря, крупная летучая мышь, из тех, на каких обычно летают Ночные Эльфы.

А третье создание, сидевшее слева от Скалоеда, Блуждающий Огонёк увидел не сразу, такое оно было миниатюрное. Даже на небольшом расстоянии его никак не удавалось как следует разглядеть. Оно было из рода Мелюзги: представьте себе крошечного человечка с изящными ручками и ножками, в пёстром костюмчике и с красным цилиндриком на голове.

Про Мелюзгу Блуждающий Огонёк толком ничего не знал. Правда, когда-то он слышал, что этот мельчайший народец возводит целые города на ветках деревьев, причём дома соединены друг с другом разнообразными лестницами, в том числе и верёвочными, и желобами, по которым можно скользить вниз, как с горки. Но жил тот мелкий народец на другом краю безграничной Фантазии, ещё куда дальше отсюда, чем Скалоеды. Тем удивительнее, что Мелюзга, очевидно, путешествовал на улитке, которая дремала чуть поодаль: на её розовой витой ракушке поблёскивало серебряное седельце, а уздечка и вожжи, прикреплённые к её рожкам, казались серебряными ниточками.

Признаться, Блуждающий Огонёк удивился, что три столь разных создания так дружно сидят у костра, — ведь творения Фантазии далеко не всегда живут в мире и согласии. Частенько тут случались и стычки, и войны, а вражда между некоторыми племенами длилась веками. Нет, Фантазия населена не только честными и добрыми созданиями, есть там и жестокие, и злонамеренные, и ужасные. Да и сам Блуждающий Огонёк, честно говоря, был из рода, не вполне заслуживающего доверия. Наблюдая за этой тройкой, Блуждающий Огонёк вскоре заметил, что у каждого из них либо белый флажок в руке, либо повязанная через плечо белая ленточка, — выходит, все они посланцы или курьеры. Этим, как видно, и объяснялась их нынешняя мирная беседа.

Уж не по той же ли причине они отправились в путь, что и Блуждающий Огонёк?

Сильный ветер, сотрясавший деревья, заглушал их слова, но раз они уважают друг друга как посланцы, может быть, они и его примут в свою компанию? Ведь он тоже посланец и не причинит им никакого вреда. Так или иначе, ему необходимо спросить у кого-нибудь дорогу. Вряд ли ему представится другой такой случай ночью, в глухом лесу. Блуждающий Огонёк собрался с духом, выпрыгнул, размахивая белым флажком, из своего укрытия и, дрожа как осиновый лист, застыл в воздухе.

Первым его заметил Скалоед, глядевший как раз в ту сторону.

— Здесь нынче небывалое оживление, — проскрипел он. — Вон ещё кто-то появился.

— Угу-гу, — отозвался Ночной Эльф. — Это ведь Блуждающий Огонёк! Очень рад, очень рад!

Мелюзга встал, прошёл несколько шажков навстречу пришельцу и пропищал:

— Если не ошибаюсь, вы тоже прибыли сюда в качестве посланца?

— Да-да, — поспешил подтвердить Блуждающий Огонёк.

Тогда Мелюзга приподнял свой красный цилиндрик и с учтивым поклоном пролепетал:

— О, прошу вас, подойдите поближе! Мы ведь тоже посланцы. Подсаживайтесь к нам. — И он указал цилиндриком на свободное место у костра.

— Благодарю вас, благодарю, — произнёс Блуждающий Огонёк и боязливо приблизился. — Очень рад. Разрешите представиться. Меня зовут Блюбб.

— Очень приятно, — ответил Мелюзга. — А меня — Укюк.

Ночной Эльф поклонился сидя:

— Вишвузул.

— Весьма рад, — проскрипел Скалоед. — А моё имя — Пьернрахцарк.

Затем все трое уставились на Блуждающего Огонька, который от смущения готов был сквозь землю провалиться. Дело в том, что Блуждающие Огоньки терпеть не могут, когда на них глядят в упор.

— Так что же вы не садитесь, любезный Блюбб? — спросил Мелюзга.

— Собственно, я очень спешу, — ответил Блуждающий Огонёк. — Я только хотел спросить у вас дорогу. Не могли бы вы указать, в каком направлении мне надо лететь, чтобы попасть к Башне Слоновой Кости?

— Угу-гу, — повторил Ночной Эльф. — Уж не направляетесь ли вы к Девочке Королеве?

— Конечно, к ней! — воскликнул Блуждающий Огонёк. — Я должен передать ей очень важную весть.

— Какую? — проскрипел Скалоед.

— Дело в том, — Блуждающий Огонёк то гас, то вновь вспыхивал, — что это тайная весть.

— У нас троих та же цель пути, что и у тебя, — сообщил Ночной Эльф Вишвузул. — Мы все тут делаем одно дело.

— Вполне вероятно, что и весть у нас одна и та же, — добавил Мелюзга Укюк.

— Садись и выкладывай, — проскрипел Пьернрахцарк.

Блуждающий Огонёк послушно опустился на свободное место.

— Моя страна, — начал он, помолчав, — лежит довольно далеко от этих мест. Вряд ли кто-нибудь здесь её знает. Называется она, с вашего позволения, Гнилое Болото.

— Угу-гу, — с восхищением произнёс Ночной Эльф. — Представляю, какое это расчудесное место!

Слабая улыбка тронула губы Блуждающего Огонька.

— О да! — воскликнул он.

— Ну а дальше-то что? — прохрипел Пьернрахцарк. — Что же заставило тебя отправиться в путь, Блюбб?

— У нас в Гнилом Болоте, — продолжал Блуждающий Огонёк запинаясь, — произошло нечто… нечто, с вашего позволения, непостижимое… Собственно говоря, это и сейчас продолжает происходить… Это… трудно описать… Всё началось с того, что… Короче… На востоке нашей страны есть озеро… точнее, было озеро… называлось оно Кипучая Лужа… Так вот… всё началось с того, что в один прекрасный день наше озеро, с вашего позволения, исчезло… Понимаете, его просто больше нет… Корова языком слизнула…

— Вы хотите сказать, — попробовал уточнить Укюк, — что оно вдруг высохло?

— Да нет! — воскликнул Блуждающий Огонёк. — Если бы оно высохло, то на этом месте осталось бы, с вашего позволения, высохшее озеро… Но у нас вышло иначе… Там, где было озеро, теперь нет ничего… Там просто НИЧТО, понимаете?

— Там теперь дырка, что ли? — удивлённо проскрипел Скалоед.

— Увы, дырки там, с вашего позволения, нет, — ответил Блуждающий Огонёк с беспомощным видом. — Дырка — это не ничто, а нечто, а там вообще ни-че-го нет…

Трое посланцев многозначительно переглянулись.

— Как же оно выглядит, это, угу-гу, НИЧТО? — поинтересовался Ночной Эльф.

— Это-то как раз и трудно описать, — растерянно пробормотал Блуждающий Огонёк. — Никак… Это, с вашего позволения, никак не выглядит!.. Это будто… будто… Нет слов, чтобы это выразить!..

— Это будто ты становишься слепым, когда глядишь на то место, — вдруг произнёс Мелюзга. — Так, что ли?

Блуждающий Огонёк уставился на Мелюзгу с разинутым ртом.

— Абсолютно точно сказано!.. Но откуда… Вам что, это тоже известно?..

Тут раздался скрип Скалоеда:

— Скажи, этим всё и кончилось?

— Поначалу — да… — объяснил Блуждающий Огонёк. — Вернее, это место становилось всё больше и больше… А вся область, ну, остальная территория, всё уменьшалась и уменьшалась… Племя Унекеумпф, которое жило не тужило на берегу Кипучей Лужи, вдруг почти исчезло, а кто не исчез, бросился бежать из этих мест. А потом такие же необъяснимые события стали происходить и в других уголках Гнилого Болота… Иногда это были совсем маленькие пропажи. Я видел, например, НИЧТО величиной с яичко болотной курочки… Но потом оно, это крохотное НИЧТО, обязательно расширяется. И если кто-нибудь по рассеянности попадёт туда ногой или рукой, то исчезает и нога, и рука… В общем, исчезает всё, что бы туда ни попало… К слову сказать, это абсолютно не больно, просто вдруг у кого-то, с вашего позволения, начинает чего-то не хватать… Некоторые даже, когда подходили слишком близко, сами кидались в НИЧТО и пропадали навеки… Дело в том, что НИЧТО обладает необоримым притяжением, растущим вместе с ним… Никто в наших краях не может объяснить это страшное явление, никто не знает, как оно возникло и как с ним бороться. И так как оно всё больше распространяется, решили отправить посланца к Девочке Королеве, просить у неё совета и помощи… Вот я и есть этот самый, с вашего позволения, посланец…

Все трое выслушали его молча, не поднимая глаз.

— Угу-гу! — прервал молчание Ночной Эльф душераздирающим голосом. — В моих краях происходит буквально то же самое, и меня послали буквально с тем же поручением, что и тебя, угу-гу!..

Мелюзга повернулся к Блуждающему Огоньку.

— Все мы прибыли из разных областей Фантазии, — пропищал он. — Мы встретились здесь совершенно случайно, однако все мы несём Девочке Королеве одну и ту же горькую весть.

— Это значит, что вся Фантазия в беде, — прокряхтел Скалоед.

Блуждающий Огонёк в смертельном испуге переводил взгляд с одного на другого.

— Тогда нельзя терять ни минуты! — выкрикнул он, подскочив.

— Мы как раз и собирались тронуться в путь, — объявил Мелюзга. Мы сидим здесь только потому, что в лесу сейчас темно, хоть глаз выколи. Но поскольку вы теперь с нами, Блюбб, вы сможете освещать нам путь.

— Об этом не может быть и речи! — решительно заявил Блуждающий Огонёк. — Весьма сожалею, но я никак не могу светить тем, кто разъезжает на улитках. Спешу!

— Да это же гоночная улитка! — обиженно произнёс Мелюзга.

— Не хочет светить — не надо! — разозлился Ночной Эльф.

— А мы тогда ему не укажем, в каком направлении двигаться!

— Интересно, кому вы всё это говорите? — снова заскрипел Скалоед.

И в самом деле, Блуждающий Огонёк уже не слышал ни слова — он метался по тёмному лесу, всё удаляясь и удаляясь.

— Ну и пусть! — беспечно заявил Мелюзга Укюк, сдвигая на затылок красный цилиндрик. — Разве можно полагаться в пути на Блуждающий Огонёк?

И он лихо вскочил на свою гоночную улитку.

— А я, честно говоря, тоже предпочёл бы, чтобы каждый добрался до Башни Слоновой Кости сам по себе, — признался Ночной Эльф и позвал тихим «угу-гу» летучую мышь. — Ведь я‑то лечу!

И — фьюить! — его уже и след простыл. Скалоед загасил костёр, прибив огонь каменной ладонью.

— По мне, тоже лучше, что мы расстаёмся, — послышался в темноте его скрипучий голос. — Хоть не придётся следить, как бы ненароком не раздавить Мелюзгу.

И, взгромоздившись на свой каменный велосипед, он с треском и грохотом, не разбирая дороги, покатил по лесу. Время от времени слышался глухой удар — это Скалоед налетал на толстый ствол огромного дерева. Тогда он скрипел зубами и громко ворчал. Но постепенно шум и гул стихали, удаляясь.

Итак, Мелюзга по имени Укюк остался в одиночестве. Он натянул вожжи из серебряных нитей и пропищал:

— Что ж, посмотрим, кто первым туда прибудет. Н‑но, трогай! — И прищёлкнул языком.

И теперь ничего уже не было слышно, кроме свиста ветра в кронах деревьев.

Башенные часы пробили девять.

Бастиан неохотно оторвался от книги. Он был рад, что эта «История, конца которой нет» не имеет к действительности никакого отношения.

Он не любил книжки, в которых уныло рассказывалось об обыденной жизни обыкновенных людей. Такими наблюдениями он был сыт по горло, зачем же ещё об этом читать? Кроме того, он приходил в ярость, когда замечал, что ему, вроде бы невзначай, настойчиво что-то внушают. В таких книгах всегда — то более, то менее явно — подсовывают читателю какое-нибудь назидание.

Бастиан любил книги, от которых невозможно оторваться, а ещё книги весёлые, а ещё — те, что заставляют мечтать, и где выдуманные герои переживают самые невероятные приключения, и где можно самому вообразить всё, что захочешь, даже то, что там и не написано.

Потому что он в самом деле умел — быть может, единственное, что он и вправду умел, — представлять себе что-нибудь очень ярко, как будто всё это видишь и слышишь. Когда он рассказывал сам себе разные истории, он вообще забывал обо всём на свете и возвращался к действительности, словно бы очнувшись от сна, лишь после того, как история кончалась. А вот эта книга была как раз такой, как те истории, что он придумывал сам. Читая её, он слышал не только как скрипят, качаясь, толстые стволы и в их густых кронах завывает ветер, но и такие разные голоса четырёх странных посланцев. Ему даже казалось, что он вдыхает запах мха и сыроватой земли в лесу.

Внизу, в классе, сейчас должен начаться урок биологии. И все займутся подсчётом тычинок и пестиков в разных цветах. Бастиан был рад, что сидит не там, а тут, в своём укрытии, и может спокойно читать эту книгу, которая просто создана для него. Точь-в‑точь такая, о какой он мог только мечтать.

Неделю спустя шустрый Ночной Эльф Вишвузул первым добрался до цели. Первым! Вернее, он был убеждён, что прибыл первым, поскольку летел по воздуху.

В час заката, когда облака на вечернем небе кажутся расплавленным золотом, он заметил, что его летучая мышь парит над Лабиринтом. Так назывался тянущийся от горизонта до горизонта необозримый цветник, пьянящий тончайшими ароматами и чарующий гармонией сказочных красок. Между живописными куртинами, живыми изгородями, лужайками и клумбами, где росли диковинные цветы, пролегали широкие дорожки и вились узенькие тропинки, переплетаясь так хитроумно и запутанно, что вся эта бескрайняя, многоцветная равнина превращалась в лабиринт. Конечно, устроен он был только забавы ради, для игры и удовольствия, а вовсе не для того, чтобы уберечь Девочку Королеву от злонамеренных посетителей или подвергнуть кого-либо опасности заблудиться. Для этих целей Лабиринт был решительно непригоден, но и Девочка Королева ничуть не нуждалась в такой защите. Ведь на всём безграничном пространстве Фантазии не было ни одного создания, которого ей следовало бы опасаться. И это обстоятельство имело свою причину, о которой мы скоро узнаем.

Пока Ночной Эльф бесшумно парил над Лабиринтом верхом на нетопыре, он заметил внизу множество диковинных зверей. На небольшой лужайке между кустами сирени и зарослями золотых шаров несколько молодых единорогов резвились в лучах заходящего солнца. Ему даже показалось, что под гигантским колокольчиком он увидел знаменитую Птицу Феникс, выглядывающую из гнезда, но он не был в этом уверен, а вернуться назад, чтобы убедиться воочию, он себе не позволил, так как боялся потерять время — ведь в середине Лабиринта, сияя сказочной белизной, возвышалась Башня Слоновой Кости, сердце Фантазии, где жила Девочка Королева.

Слово «Башня» может ввести в заблуждение тех, кто там не бывал.

Сразу представляешь себе что-то вроде колокольни или крепостной башни. Между тем как Башня Слоновой Кости была, собственно говоря, целым городом. Правда, издали её можно было принять за гигантскую сахарную голову или за высокую конусообразную гору, витую, словно раковина улитки, а острый её конец скрывался в облаках. И только вблизи становилось ясно, что на самом деле она не что иное, как нагромождение несметных прилепившихся друг к другу башен и башенок, куполов и крыш, террас, арок, лестниц и балюстрад, и всё — из белоснежной слоновой кости, причём каждая деталь столь искусно выточена, что даже вблизи кажется тончайшим кружевом.

Во всех этих зданиях размещались придворные Девочки Королевы, её камеристки и служанки, мудрые тайные советники и звездочёты, маги и шуты, курьеры, повара и акробаты, танцовщицы на канате и сказители, герольды, садовники, сторожа, портные, сапожники и алхимики. А на верху этой колоссальной башни, на самом её острие, в крошечном дворце, по форме напоминающем бутон магнолии, жила сама Девочка Королева. В редкие ночи, когда полная луна особенно ярко светила на усеянном звёздами небосводе, лепестки бутона раскрывались, и цветок магнолии из слоновой кости сиял в поднебесье во всём своём великолепии. А в самой его сердцевине сидела Девочка Королева.

Маленький Ночной Эльф посадил нетопыря на одну из нижних террас, где были расположены конюшни для скакунов всех видов. Кто-то, судя по всему, сообщил, что он подлетает, и его уже ждали. Пять бравых королевских конюхов помогли ему спешиться, почтительно склонились и молча протянули поднос с кубком из слоновой кости, полным приветственного напитка, как было предписано церемонией встречи. Вишвузул отпил глоток и, чтобы не нарушить этикета, возвратил кубок конюхам, которые также отпили по глотку и снова поклонились. Потом они, не проронив ни слова, разнуздали летучую мышь и отвели её в конюшню.

Как только летучая мышь оказалась в отведённом ей стойле, она, не притронувшись ни к еде, ни к питью, быстро сложила крылья, повисла вниз головой на каком-то крючке и тотчас впала в глубокий сон. Конюхи оставили её в покое и на цыпочках удалились из конюшни.

К слову сказать, в конюшне было много всевозможных скакунов: два слона, розовый и голубой, огромный грифон — полуорёл-полулев, белая крылатая лошадь — название этого животного когда-то хорошо знали, и не только в Фантазии, но сейчас его начисто забыли, — несколько летающих собак и летучих мышей; были там даже стрекозы и бабочки для самых крошечных всадников. В других конюшнях содержались скакуны, которые не летали, а бегали, ползали или плавали, и к каждому были приставлены конюхи, чтобы за ними ухаживать и их охранять.

Естественно было бы услышать здесь множество разных звуков: рёв, клёкот, посвист и трели, писк, кваканье и гоготанье. Однако в конюшнях царила мёртвая тишина.

Маленький Ночной Эльф всё ещё стоял там, где его оставили конюхи. Он почувствовал себя вдруг подавленным и опустошённым, а почему — и сам не знал. Его силы были исчерпаны столь долгим путешествием. И даже то, что он оказался здесь первым, не придавало ему бодрости.

— Алло! — донёсся до него вдруг писклявый голосок. — Уж не наш ли это друг Вишвузул? Какое счастье, что вы наконец прибыли.

Ночной Эльф обернулся, и его лунообразные глаза вспыхнули от удивления: на балюстраде, небрежно опершись о цветочный вазон слоновой кости, стоял Мелюзга Укюк и помахивал красным цилиндриком.

— Угу-гу! — вырвалось у Ночного Эльфа, который, признаться, глазам своим не поверил. — Угу-гу! — тупо повторил он, не в силах придумать что-нибудь поостроумнее.

— А тех двоих до сих пор ещё нет, — сказал Мелюзга. — Что до меня, то я тут со вчерашнего утра.

— Как? Угу-гу… Как это вам удалось? — спросил Ночной Эльф.

— Ничего удивительного, — скромно заметил Мелюзга и смущённо улыбнулся. — Ведь я же вам говорил, что у меня гоночная улитка.

Ночной Эльф почесал розоватой лапкой мохнатую шёрстку на затылке.

— Я должен немедленно увидеть Девочку Королеву, — сказал он плаксиво.

Мелюзга поглядел на него в задумчивости.

— Гм-гм… — произнёс он наконец. — Я уже вчера испросил аудиенцию.

— Испросил аудиенцию? — изумился Ночной Эльф. — А просто так к ней нельзя пройти?

— Боюсь, что не удастся, — пропищал Мелюзга. — Придётся очень долго ждать. Здесь собралось… как бы это поточнее выразиться… Невообразимое количество посланцев.

— Угу-гу, — простонал Ночной Эльф. — Но почему?.. Что тут происходит?

— Лучше всего вам самому на это взглянуть, — защебетал Мелюзга. — Пошли, дорогой Вишвузул, пошли!

И они отправились в путь.

По главной улице, которая круто взбегала вверх сужающейся спиралью, сновали толпы весьма странных созданий: гигантские джинны в высоких тюрбанах, малютки домовые, трёхголовые тролли, бородатые гномы, светящиеся феи, фавны с козлиными копытцами, лесные нимфы, покрытые золотистой шёрсткой, искрящиеся снеговики. То тут, то там возникали группы, в которых о чём-то шептались, а кое-кто молча сидел прямо на земле, печально уставившись в одну точку.

При виде этой картины Вишвузул остановился как вкопанный.

— Угу-гу! Что случилось? Что они тут делают? — вскричал он.

— Все они — посланцы, — пояснил Укюк, понизив голос. — Посланцы из всех областей Фантазии. И все они прибыли с той же вестью, что и мы. Я уже со многими успел поговорить. Похоже, везде происходит одно и то же.

Ночной Эльф не смог подавить жалобный вздох.

— А знает ли кто-нибудь, что это такое? — спросил он. — Отчего это происходит?

— Увы, нет. Никто ничего не может объяснить.

— Даже сама Девочка Королева?

— Девочка Королева больна, — ещё тише прошептал Мелюзга. — Очень-очень больна. Быть может, это и есть главная причина того непостижимого бедствия, которое обрушилось на Фантазию. Однако до сей поры ни один из пяти сотен докторов, собравшихся сейчас в Тронном Зале дворца и в Павильоне Магнолии, не может понять, что это за болезнь и как её вылечить. Никто не знает средства от этой болезни.

— Угу-гу! — глухо загудел Ночной Эльф. — Так это же катастрофа!

— Да, настоящая катастрофа, — подтвердил Мелюзга.

Понятно, что после такого разговора Вишвузул отказался от мысли тут же испросить аудиенцию у Девочки Королевы.

Два дня спустя в столицу прибыл Блуждающий Огонёк Блюбб. Он, конечно, помчался не в том направлении и сделал огромный крюк.

И последним — ещё дня через три — явился Скалоед Пьернрахцарк. Он приплёлся пешком — в дороге на него напал такой голод, что он сожрал свой каменный велосипед.

Во время длительного ожидания аудиенции в Башне Слоновой Кости эти четыре столь разных посланца так подружились, что остались друзьями на всю жизнь.

Но это уже другая история, и мы расскажем её как-нибудь в другой раз.