Пять коротких рассказов

Михаэль Кирофф, 2021

Это просто пять коротких рассказов, написанных в 2021 году. Они, как и положено, маленькие и совершенно "независимые". Содержит нецензурную брань.

Невообразимая хуйня

Мысль постоянно вилась где-то на границе сознания, но стоило попытаться сосредоточиться на ней — моментально ускользала. Для инженера Анри Бонвилля это не было внове, иногда — как вот и в этот раз — он даже испрашивал отпуск на несколько дней у своего начальника, Жана-Батиста Миньона, директора и совладельца знаменитого завода Миньон-Баррэ, чтобы в тишине и покое потрудиться над своими проектами. Но что это, право, за мука ощущать, что стоишь на пороге изобретения, на пороге открытия — и не можешь"ухватить за хвост"основную идею! Что ж, есть старый, проверенный способ: встать и начать чертить в надежде, что руки"сами сделают все, что надо". Именно таким образом появились на свет некоторые из изобретений Анри, ставшие патентами, что сделали завод Миньон-Баррэ знаменитым, а самого Анри — ведущим инженером этого завода и весьма обеспеченным человеком. И Анри решительно подошел к чертежному столу. Линия, еще… Вот здесь придется посчитать, точные значения крайне важны… Этот узел надо чертить отдельно и в масштабе, иначе мастера потом не поймут, что и как им точить и фрезеровать, дело непростое… А вот тут… А вот тут, похоже, стоит и вовсе отказаться от привычных решений — пусть раньше никто так не делал, но все же случается когда-то в первый раз, верно?..

"Старый, проверенный способ"не подвел и на этот раз: начав чертить и считать, Анри так увлекся привычным, но оттого не менее любимым делом, что пугливая идея, обманутая его кажущимся невниманием, любопытно подошла поближе, и… Все! Попалась! Теперь только перепроверить точность чертежей и дважды, нет, трижды проверить расчеты…

Чертежи были пересмотрены десяток раз. Расчеты — проверены раз тридцать. Анри не вышел на обед, затем на ужин, затем даже не посетил спальню своей жены, очаровательной Николь. Нет нужды упоминать, что и завтрак был пропущен. Обладая прекрасно развитым техническим воображением опытного инженера и талантливого изобретателя, он при одном взгляде на чертежи — даже чужие, не то что собственные! — мог моментально себе представить, что же получится в результате. И вот в данном конкретном случае получалась… Полная хуйня. Невероятная хуйня. Просто невообразимая хуйня! Результатом редчайшего озарения и последовавшей за ним скрупулезной работы явилась невообразимая хуйня. Нет, с научной и технической точки зрения найденные решения были вполне новаторскими и, возможно, даже элегантными. Но это не отменяло того, что получалась-то хуйня!

Николь Бонвилль прекрасно знала, что когда супруг запирается в рабочей комнате — беспокоить его крайне нежелательно, равно как и нежелательно закатывать ему скандал, если он задержался на заводе. В конце концов, прямая связь между этими событиями и благосостоянием семьи Бонвиллей была вполне очевидна. Тем более, по окончании"творческого безумия"Анри обычно весело чмокал Николь в носик, с радостью сопровождал ее в путешествии по модным лавкам, а потом вел ужинать в какой-нибудь уютный ресторанчик. Однако на этот раз, увидев мужа, выходящего к обеду, мадам Бонвилль не поверила своим глазам. С потухшим взором, сгорбленный и, кажется, даже постаревший Анри произнес обычное"привет, любимая"таким тоном, каким обычно прощаются навсегда. А тут надо заметить, что Николь своего мужа любила. Больше, чем подружку Люси и даже больше, чем модные лавки! Она подскочила к нему, обняла, прижалась всем телом и принялась шептать на ухо:"Милый, я тут, я с тобой, всегда-всегда, что бы ни происходило! У тебя что-то не получилось, да? Ерунда! Просто поверь мне, поверь ради бога, это полная ерунда по сравнению с тем, что мы с тобой вместе и я тебя люблю!"

— Ах, родная моя, — отвечал Анри — спасибо тебе! И у меня не то чтобы не получилось… У меня вот именно что получилось. Но должен тебе признаться: то, что получилось — это… Скажу прямо, любовь моя, это хуйня. Невероятная, невообразимая хуйня. Можно сказать, фатальная. Я позволил этой дурацкой идее разлучить нас с тобой на столь долгое время — и получил в результате хуйню, тысяча чертей!

— Милый, мне больно смотреть на тебя. Не ты ли когда-то говорил мне, что в науке даже неудачный результат опыта крайне важен, поскольку позволит будущим исследователям избежать лишних ошибок?

— Так то в науке, счастье мое… В области фундаментальных исследований, так сказать… Я же сейчас занимался прикладной, инженерной задачей — и такое фиаско! Выверенные расчеты, точнейшее проектирование, а в результате — просто невообразимая хуйня… Знаешь, Николь, не дело прерывать нашу с тобой традицию — но, боюсь, сегодня из меня не выйдет доброго попутчика ни в модных лавках, ни в ресторане. Может, позовешь с собой Люси? Что же до денег — пусть выпишут счета, завтра по дороге на службу заскочу в банк и оплачу их.

Когда же Николь умчалась, Анри задумался. Да, он, по сути, создал хуйню. Невероятную, невообразимую хуйню. Однако вправе ли он замолчать сей факт? Ведь наступает двадцатый век, век технического прогресса и его долг как ученого, как инженера, да, наконец, его долг как гражданина Республики повелевает ему сообщить человечеству о проведенной работе. Да! Решено! И, твердой походкой выйдя из дома, месье Бонвилль свистнул извозчика и велел править к зданию Патентного бюро.На следующее утро Анри явился к месье Миньону и сообщил об окончании своего"творческого отпуска". Прихватил он с собой и чертежи с расчетами, равно как и свежеполученный патент. Месье Миньон долго изучал чертежи, после чего заявил:"Голубчик, должен сказать, это какая-то совершенно невообразимая хуйня, уж простите меня за прямоту!"

— Вполне вас понимаю, патрон, однако счел необходимым проинформировать о проделанной работе… Пусть и с таким результатом. И, конечно же, я отнюдь не настаиваю на производстве даже и пробной партии…

— Ну, не торопитесь унывать раньше времени — ответствовал Жан-Батист — Позволите ли вы мне взять чертежи и расчеты, чтобы показать их компаньону?

— Несомненно, патрон!

Вечером того же дня, наслаждаясь великолепным букетом розового вина с берегов Роны, Жан-Батист Миньон и его партнер, Огюст Баррэ, рассматривали чертежи.

— Даааа, — протянул месье Баррэ — это воистину какая-то совершенно невообразимая хуйня.

— Именно! — горячо ответил Жан-Батист — Именно невообразимая! А наш Анри ее не просто вообразил, он облек ее в детальные чертежи и снабдил подробнейшими расчетами!

— Даааа, — повторился Огюст — мне бы такое вообще в голову не пришло!

— И мне бы никогда не пришло — Жан-Батист воздел указательный палец к потолку — а вот ЕМУ — пришло!

— Что ж, я согласен, мы можем себе позволить выпуск пробной партии. Распорядись, пожалуйста, чтобы мастера начали работу!

По прошествии недолгого времени инженер Анри Бонвилль пребывал в состоянии… Недоумения. Выпущенная пробная партия разлетелась, словно горячие пирожки, сменилась партией производственной, а потом Огюст Баррэ еще и дал объявление о найме новых рабочих… В то время как Жан-Батист Миньон договорился об участии их завода во Всемирной технической выставке. Масла в огонь, конечно, подлила и заметка, опубликованная в"Техническом вестнике". Там, помимо прочего, говорилось:"Всем известно, что в наше время технический прогресс готов не только удовлетворить наши потребности в насущном, равно как и снабдить желаемой роскошью. Можно с уверенностью сказать, что оный прогресс способен предоставить человеку любую, простите, хуйню, которую тот только сможет вообразить. Но наш знаменитый завод Миньона-Баррэ пошел еще дальше: они начали производство совершенно невообразимой хуйни! Представьте себе, мадам и месье, то, что вы даже вообразить себе не можете, производится на современном предприятии, работающем в три смены! Это ли не лучший пример победы человеческого разума, победы инженерного мышления над косными силами природы?!"

Глядя на графики производства и толстые пачки заявок на поставки, Анри поначалу не мог понять, зачем же людям этакая хуйня, которой они и вообразить себе не могли. Но потом он подумал: наступает двадцатый век, век технического прогресса. И мало кому захочется почувствовать себя"оставшимся за бортом" — особенно если сыновья, приходя из школы, рассказывают, как Жан (или Поль, или Мишель) хвастались"а вот вы не поверите, что есть теперь у нашего папá!"А значит… А значит, может быть, с таким трудом пойманная им"за хвост"идея не так уж и плоха?.. По крайней мере, с точки зрения состояния банковского счета самого Анри идея вот точно неплоха!

Огранизаторы же всемирной выставки отметили Анри Бонвилля почетным дипломом, где говорилось и о гениальном прозрении, и о самоотверженом труде, и об уже упомянутой"Техническим вестником"победе человеческого разума. На торжественном банкете, посвященном закрытию выставки, глава организационного комитета попросил тишины, взял с подноса бокал шампанского и произнес:

"Мадам и месье! Я хотел бы поднять этот бокал за нашего замечательного соотечественника, блестящего инженера и изобретателя Анри Бонвилля, присутствующего ныне в этом зале. Но не только, не только, мадам и месье! Также я предлагаю вам выпить за нашу великую родину, за прекрасную Францию! Ибо я убежден: ни сумрачный тевтонский гений, ни беспардонная предприимчивость Америки, ни чопорное лицемерие Англии, ни даже знаменитый русский"авось"не способны на создание настолько невообразимой хуйни!"

Конец ознакомительного фрагмента.