Мои токсичные коллеги. Как пережить abuse на работе?

Михаил Чернявский, 2022

Михаил Чернявский – профессиональный менеджер в области проектного управления. Окончил НИУ ВШЭ и Финансовый Университет при Правительстве РФ. Более пяти лет занимался оптимизацией бизнес-процессов и привлечением инвестиций в консалтинговых компаниях, в том числе в PwC и Ernst & Young. Проводит тренинги для руководителей и сотрудников на темы эффективных переговоров и project management. В настоящее время отвечает за заключение инвестиционных сделок и развитие новых рынков в международной компании. Часто ли нам приходится отстаивать свои права на работе? В современном корпоративном мире настойчивые и целеустремленные добиваются карьерных высот любыми путями. Но амбициозность не является синонимом компетентности: некоторым руководителям сложно выстроить правильные отношения с подчиненными, тем более если работник окажется более подкованным в вопросах профессионального плана – к сожалению, зачастую такого сотрудника пытаются скомпрометировать и склонить к увольнению. Так как же быть, если вы столкнулись с абьюзом и травлей на работе? В книге «Мои токсичные коллеги. Как пережить abuse на работе» вы найдете практические советы и рекомендации как: • грамотно выстроить отношения с руководителем-абьюзером; • правильно привлечь высшее руководство к решению конфликта; • продуктивно организовать рабочий день; • четко обозначить свои личные границы; • эффективно общаться с коллегами на основе взаимного уважения.

Посвящается Андрею Баташеву — человеку, научившему меня читать

Прав не тот, кто прав, а тот, у кого больше прав.

Неизвестный автор

© М. Чернявский, текст

© ООО «Издательство АСТ»

Вступление

История, описанная ниже, является вымышленной. Все совпадения с реальными людьми и событиями — случайны.

Может быть, потому что я никогда не курил, сигара подействовала на меня, как усыпляющий газ на вражескую армию. Мой друг М. пригласил меня в сигарный клуб, и я принял его приглашение с легким сердцем; мне, конечно же, никак не могло прийти в голову, что он расскажет мне историю настолько неправдоподобную, что она окажется чистой правдой. «Знаешь, — начал свой рассказ М., — я оказываю давление на транснациональную корпорацию». Все то время, что мы провели в клубе, М. оказывал давление разве что на кресло, в котором сидел: с каждым съеденным М. шариком мороженого ножки кресла трещали все громче и жалобнее.

Однако мой друг не шутил. И по мере того, как он говорил, я испытывал все больший и больший интерес к его истории. Мы докурили сигары, М. продолжал рассказывать. Делал он это увлеченно, видимо, получая удовольствие от самого процесса «говорения», испытывая особое удовлетворение, когда ему удавалось вставить в свою речь изящный лексический оборот. У М. была необычная манера говорить: он использовал либо весьма лаконичные предложения (парцелляции), либо, наоборот, длинные сложносочиненные, завершая которые М. порой и сам понимал, что слушатель уже не помнит, с чего они начинались.

Все это часто придавало речи М. оттенок театральности, что не мешало ему быть превосходным рассказчиком, умело завладевающим вниманием слушателя. В этот раз, правда, выступление М. (его монологи, длившиеся более пяти минут, воспринимались как некие публичные выступления) отличалось слишком большим пафосом даже по его собственным меркам.

Закончив, он как-то по-старчески откинулся на спинку кресла. Тут я понял, что он очень устал и, по всей вероятности, уже давно пребывает в состоянии этой усталости. На его лице появились морщины, во всем его облике ощущалась какая-то обреченность, однако юморной огонек, всегда разгоравшийся в глазах М., когда он рассказывал анекдот или делал комплимент красотке, ничуть не угас.

Глядя на него, я понимал, что он не лжет. Задав несколько уточняющих вопросов, я получил на каждый из них молниеносный исчерпывающий ответ. Мы перевели разговор на другие темы и больше не касались истории, так сильно повлиявшей на моего друга и начавшей влиять и на меня.

Ложась вечером спать, я вспомнил М. и весьма критически отнесся к его рассказу. «Наверное, — думал я, — в погоне за фактурой для своей истории он где-то преувеличил, а что-то видоизменил. Судя по его словам, основной фигурант той истории обладал отменной репутацией и находился в публичном поле». Мне не верилось, что рассказанное М. может быть правдой…

А вдруг все-таки это правда? Я лег спать, и остатки сигарного дыма, витавшего у меня в голове, заволокли мой мозг. Спал я без снов. Утром сел за письменный стол и положил перед собой чистый лист бумаги. Через полтора часа на нем мелким почерком было написано 42 вопроса. Я набрал номер М.

«Я не могу ни о чем думать, — сказал я. — Мне нужно узнать все детали, постичь всю последовательность действий и, желательно, мотивы участников. Я подготовил вопросы, давай выберем время, и ты мне все разъяснишь».

М. ответил, что, так как он сейчас безработный, времени у него полным-полно. Валяй, спрашивай. После этого М. ответил на все мои 42 вопроса.

Делая заметки, я исписал несколько листов. Мое отношение к его истории резко изменилось. М., очевидно, попал в экстраординарную ситуацию и стал жертвой чудовищной несправедливости, однако его характер не позволял ему смириться с этим, а его решимость и его действия заставили меня проникнуться к нему уважением. Немногие на его месте оказывали бы такое сопротивление, казалось бы, неизбежному. Я испытал даже что-то похожее на чувство вины из-за того, что сам не оказался вместо него в том капкане.

Несколько дней спустя я, отбросив патетику, решил написать историю М. — структурированно и правдиво. Позвонил М. — он был не против. «Только пиши от первого лица, — сказал он. — Будет выразительнее и достовернее».