Статуэтка. Магический куб

Михаил Соболев, 2019

«Что хранится под землёй в сопках на территории Приморского края? Сокровища чжурчжэней? Золото Шуби? Вход в Шамбалу? Сомати-пещеры? Вход в беюл? Кто я такой? Хранитель тайн о сокровищах? Хранитель сомати? Хранитель Шамбалы? Тертон? Открыватель беюла? Какова моя роль в игре «Шахматы мира»? Где искать ответы на эти вопросы? Чтобы выжить или умереть. Всё по законам борьбы высших сил». Сможет ли герой найти ответы?

Глава 2. Договор о сотрудничестве

Индия, январь 2017 г.

* * *

Едем в такси вторые сутки. В разных населенных пунктах меняю машины. В век интернета и со знанием хинди вызвать такси не проблема. Проблема — сохранить в тайне маршрут передвижения. В дороге молчим, почти не разговариваем. По двум причинам. Первая причина — сохранение тайны перемещений. Таксист — случайный человек. Когда его возьмут в оборот спецслужбы или мои «китайские друзья», он всё расскажет. Никто не будет пытать. Достаточно ввести в транс или применить технику «зеркальное погружение». Память человека хранит всю информацию.

Наше сознание, как видеокамера, включено всё время. За секунду записывает 65 дискретных изображений, или отпечатков. Записывает всё, что мы воспринимаем.

Даже если думаешь, что забыл что-то, специальные техники позволяют вспомнить. Если применить спецвоздействие, всплывёт вся информация, которая была рядом. Наш мозг и тело (бессознательное) услужливо кадрируют, кодируют, записывают всё, что происходит вокруг. Доказано научно. А раз так, то любое лишнее слово, брошенное мной или спутницей, может стать известно врагам.

Вторая причина глубже. Я знаю, куда мы направляемся. Изначально придумал резервные маршруты, способы передвижения, точки остановки. Думал, что маршрут пройдет в одиночестве. Но состоялась встреча с представителями трех ядерных держав в торговом центре^[2].

Атака спецслужб и китайского клана. Атака не увенчалась успехом, потому что была вписана в сценарий. Встреча с китайскими Хранителями и новая атака высвечивают проблему, которую приходится оперативно решать. Мне нужны знания китайских Хранителей. Знания в обмен на знания — таков первоначальный план. Если Хранителей убьют, план не осуществится. Приходится переделывать план под новые обстоятельства. Нужен один или оба Хранителя. План в торговом центре срабатывает. Но что делать дальше?

Из плюсов — симпатичная молодая китаянка, сидящая молча рядом. И всё. Остальное — минусы. Она не индуска, не сможет затеряться в Индии. Она не знает хинди. Я немного говорю по-китайски. Спасает английский, на котором сносно говорим оба. Она не знает Индии. От слова совсем. Детские воспоминания не в счет. Там, куда мы едем, придётся жить на полулегальном положении, а это значит — тяжелые санитарные и пищевые условия.

По всем законам нелегальной жизни мне нужно от неё избавляться. Сбросить, как балласт. Вот только сможет ли она выжить в этой стране? Без документов, оружия, знания языка, традиций?

На одной из остановок в пути, пока меняем такси, говорю о ситуации спутнице. Молча слушает, терпеливо ждёт, пока закончу говорить.

— Зачем ты взял меня с собой? — спрашивает по-английски.

— Хотел спасти тебе жизнь.

— Я не просила об этом.

— Ты можешь позвонить своим людям? Тому, кому доверяешь. Есть тот, кто сможет тебя вытащить отсюда?

— Могу. Такие люди есть. Точнее, были…

— Веишиме хой яо? Почему были? (кит.) — спрашиваю.

— Не знаю, кому теперь можно доверять. Если всех арестовали, то мой звонок будет как выстрел в затылок.

— Что это значит?

— Или его убьют, или меня, когда выманят через него.

— Что бы ты могла сделать, чтобы сохранить себе жизнь?

— Выдать тебя. Им нужен только ты. Как только выдам, моя жизнь потеряет цену.

— Ты собираешься меня выдать?

— У меня нет другого выбора. Я — наживка. Ты снял с меня датчики, заменил одежду. Но я осталась китаянкой. Я — член Клана Бессмертных. Я по-прежнему твой враг. У тебя есть только два пути: бросить меня где-то или убить. Я всё равно буду искать тебя, пока жива. На тебе кровь моих друзей. Моя честь затронута.

— Твою честь я не трогал, — бурчу.

— Ага, — вспыхивает. — А когда перед камерой ласкал, забыл? Когда в туалете заставил датчики вытаскивать и не отворачивался. Я — незамужняя китаянка. Теперь обо мне будут думать, что спала с тобой.

— Перед камерой ласкал. Признаю. Иначе не разговорить тебя было. Ты сказала, что флешку с записью уничтожила. Обнуляю претензию, — возражаю. — Когда «жучки» снимала, не отворачивался — признаюсь. Думал о выживании. Счёт на секунды шёл. В постель не затаскивал. Девичья честь твоя не тронута.

— Никто не поверит, — вздыхает. — Никто не будет разбираться, спала с тобой или нет. Насильно или по согласию. Шепнут друзьям, что с русским уединялась, и…

— На ю зеянг? И что? (кит.) — бурчу.

— Проблемы с замужеством будут. И с отношениями. Китайские мужчины очень ревнивы. У них «пунктик» в голове. «Комплекс величины». Думают, что у них меньше, чем у русских…

— На гы геншао? Что меньше? (кит.) — не понимаю.

— Что-что, — бурчит. — Мужские органы. Говорят, если китаянка с русским переспала, китаец потом слабоватым в постели кажется.

— Странная ты, — удивляюсь. — Речь о твоей жизни идёт. А ты о замужестве думаешь.

— Мне ничего не угрожает в этой стране, — ухмыляется. — Кроме тебя. Один звонок — и меня вытащат из любой точки Индии. У меня на родине такой статус, что члены ЦК могут позавидовать. Обидеть меня может только мастер боевых искусств. Так что мне не страшно. Если буду в сознании — выживу. Добуду деньги, телефон. Ну вытащат меня. Допросят. Ну лишат привилегий. Но это потом. Уже в Китае. Не здесь. Поэтому о будущем думаю, а не от страха трясусь. Да и ты меня не убьёшь.

— Вэйша? Почему? (кит.)

— Хотел бы убить — давно бы сделал. Ты предложил меня обменять. Это твоя воля. Я этого не хотела.

— Ни вэйшиме тауи? Почему согласилась? (кит.)

— Отцу угрожали. Пришлось согласиться.

— Что ты хочешь узнать от меня? Что спасёт жизнь твоему отцу?

— Я могу считывать информацию с людей. Ты знаешь об этом. Если узнаю про вход в пещеру, которую ты охраняешь, спасу отцу жизнь. Чем дольше рядом с тобой, тем быстрее доберусь до информации. Ты не можешь бодрствовать двадцать четыре часа в сутки. Ты заснёшь. Я считаю информацию. Ты — проиграл. У тебя нет шансов победить мой клан. Спасая мне жизнь, ты теряешь преимущество.

— Ты так уверена в своих силах? Ты совсем меня не боишься? Почему?

— Я воспитана как победитель! Меня с детства учили управлять, манипулировать, править. Ты — достойный противник. Я оценила твой потенциал. Твоё сопротивление. Но ты проиграл. Моя смерть ничего не изменит. Тебя всегда будут искать. Не я, так другие. Ты — Хранитель. На тебя всегда будет вестись охота.

— Ты хочешь сказать, что если узнаешь данные о сокровищах, то это сохранит жизнь тебе и твоему отцу? — уточняю.

— Ши да. Да (кит.), — улыбается.

— И после этого ты можешь не бояться за свою жизнь? И тебе не надо быть рядом со мной?

— Дуи. Верно (кит.), — кивает.

— И ты будешь считать это своей победой? — улыбаюсь.

— Ши да. Да (кит.), — хмурится. Не понимает моей улыбки. Не так должен вести себя, по её мнению, проигравший.

— Тебе записать координаты или запомнишь? — улыбаюсь.

— Запомню! — ухмыляется.

Улыбка застывает, дыхание замирает, глаза удивленно расширяются, когда медленно произношу вслух координаты входа в пещеру.

— Же ши шама? Что это? (кит.) — хрипит.

— Географические координаты, — смеюсь. — То, что ты хотела узнать.

— Как? Почему ты сказал? — изумляется. — Это всё неправда, да? Это ложные координаты?

— Это точные координаты, — улыбаюсь. — Можешь проверить. Считай информацию. Я закрою глаза. Хочешь?

— Яо. Хочу (кит.), — изумленно шепчет.

Со вздохом закрываю глаза, чувствую быстрые прикосновения ладошек к вискам. Открываю глаза, насмешливо смотрю на китаянку. Та подавленно молчит, растерянно моргает.

— Вейшиме? Вейша? Зачем? Почему? (кит.) — недоуменно бормочет. — Не понимаю. Почему вижу только часть информации? Всё остальное закрыто от меня…

— Я умею скрывать секреты. Научили, — пожимаю плечами. — Ты теперь можешь уйти от меня? Тебя теперь точно не убьют?

— Могу, — растерянно бормочет. — Не убьют. Где подвох? Почему так просто?

— Хотелось совершить подвиг? — улыбаюсь. — Сокрушить врага и растоптать?

— Нет радости победы, — шепчет. — Ты убил мою победу. Я знаю, что есть подвох. Где-то есть проблема, а я её не понимаю.

— Я отпускаю тебя, — улыбаюсь. — Ты выполнила свою миссию. Спасла своего отца. Иди. Ты свободна! Чего ждёшь? Ты в безопасности!

— Но зачем всё это? Обмен? Смена такси? Конспирация?

— Мне нужно было сохранить тебе жизнь. И твоему отцу. Я сохранил!

— Вэйшиме? Зачем? (кит.)

— Ты точно хочешь знать?

— Очень, — вздыхает. — Ты меня обманул, как маленькую девочку. Ты всех перехитрил. Я не понимаю. Объясни. Почему так просто?

— Если объясню, твоя картина мира разрушится. Подумай, ты точно этого хочешь? Если расскажу, будет больно. Для души, сердца, ума, гордости твоей. Ты так прекрасно играешь роль победительницы. Может, не надо разрушать мифы в твоей голове?

— Слышишь, русский! — злится. — Ты мне мозг сломал! Словами и поступками. Я себя идиоткой чувствую. Как будто сумку с золотом нашла, открыла, а там не золото, а дерьмо. Словно съела яблоко, а оно — отравленное.

— Хочешь добровольно яду напиться? — смеюсь.

— Да уже напилась! Где я ошиблась? Почему ты так спокоен? Я холод могильный почувствовала. Мороз по позвоночнику. Объясни. Прошу. Пожалуйста.

— Ответь на один вопрос. Только подумай сначала.

— Хао ба. Хорошо (кит.).

— Ты веришь в то что, после передачи информации тебе сохранят жизнь? Твоему отцу? Людям из ЦК нужны конкуренты?

— Ши де. Да (кит.), — бодро рапортует, осекается, увидев скептическую улыбку. Пристально смотрит, сникает. Пытается сохранить гордую осанку, но плечи поникают, она сжимается, закрывает глаза, пытаясь сдержать слёзы.

— Ты подписал мне приговор, да? — всхлипывает. — Ты всё знал наперёд? Ты специально это всё сделал, чтобы убить?

— Ши де. Ши де. Фэйе. Да. Да. Нет (кит.).

— Джейши? Объясни? (кит.)

— Я хочу видеть тебя живой. И отца твоего тоже. Вы нужны мне живыми. Оба.

— Не понимаю. Мы же твои враги.

— Вчера — враги. Сегодня — союзники. Завтра — не знаю. До завтра нужно дожить.

— Что тебе от меня нужно? Объясни. Я совсем запуталась, — всхлипывает.

— Я хочу, чтобы вы выжили. Хочу, чтобы вы вернулись в Китай. Мне нужна ваша помощь. Знания. Артефакты. Хранители должны быть вне политики. Вне поля зрения непосвященных.

— Зачем? Зачем тебе это всё? — смотрит с робкой надеждой.

— Не мне, а нам! — обрываю жёстко. — Задача Хранителей — сохранение баланса сил и энергий. Когда впутываются непосвященные — возникают проблемы, войны. Ты хочешь, чтобы три ядерные державы спалили друг друга?

— Фэйе. Нет (кит.).

— И я не хочу. Задача Хранителей — каждый день повышать свой уровень. Чтобы воспринять информацию в нужное время.

— Давай без общих слов, — хмурится. — Что ты предлагаешь мне, моему отцу, моему клану?

— Твоего клана больше нет, — вздыхаю. — Остались только твой отец и ты. На свободе пока только ты. Остальные — обречены. Я им ничего не предлагаю. Вообще. И твоему отцу тоже. Я обращаюсь только к тебе. Мне нужно принять правильное решение. Отпуская тебя сейчас, понимаю, что через сутки ты будешь обречена, как и все остальные.

— Я обречена и так, и так! — злится. — Ты обрёк всех на смерть!

— Не выгоняли бы медведя из берлоги, — бурчу.

— Не поняла, — вскидывает брови. — Берлога. Медведь. Объясни суть!

— Ты можешь выжить, изменить расклад сил. Мы станем союзниками. На время. Или навсегда. Тебе решать.

— Что ты предлагаешь?

— Есть шанс доказать своему правительству, что твоя жизнь дорого стоит.

— Китайцев больше миллиарда, — усмехается. — Чем я могу удивить?

— Информацией. Специфическими знаниями.

— И где мне их взять?

— Тебе нужно пройти обучение. И мне тоже. Это будет трудное испытание. Для тебя. Для меня. Для обоих. Несколько месяцев под землей. С минимальными удобствами. На пределе сил и эмоций. Справишься? Выдержишь?

— Выдержу! Только ради чего? Зачем это всё?

— Шиии… Миллиард… (кит.)

— Что миллиард? Ты мне деньги предлагаешь?

— Миллиард сохраненных жизней. Китайских жизней. Детей, стариков, мужчин, женщин. Ты сохранишь им жизнь. Не дашь погибнуть. Как тебе такая мотивация?

— Сказка какая-то! Как это возможно? Кто мне поверит?

— Тебе нужен памятник? Слава? — усмехаюсь. — Или ты хочешь освоить древние технологии управления миром? Хочешь продлить свой род? Дожить до глубокой старости? Чего ты хочешь?

— Дожить до глубокой старости, но молодой и красивой, — улыбается.

— Это возможно. Формула бессмертия существует, — пожимаю плечами.

— С тобой трудно разговаривать. Манипулировать не получается, — задумывается. — Ты словно укрыт в каком-то коконе. Не пробьёшься к тебе.

— А надо? Я — рядом. Предлагаю союз. Но можешь уйти прямо сейчас.

— Мне бы хотелось подумать. Это возможно? У меня есть время?

— Ты хочешь подумать или посоветоваться с отцом?

— Подумать, — запинается, краснеет. — И посоветоваться. Ты же знаешь, что я могу общаться с отцом телепатически.

— У тебя есть время. Мы скоро приедем в один из пунктов. Мне придётся на время закрыть твои глаза тёмной повязкой.

— Вэйша? Вейшиме? Почему? Зачем? (кит.)

— Безопасность. Ты можешь специально или нечаянно сообщить, где мы. Не хочу, чтобы прилетели боевики, убили невинных людей. Логично?

— Логично. Завязывай глаза. Буду думать, пока едем. Это будет непростое решение.

* * *

Дом на окраине деревни. Добротный двухэтажный индийский дом. Для богатых туристов. Заказан через интернет. Оплачен на несколько месяцев вперёд. Необходимая роскошь для маскировки. По легенде, американская семья хочет пожить в доме с нормальными бытовыми условиями. На окраине, подальше от людских глаз. Американские отшельники. Риелторша услужливо протягивает ключи после сверки документов. Пытается скрыть удивление, увидев маску скрывающую женское лицо. Придумывает объяснение: «Женатый, прячет свою любовницу». Но деньги заплачены, лишние вопросы богатые клиенты не любят.

Оставшись наедине со спутницей, без посторонних глаз и ушей, снимаю с неё маску и повязку. Вместе обходим временное жильё.

— Надолго мы здесь? — спрашивает, устало поднимаясь по лестнице на второй этаж.

— До завтрашнего утра. Переночуем.

— А завтра что будет?

— Завтра уходим в подполье. Переходим на скрытый режим. Не здесь. Под землёй. Ты должна будешь решить, уходишь или остаёшься.

— Если ухожу, тогда что?

— Позавтракаем, вызову тебе такси, дам денег, уедешь. Я отправлюсь по своему маршруту. Дальше каждый сам по себе.

— Если остаюсь, тогда что?

— Готовимся к экстремальным условиям. К отсутствию благ цивилизации. Нет горячей воды и тёплого стульчака в туалете. Сбриваем лишнюю растительность на теле, чтобы меньше чесаться. Проверяем запасную одежду, предметы первой необходимости.

— Жёстко. Специально прогоняешь? — бормочет.

— Я честен с тобой. Не хочу, чтобы ты сошла с ума. Ты — женщина. Спать на каменному полу, укрывшись вонючим одеялом, не самое лучшее занятие. Подумай хорошенько. Ещё есть шанс вернуться к цивилизации.

— А ты? Что будешь делать ты?

— Действовать по плану. Я хочу выжить. Сдаваться не собираюсь.

— Это я поняла. Я вроде рядом, но где нахожусь — неизвестно. Хотела бы сообщить — да нечего. Ключ от дома у тебя. Сумка походная у тебя. У меня даже косметички нет.

— Ты и так красивая. Косметика не пригодится.

— А как решать гигиенические вопросы?

— В ванной всё необходимое. Я заказал, пока ехали.

— Ты уверен, что я соглашусь остаться?

— Не уверен. Но это единственное разумное решение.

— Что потом?

— Пройдём обучение, дальше решим, что делать. Вместе или каждый сам за себя.

— Давай поедим, — вздыхает. — Два дня в пути. Устала. Все мышцы затекли. Хочется в душ сходить или в ванной полежать. Растянуться в полный рост. Спина затекла. Шею заклинило. Пропахла вся. Ужас.

— На кухне есть продукты. Моем руки и за стол. Я тоже устал. В ванной висит бойлер. Нагреется — пойдёшь первой. Фен в ванной. Не торопись. О том, что мы здесь, никто не знает. Можно расслабиться.

На кухне делаю салат, заворачиваю в хлебные лепешки. Кипячу воду, завариваю чай. Приступаем к трапезе. Набрасываемся на еду, жадно поглощаем её.

— Как вкусно, — шепчет девушка, поглаживая живот. — Я в душ. Придёшь смотреть, как я моюсь? Вдруг что-нибудь запретное увидишь, захочешь отобрать…

— Всё, что нужно забрать, забрал. Мойся спокойно. Не буду контролировать. Хочу попросить. Не копайся в моих вещах, когда пойду в душ. Это опасно. В прямом смысле. Можешь ослепнуть. В сумке ловушки для любопытных. Не хочу везти тебя в больницу.

— Ну вот, — разочаровано поджимает губы. — А я уже придумала коварный план. Залезть в сумку, изучить документы, взять телефон, позвонить…

— Не получится. Телефон разобран и запаролен, — пожимаю плечами. — Стандартная защита.

— Тогда убери со стола и помой посуду, — командует, гордой походкой идёт в ванну.

Оставшись наедине с самим собой, делаю гимнастику. Разминаю затекшие мышцы, скручиваю позвоночник. Тело с радостью отзывается на физические нагрузки. Делаю растяжки и скрутки, чтобы не перегружать организм после ужина.

— Можно включить телевизор? — спрашивает китаянка, укутанная в белоснежный банный халат, появившись в зале.

— Включай. Местный язык — хинди. Напоминаю.

— Помню, помню, — отмахивается. — Пусть работает. Может, музыка будет…

Щёлкаю пультом, вручаю ей. В ванной бойлер показывает двадцать градусов. Достаю бритвенный станок, мыло, бреюсь. Лицо, подмышки, пах. Горячая вода смывает грязь, пот, запахи. На время чувствую себя цивилизованным человеком. Тело вздрагивает, когда переключаю на холодную воду. Контрастный душ бодрит. Запахиваю халат на голое тело. Стираю одежду по примеру китаянки, развешиваю.

В зале Сюй танцует, поёт под индийские песни. Всё-таки нашла где-то сборник музыкальных клипов из Болливуда. Полы халата распахиваются, мелькают запретные части тела, отвлекая от реальности.

— Шалала, шалала, — подпевает девушка, двигаясь в такт с певицей. Красиво танцует. Только букву «р» плохо выговаривает. В оригинале на хинди звучит «шарара». В переводе «искра». Слышится русское слово «шалава». Невольно улыбаюсь. Китаянка демонстративно, в такт музыке, двигается ко мне, как главная героиня в клипе.

— Красиво танцуешь, — улыбаюсь.

— И пою хорошо, — улыбается, подпевает в унисон. Громко, чётко, звучно. Только спотыкается на букве «р».

— Ты знаешь эту песню? — удивляюсь.

— Выучила. Запись можно остановить, прокрутить. Мне понравилась музыка, танец. О чём песня? Переведёшь?

Слова и перевод песни «Sharaara» / «Шарара» / «Искра»

Оригинал текста

Laheraake, Balkhaake

O Laheraake Balkhaake

Balkhaake Laheraake

Aag Lagaake, Dilon Ko Jalaake, Karoon Main Ishaara

Sharaara Sharaara Sharaara Sharaara

Main Hoon Ek Sharaara… Ra Ra Ra

Sharaara Sharaara Sharaara Sharaara

Main Hoon Ek Sharaara

Shola Hai Yeh Tan Mera, Arre Dekho Tum Paas Na Aana

Shamma Ke Jo Paas Aaya Arre Jalta Hai Vohi Parwaana

O Mere Deewaanon Baat Ko Samjho

Door Se Dekho Mera Yeh Nazaara

Sharaara Sharaara Sharaara Sharaara

Main Hoon Ek Sharaara… Ra Ra Ra

Sharaara Sharaara Sharaara Sharaara

Main Hoon Ek Sharaara

Aa, Bijli Banke Girti Hoon, Main Naagin Banke Dasti Hoon

Chheene Hosh Jo Sab Ke Main Hi To Aisi Masti Hoon

Ho, Rang Chhalka Doon, Saansein Maheka Doon

Pal Mein Dhadka Doon Main Yeh Dil Tumhaara

Sharaara Sharaara Sharaara Sharaara

Main Hoon Ek Sharaara

Sharaara Sharaara Sharaara Sharaara

Main Hoon Ek Sharaara… Ra Ra Ra

Laheraake, Balkhaake

O Laheraake Balkhaake

Balkhaake Laheraake

Aag Lagaake, Dilon Ko Jalaake, Kare Tu Ishaara

Sharaara Sharaara Sharaara Sharaara

Tu Hai Ek Sharaara

Sharaara Sharaara Sharaara Sharaara

Main Hoon Ek Sharaara

* * *

Звучание текста

Лэхераки Бэлихаке

Лэхераки Бэлихаке

Бэлихаке Лэхераки

Ааги Лагаки Дилон ко джэлаке, кэрун мэ ишара

Шэрара Шэрара Шэрара Шэрара

Мэ ху ик Шарара… ра ра ра

Шэрара Шэрара Шэрара Шэрара

Мэ ху ик Шарара… ра ра ра

Шола хэй ю тэн мира, аре дихо тум пас на ана

Шамма ке джо пас аяа вре джэлта хэ вохи парувана

О мере девану бат ко самиджо

Дур се декхо мера е назара

Шэрара Шэрара Шэрара Шэрара

Мэ ху ик Шарара… ра ра ра

Шэрара Шэрара Шэрара Шэрара

Мэ ху ик Шарара… ра ра ра

Аа, биджили бэнки гирти ху, мэ нагин бэнки дэсти ху

Чини хош джо саб ким э хи ту эиси масти ху

Хо, ранги чал иду, саансин махека ду

Пэл мэ джадка дум э е дил тумхара

Шэрара Шэрара Шэрара Шэрара

Мэ ху ик Шарара… ра ра ра

Шэрара Шэрара Шэрара Шэрара

Мэ ху ик Шарара… ра ра ра

Лэхераки Бэлихаке

Лэхераки Бэлихаке

Бэлихаке Лэхераки

Ааги Лагаки Дилон ко джэлаке, кэрун мэ ишара

Шэрара Шэрара Шэрара Шэрара

Мэ ху ик Шарара… ра ра ра

Шэрара Шэрара Шэрара Шэрара

Мэ ху ик Шарара… ра ра ра

Перевод песни

Закружившись, повернувшись…

Закружившись, повернувшись

Закружившись, повернувшись

Разведя огонь, воспламенив сердца, я подала знак…

Искра, искра, искра, искра…

Я — искра-ра-ра…

Искра, искра, искра, искра…

Я — искра…

Пламя — это мое тело, эй, послушай, не подходи ко мне близко

Тот, кто приближается ко мне — обжигается, как мотылек

О, безумцы, влюбленные в меня, поймите это

Держитесь подальше от моего взгляда!

Искра, искра, искра, искра…

Я — искра-ра-ра…

Искра, искра, искра, искра…

Я — искра…

Я ударяю, как молния, жалю, как змея,

Я — то веселье, что пьянит, лишая чувств,

Я делаю цвета ярче, я придаю аромат дыханию,

Я заставлю твое сердце биться сильнее!

Искра, искра, искра, искра…

Я — искра…

Искра, искра, искра, искра…

Я — искра-ра-ра…

Закружившись, повернувшись

Закружившись, повернувшись

Закружившись, повернувшись

Разведя огонь, воспламенив сердца, ты подала знак…

Искра, искра, искра, искра…

Я — искра…

Искра, искра, искра, искра…

Я — искра-ра-ра…

— Хорошая песни и голос красивый, — подводит итоги перевода. — Какой план?

— Я — спать. Ты можешь делать всё что хочешь. Но тихо.

— А если сбегу? — улыбается.

— Хочешь — беги, — устало машу рукой. — Твой выбор. Могу дверь прямо сейчас открыть.

— Тебе всё равно, убегу или останусь?! — перестаёт улыбаться, подходит ближе.

— Мне не всё равно. Но приму любое твоё решение. Только реши, чего хочешь. Чтобы не металась.

— Ну и ладно, — бурчит. — Иди спи.

Поднимаюсь по лестнице на второй этаж. В спальне, в углу, тихо работает кондиционер. Ожидаемая прохлада. Сбрасываю халат, забираюсь под одеяло, расслабляюсь. Музыка на первом этаже замолкает. Слышу топот босых ног по лестнице.

— Я буду спать здесь, — бесцеремонно сообщает, шурша одеждой, забираясь под одеяло с другой стороны кровати.

— Почему? Есть ещё две комнаты с кроватями.

— Там нет тебя, — слышу в темноте. — Дождусь, пока ты уснёшь, узнаю все тайны. И ещё. Ты обещал массаж шеи.

— Ничего не обещал, — бурчу. — Я обещания помню.

— Ну пожалуйста, — просит. — Шею заклинило.

— Ладно, — вздыхаю. — Ложись на живот.

— Давай, — шепчет, сжимает ладони в кулаки, суёт под голову.

Присаживаюсь рядом. Начинаю гладить, разминать мышцы. Вращаю ей голову, скручиваю. Она охает, открывает глаза, смотрит на меня.

— А плечи можно? — просит.

— Можно.

Массажирую, вижу изгибы, выпуклости и впадины. Чувствую возбуждение. Я знаю, что будет дальше. И она знает. Не спешим.

* * *

После секса лежит головой на моей груди, всхлипывает.

— Ни вейшима ку? Почему плачешь? (кит.) — глажу её по голове.

— Шанрен. Обидно (кит.).

— Вейша? Почему? (кит.)

— Похоже на сказку всё. Забыла обо всём на свете. Впервые потеряла контроль. Ты — опасный человек. Это гипноз? Техника подавления воли?

— Техника доставления удовольствия, — улыбаюсь в темноте.

— Ага, — бурчит. — Даже ни разу не поцеловал. Я — живая женщина, а не резиновая кукла.

— И ге вен? Поцеловать? (кит.)

— Ши да. Да (кит.).

Столько в этом слове затаённого желания. Медленно целую. Робко отвечает. Продолжаю целовать настойчивее, со страстью. Начинает задыхаться, откидывается на подушку. Медленно целую её шею, плечи, руки, грудь, живот.

— Ты — настоящий, — шепчет, крепко обнимая. — Я про всё забыла. Даже не вспомнила, что хотела считать информацию. Как у тебя так получается?

— Я думал только, как доставить удовольствие, — шепчу, восстанавливая дыхание. — Просто чтобы тебе было хорошо.

— У тебя получилось, — счастливо шепчет. — Не хочу шевелиться. Не хочу разжимать объятий. Хочу уснуть у тебя на плече.

— Спи, девочка, — шепчу по-русски. — Всё будет хорошо.

Она затихает на груди. Делаю дыхательную гимнастику, мысленно произношу магические слова защиты. Активирую ментальную защиту на период сна. Практика от таёжного Шамана позволяет спать и отслеживать внешние угрозы. Китаянка не сможет считать информацию.

* * *

Утром просыпаюсь от нежных ласк. Девушка, в лучах утреннего солнца, уверенно целует меня.

— Я приняла решение, — шепчет. — Я пойду с тобой. В Китай успею попасть. Или умереть. Отец сказал идти с тобой. Я сообщила координаты. Ему пока сохранили жизнь. Информацию нужно проверить. Ты всех сбил с толку. Никто не знает, что теперь делать дальше. Я — единственная ниточка к тебе. Отец жив, пока я жива. Я жива, пока иду рядом с тобой. Ты всё рассчитал правильно. Моя жизнь приобрела ценность благодаря тебе.

— Это хорошо или плохо?

— Не знаю, — вздыхает. — Время покажет.

— Мне нужно будет завязать тебе глаза, когда поедем к убежищу.

— Понимаю. Твоя война — твои правила.

— Без обид?

— Пока мои люди живы. Никого не убили. Ты нужен всем!

— Нин на? А тебе? (кит.)

— Во зиси ханла! Мне больше всех! (кит.) — улыбается.

Примечания

2

События описаны в книге «Статуэтка. Чётки бессмертия».