Частное пионерское

Михаил Сеславинский, 2008

Книга рассказов Михаила Сеславинского переносит нас в 70-е годы прошлого, двадцатого века. Воспоминания о пионерском детстве складываются в пеструю картину, где есть место всему: смешному и трогательному, нелепому и героическому, дурацкому и до боли дорогому. Автор пишет о тех мелочах, из которых складывалась жизнь миллионов мальчишек и девчонок нашей страны, стремится сохранить в памяти то, что уже становится достоянием истории. М. В. Сеславинский – известный общественный деятель. По мотивам этого сборника рассказов снят одноименный фильм. Для среднего школьного возраста.

Мухтар

В нашей квартире постоянно обитали какие-нибудь животные. Как правило, это были подобранные во дворе кошки с обычными кошачьими именами. Самым распространенным было имя Тишка. Иногда мама не очень достоверно определяла пол очередного четвероногого создания, и коты, принесенные в дом котятами, через несколько месяцев оказывались кошками. Тогда возникали проблемы с их мужскими именами, но переименовывать было уже поздно. Таким образом возникла кошка Васька (полное имя — Василий Алибабаевич, тезка смешного героя кинофильма «Джентльмены удачи»), жившая под тумбочкой в коридоре и вызывавшая ревность у кошки Шмыги (первоначальное имя Шмыгун), хозяйничавшей по всей квартире. Была также кошка Митька, обитавшая в основном в подъезде под лестницей. Митька была врожденным конспиратором. Эта пушистая разноцветная кошка сумела скрыть не только свою беременность, но и сам факт рождения котят. Мы регулярно пускали ее в квартиру и подкармливали, не подозревая, что наш Митька Конопушкин вовсе не кот, а кошка. Все раскрылось, когда она попыталась притащить к нам на третий этаж весь свой пищащий и мяукающий выводок.

Регулярно появлявшиеся на свет котята раздавались всем желающим, которых было не так уж много. Приходилось предлагать их одноклассникам в школе или пристраивать в техникуме имени Красной армии, где моя мама работала преподавателем.

Святым делом было подкармливать птиц, особенно в морозные зимние дни. Мы с сестрой Галей вставали на стул, с него одной ногой — на широкий подоконник на кухне и через форточку кидали на карниз хлебные крошки, яблочные и подсолнечные семечки, пшено или крупу «Геркулес». Делать это надо было осторожно, ведь весь кухонный подоконник был заставлен пустыми стеклянными бутылками из-под молока и кефира, подготовленными к сдаче в молочный магазин по пятнадцать копеек за штуку, и белыми пластмассовыми баночками из-под майонеза (йогуртов тогда еще и в помине не было) с кормом для птиц.

Обычно первыми прилетали голуби. Некоторым из них мы дали имена: Драчун, Хромодыр и другие. Но мы старались кидать корм так, чтобы что-нибудь перепадало воробьям, галкам и появлявшимся зимой желтогрудым синицам. Для синиц мастерили специальные кормушки — подвешенные на веревочках треугольные сине-красно-белые пакеты из-под молока с прорезанными отверстиями по бокам, куда можно было класть кусочки несоленого сала или корочки от сыра — любимое их лакомство.

Собак в нашем четырехэтажном доме с пятью подъездами, построенном еще перед Великой Отечественной войной, было не так много. Они жили во дворе, но каждую из них опекал и подкармливал кто-то из жильцов. Зимой четвероногие питомцы перемещались в подъезды, где пережидали холода на ковриках у входных дверей в квартиры. В случае же особого расположения — на таком же коврике, но уже внутри, в коридоре. Так, дворовый пес Шарик обитал у квартиры Милки Каплиной, а собака Шульга — у квартиры Сережки с неизвестной фамилией, а потому в обиходе так и называемого — Сережка Шульгин.

У нас прижился жизнерадостный серо-пегий дворняга Мухтар. Его в любое время можно было увидеть во дворе, занятого своими собачьими делами, или в подъезде возле нашей квартиры. Он преданно охранял нас от непрошеных гостей, чутко поводя ушами и прислушиваясь к шагам на лестнице. Однажды его собачья преданность сослужила нам плохую службу.

Дело было так.

Как-то утром Мухтар лежал, как обычно, на коврике около нашей двери. Он беззаботно дремал, пока не услышал какую-то возню на втором этаже. Мухтар спустился на один лестничный пролет и обнаружил, что какой-то человек в толстой телогрейке, шапке и с большой сумкой на ремне возится у соседской двери. Недолго думая, Мухтар сбежал вниз и цапнул эту подозрительную личность за ногу.

Поступок этот, с моей точки зрения, не только логичен, но прямо-таки обязателен для любой собаки, которая не просто переводит хозяйские харчи, но и пытается их худо-бедно отрабатывать.

К несчастью Мухтара, этим подозрительным человеком оказалась почтальонша нашего района. Тетка она была не только ленивая (газеты носила поздно, а толстые журналы так просто ненавидела), но еще и визгливая.

— А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!! — раздался ее громкий душераздирающий крик. — Ой-е-е-ой, ой-е-е-ой!!! — никак не утихал он.

Я в это время сидел у себя в комнате и учил уроки, вскоре собираясь пойти в школу.

Услышав крики и шум в подъезде, я побежал к входной двери, открыл ее и увидел виноватую морду Мухтара. Снизу раздавались ругань и громкое обсуждение происшествия с соседями, также выскочившими из квартир. Не на шутку испугавшись, я впустил Мухтара в квартиру и спрятал в своей комнате. Родители были на работе, и мы с Мухтаром замерли, дожидаясь развития событий и одновременно теша себя надеждой, что все как-нибудь само собой уляжется и обойдется.

Не обошлось.

Через полчаса раздался звонок в дверь, и перед моими глазами возникла целая делегация: пострадавшая почтальонша с пышущим негодованием и жаждой мести лицом, соседи снизу в количестве трех человек и домоуправша тетя Паша.

— Миша, это ваша собака? — спросила тетя Паша, показывая пальцем на выглядывающего из спальни Мухтара.

— Наша, — ответил я.

— А ты знаешь, что она укусила почтальона?

— Нет.

— А где твои родители?

— На работе.

— А она у вас не бешеная?! — взвизгнула почтальонша.

— Нет, что вы, — сказал я, — она у нас здоровая собака.

— А откуда ты знаешь? Вы ей что, прививку делали? У вас что, справка есть? — все больше распалялась почтальонша.

Ничего этого у нас конечно же не было.

Долго мучить меня не стали, решив перенести всю тяжесть разговора на моих родителей, когда они вечером вернутся с работы.

Подробностей того, как происходило это выяснение отношений, я не знаю. К счастью, родители меня не ругали, да и Мухтар не был наказан.

Чувствуя ответственность за его судьбу, мы несли свой крест до конца. Во-первых, родители заплатили в сберкассе штраф в размере пяти рублей. Во-вторых, мы с мамой повезли Мухтара в ветеринарную клинику, где получили справку о том, что он здоров. Поликлиника находилась довольно далеко от нас, в поселке Свердлова, — десять остановок на трамвае да еще километра два пешком. У меня от этой поездки осталось очень неприятное впечатление. Жалко было бездомных собак и кошек, находящихся во дворе в клетках. Многие из них жалобно скулили и имели весьма плачевный вид.

Однако предпринятые нами меры не привели к желаемым результатам. Рыжая почтальонша наотрез отказалась ходить в наш подъезд, пока мы не выгоним Мухтара.

Пришлось искать какой-то выход.

К счастью, мама вела занятия в своем химическом техникуме не только на дневном, но и на вечернем отделении. Вечерники — народ серьезный: многие из них уже давно работали и имели дома и семьи. Именно в их руки и удавалось иногда пристроить котят от наших домашних кошек. В этот раз также был брошен клич, и, к счастью, нашлась одна вечерница, которая жила в пригороде в частном доме. Она согласилась взять Мухтара к себе в Черное село.

Повезли мы его на такси, что для нашей семьи было редчайшим событием. Мухтар, чуя неладное, всю дорогу нервничал и поглядывал в окно. На месте его поместили в конуру на улице и, надев ошейник, привязали веревкой. Стало понятно, что его вольная дворово-домашняя жизнь ушла в прошлое. С тяжелым сердцем и в слезах, оглядываясь, уходил я к автобусной остановке, мало прислушиваясь к утешительным словам родителей и сестры Гали.

А через два дня Мухтар появился во дворе — голодный и с обрывком веревки на шее.

— Мама! Мухтар сбежал! — радостно кричал я, вбегая с ним в квартиру.

— Вот паршивец! — только и могла сказать мама.

Через несколько часов позвонила вечерница и сообщила о побеге Мухтара, что уже не было для нас новостью.

Тем не менее Мухтара надо было везти об-ратно. Начинать новую войну с почтальоншей и соседями не было никакой возможности.

На этот раз Мухтара мы повезли на автобусе, чтобы он не запомнил дорогу домой.

Все боялись, что он снова прибежит к нам, но больше этого не случилось. Мама регулярно передавала вести от его новой хозяйки, а пару раз мы даже ездили навестить своего любимца, привозя в качестве гостинца вареные косточки.

Мухтар прижился на новом месте, а я еще долго, заходя в подъезд, прислушивался, не встретит ли меня бодрым лаем и повиливанием хвоста наш верный четвероногий друг.