Риск просчитать невозможно

Михаил Серегин, 2008

Поначалу происходящее напоминало известный рассказ Конан Дойла «Пестрая лента» – ядовитая змея, жертва и тайна в наличии. Но вскоре снежным комом стали нарастать все более зловещие события: банда террористов захватила магазин, на жителей города обрушилось шокирующее сообщение об аварии на местной АЭС… В этом хаосе, пожалуй, только команда спецназовцев МЧС сохранила хладнокровие и решительность. Они первыми прибыли в эпицентр отчаяния и страха. Желание разобраться в происходящем привело спасателя Грачева в подозрительную контору, которая якобы ведет журналистские расследования. С этого момента и началась настоящая спасательная работа, полная риска и опасностей.

Глава вторая

Ажиотаж, возникший в связи с предполагаемым выбросом радиации в атмосферу, потихоньку стихал. Еще один день пролетел незаметно, и друзья-спасатели сами не заметили, как оказались в стенах родной дежурки, и уж совсем не ожидали, что первый рабочий день пролетит так быстро и совсем немного останется до вечера. Но ведь и работы сегодня никакой не было, а потому ничто не отвлекало их от жарких бесед и споров, вовсю разгоревшихся среди членов спасательной команды.

«Недавний взрыв на Желтогорской АЭС зацепил всех. — Глаза Валентина бежали по ровным газетным строчкам, которыми он был увлечен больше, чем содержанием спора Мачколяна и Максимова. — Люди в ужасе и желают знать правду. Но власти отрицают факт взрыва, и это при том, что от работников соответствующих служб поступали звонки в школы и на предприятия с рекомендацией пить йодосодержащие препараты и носить марлевые повязки. Если выброс был, то почему это пытаются скрыть?

Группой наших журналистов было проведено независимое расследование, в ходе которого мы попытались установить правду. Оказалось, что все заявления властей — вранье! Авария была, и есть даже люди, серьезно пострадавшие. Несколько человек погибло, многие получили ожоги разных степеней тяжести. Для доказательства достоверности этой информации мы публикуем ряд фотографий, об авторах которых говорить пока рано. Вот как это выглядело на самом деле!»

Валентин перевел взгляд на черно-белые фото с неясным очертанием атомного гриба, словно скопированным со старой советской газеты, и лишь затем вновь продолжил читать.

«Ситуация напряженная. Президент Российской Федерации вынужден был собрать экстренное совещание по вопросу контроля за работой и обслуживанием атомных электростанций. Как только оно завершится, наш корреспондент попытается узнать о его результатах, и мы сразу сообщим их вам. Оставайтесь с нами, и вы будете в курсе всех событий!»

— А я тебе говорю, они просто не хотят скандала, поэтому стараются все замять и поправить собственными силами, — с жаром дирижировал руками Андрей. В отличие от прошлого раза теперь у него не было никакой возможности улизнуть от бесед на эту тему, да он даже и не пытался этого сделать, активнее остальных отстаивая свою точку зрения. — Они же не идиоты, — продолжал доказывать он, — на себя ответственность за все брать. Проще сказать, что ничего не было. Прикинуться дурачком.

— А ничего и не было, — спокойно заметил Валентин на эту пылкую речь.

Несколько устремленных на него вопросительных взглядов заставили его продолжить раскрытие этой мысли дальше:

— Я вдруг отчетливо понял, что это все какой-то бред сумасшедшего. Ведь случись взрыв на самом деле, нам бы уже никакой йод не помог, не говоря о марлевых повязках.

— Ну вообще-то… — Андрей вынужден был согласиться.

— И потом, вся чертовщина в прессе, то, как это дело освещается, ни в какие ворота не лезет. Ну, например, это. — Он вновь взял отложенную в сторону газету. — Только посмотрите, что здесь пишут. — И он начал читать вслух просмотренную статью.

— Ну-у и что? — не понял, что же именно в ней не так, Андрей.

— Разве настоящий журналист может построить текст таким образом?

— А почему нет?

— Да на него такие судебные иски потом подать могут о возмещении морального вреда, за пять лет не отмоешься и не расплатишься.

— А по-моему, ты просто придираешься. — Андрей сунул себе в рот очередную щепоть чипсов и запил их большим глотком безалкогольного пива. Так, по его собственному утверждению, он пытался залить горе, охватившее его в связи с потерей той шикарной женщины, от которой его оттащили гады, именующие себя друзьями. Намек хоть и был прямым, но мужчины предпочли сделать вид, что ничего не поняли, и приставать и цепляться к парню не стали. — Каждый пишет как может.

— Да, но не так же.

— Читаю дальше: «Группой наших журналистов было проведено независимое расследование, в ходе которого мы попытались установить правду». Когда это журналисты работали группой? Впрочем, ладно, допускаю — но где фамилии этих людей? Почему они отсутствуют даже в конце статьи?

— Место экономили, — предположил Ашот, внимательно слушавший соображения друга.

— Дальше они заявляют, что слова властей — это вранье. Или вот: «Несколько человек погибло, многие получили ожоги разных степеней тяжести». И где, интересно знать, заявления врачей на этот счет? Кто-нибудь видел этих пострадавших, хоть по тому же телевизору или же их фото в газетах? Когда это у нас журналисты упустили возможность такие ужасы заснять и показать всему человечеству?! Нет, фото тут, конечно, есть, но они специально не говорят, кто снимал. Вот, гляньте. — Валентин протянул газету сидящему рядом Алексу.

Величко глянул на снимки, но так ничего подозрительного в них и не увидел. Он передал газету Ашоту, а сам вопросительно посмотрел на товарища.

— Да это же снимок из какой-то очень давней советской газеты, — ответил на его недоуменный взгляд тот. — Разве не видишь, какой он блеклый и нечеткий. Я, правда, и сам не сразу понял, что в нем странного, а потом подумал и вдруг осознал, что его просто откуда-то скопировали.

— И в самом деле похоже на то, — согласился Ашот, крутя газету у себя перед носом.

— Дай я посмотрю, — принялся вырывать ее у него из рук Макс, а Граф запрыгал рядом, присоединяясь к этой забавной игре. Вот его-то только сейчас и не хватало.

Когда же Максимову, наконец, удалось завладеть газетой, маленький кусочек которой все же достался и псу, он критическим взглядом глянул на фото и расхохотался.

— Ешкины батареи, честное слово, это же явный блеф. Причем грязный и некачественный. Кто ж так делает? О, да они тут и про президента что-то пишут, — скользнув взглядом по тексту, присовокупил он. — А ты говоришь, плохо работают.

— Скорее уж чересчур хорошо, — усмехнулся Валентин. — Они столь легки на подъем, что через пару часов после случившегося уже сидят в приемной у президента и ждут, когда он сообщит им персонально о своем решении. А президент, скорее всего, даже и не в курсе, что творится в какой-то там глубинке его огромной страны. Что бы там ни говорили, я считаю это грубой провокацией и просто пародией.

— Нет, постой, — Ашот почесал свой слоеный затылок. — Но ведь звонили же разные службы по школам, садам, предупреждали всех. Ты же сам говорил, что детей распустили.

— Не отрицаю, что кто-то в самом деле мог звонить, причем этот кто-то запросто мог назваться хоть самим господом богом, и наивные тетеньки так же бы ему поверили. Вот скажите, какие еще службы, кроме нас, занимаются оповещением населения о чрезвычайных происшествиях? Может, ФБР, ЦРУ. — В голосе Валентина явно проскальзывали ирония и насмешка. — Они порекомендовали людям пить йод и носить марлевые повязки — это от радиоактивности-то? Скорее всего, ничего действительно и не произошло, — продолжил Грачев. — Просто не могло такого быть. А случись взрыв или выброс, о нем бы кричали и по центральным каналам, а не только по местным. Из вас хоть кто-то слышал, чтобы по первому каналу в новостях освещали эту тему?

— Д-да вроде бы нет, — за всех ответил Ашот.

— Вот именно. А когда это у нас подобные катастрофы происходили так тихо?

— Погоди, но кто же тогда поднял эту шумиху?

— Кто? Вот это и есть главный вопрос. И для чего? Впрочем, для чего, догадаться несложно. Представляете, какой куш сорвали аптеки, сбыв даже самый завалявшийся йод, и магазины, специализирующиеся на продаже спиртного? Никто даже на срок годности и не думал смотреть.

— Хочешь сказать, что торговцы медикаментами и пустили этот слух?

— А почему нет — земля, как известно, слухами полнится. Им же, как никому другому, это выгодно.

— Да нет, не может этого быть, — все еще не желал верить Ашот. — Что, у людей совсем совести нет?

— У таких людей — нет, можешь мне поверить, — убедительно заявил Андрей. — Им лишь бы побольше хапнуть, остальное совершенно не важно.

— А у кого самая большая аптечная сеть в Желтогорске? — неожиданно решил поинтересоваться молчун Алекс. Временами товарищам казалось, что он способен подолгу разговаривать только с собаками, на людей его способность быть интересным собеседником отчего-то не распространялась.

— У одного типа… У него своя клиника, экспериментальная, ну и аптеки, соответственно, имеются, — отозвался Ашот. Он был единственным, кто знал всех влиятельных людей города, так как тоже относился к числу предпринимателей и имел свой, ресторанный бизнес. — Фу ты, фамилию забыл. — Он потер толстым пальцем переносицу и громко фыркнул. Затем какая-то мысль все же осенила его, и он воскликнул: — Да вы его должны знать. Наша ЧС же именно с ними сотрудничает. Пострадавших особо серьезных мы обычно им доставляем.

— Опаньки. Вот где, оказывается, собака зарыта, — обрадовался Андрей. — Е-мое, я так и знал, что это банальный сговор. Вполне можно допустить, что какие-нибудь шустрые ребятки решили объединить свои усилия и сорвать нехилый куш.

— Глупости, — нахмурился Грачев. — Это же подсудное дело.

— А кто докажет? Обстановка нервная была — взрыва не было. В том, что товар раскупили, виноваты те идиоты, которые слушок пустили. А попробуй-ка их теперь найди.

— Макс прав, — кивнул Алекс. — Мне тоже кажется, что такое очень даже возможно. Тем более в нашей стране.

Зная, насколько Алекс не любит таких оборотистых людей, Грачев оставил свои попытки доказать ему обратное, все равно каждый останется при своем мнении. Его же собственное пока не сформировалось. Он допускал многое, но конкретно на чем-то остановиться было пока сложно. Не хватало информации.

Решив не мучить себя и остальных, он расположился на диванчике, надеясь просто вздремнуть. Ночью ведь не всегда случаются вызовы, а до утра — то есть того момента, когда их сменят, было еще очень и очень далеко.

* * *

Герман Юрьевич нетерпеливо встал из-за стола и, пройдя к окну, поплотнее прикрыл створку. Звук дребезжащего стекла раздражал его и мешал сосредоточиться. Сказывалась, конечно, и вчерашняя бессонная ночь, оставившая свои следы даже на его лице, и какое-то постоянно присутствующее чувство волнения, будто бы что-то должно было вот-вот случиться. Кругляков гнал от себя эти мысли, но они вновь накатывали волной и заставляли трепетать сердце.

Герман вернулся в кресло. Сел, откинулся на спину и, заведя руки за голову, попытался сам помассировать напряженные мышцы шеи и плеч. В затылке отдалось ноющей болью, и он даже застонал.

«Господи, и зачем я только связался с этими людьми?…

Деньги для института. Да разве я не нашел бы другого способа их заработать».

Необходимо было как-то расслабиться. Он достал из ящика сигареты, прикурил. Всосавшийся в кровь никотин за считаные секунды сделал свое дело, и стало гораздо проще и легче смотреть на жизнь.

«А может, и не стоит так страдать. В конце концов дело уже сделано, они свое получили, больше я им ничем не обязан. И потом, я сразу сказал, что не приму, а они все равно прислали. Я предупреждал, и винить им меня не в чем. — Эти уговоры как-то не действовали, но мужчина все же продолжал попытки успокоить себя. — Что они могут мне сделать? Так, просто пугают».

Докурив сигарету, Кругляков затушил окурок и вышел из кабинета, не позабыв закрыть его на ключ. Дальнейший его путь лежал к оранжерее, месту, где ему частенько удавалось отдыхать и набираться сил.

В оранжерее было как-то туманно, такое ощущение вызывал рассеянный свет, горящий только в клетках некоторых питомцев. Привычно скользнув рукой по стене, он нащупал выключатель, и вместе со щелчком в помещении загорелся свет. Размеренной походкой Кругляков двинулся вдоль клеток, не обделяя вниманием ни одну из них. Он проверял, все ли их обитатели накормлены, живы и здоровы, кто в каком состоянии пребывает. Эту работу за последний год, после того, как сдохли четыре подопытные свинки и еще несколько розовых попугаев, он не доверял больше никому. Мало кто был способен ответственно относиться к обычному вроде бы осмотру.

Клетки сменяли одна другую, пока наконец на глаза Герману не попался слегка запотевший террариум с королевской коброй. Не понимая, что могло случиться с обогревом, мужчина невольно застыл на месте, с недоумением глядя на стеклянные стенки. Происходящее никак не поддавалось пониманию, было ясно только одно — что-то случилось.

Кругляков склонился над клеткой, торопливо открыл ее и, сунув руку внутрь, достал совершенно бездвижную змею. Несчастная была вялой и никак не реагировала на происходящее.

Мысленно проклиная всех своих служащих, которые довели беднягу до такого состояния, Герман повертел кобру в руках, проверяя, нет ли где ран или повреждений. Внешне змея выглядела совершенно нормально, разве что температура ее тела была совершенно неестественной. Начав понимать, что у животного, скорее всего, переохлаждение, Герман Юрьевич поместил кобру на крышку и принялся на нее дышать, даже не догадываясь, что можно просто сунуть ее в любую другую, теплую клетку. Загруженное проблемами сознание не желало реагировать адекватно.

Вскоре благодаря усилиям заботливого человека змее стало заметно лучше, она начала даже немного шевелиться. Обрадованный тем, что столь дорогую разновидность кобры удалось спасти, Герман облегченно вздохнул и, взяв пострадавшую животину в одну руку, другой приоткрыл соседнюю клетку с другой питомицей. Крышка послушно отошла в сторону, гадина конвульсивно рванулась и впилась своими ядовитыми зубами в локтевой сгиб удерживающей ее руки.

Кругляков вскрикнул, но змею не отбросил. В конце концов, укусы не были для него чем-то новым. По возможности спокойно он попытался водрузить разбушевавшуюся гадину, извивающуюся что есть сил в его руке, в соседний ящик. Кобра противилась как могла. Она обвивала его руку, периодически бросалась в лицо — мужчина с ней явно не справлялся. В конечном итоге победила все же природа, и гадина, уловив-таки удобный момент, опять атаковала. В лицо она не попала, так как Кругляков успел увернуться. Ее укус пришелся ему в плечо.

Ситуация была из ряда вон выходящей. Понимая, что со змеей что-то не так и, судя по всему, сладить с ней не удастся, Герман резко рванул ее от себя и торопливо отшвырнул в сторону. Кобра недовольно зашипела, но новых попыток напасть не предприняла, торопливо ускользнув за цветы.

Тем временем яд начал свое движение по телу. Мужчина почувствовал, как трудно ему стало дышать, как начали неметь руки и ноги. Вялость с каждой минутой все больше усиливалась. Не позволяя себе медлить, он метнулся в сторону холодильника, быстро открыл его и извлек из коробки ампулу с сывороткой. Дрожащие руки нащупали шприц, он вскрыл ампулу и принялся набирать противоядие. Хлопнувшая дверь дала понять, что в оранжерею вошел кто-то еще. Не поднимая головы, Кругляков громко выкрикнул:

— Не входить! В помещении кобра!

Звон в ушах не дал ему возможности понять, услышали ли его, так как становилось все хуже и хуже. С трудом воткнув иглу, он торопливо ввел препарат. Глаза стали слезиться, сердце застучало наперекор всем естественным ритмам. Организм боролся с ядом, тогда как сознание торопилось отключиться. Совершенно забыв о том, что укусов было два, Герман кое-как пошел к выходу. Он то и дело спотыкался, хватался за шкафы и полки, сумел добрести до дверей, из последних сил толкнул створку от себя и безжизненно рухнул лицом в пол.

Сидящий в коридоре охранник, увидев упавшего директора, метнулся к нему на помощь. Перевернув мужчину лицом вверх, он несколько раз тряхнул его.

— Герман Юрьевич, Герман Юрьевич… Что с вами?

Кругляков не реагировал. Поняв, что тот, скорее всего, мертв, парнишка метнулся назад к своему столу, сорвал с аппарата трубку и, дрожащими пальцами ткнув несколько раз по кнопкам, торопливо выпалил:

— Врача! Немедленно врача! Герману Юрьевичу плохо.

* * *

— Что тут у вас?… — обратился Алекс к поспешившему к ним навстречу низенькому мужичку в белом халатике с жутко встревоженным лицом. Он то и дело утирал лысину платочком и поправлял сползающие на нос очки.

— Змея! Королевская кобра — она сбежала, — выпалил он на одном дыхании.

Величко, а именно он явился со своей бригадой на этот вызов, перевел взгляд в сторону. Чуть поодаль от их «канарейки», как они называли свой рабочий «уазик», стоял белый «рафик» с красным крестом и такого же цвета полосой на дверце. Так как двор был освещен сразу несколькими фонарями, округа просматривалась превосходно. Сейчас к «рафику» спешили несколько медбратьев, несущих на носилках тело, накрытое белой простыней.

— Кто-то уже пострадал? — не глядя на мужичка, переспросил Величко.

Бедолага горько вздохнул.

— Кобра укусила директора этого института, Круглякова Германа Юрьевича. Бедняга…

— Где она сейчас?

— В оранжерее. Никто туда больше не входил, мы даже дверь закрыли.

— Проводите нас туда, — попросил Алекс и скомандовал своим: — Возьмите все, что может понадобиться для ловли змеи.

Из «канарейки» дружно выпрыгнули семь человек и одна собака. Спасатели быстро собрали все необходимое и направились к зданию. Все тот же коротышка в белом халате суетливо бегал перед ними, сокрушаясь относительно произошедшего и не давая никому вставить ни слова.

— Такое у нас впервые. Никогда еще не было, чтобы животные сбегали и кого-то кусали. А тут… Что могло заставить змею так отреагировать? Они у нас давно, чуть ли не каждого служащего знают и отличают, тем более Германа Юрьевича. Уж он им как отец родной был, больше других о них заботился. И как она вообще могла сбежать? Клетки никогда открытыми не оставляют.

В связи с тем, что оранжерея находилась на третьем этаже, подниматься решено было на лифте. В него все сразу не уместились, поэтому особо увесистым пришлось ждать второго захода. Оказавшись на третьем этаже, спасатели дождались, когда поднимутся и Ашот с Графом, и только затем двинулись в сторону ставшего внезапно опасным сада.

Коротышка довел их до самой двери и, ужасно волнуясь, выпалил:

— Вот тут это и произошло. Она укусила его дважды. Один раз в руку, второй — в плечо.

— Вы уверены? — Алекс вопросительно глянул на мужчину.

— Ну да. Врач со «Скорой» это подтвердил.

— Выходит, он сам и открыл клетку. С пола змея бы так высоко не достала. Если только она не напала на него откуда-то сверху.

— Вы ее поймаете? — Во взгляде мужчины читалась мольба.

— Постараемся, — пообещал Алекс, и они, войдя один за другим в оранжерею, выстроились перед дверью в шеренгу, словно охотники за привидениями, начав жадно бегать глазами по пространству перед собой.

На первый взгляд в институтском зоосаде было довольно мило. Много зелени, цветов, стеклянных клеток с разной живностью, какую не всегда увидишь даже в хорошем зоопарке. Особый комфорт и настроение добавлял полностью стеклянный потолок, позволяющий видеть все перемены неба. И если бы не осознание того, что где-то тут, возможно, ползает ядовитая тварь, готовая в любой момент атаковать, каждый из спасателей наверняка почувствовал бы, насколько здесь почти по-домашнему уютно.

— Сюда бы диванчик с телевизором, — не удержался от негромкого замечания Ашот.

— Готов обеспечить, — тут же откликнулся Максимов. — Отловишь гадину, позвонишь.

По короткому знаку Величко спасатели рассредоточились по помещению и, опустившись едва ли не на колени, принялись заглядывать в каждую щель. Не меньше остальных усердствовал и Граф, нюх которого вынужден был испытывать на себе целую атаку запахов различных животных. В общем, не работа, а одни сложности.

Несколько минут в помещении висела полнейшая тишина. Затем из одного конца комнаты донеслось:

— Ребята, ну как у вас? Не попалась?

— Да где там, тут столько всякой дряни, — возмутился Мачколян, неоднократно успевший задеть своим неповоротливым телом несколько клеток и едва не поваливший их на пол, что заметно поприбавило бы остальным работенки. — Понаставили, понимаешь…

— Как она хоть выглядит? — полюбопытствовал один из членов команды, шаркая ногами по полу. — А то, может, я по ней пешком хожу и не замечаю.

— Она в форме змеи и выглядит. Не волнуйся, наступишь, так эта веревка обязательно даст о себе знать, — откликнулся оптимист Максимов. — Эта симпатичная змеюка в два метра длиной себя уж точно обидеть не позволит.

Где-то в стороне залаял Граф.

— Нашел?! — вздрогнул Грачев, оторвав взгляд от пола.

Находящийся неподалеку Алекс ничего не ответил, заторопившись к своему четырехлапому другу. Когда он домчался до цветочного уголка, то увидел ошеломляющее зрелище. В листве, словно экспонат отдела природы краеведческого музея, застыла с поднятой головой огромнейшая змея. Капюшон ее был раскрыт и плавно то сдувался, то раздувался. Сама же она не сводила своего пристального взгляда с пса, щупая двойным языком воздух вокруг.

— Граф-ф! Назад, — стараясь говорить как можно тише, приказал Алекс, беспокоясь за собаку. Она могла не успеть среагировать на бросок кобры, а яд этой красавицы способен убить каждого, кто не имеет к нему иммунитета. А откуда он у собаки, живущей совершенно в другой полосе, где если что и водится, то только гадюки. Да и на тех еще надо суметь нарваться.

Собака не двинулась с места, продолжая угрожающе скалиться. Может, и правильно делала, ведь резкое движение могло спугнуть гадину и вынудить ее совершить нападение.

— Какая-то она агрессивная, — заметил Андрей, прячась за спину Грачева. — И она мне совсем не нравится.

— Как будем ловить?

Ответ на этот вопрос Валентин ожидал услышать от Величко — руководителя их спасательной бригады.

— Необходимо прижать ее голову к земле, а затем попытаться засунуть в мешок. Но это позже, а пока… — Он обвел взглядом остальных. — У кого из вас сеть?

Ашот потряс перевешенной через руку мелкой сеткой.

— Андрей, помоги ему набросить ее на змею. Остальные не медлите, нужно обмотать ее сетью, не дав из-под нее выбраться. Змея слишком агрессивна, а мы с вами не профессионалы-змееловы, чтобы ловить ее на крючок или руками. И не суйте ей в пасть свои ноги, она ими все равно не подавится.

Распорядившись относительно дальнейших действий, Алекс еще раз окликнул Графа, но тот вновь ослушался. Тем временем Ашот с Максом размотали сеть и мелкими шагами, без каких-либо резких движений, плавно двинулись в сторону гадины. Остальные замерли, готовясь к захвату южного гостя.

Время словно бы остановилось в оранжерее. Было слышно дыхание каждого, шорох одежды. Подопытные представители фауны, словно бы чувствуя нервозность обстановки, смолкли, еще больше усилив ощущение напряженности. Сколько все это длилось, никто точно сказать не мог. Самое же важное произошло буквально в считаные секунды. Сеть мелькнула в воздухе и под тяжестью множества грузил приземлилась поверх змеи, так и не опускающей своей головы.

Спасатели кинулись к сетке и, окружив ее со всех сторон, стали длинными палками с крюками на конце накручивать ее на гадину. Змея извивалась, страшно шипела, норовила кого-нибудь цапнуть. Мужчины тоже перекрикивались, кто-то ругался, Величко отдавал команды, а Граф громко лаял, заглушая все вокруг. А тут завелись и переполошенные жители оранжереи, наполнив помещение гамом и шумом. Переполох стоял похлеще, чем во время шторма в Ноевом ковчеге.

Когда же все, наконец, закончилось и ядовитый двухметровый шланг оказался изловленным, мужчины смогли спокойно вздохнуть. Теперь оставалось только сунуть змеюку в мешок и вернуть в свою клетку. Продолжая следовать всем мерам безопасности, Алекс сам подцепил сеть крюком и, слегка приподняв ее, попросил Тарабрина расстелить в стороне мешок. Как только тот это сделал, он перенес сеть с гадиной на мешок и, удерживая над ним, скомандовал:

— Цепляйте мешок за края и поднимайте вверх. Только одновременно.

Одновременно поднять не получалось. Мешок то почему-то запутывался, то скользил мимо сетки. Мужчины нервничали, продолжая попытку за попыткой.

— Может, просто жахнуть ее обо что-нибудь? — предложил Мачколян, добрейшей души человек, приустав от усердия.

Ему никто не ответил. Наконец, минуты через четыре задуманного удалось добиться. Мешок как-то налез на комок сетки, его быстро завязали и отдали под охрану Графу.

— Ну вот и все! Я уже думал, никогда эту тварь не одолеем, — вздохнул Тарабрин. — Впредь постараюсь держаться от таких штук подальше.

— Нужно еще все здесь осмотреть, — не спешил расслабляться Величко. — Должны же мы знать, каким образом змея оказалась на свободе. Как думаешь, где может быть ее клетка? — Алекс посмотрел на Грачева.

— Я знаю, — подала голос Алевтина, единственная дама в составе этой команды. Впрочем, о том, что она дама, вспоминалось редко, тем более что женщина и вела себя не как беззащитная представительница слабого пола, а как замкнутая и немного грубая мужичка. Она была неразговорчивой, носила только брюки, волосы стригла коротко, курила, пила порой больше, чем любой мужик, отчего голос имела совсем не женственный и не нежный. Такая особа не только коня, но и танк остановит, с нее станется. Среди спасателей же она числилась специалистом по сварочно-резочным работам. Хорошо умела обращаться с гидравликой, неплохо орудовала и иными инструментами. Возможно, именно потому и воспринималась она остальными скорее как товарищ по службе, нежели как настоящая женщина. — Вон там я видела раскрытую клетку. Полагаю, это как раз ее.

Алекс кивнул и, прихватив с собой змею, теперь уже совершенно безвредную и даже беззащитную, заспешил в указанную сторону. Остальные уже не торопились, заглядывая во все остальные клетки и интересуясь их содержимым. Коль выпала возможность, так что ж ею не воспользоваться, устроив для себя бесплатный поход в зоопарк, пусть и такой необычный.

Первым достигнув открытой клетки, Величко положил мешок на пол, а сам занялся осмотром жилища кобры. Ему сразу показался странным цвет стекла клетки — он был каким-то неестественным. Чтобы проверить свои подозрения, он провел по стенке рукой — она оказалась влажной. Желая знать, что вызвало процесс запотевания, он присел и заглянул под клетку, тем более что от нее заметно веяло холодком.

Внизу виднелось что-то необычное, напоминающее битое стекло или кристаллы, но уж со слишком необычной формой. Не думая, он коснулся белых кристаллов, и его руку обожгло словно огнем, хотя ожог был вовсе и не жгучим, а, наоборот, каким-то колким. Резко отдернув конечность, Алекс по-детски сунул поврежденный палец в рот и негромко, но теперь уже совершенно по-взрослому выругался.

— Что у тебя там? — не оставил без внимания его восклицания Грачев. Не дожидаясь ответа, он подошел ближе и склонился над все той же кучкой непонятного полупрозрачного вещества. — Сухой лед и никакой химии, — выдал он заключение, довольствовавшись только внешними качествами и недавней реакцией друга, который неосторожно коснулся этого вещества.

— Теперь я уж и сам понял, — иронично заметил Величко.

— Лед? — К друзьям поспешил Максимов. — А что здесь делает лед, вроде бы не зима еще?

— И без тебя знаем, умник, — не оценил шутки Грач. — Нам и самим интересно знать, как в террариум попала двуокись углерода. Уж точно не напитки им тут газировать планировали.

— А что? — вновь просиял неунывающий Макс. — Я слышал, что, если сухой лед напихать в бутылку с обычным компотом, да еще как следует закупорить на часок-другой, можно получить сильногазированный напиток, получше ситро или лимонада. А если переборщить с ним, то еще и шампанское. Ашот, подтверди…

Мачколян, копошащийся возле клеток с гадами, которых он пытался пугать, стуча по стеклу пальцами, естественно, не слышавший всего разговора, запоздало откликнулся:

— А?… Что?… Я чего-то пропустил?

— Да брось ты этих гадов, что ты к ним прилип-то, — взорвался Андрей, не найдя поддержки друга. — Обычные глухие твари, только шланг напоминают.

— Ну да, глухие, — усмехнулся толстяк, не поверив в это. — Глянь, как на стекло кидаются, того и гляди зубы себе переломают. Наверняка, есть у них где-нибудь на черепе две незаметные маленькие дырочки.

— Дырочки? За такие предположения тебе бы учебником биологии, да по роже, — продолжал цепляться к нему Андрей. — Уши у змей, — он усмехнулся, — этого даже в мультиках не показывают.

— Зато в цирке. Тыщу раз видел факиров с дудкой. По-твоему, змеи что, не на музыку реагируют, высовываясь из корзины и начиная вихлять своим шнурковатым телом?

— Услышь они эту музыку, они бы всех факиров давно пожрали, — заявил Макс уверенно. — Не под музыку они пляшут, а просто башкой за дудкой водят, как их научили. А дудение ей до барабана.

— Да нет, не может такого быть, — не желал соглашаться с очевидным Мачколян. — Не может она ничего не слышать. Сто пудов, не может. — Ашот вопросительно посмотрел на молчащих Грачева и Величко, надеясь, что хоть те разрешат их спор и поддержат его слова.

— Это правда, Ашот, — решился-таки поставить точку в этом вопросе Грач. — Она может воспринимать только механическую вибрацию, но никак не звуки.

— Ну как же… — Ашот походил на растерянного школьника, который вроде бы предмет учил, да только совсем не тот. — Ну раз воспринимает, значит, слышит она. Шорохи там разные, топот, удары, стук, шарканье.

— Оставь ты их в покое, Ашот, — одернул в очередной раз товарища Макс. — Сдались тебе их уши. Есть, нет, какая разница?

— Нет уж, теперь я хочу разобраться во всем до конца. Вдруг придется с такой зверюгой столкнуться, я должен знать, что она за штука. Если верить вам, то достаточно просто замереть и не шуметь, чтоб не услышала.

— Для тебя недостаточно — тебя она увидит, — подколол его Максимов, в который уже раз намекая другу на излишки веса. — А видит эта кишка с зубами ох как хорошо. Ладно, пошли посмотрим, что у нас там. — Андрей уверенно направился в сторону огромного холодильника. Остальные тоже задерживаться не стали, и только один Ашот не спешил.

Еще раз внимательно посмотрев на гадину, безмятежно лежащую в свернутом состоянии и почти недвижимую, он затем слегка отстранился от стекла и громко прокричал:

— Кы-ы-шшшшь!

— Дурень, от стекла-то отойди, даже тут трясется, — не оборачиваясь, крикнул ему Андрей.

Ашот недовольно насупился, дождался, когда задравшая голову змеюка вновь уляжется на свое место, и только после этого крикнул еще раз, но только через сложенные в рупор ладони, чтобы смягчить голос, и в сторону. Гадина и впрямь это проигнорировала. Еще больше заинтересованный ее поведением, Ашот слегка, насколько это было возможно при его массе, постучал указательным пальцем по крышке стеклянной клетки. Змея резко дернулась и, подняв голову, стала раздувать свой капюшон, угрожающе шевеля раздвоенным на конце языком.

— Фу-ты, ну и тварь, — отпрянул немного испуганный Мачколян, не ожидая столь бурной реакции кобры. — Водятся же такие, — и заторопился следом за остальными.

Когда он подошел, его друзья перебирали содержимое огромного холодильника, размещенного у самого входа в террариум. В холодильнике было много всякой дряни, служащей, по-видимому, пищей для некоторых обитателей этого райского сада. Это были большие пакеты с какими-то зерновыми смесями, листья салата и иных трав, свежие куриные яйца и много чего еще. Но мужчин заинтересовало не это, а то, что находилось в дверце. А там в полупрозрачных контейнерах лежали одноразовые шприцы разной емкости, по соседству с ними находился медицинский спирт в бутылочке, вата и множество коробок с самыми разнообразными сыворотками.

Достав одну из них, Алекс повертел ее в руках и, обнаружив надпись, прочел вслух:

— «Антикобра».

Внутри коробки находились ампулы по пять миллилитров каждая.

— Полный запас для проведения инъекции при укусе любой твари, — заметил Валентин. — Настоящий набор средств для оказания первой помощи.

— Оно и странно, — возвращая ампулу на место, присовокупил Алекс. — Странно, что при наличии всего этого мужчина все-таки умер.

— Может, не успел ничего ввести — клетка-то далековато от холодильника.

— Не думаю. Дежурный сказал, что укол он сделать успел. Вы чего там опять нашли? — Алекс покосился на Платона и Ашота.

— Это не мы, это он. — Тарабрин указал на Графа. — Шприц какой-то припер.

— Шприц? — Алекс посмотрел на Валентина. Затем торопливо подошел к псу, охраняющему свою находку, и, потрепав того по холке, взял шприц в руки. — Нужно проверить, что в нем было. Вдруг он чего-то напутал с ядами, сказался испуг, — протянув шприц Валентину, он добавил: — Передай здешним, они быстрее определят, что там было.

Валентин кивнул и сразу же молча удалился.

— А что с этой?… — Ашот недоверчиво посмотрел на двигающийся мешок.

— Ее тоже нужно отдать на обследование. Мне кажется странной подобная агрессия — что-то ее вызвало. Или кто-то, — добавил он уже тише, еще раз осматривая все вокруг.

* * *

В клинике спасатели пробыли еще около часа. Алексу хотелось дождаться результатов экспертизы относительно змеи и того, что было в шприце. Определением и того и другого занимались местные экспериментаторы, так что ехать никуда не требовалось, и мужчины разместились в кафетерии на первом этаже. Заказали себе кофе с булочками и занялись их уничтожением.

— Ашот, жирный боров, ну ты бы, что ли, хоть диету соблюдал, — снова прицепился к своему любимцу Макс. Они с Мачколяном ни минуты не могли находиться рядом, чтобы не спорить, друг друга не подкалывать или же чего-то не творить. А на шутки они были те еще мастера. — Смотри, как Граф тебе в пасть заглядывает, отломи собачке кусочек.

— А самому слабо? — не прекращая жевать, буркнул тот, забрасывая в себя какие-то уж очень маленькие булочки с повидлом. Для его полного насыщения таких требовалось куда более десятка.

— Но тебе же они не нравятся, — продолжал свою политику Андрей.

— Еще бы, — согласился Ашот. — Мясом в них и не пахнет.

— А тебе бы шашлычка…

— Да уж не отказался бы, — заулыбался Мачколян, а Макс ядовито изрек:

— Твой желудок, Ашот, — это ад, в котором варятся души съеденных тобою животных.

— На себя посмотри, — протянул толстяк в ответ. — Ты сам-то куда больше Графа мясные припасы моего ресторана изничтожаешь, а еще…

Его перебил Величко:

— Анализируя все, что нам известно, могу уверенно сказать, что это было самое настоящее убийство. — И выдержав паузу, продолжил: — Судите сами. Кто-то сначала сильно охладил клетку. Сделано это было для того, чтобы кобра завалилась баиньки. Спящую, ее можно хоть вместо скакалки использовать. Затем…

— Затем ей наверняка что-то вкололи, — поддержал эту мысль Грачев. — Это могла быть какая-нибудь гремучая смесь, вызывающая раздражение и неприятные ощущения у гадины. Оттого она и стала такой взбешенной.

— И что, по-твоему, ей впрыснули? — полюбопытствовал Ашот.

— Ну, например, смесь из подсолнечного масла и…

— Почему именно его? — не дав договорить, перебил Андрей.

— Оно хуже отторгается организмом, ведь змеи обычно срыгивают все, что может вызвать несварение их желудка. А масло, оно по стенкам размазывается и делает свое дело. Ну так вот, тот, кто все это сделал, взял масло, смешал его с каким-нибудь перцем, уксусом, горчицей, всем тем, что жжет и раздражает, и…

— М-да, — вздохнул Мачколян. — После такого рецепта не только кидаться начнешь, но еще и взревешь нечеловеческим голосом. И неудивительно, что она его цапнула. Я и сам бы кусаться начал похлеще кобры.

Из коридора донесся шум, будто что-то упало. Грачев резко поднялся с места и пулей выскочил из кафетерия. На полу в коридоре он увидел находящуюся без сознания женщину, над которой, словно обкуренный колорадский жук, трясся всем телом какой-то толстячок в белом халатике, тоже, видимо, из числа работников клиники, но явно не связанных с медициной. Ясно было, что познаниями в этой области, даже самыми элементарными, этот тип не обладал. Где уж ему было догадаться, что размахивание руками, подобно крыльям мельницы, потерявшей сознание даме не поможет и в себя ее не приведет?

Пришлось Валентину отпихнуть его в сторону, самому склониться над дамой и, слегка приподняв ее голову, несколько раз не очень сильно отшлепать по щекам. Уже после третьей пощечины «спящая красавица» начала приходить в себя. Сначала дрогнули ее ресницы, затем она смогла чуть разомкнуть веки и едва слышно застонала.

— Нина Семеновна, вы в порядке? — заверещал над ухом горе-работник. — Простите, пожалуйста, я не хотел. Простите. Я думал, вы уже знаете. Я думал…

Грачев недовольно покосился на парня, и тот вынужден был заткнуться.

— Пойдемте, — помогая женщине подняться, произнес спаситель. — Вам нужно поднять давление. Самый лучший способ это сделать — выпить крепкого кофе.

На тот момент, когда они поднялись с пола, в дверях кафетерия нарисовались остальные. Вопросов от них не последовало, так как все было ясно и так. Валентин препроводил даму за один из столиков, Максимов принес кофе, сделав несколько глотков которого, женщина начала, наконец, обретать способность говорить. Поблагодарив мужчин за помощь, она горько вздохнула.

— Извините, что причинила вам беспокойство. — Из красивых глаз, обрамленных невероятно длинными ресницами, которым позавидовала бы любая фотомодель, покатились крупные слезы. Ярко накрашенные губы ее задрожали, и всем стало ясно, что сейчас начнется самое страшное…

— Успокойтесь, ну что же вы, — суетился вокруг своей спасенной Валентин. — Успокойтесь и расскажите, что у вас случилось?

— Это ее мужа укусила змея, — последовал негромкий ответ откуда-то совсем с другой стороны. Мужчины невольно обернулись и увидели все того же пухлячка, про которого, в общем-то, успели уже позабыть. Он скромно подпирал стену недалеко от двери, не спеша пока никуда уходить.

— Так, значит, вы…

— Да. Я жена Германа, — обреченно кивнула женщина и спрятала лицо в собственных ладонях.

Повисла неловкая пауза.

— Не понимаю, как такое могло случиться. — Женщина попыталась взять себя в руки и успокоиться. — Он с ними почти на «ты» был, иммунитет к ядам имел. Под рукой всегда были сыворотки, а они мне говорят, что он… — Ее вновь затрясло. — Мертв, — с трудом выдавила она из себя и посмотрела на спасателей так, будто надеялась на то, что они сейчас опровергнут эти ее слова. Но ничего такого, конечно, не произошло, правда Алекс, не подумавши, ляпнул:

— Да, его действительно убили.

— Что?… Убили? — Слезы как ветром сдуло с ее щек. — Вы говорите, его убили?

Валентин исподтишка двинул друга локтем в бок, давая понять, что тот все испортил, и заспешил поправить ситуацию:

— Не берите близко к сердцу. Это пока лишь только предположение, так, версия… Может, ничего и не было, может, случайно все вышло.

— Нет, нет, вы правы. — Леди торопливо стала утирать щеки и глаза салфеткой. — Его убили. Это наверняка было убийство. Я знаю. Я почти уверена. Это все из-за того проекта, над которым он работал. А я ведь его предупреждала, я говорила, что это слишком опасно. Но разве ж вы послушаете?

Упрек был сделан в адрес сразу всего мужского населения, так что задеты оказались все без исключения, недовольство же свое относительно этого выразил только один Ашот, тут же недовольно забурчавший:

— Ну как же, всех надо слушать — своей-то головы нет.

Расценив слова женщины не как способ свалить вину на кого-то и тем самым облегчить себе страдания, а скорее как желание узнать правду, к которой стремился и он сам, Алекс заинтересованно спросил:

— Вы кого-то подозреваете?

— Нет, нет — определенно, конечно, никого, — замотала головой вдова. — Для этого я слишком мало знаю о его делах и сотрудниках, но того, что знаю, вполне достаточно для того, чтобы с вами согласиться.

— А с нами вы могли бы этим поделиться? — Алексу становилось все интереснее, ведь эта женщина подтверждала его собственные догадки относительно того, что ее мужа не просто укусила змея, его убили, причем столь экстравагантным способом. И если это так, о том должны знать следственные органы, которых пока никто не вызывал.

Согласие на рассказ было получено, и спасатели сосредоточенно уставились на это приятное женское личико, ловя каждое сказанное дамой слово. Жена директора института держалась мужественно. Иногда, конечно, на нее накатывало желание предаться жалости к себе и начать оплакивать мужа, но она торопливо прятала его, продолжая свою речь. Подобная стойкость женщины заслуживала более чем восхищения.

— Мой муж, Герман, всегда мечтал оставить о себе в истории след. Он хотел не просто лечить людей, но создать, разработать какое-либо лекарство, которое бы могло спасти мир от глобальных болезней.

— СПИДа, что ли? — хихикнул Андрей.

— А тебя, судя по всему, только эта проблема и интересует, — тонко подметил Мачколян, после чего Макс сразу притих и состроил умное лицо.

— Им что-то там предложили исследовать, и они этим занялись. Насколько я знаю, в последние дни велись исследования и испытания какого-то препарата, который делает людей агрессивными и безжалостными, — продолжила между тем женщина.

— Что-то как-то не тянет принимать такое лекарство, — язвительно заметил Ашот.

— Знаю, — кивнула леди. — Но оно было нужно для того, чтобы на его основе сделать какое-то другое.

— Успокоительное, — вновь встрял выскочка Максимов, который двух минут не мог просидеть молча, не болтая языком. Ему бы бабой родиться, а не мужиком.

— Я не знаю, что они успели сделать, но Герман говорил, что возникли проблемы с финансированием, и, видимо, придется работу прекратить. Подобные исследования очень дорогостоящи и не всем по карману. А не так давно появился кто-то, кто предложил помочь с этим.

— В смысле с деньгами?

Женщина кивнула.

— Да, именно. Я полагаю, что эти люди имели какие-то свои планы на эту разработку, не просто же так они ее оплачивали.

— Так вы думаете, что эти люди и убили вашего мужа? — предположил с ее слов Алекс.

— Скорее всего. Муж мне не рассказывал, но я знаю, что что-то у них пошло не так. Что-то выяснилось про этот препарат. Мне он говорил, что он особенно хорош для террористов и тех, кто связан с преступностью. Ведь с его помощью можно сделать человека агрессивным, таким же, как шахиды, что взрывают себя сами. По этой причине проект этот был закрытым, о нем мало кто знал — все держалось в строгой секретности.

— Да, но как тогда кому-то там стало об этом известно, если, как вы сами говорите, исследования велись тайно от всех? — снова спросил он.

— Вот этого я не знаю. Но ведь кто-то из участников мог сболтнуть лишнее или продать информацию кому-либо, — принялась она выдвигать разные варианты. — Да мало ли как. Главное, что он сам бы ни за что им не выдал бы формулы, предпочтя вернуть деньги, которые выдавались на финансирование. Он был честным и порядочным человеком, а теперь… — Она закрыла глаза и с минуту боролась сама с собой. Затем шумно выдохнула и продолжила: — Наверняка бумаги уже выкрали. Под угрозой жизнь людей всего города. Нам всем грозит беда, нашествие зверей-убийц. Это все равно что вирус, который будет очень быстро распространяться.

— А вы ничего не выдумываете? — не спешил верить этим сказочкам Андрей. — Выкрасть документы могли и при вашем муже — к чему его убивать? Тоже мне, важная шишка.

— Вы не понимаете. — Женщина слегка расстроилась. — Все было оформлено как создание лекарства. После разработки любой препарат подвергается проверкам и испытаниям, и если вдруг оказывается, что он имеет побочные эффекты, как этот, его запрещают к продаже и производству.

— Ну это-то мы знаем, — снова перебил даму Андрей. Чтобы заставить его быть хоть немного более сдержанным, Алекс под столом наступил ему на ногу. Максимов скривил мину и зло покосился на товарища: — А что такого-то? Разве я не прав?

— Мы тут не экзамен на твою грамотность проводим, так что помолчи, — осадил его Величко. — Дай человеку высказаться.

— Да я уже почти все сказала, — чуть смутилась леди. — Кроме, конечно, того, что исследование любых медикаментов происходило именно в этой клинике и здесь выдавали характеристики и разрешения. То, что посылали в Москву, уже не играло роли, так как ответ оттуда обычно был таким же, как и здесь. Эта клиника на высоком счету, ее результатам доверяют.

Алекс понемногу начинал понимать что к чему и, чтобы уж совсем убедиться в том, что он думает верно, предпочел озвучить собственные мысли:

— Значит, компания, финансирующая создание препарата, планировала выставить его в продажу?

— Относительно продажи я ничего сказать не могу, но знаю, что доказать его опасность для жизни мог лишь мой муж, но так как теперь его нет — нет и преград к дальнейшему производству.

— Как же у вас тут все, ей-богу, трудно, — вздохнул Мачколян, которому требовалось чуть больше времени, чем остальным, чтобы дозреть до главного. Пока же в его голове варилась самая настоящая каша. — Лично я думаю, что договориться можно с любым человеком, главное — предложить ему именно то, что он хочет.

Нина Семеновна не сказала о том, что ее муж был неподкупен, но по ее взгляду все поняли, что именно об этом она и подумала.