Глава 3
Танин тормознул такси и, откинувшись на спинку заднего сиденья, назвал свой адрес. Через десять минут он уже был возле своего дома. Он поднялся к себе, надел свежую сорочку, серый в тонкую полоску костюм, скроенный специально, чтобы скрывать наплечную кобуру, повязал галстук. Вместо куртки из драпа Танин надел длинное кашемировое пальто. «Нормально», — оценил он себя, взглянув в зеркало, висевшее в прихожей. Спустился во двор, запустил двигатель своего джипа и, дав мотору немного прогреться, направился в агентство.
Его агентство располагалось в одноэтажном кирпичном доме барачного типа. Интерьер этой старой постройки не блистал ни шиком, ни комфортом. Деревянные полы, кривоватые стены, крашенные еще, похоже, на заре нэпа, присущий всем древним и полузаброшенным помещениям сладковато-гнилостный запах сырости, лампочки, лишенные деликатных объятий абажуров, обитые полинялой вытертой кожей двери — все это не настраивало на оптимистичный лад, но причудливым образом отвечало склонной к меланхолии натуре Китайца.
Когда Анна спрашивала его, зачем он загнал себя и свою ветреную секретаршу в утробу этого кирпичного чудовища, он только лукаво улыбался. Правда, иногда ей удавалось получить от него более-менее вразумительный ответ. Кроме простого объяснения, умещавшегося в одном слове — «нравится», Китаец приводил такие доводы, как близость к центру и конспиративная неприметность.
Две просторные комнаты, арендованные Китайцем в вышеупомянутом ветхом здании, имели, правда, далеко не ветхий вид: удобные стеллажи, вполне современный компьютер, кресла и пластиковые стулья.
Он снял куртку, сел за стол и закурил, пододвинув поближе небольшую латунную пепельницу с инкрустацией. Вот уже две недели у него не было никаких заказов, деньги подходили к концу, и пора было что-то предпринимать. Он взял со стола «И-Цзин» — Китайскую книгу перемен, но открывать не стал, а, подержав немного в руках, положил на прежнее место. Иногда он обращался к этой мудрой книге за советом, но, будучи атеистом, рассчитывал только на собственные силы. Да и атеизм его был не воинственным, растрачивающим себя на доказательства того, что бог не существует. Скорее его атеизм заявлял, что, даже если бы бог существовал, это ничего бы не изменило. С этой точки зрения он был почти стопроцентным экзистенциалистом с налетом бонвиванства. Попросту говоря, он не верил ни в какого творца, в быту мог довольствоваться самыми необходимыми вещами, но иной раз не прочь был погурманствовать.
Однако ему неоднократно приходилось убеждаться, что советы и предсказания, соответствующие гексаграммам, данным в «И-Цзин», странным образом влияли на его жизнь и судьбу. У него даже были специальные китайские монеты с отверстиями, при помощи которых он формулировал вопросы. Но доставал он эти монеты изредка, лишь тогда, когда какое-то чувство подсказывало ему сделать это.
Сигарета догорела почти до фильтра, и Китаец ткнул ее в пепельницу. Телефон молчал, клиенты не спешили почему-то обращаться за помощью к частному детективу Владимиру Танину. Вчерашний ночной звонок Сергея Ивановича к числу обращений он не относил. Танин и из журналистики ушел потому, что ему хотелось свободы, хотя бы относительной. Он мог, конечно, исправно работать журналистом и дальше, тем более что его репортажи всегда заставляли читателей волноваться и засыпать редакцию мешками писем. Но главный редактор, у которого, в свою очередь, тоже было начальство в лице клерков из Министерства культуры, требовал от Танина вполне конкретных действий, а вот именно это Танину не нравилось больше всего.
В агентстве он отвечал сам за себя и мог отказаться от дела, если оно по каким-то причинам его не устраивало. Он вполне отдавал себе отчет, что эта свобода довольно эфемерна. Чтобы прокормить себя, он должен был браться и за не слишком интересную работу, но чувство, что никто…никто не может на него давить, подобно теплу из сердца земли, грело его наполовину китайскую душу.
Почему он заинтересовался этими документами и начал их разыскивать? Очень просто: во-первых, это была работа, за которую он мог получить деньги, а во-вторых, он не мог оставить без внимания угрозу Сергея Ивановича и подвергать опасности жизнь Лизы. Нужно было решить этот вопрос, и как можно скорее. Поэтому он отодвинул упорно молчавший телефон, оделся и направился в отель «Виктория».
Реконструкцию обветшалого трехэтажного здания гостиницы «Виктория», расположенного в самом центре города, начинали несколько раз еще в бытность Танина журналистом. Но каждый раз не хватало денег, и начатые работы прекращались. Так продолжалось до тех пор, пока выгодным проектом не заинтересовались американцы. Было создано совместное российско-американское предприятие «Виктория», куда должен был войти одноименный отель и бизнес-центр. Одним из учредителей выступила местная мэрия. Дело пошло, были надстроены еще два этажа, и вместо старой развалюхи, помещения в которой арендовали полусомнительные конторы, город получил здание с современной начинкой, архитектура которого была выдержана в стиле исторического центра города.
* * *
Корейский джип «Массо», на котором ездил Китаец, остановился в квартале от отеля «Виктория», так как стоянки рядом не было. Он выбрался из машины и легкой походкой направился в сторону отеля, чуть слышно насвистывая незатейливую мелодию.
Стеклянные двери отеля, снабженные фотоэлементами, предупредительно разъехались перед ним, приглашая войти. «Сервис», — Китаец шагнул в вестибюль, отметив также видеокамеру, следящую за каждым посетителем и записывающую все на пленку. Швейцар в ливрее, напоминающий телосложением культуриста, почтительно выпрямился перед ним, провожая взглядом.
Просторный высокий вестибюль, отделанный светлым мрамором, выглядел стильно и уютно. В центре и у правой стены, где находились лифты, двери которых с мелодичным звоном открывались, когда кабина прибывала на этаж, стояли огромные мягкие диваны, обтянутые коричневой кожей. Перед диванами выстроились столики на массивных позолоченных ножках. Всю левую стену, за исключением прохода к лестнице, занимала застекленная стойка, над окошечками которой были надписи на двух языках: русском и английском.
В воздухе витал легкий аромат дорогих сигарет, смешанный с запахом изысканных духов. Кроме встретившего Китайца швейцара и двух девушек в супермини, которые курили, сидя на одном из диванов, в вестибюле никого не было. Они обе, Китаец заметил это, проводили его оценивающими взглядами, когда он проходил мимо, направляясь к окошку с надписью: «Менеджер отеля». «То есть администратор», — решил Танин.
У девушки, сидящей за окошком, были темно-русые, расчесанные на прямой пробор волосы, заплетенные в косу. Она подняла на него вопросительный взгляд, в котором читалась готовность услужить.
— Добрый день, — мило улыбнулась она.
— Леночка, — ее имя он прочел на бейдже, закрепленном на кармашке белой кофточки с большим вырезом, — я хочу пожить в вашем замечательном отеле… — Китаец поднял глаза к потолку, словно прикидывая что-то, — …месяцев двенадцать.
— Пожалуйста, — улыбнулась она уже более искренне и широко, поняв, что он шутит, и, принимая его игру, добавила: — Можете жить у нас хоть целый год.
— Хочу, но, к сожалению, не могу, — смуглое лицо Танина приняло страдальческое выражение, — средства не позволяют.
— Поживите у нас хотя бы двенадцать часов, — предложила Лена.
— Во что это мне обойдется? — заинтересованно спросил Китаец.
— Люкс или апартаменты? — уточнила Лена.
— Апартаменты, конечно, — уверенно произнес Танин.
— Двести условных единиц, — она убрала прядку волос, упавшую ей на щеку, за ухо.
— А сколько это будет в юанях? — с самой серьезной миной спросил Китаец.
Лена весело рассмеялась.
— Могу перевести в деревянные по курсу, — ответила она, немного успокоившись, и потянулась к микрокалькулятору, лежавшему рядом с компьютером.
— Не утруждайтесь, — остановил ее Танин. — Вообще-то мне нужен ваш генеральный.
— Генеральный директор отеля? — Она приняла деловой вид. — Его кабинет на втором этаже, — тоненький пальчик показал в сторону лестницы. — К нему за неделю записываются на прием.
— Спасибо, — кивнул Китаец. — У вас скоро обед?
— Через сорок минут, — она растерянно посмотрела на экран компьютера.
— Не составите мне компанию? — с улыбкой спросил он.
— А юаней хватит? — усмехнулась Лена.
— На две миски риса и чай, — с грустью произнес Китаец.
— Хорошо, я согласна, — улыбнулась она. — Значит, договорились, — Танин обогнул стойку и пошел в сторону лестницы.
Коридор второго этажа был устлан толстым красно-зеленым ковром, скрадывавшим звуки шагов. Открыв высокую двустворчатую дверь с позолоченной табличкой, он очутился в приемной. Двое грузных мужчин, один из которых был с бородкой, со скучающим видом ожидали аудиенции.
— Вы к кому? — с заученной улыбкой поинтересовалась брюнетка с прилизанным каре, оторвавшись от компьютера.
— К генеральному директору, — невозмутимо сказал Китаец, направляясь к двери, ведущей в кабинет. — Он у себя?
— У Руслана Умаровича совещание, — она выскочила из-за стола и с негодованием преградила Китайцу дорогу. — Вам назначено?
— Нет, не назначено, — с наивным видом ответил Танин. — А что, нужно?
— Обязательно, — с придыханием ответила она и кивнула в сторону мужчин: — Видите, люди ждут.
— Мы, между прочим, второй час уже здесь сидим, — возмущенно произнес мужчина с бородкой.
— Тогда запишите меня… — Танин скользнул взглядом по бородатому и посмотрел на большие плоские часы, висевшие над дверью, показывавшие двадцать пять минут первого, — на двенадцать тридцать, у меня срочное дело.
— На какой день? — деловито спросила брюнетка.
— На первое декабря одна тысяча девятьсот девяносто девятого года, — сделав непроницаемое лицо, ответил Китаец.
— Это же сегодня, — растерянно произнесла секретарша. — Перестаньте шутить, пожалуйста. Могу вас записать на двенадцать тридцать на послезавтра. И скажите спасибо, что не через неделю, — она жеманно поджала губки, — просто у меня «окно» появилось.
— Спасибо, — поблагодарил Китаец, — только вы меня не поняли. У меня срочное дело. Я не могу ждать до послезавтра.
— Я прекрасно вас поняла, молодой человек, — безапелляционно заявила брюнетка, — это вы меня не поняли. Я иду вам навстречу, а вы оскорбляете.
— Марина Евгеньевна, — Китаец демонстративно наклонился к бейджу на ее блузке, под которой волнующе вздымались пышные полушария, — вы доложите, пожалуйста, Руслану Умаровичу, что господин Танин пришел от Сергея Ивановича и хочет срочно, — Китаец выделил голосом последнее слово, — обсудить с ним вопрос, касающийся документов, о которых ему известно.
— Но это невозможно, — сухо сказала Марина Евгеньевна. — Я же вам сказала, что у господина Урутаева совещание.
И она посмотрела на Китайца так, словно тот просил ее зайти на минуточку к верховному жрецу бога Ра, чтобы проконсультироваться насчет погоды на ближайший уик-энд.
— Я думаю, — Китаец вздохнул и с сожалением покачал головой, — что Руслан Умарович очень сильно рассердится на вас, что вы не доложили ему обо мне. Этот вопрос важен не столько для меня, сколько для Руслана Умаровича.
Марина Евгеньевна была в растерянности. Шеф строго предупредил ее относительно визитеров. Он никого не велел к нему пускать. Но этот обходительный, хотя не без нагловатой настойчивости, хорошо одетый мужчина с полуприкрытыми и чуть раскосыми глазами невольно вызывал симпатию. И потом, он говорит, что шеф будет очень сердиться…
— Вы сказали, ваша фамилия Танин?.. — В ее тоне звучала заискивающая мягкость и настороженность.
— Владимир Алексеевич, — ободряюще добавил Китаец. — И не забудьте сказать шефу о документах.
— Я попробую, — сдержанно улыбнулась секретарша. — Присядьте, пожалуйста.
Он опустился на стул рядом с бородатым мужчиной, который недовольно покосился на него. Китаец подмигнул ему и откинулся на спинку. Мужчина демонстративно отвернулся, высоко задрав свою бородку.
Секретарша вышла через пару минут и, с улыбкой глядя на Китайца, сказала:
— Ждите, Руслан Умарович сказал, что примет вас, — было видно, что она удивлена не меньше мужчин, ожидавших приема.
«Можно подумать, — мелькнуло в голове у Китайца, — что это не директор гостиницы в областном центре, а по меньшей мере премьер-министр».
Минут через пять в динамике на столе секретарши раздался усталый баритон:
— Марина, зайди.
Секретарша вскочила со стула и, одернув короткую юбку, направилась в кабинет шефа.
— Проходите, — сусальным голоском сказала она, выйдя из кабинета.
Мужчина с бородкой суетливо поднялся и направился в кабинет, но секретарша остановила его:
— Не вы. Господин Танин, — она мило улыбнулась Китайцу, — Руслан Умарович ждет вас.
— Но у меня было назначено на одиннадцать, — возмутился поднявшийся, — у меня завод стоит, у нас же подписание договора.
— Ждите, пожалуйста, — она отстранила мужчину с бородкой и открыла перед Китайцем дверь.
Одарив ее благодарной улыбкой, Танин вошел в кабинет. Это была большая вытянутая комната, в дальнем конце ее стоял огромный стол. За столом сидел человек, длинные темные волосы которого, распадаясь надвое, почти полностью закрывали уши. У него было смуглое худощавое лицо с острыми чертами, нос с горбинкой и узкие губы. Большие, глубоко посаженные глаза внимательно смотрели на Китайца из-под густых темных бровей.
С кресла, стоявшего справа от входа, рядом с низким круглым столиком, поднялся орангутан в дорогом, но мешковато сидевшем на нем костюме и направился к Танину. Ростом это существо с бурой всклокоченной шевелюрой было не выше Китайца, но его плечи были размером с трехстворчатый шкаф, и весу в нем было как минимум полтора центнера.
«Ну и урод», — мысленно поморщился Китаец, инстинктивно расслабляясь, как делал это всегда перед потенциальной опасностью.
— Погоди-ка, — голос орангутана был под стать его внешности: такой же грубый, как крупная щебенка.
Урод с обезьяней ловкостью пробежался короткопалыми лапами по одежде Китайца и со злобным огоньком в маленьких круглых глазах выудил «ПМ» из наплечной кобуры. Держа пистолет двумя толстыми волосатыми пальцами, он подошел к шефу и положил его на стол. Сам застыл неподалеку, готовый кинуться на Китайца, как только ему скажут «фас». Директор неторопливо выдвинул ящик стола и спрятал туда танинский «ПМ».
Китаец направился к столу и, не дождавшись приглашения, опустился на стул, закинув ногу на ногу.
— Кто вы такой? — Руслан Умарович поправил светло-серый в черную крапушку галстук, и Танин понял, что тот нервничает, хотя вида старается не показывать.
— Я держу небольшое детективное агентство. — Китаец положил перед генеральным директором лицензию частного детектива. — Кстати, — он опустил на стол рядом с лицензией разрешение на пистолет, — можете вернуть мне оружие.
Урутаев, не говоря ни слова, внимательно изучил документы и, бросив их на стол, царским жестом отправил орангутана на свое место в угол.
— Я вас слушаю, Владимир… — он снова поднял лицензию, — …Алексеевич. У вас есть пять минут.
— Думаю, достаточно будет и трех, — флегматично произнес Танин. — Я хочу, чтобы вы поручили мне одну работу…
— Я не занимаюсь кадровыми вопросами, — перебил его Урутаев, — вам нужно обратиться к директору по кадрам.
Китаец вздохнул:
— Это довольно деликатная работа, не думаю, что она в компетенции кадровика…
— Вы могли бы выражаться яснее? — Урутаев старался говорить спокойно, но Китаец улавливал в его голосе раздражение и тревогу.
Китаец пожал плечами.
— Я думал, секретарша вам все передала. Преданная девушка, за вас прямо грудью готова встать.
Урутаев взглянул на часы:
— У вас осталось две минуты…
— Да, — Китаец кивнул, — хорошо. У вас пропали документы, если я правильно понял Сергея Ивановича, в которых зафиксирован факт выпуска необеспеченных акций вашего предприятия. Вы хотите их найти. Я могу вам в этом помочь. Думаю, пять тысяч за такую работу — не слишком высокая цена? И еще, — добавил он, внимательно наблюдая за реакцией Урутаева, — я бы хотел получить аванс, немного, долларов пятьсот…
— Во-первых, — сощурив глаза и криво усмехнувшись, высокомерным тоном произнес Руслан Умарович, — я не знаком ни с каким Сергеем Ивановичем, во-вторых, я не понимаю, о каких документах вы, господин Танин, говорите, а в-третьих, если вы пришли меня шантажировать… — Он щелкнул пальцами: — Гоша…
Китаец почувствовал волну ненависти, катящуюся на него и готовую смыть и размазать его словно медузу о камень. Для своего веса и габаритов Гоша был суперпрыткий. Он в два прыжка преодолел расстояние, отделявшее его от Танина, и просто смел бы его, словно сухой лист, но Китайца на месте не оказалось: в последний момент, оттолкнувшись ногами от пола, он вместе со стулом успел сдвинуться в сторону. Орангутан врезался в тяжелый стол своего шефа и тут же получил сильный удар кулаком в поясницу. Будь на его месте кто другой, у него наверняка оторвалась бы почка, но Гоша только выдохнул из огромных легких воздух, легко оттолкнулся от стола и снова бросился на Китайца, размахивая кулаками, каждый из которых был с небольшую тыкву. Китаец уже стоял и ждал его, опустив руки вдоль тела.
В очередной раз подивившись ловкости и быстроте орангутана, он не без труда уклонился от серии ударов, которые могли разнести ему голову. Он отступал, а Гоша со звериным оскалом теснил его в угол. Наконец Китаец спиной уперся в стену, отделявшую кабинет от приемной.
— Ты мой, — растянув в дикой улыбке влажные губы, Гоша почти без замаха ударил его в лицо.
Китаец успел присесть, и пудовый Гошин кулак с силой парового молота ударился в одну из дубовых панелей, которыми был отделан кабинет. Панель, сорвавшись с креплений, с грохотом упала вниз, едва не задев Китайца. Орангутан взвыл от боли, но успел схватить Китайца здоровой рукой за воротник пальто. Китаец выпрямил ноги и, поднимаясь, верхней частью лба ударил Гоше в нос и тут же коленом между широко расставленных ног.
— Опять омлет получился, — пробормотал Китаец, поправляя прическу.
Гоша застыл на мгновение, закачался и начал медленно оседать на пол. Китайцу пришлось немного подтолкнуть его, чтобы тот не испачкал хлынувшей из сломанного носа кровью его кашемировое пальто. Получив ускорение, орангутан бухнулся на пол и замер.
— Придется плотников вызывать. — Китаец покосился на панель, стоявшую у стены, перешагнул через тушу, громоздившуюся на его пути, и подошел к столу генерального директора.
Придвинув стул, Китаец как ни в чем не бывало уселся на него.
— У меня еще осталось немного из отведенного мне времени, — он поправил воротник пальто, за который держалась Гошина лапа. — Если, конечно, вы добавите мне полторы минуты, которые отнял у меня ваш… помощник. Так вот, — он посмотрел в глаза Урутаеву, — мне не нравится, когда из меня пытаются сделать дурака. Может быть, я не слишком умен, но у меня хватает мозгов, чтобы сделать кое-какие заключения. У вас в приемной ждут люди, а вы вместо того, чтобы принять их, приглашаете в кабинет незнакомого вам Танина и выделяете ему целых пять минут вашего драгоценного времени. И после этого вы хотите меня убедить, что никогда не слышали о Сергее Ивановиче и не знаете, о каких документах идет речь? Хорошо, пусть так. Только хочу вас предупредить, что теперь мне просто не остается ничего другого, как найти эти документы, чтобы обелить в ваших глазах мое опороченное имя. Неплохая речь, а? — закончил он.
Конец ознакомительного фрагмента.
