Приключения кота Сократа в Кремле

Михаил Самарский, 2022

Кот Сократ так много путешествовал по свету: и в Австралии побывал, и в Африке. Да что там по свету – он даже в космос летал! Но на этот раз он решил остаться на родине и совершенно случайно оказался в Кремле. Царь-пушка, Царь-колокол, Большой Кремлевский дворец – все они так знакомы и дороги сердцу каждого россиянина. Но как их увидел кот Сократ и что подумал? Конечно, без философствований не обошлось. Без них Сократ – не Сократ.

Глава 1

Наконец после длительных перелетов и многочасового стояния в пробках мы добрались до дома. Водитель такси едва успел припарковаться у ворот, как они открылись и со двора выбежала моя любимая Катерина, а следом за ней показались Петрович, Татьяна Михайловна и Димка. Надо же, все семейство вышло меня встречать.

Собака тоже хотела выскочить на улицу, но Димка закрыл ворота перед самым ее носом. После того случая, когда она убежала из дома с соседской овчаркой и попала в плен к птицеводу, родственники стали пресекать ее малейшие поползновения выйти со двора, чтобы ничего подобного больше не случилось. Она же глупая до чертиков, к тому же любопытная. Сунула нос на чужую территорию, а птицевод подумал, что собака решила стырить у него курицу, поймал ее и привязал веревкой к дереву. Хорошо, что я ее нашел, а то по сей день бы сидела на привязи^[3]. Недолго думая, Пуха легла на землю и, сунув голову под ворота, стала наблюдать за нами.

Несмотря на то что мы с Андреем регулярно общались с моими родственниками по этому вашему фейстайму, слов нет, как я был рад снова увидеть их вживую. Со дня нашего отъезда прошло не так уж много времени, а у меня было ощущение, что я отсутствовал целую вечность. Наверное, из‐за этого дом, в котором прошла вся моя жизнь, показался мне каким‐то чужим и незнакомым.

Андрей забрал с сиденья рюкзак и, выйдя из машины, скомандовал:

— Давай, Рамзес Двенадцатый, выметайся.

Это прозвище я получил после того, как женщина-врач из той самой ветеринарки рассказала ему, что нашла меня на пороге клиники с ожерельем на шее. Именно по нему она определила, что я сбежал из племени Бараба-Бараба, и сообщила, что такие украшения аборигены надевают только на особо важных персон, приближенных к их божествам. В ее осведомленности не было ничего удивительного, поскольку Арум рассказывал мне, что туземцы ходят за продуктами в магазины этого городка^[4]. Помню, как Андрей сказал тогда: «Ну что ж, Сократ, теперь я буду называть тебя Рамзес Двенадцатый», а когда доктор спросила: «Почему двенадцатый?», он ответил: «Ну а какой еще, если в Древнем Египте было одиннадцать фараонов с таким именем».

Конечно же, я и без него знал, кто такие эти Рамзесы. Да и как я мог не знать, если мои предки были котами египетских царей и цариц. Я ничего не имел против того, чтобы носить такое знатное имя. Оно как нельзя лучше подходит для меня, особенно после того, как я побывал священным животным у аборигенов. Вы заметили, какие у меня имена? Сократ, Рамзес. Согласитесь, солидно звучит. Это вам не Васька или Мурзик.

Колумб пожал руки мужчинам, чмокнул в щеки женщин и с улыбкой сказал:

— Встречайте вашего путешественника.

Путешественник? Да если бы не твой проект, я бы с удовольствием дома сидел. Хотя что уж, теперь я действительно не могу без путешествий, успел привыкнуть.

Я уже собрался выпрыгнуть из машины, но не успел. Катерина сгребла меня с сиденья и, стиснув в объятиях, стала напевать на ухо те самые слова из вышеупомянутой песни, а я думал лишь о том, как бы случайно не расстаться с курицей, коей Колумб потчевал меня в самолете. Девчонка в своем репертуаре. Совершенно не умеет сдерживать эмоции. Если радуется, то так, будто клад нашла, а если плачет, то хоть таз подставляй. Нет, конечно, я тоже соскучился по ней, но это не означает, что я должен кинуться вылизывать ее лицо, как мороженое.

— Дай‐ка мне Сократа, скажу ему пару ласковых, — обратился к ней Димка и забрал меня из ее рук.

Хм, да какой он Димка, если уже на целую голову выше отца. Так можно было называть его в ту пору, когда я только появился в их доме. А теперь эта детская форма имени уже даже как‐то смешно звучит по отношению к взрослому парню. Тут уже не Димка, а целый Дмитрий. Вон и Катерина стала совсем невестой, хоть замуж выдавай.

— Так, значит, ты богом был? — подхватив меня под передние лапы и глядя с прищуром, зачем‐то спросил Дмитрий. Странный он, зачем задавать вопросы, на которые знаешь ответ. Я же помню, как Колумб звонил им в тот день, когда забрал меня из ветеринарной клиники.

— Здесь тебе не Австралия, да и аборигенов тут нет. Ты вернулся домой, Сократ. Так что можешь спускаться с небес на землю, — добавил молодой человек, после чего все дружно рассмеялись.

Шутник, однако. Как будто я сам не знаю, что от вас королевских почестей не дождешься. И, несмотря на это, я был счастлив, что вернулся домой. Лучше я буду выпрашивать еду, и пусть меня веником гоняют, но лишь бы быть рядом с родными людьми и моей ненаглядной Беллой. Подумав о ней, я захотел, чтобы меня наконец поставили на землю и я смог броситься к любимой. Ага, размечтался. Я пошел по рукам, перекочевав к Петровичу.

— Где же ты так долго плавал, кот? — с усмешкой глядя на меня, спросил он и погладил по голове. — Без тебя и поесть ночью было не с кем.

А то я не знал, что так будет. Да я даже сном жертвовал, но никогда не отказывался составить ему компанию, и заметьте, при этом не проводил воспитательных бесед, мол, ночная еда ведет к ожирению, а оно, в свою очередь, способствует развитию гипертонии и сахарного диабета, что в конечном итоге приведет к необратимым последствиям. Если что, это не мои слова, подобные страшилки рассказывает ему Татьяна Михайловна, когда застает нас ночью на кухне. Честно сказать, я с ней абсолютно не согласен. Если уж на то пошло, то рано или поздно мы все умрем, и к этому надо относиться философски. А вот жизнь нам дается одна, и ее надо прожить так, чтобы, оказавшись на смертном одре, не было мучительно больно за воспоминания о несъеденных в ночи бутербродах.

Услышав комментарий хозяина, люди опять расхохотались, а хозяйка забрала меня из рук мужа и, почесав за ухом, сказала:

— Не знаю, как насчет поесть, а вот помогать мне готовить обед и убирать в доме в твое отсутствие было некому. Наконец‐то мой помощник приехал.

Говорю же, весь дом держится на мне. Не понимаю, как они все это время жили, если шагу не могут ступить без меня?

Хозяйка кивнула на такси и обратилась к Колумбу:

— Андрей, а ты почему машину не отпускаешь? Только не говори, что собираешься уезжать и даже не зайдешь попробовать моей окрошки?

— Танюш, я бы с удовольствием, — он, извиняясь, приложил руку к груди, — но дел невпроворот, я сегодня должен попасть еще в три места.

— Жаль, — вздохнула она, — тогда придется Сократу отдуваться за тебя.

Ну уж нет, дорогая моя, ешь свою окрошку сама. Я лучше буду голодным ходить, чем стану питаться овощной мешаниной, залитой какой‐то кислятиной. Ничего, с голоду не умру, в крайнем случае птичку поймаю. Вот если бы в окрошке была только колбаса, ну пусть еще яйца, да еще и не залитые кислятиной, возможно, я бы согласился ею отобедать.

— Ладно, я надолго не прощаюсь, как только закончу свои дела, сразу приеду за Сократом, — сказал Колумб.

— Дядя Андрей, и куда вы планируете отправится в следующий раз? — поинтересовалась Катерина.

— Пока точно не знаю, но были мысли съездить к экватору или в Новую Зеландию, — улыбнулся он. — Туда я еще не добрался.

— И почему я не кот!? — в сердцах воскликнул Дмитрий, — Сократ, давай махнемся местами хоть на одну поездку.

После его слов люди опять давай хохотать, а когда успокоились, стали прощаться. Наконец очередь дошла до меня. Колумб взял меня за лапу и легонько потряс ее:

— Брат, прошу тебя, пока будешь отдыхать, не попадай ни в какие передряги.

Ну, это уже не от меня зависит. Будто я специально ищу на свой хвост приключений. Они сами находят меня. Я что, хотел, чтобы меня аборигены украли, или, может, ты думаешь, что я мечтал потеряться в африканской саванне?

Он сел в такси и прежде, чем закрыть дверь, помахал нам рукой. Пока родственники провожали машину взглядом, Татьяна Михайловна продолжала терзать мои уши. Она же оторвет их к кошачьей бабушке. Нет, конечно, я люблю ласку, но не тогда, когда только и думаю о том, как бы поскорей вырваться из ее рук. И словно услышав мои мысли, хозяйка наконец‐то поставила меня на землю и сказала самые желанные слова:

— Беги домой.

О, коллеги, спасибо вам, что услышали мои молитвы. До чего же утомительны все эти процедуры встреч и прощаний. Неужели нельзя просто сказать: «Привет, Сократ»? Нет же, каждому из них нужно обязательно потискать меня в объятиях. Вон и Петрович туда же. Чего греха таить, конечно, приятно осознавать, что они скучали по мне, но не люблю я этих нежностей. В конце концов, я кот, а не кошка.

Все это время молча наблюдавшая за нами Пуха как с цепи сорвалась, когда увидела, что я пролезаю под воротами. Чокнутая собака, давай рычать на меня и гавкать, как будто это не я, а чужой кот решил без приглашения заглянуть к нам на огонек. Я думал, она соскучилась по мне, а тут такой прием. Может, я так сильно изменился за эти дни, что она меня не признала? Да вроде нет. Когда во время последнего перелета Колумб водил меня в туалет, я краем глаза видел себя в зеркало и никаких кардинальных перемен во внешности не заметил, разве только морда немного осунулась да шерсть свалялась. Так это понятное дело, столько времени валяться в клетке! Сказать, что я оторопел от подобного поведения с ее стороны, — это не сказать ничего. И тем не менее я даже виду не подал. В конце концов, я пришел к себе домой.

— Ты чего словно с цепи сорвалась? — спросил я.

— Мне нет дела до того, кем ты был в своей Австралии, но здесь твоя власть закончилась, теперь я тут хозяйка, — заявила Пуха и для пущей убедительности грозно рыкнула.

— С каких это корзиночек? — уставился я на нее. — Собака, заруби себе на носу — в этом доме я хозяин. Я был им задолго до твоего появления и останусь впредь. Так что не питай иллюзий, что я уступлю тебе свое место.

Я прошел мимо нее и, несмотря на то, что кипел от возмущения, с самым что ни на есть спокойным видом зашагал по двору.

— Уступишь, еще как уступишь, — бросила она мне вслед и потрусила за мной, — потому что меня сам Петрович назначил на эту должность. Когда ты уехал, он так и сказал: «Пуха, теперь ты здесь главная, так что следи за хозяйством».

— Он имел в виду, пока меня нет, а теперь я вернулся, — обернувшись, сказал я.

— Ну мы же не можем быть главными одновременно. — Собака в недоумении вытаращила на меня свои и без того выпуклые глазищи. — Если ты считаешь себя хозяином, тогда кто, по‐твоему, я?

— Охранница, — хмыкнул я и продолжил путь.

— Ну уж нет! — негодующе взвизгнула Пуха. — Петрович назначил меня хозяйкой, и я буду ею, а твой поезд ушел. Так что смирись, кот.

— Это мы еще посмотрим, — бросил я через плечо.

От того, что она сделала дальше, я обомлел. Собака оббежала меня и, оскалив зубы, пошла в наступление, заставляя меня пятиться назад. Петрович дал ей крошечную власть, и у нее уже крыша поехала, а что с ней будет, если наделить ее верховной властью? Да она точно всех гавкать заставит. Представляю, как бы рыжая вела себя, окажись она на месте священного животного. Запугала бы бедных аборигенов до смерти. То ли дело я. По большей части я был добрым богом. Ну да, не скрою, иногда все же приходилось хвост пушить да спину гнуть. Так они сами в этом виноваты. Не надо было контролировать каждый мой шаг^[5]. И вот скажите, разве мог я позволить наглой рыжей собаке дерзить мне, хозяину дома? Пришлось врезать ей лапой по морде. Ну а как еще я должен был поставить ее на место? От неожиданности она заскулила и, опустившись на пятую точку, принялась тереть лапой ушибленное место. Тоже мне, актриса погорелого театра. Такое чувство, будто я ее кувалдой огрел.

За выяснением отношений я не заметил, как люди прошли мимо нас, и понял это, только когда увидел их на пороге дома. Оказывается, они стали свидетелями моей воспитательной экзекуции.

— Пуха, сколько раз я говорил тебе не трогать кота. Получила по мордасам? — усмехнулся Дмитрий.

Собака ничего не ответила, лишь шумно вздохнула и понуро опустила голову. Ну, а кто виноват, сама напросилась.

— Сократ, пойдем, покормлю тебя с дороги, — махнула рукой Татьяна Михайловна. — Я вчера купила твой любимый паштет.

Ушам своим не верю. Да неужто она сама приглашает меня на обед? Выходит, чтобы подобное стало возможным, надо просто долго отсутствовать дома. И тем не менее я не собирался принимать ее приглашение. Какая уж тут еда, когда все мои мысли о Белле. Я подбежал к забору, что разделяет наши участки, и, взлетев на него, стал прохаживаться туда-сюда, в надежде, что кошка увидит меня в окно. Все это время я только и жил мечтой о предстоящей встрече с ней.

— Тань, оставь его, ему сейчас не до паштета, — донесся до меня голос Петровича.

— Котейка пошел к своей девушке, — вторила ему Катерина, и родственники снова дружно рассмеялись.

Не понимаю, что смешного в том, что я соскучился по любимой? Или они думают, что только люди могут испытывать подобные чувства? Так вот, скажу я вам, дорогие мои читатели, мы умеем любить не только друг друга, но и вас. Многие считают, что кошки привязываются не к человеку, а к месту. Это не так. Чтобы убедиться в правдивости моих слов, просто посмотрите своему питомцу в глаза дольше обычного, при этом медленно опуская веки. Если увидите такой же ответный «поцелуй», знайте, это знак любви и верности вам.

— Ладно, Сократ, бери свою подружку и приходи с ней, накормлю вас обоих в честь встречи праздничным обедом, — сказала хозяйка.

После чего родственники скрылись в доме, а я продолжал выхаживать по забору, как по канату и вдруг вспомнил, как мы с космонавтами развлекались на МКС. Они натягивали веревку от одного конца модуля до другого, и нужно было умудриться пройти по ней хоть пару шагов. Небось вы сейчас подумали: «Так это раз плюнуть». Но вы забыли, что на станции состояние невесомости, а сделать это в таких условиях не так‐то просто. И, несмотря на сложность состязания, я всегда оказывался победителем^[6].

Хотите открою секрет, как мне удавалось устоять на импровизированном канате? Вся фишка была в том, что я цеплялся за него когтями, чего не могли сделать люди.

Разгуливая по забору, я пристально вглядывался в окна Белоснежки, но кроме поддернутых занавесок и застывших комнатных цветов на подоконниках ничего не видел. Сердце чуяло неладное.

— Нет твоей кошки дома. Я вчера вечером смотрела телевизор и видела, как она куда‐то уехала с хозяйкой, — глядя на меня снизу, сказала Пульхерия.

Кстати, для тех, кто не в курсе: Пульхерия, Пуховик, Пухель — это все разновидности ее имени.

— Собака, что за бред ты несешь? Какой телевизор? — Я в непонимании уставился на нее.

— Да это Татьяна Михайловна так говорит, когда я наблюдаю за жизнью поселка из‐под ворот. Она сказала, раньше по телевизору было ток-шоу «За стеклом», а у меня свое — «За воротами».

Услышав ее объяснение, я облегченно вздохнул. Я, грешным делом, испугался, думаю, может какая беда приключилась с моей ненаглядной, что ее даже по телику показали. Помню, как однажды видел репортаж про кота, который забрался в водосточную трубу и не мог самостоятельно выбраться из нее. Это ж каким надо быть глупым, чтобы туда залезть? Хозяевам пришлось даже вызывать спасателей. А они приехали за компанию с телевизионщиками. Оно и понятное дело, без них ни одно ЧП не обходится.

Несмотря на вспыхнувшую радость, что с моей Белоснежкой ничего не случилось, я был жутко расстроен. Еще бы, всю дорогу думал лишь о том, как приеду домой и первым делом побегу на встречу с ней, а тут такой облом. Причем подобное уже не раз случалось. Ну что за хозяйка у нее? Самой не сидится дома, и кошку за собой таскает. То ли дело наши родственники. Если они и берут нас с собой, то только когда везут к ветеринару или возникает безвыходная ситуация, как было в случае с поездкой в город Мирный. Петрович был вынужден уехать в срочную командировку, а нас было не с кем оставить, потому как Димка умотал на соревнования, а Татьяна Михайловна и Катерина плавали по заграницам^[7].

Надеюсь, в этот раз Беллу ненадолго увезли. А раз пока свидание отменилось, я решил посмотреть хозяйским глазом, что творится во дворе. Глупо было бы, если бы Пуха не увязалась за мной. Я не стал обследовать переднюю часть участка, потому как, пока шел от ворот, обратил внимание, что здесь все более-менее нормально. Правда, трава на газонах немного высоковатая, но ничего, это дело поправимое, зато никакой посторонней живности не заметил. Но оказавшись на задней части, я пришел в недоумение от увиденного.

Птиц на деревьях и кустарниках было столько, что у меня глаза разбежались. Более того, они еще и свободно расхаживали по лужайкам, выискивая в траве пропитание. Никогда прежде не видел такого нашествия пернатых в нашем дворе. Нет, конечно, они и при мне селились то под крышей, то на деревьях, но их было гораздо меньше. К тому же птицы вели себя не так вольготно, как теперь. Они совершенно не обращали на меня внимания. Такое чувство, будто меня здесь нет. Вот к чему приводит отсутствие в доме кота.

Но, когда я увидел, как мимо нас по дорожке пробежала мышь, у меня чуть глаз не выпал. Я прям почувствовал, как кровь ударила в голову и сердце бешено застучало в груди. Ах ты подлый мошенник, Мавроди! Обманул‐таки, мерзавец, нарушил наш договор.

Если что, Мавроди — это тот мышонок, владелец зерновой пирамиды, царство-государство которого находится в подземелье соседского сарая. Когда‐то мы с ним заключили договор. Его суть заключалась в следующем: он поклялся мне, что ни один из его подданных больше никогда не вторгнется на мою территорию, а я взамен пообещал, что не буду трогать их. Честно сказать, мне было не сложно дать и выполнять это обещание, поскольку я перестал охотиться на хвостатых с тех пор, как подружился на МКС с мышонком Траволтой^[8]. Естественно, я надеялся на взаимность и даже представить не мог, что трусливый грызун нарушит условия нашего соглашения.

И вот скажите, как после этого можно доверять мышиному слову? Конечно, я понимаю, что ничего подобного не случилось бы, будь я дома. Но я отсутствовал, а на временно исполняющую обязанности хозяйку они плевать хотели. Пуха не то что мышей, собственной тени боится. Уверен, собака и сейчас на заднем дворе только потому, что я здесь, иначе ее бы уже ветром сдуло.

— Эй, главная. — Я с ехидцей посмотрел на нее и, кивнув вслед грызуну, спросил: — Что это такое?

— В смысле? — Та округлила глаза и как ни в чем не бывало заявила: — Мышь.

— Вижу, что не суслик, — ухмыльнулся я. — Что она здесь делает?

— Наверное, идет по своим делам? — предположила Пуха.

— Какие, к черту, у нее могут быть дела на моей территории? — зашипел я и двинулся на нее, заставляя пятиться назад.

— Да откуда мне знать? — в растерянности опустившись на задние лапы, она пожала плечами. — Я же не мышь.

— Отличная из тебя хозяйка, ничего не скажешь, — с сарказмом процедил я и обвел взглядом пространство вокруг. — Посмотри, во что ты двор превратила. У тебя мыши разгуливают по участку, как по бульвару, птиц развелось столько, что не сосчитать. Они же весь урожай уничтожат.

— Ну а что я должна делать? Ловить их, что ли? — Собака бросила на меня недоуменный взгляд. — Я же не ты.

— Да, ты не я, ты бесполезное животное, — в сердцах выпалил я. — И за что только люди тебя кормят?

— За то, что я дом охраняю, — обиженно фыркнула она и потупила взгляд.

— Ну так охраняй, — хмыкнул я, — и нечего претендовать на мое место.

Как же я был зол! Не столько на нее, сколько на Мавроди. Обвел меня вокруг пальца, как несмышленого котенка. Ну, погоди, серый плут, сейчас я тебе устрою такую зерновую пирамиду, что на всю жизнь запомнишь!

Я сорвался с места и помчался выяснять отношения. Ну и устроили они мне встречу! Одна рот разинула на мое место, другой на территорию. Наглецы, каких свет не видывал. Нельзя, никак нельзя оставлять дом надолго. А то когда‐нибудь вернусь, а тут мыши загорают на лужайке и Пуха им коктейли подает.

— Сократ, ты куда? — крикнула она мне вслед.

— Разбираться с последствиями твоей работы, — не оборачиваясь, бросил я и побежал дальше.

Примечания

3

«Браво, кот Сократ! Театральные приключения».

4

«Приключения кота Сократа в Австралии».

5

«Приключения кота Сократа в Австралии».

6

«Кот Сократ выходит на орбиту. Записки котонавта».

7

«Кот Сократ выходит на орбиту. Записки котонавта».

8

«Кот Сократ выходит на орбиту. Записки котонавта».