Характер победителя

Михаил Нестеров, 2009

Сотрудники ГРУ подполковник Марковцев и полковник Артемов получают задание предотвратить последствия политического убийства грузинского министра обороны. Руководство разведки считает, что эта акция – лишь первое звено цепи еще более серьезных преступлений, цель которых – тотальная дискредитация России. Известно, что в Грузию прибыл сотрудник ЦРУ Гвидо Терон, который вместе с исполнителем убийства, полковником госбезопасности Шавхелишвили по кличке Шерхан, намерен провести антироссийские провокации. Перед Марковцевым и Артемовым стоит сложнейшая задача – ликвидировать профессиональных политических провокаторов...

Глава 6

«Директива — ликвидировать»

Москва

Генерал армии Ленц, занимающий должность начальника военной разведки вот уже на протяжении одиннадцати лет, прочитал подробный доклад о смерти министра обороны Грузии и обронил под нос: «Во время операции ни одно животное не пострадало». На языке вертелась еще одна «вольность»: «Не пытайтесь повторить этот трюк дома». Однако она была в тему. 3 февраля 2005 года в квартире своего друга отравился бытовым газом премьер-министр Грузии Зураб Жвания. А газ — та же химия, посредством которой отправили на тот свет еще одного министра — обороны. В этой связи Ленц позволил себе шутливое отступление: многое бы прояснило в смерти министров, если бы газ, которым они отравились, шел транзитом через Украину.

А если говорить серьезно, то даже одна смерть — Зураба Жвании — лично у начальника Главного разведывательного управления ассоциировалась с убийством. То есть других версий этого преступления попросту не существовало. А «бытующие», они же официальные, версии не выдерживали никакой критики. Начать с того, что премьер-министр «пошел в гости к своему другу» Юсупову. Как будто премьеру больше делать нечего. И когда он перестал отвечать на телефонные звонки, квартиру на Сабурталинской улице взломали его охранники и нашли то, что нашли: два трупа. Один — премьера — в гостиной, другой — Юсупова — в кухне. Причем в квартире не было обнаружено отпечатков пальцев Жвании и Юсупова. Жвания был заядлым курильщиком, однако найденные в квартире окурки не были от выкуренных премьером сигарет. Те, кто знал его хорошо, отмечали его специфическую манеру выкуривать сигареты. «Он их до конца не докуривал и характерно гасил». Об этом, в частности, рассказал брат погибшего.

Косвенно факт убийства признал и президент Грузии. Во-первых, 9 февраля, в среду, на международной научной конференции он сказал: «В связи с убийством Жвании…», потом поправился: «…в связи со смертью Жвании». Во-вторых, в соборе Святой Троицы в Тбилиси он заявил, обращаясь, судя по всему, к всевышнему: «Я принял решение взять на себя обязанности премьер-министра», собственно, человека, который, говоря официальным языком, «являлся сторонником развития дружественных добрососедских отношений между российским и грузинским народами».

Что интересно, последний звонок премьер-министру Грузии сделал посол Грузии в США Леван Микеладзе.

Также интересен тот факт, что в деле о «трагической случайности» Нино Бурджанадзе «не усмотрела русский след». Пожалуй, она проговорилась почище самого президента Грузии.

Что касается следователей ФБР. В докладной записке на имя начальника ГРУ было сказано следующее:

«В грузинскую столицу в ночь на вторник 8 февраля прибыла группа следователей ФБР. Официальная версия прибытия — совместное, со следственным департаментом генеральной прокуратуры, расследование обстоятельства гибели премьер-министра Грузии Зураба Жвании, а также оказание профессиональной помощи грузинским следственным органам в расследовании теракта в городе Гори 1 февраля. В результате взрыва у здания краевой полиции региона Шида-Картли погибли трое полицейских, 27 человек получили ранения различной степени тяжести. Следователи ФБР намерены провести химическое, биологическое и гистологическое исследование проб крови Жвании. В посольстве США отмечают, что не связывают факт гибели премьера с терактом в Гори. Во вторник утром состоялась встреча посла США в Грузии Ричарда Майлса и секретаря Совета национальной безопасности Грузии Гелы Бежуашвили. Тема: обсуждение деталей будущего сотрудничества с ФБР».

И еще одно. Рауль Юсупов никогда не жил в квартире на Сабурталинской улице, где произошла трагедия, и никогда не снимал ее; вместе с семьей он проживал в Варкетильском микрорайоне Тбилиси. Причем в квартире на Сабурталинской за три дня до трагедии сменили газовую печь. И сменил ее тот, кто снял эту квартиру для разовой акции.

Согласно оперативной информации, которую генерал Ленц всегда получал в режиме реального времени, за ликвидацией грузинского премьер-министра стояли люди из госбезопасности Грузии. По его приказу были подняты документы почти четырехгодичной давности, и он освежил память. Исполнителем того преступления источники в Грузии назвали Джемала Шавхелишвили. (Впервые его имя назвал брат покойного). Не исключено, что и в этот раз полковник госбезопасности с позывным «Шерхан» исполнил приказ своего начальства.

Работая с документами, Ленц подметил одну деталь, заслуживающую особого внимания. А именно: сообщение российского военного разведчика, который работал под прикрытием дипломата в грузинском посольстве. Датировался этот документ, подшитый к делу, 1 февраля 2005 года. То есть фактически за два дня до кончины чиновника; подшит же он был к делу в ходе сбора информации и расследования через возможности ГРУ.

Начальнику 2 управления

Сегодня, 1 февраля 2005 года, в Тбилиси из США специальным рейсом прибыл лично руководитель отдела ЦРУ «Джи-Эл» Гвидо Терон. Цель его визита неизвестна. В столичном аэропорту его встречал подполковник Министерства госбезопасности Грузии Джемал Шавхелишвили. Первые два часа Гвидо Терон провел на месте строительства нового посольства США, где переговорил с главой Бюро международного строительства госдепартамента, послом и постоянным представителем ФБР в Грузии Нэдом Келли. Тема беседы неизвестна. К месту проживания (Гвидо Терон остановился в небольшой гостинице в местечке Диди Дигоми, неподалеку от новостройки) Терон пришел пешком в сопровождении Джемала Шавхелишвили. В 20.30 они на машине Шавхелишвили отбыли в неизвестном направлении».

И вот спустя почти четыре года уже другой источник сообщает нечто очень похожее.

После убийства министра обороны Грузии в эту страну снова прибывает руководитель «Джи-Эл» Гвидо Терон. Он снова проводит два часа в посольстве, которое начало функционировать с декабря 2005 года, а потом встречается в той же полюбившейся ему гостинице со старым знакомым — теперь уже полковником госбезопасности Джемалом Шавхелишвили.

Если Шавхелишвили причастен к убийству и министра обороны, то в этот раз он исправил все недочеты. Убийство министра произошло в доме министра. Шерхан отвел от себя и своих заказчиков подозрения, подставив другого, проведя акцию с похищением российского миротворца. В этот раз руководитель отдела «Джи-Эл» прилетел не на день раньше запланированной акции, а позже, что также виделось наигранным действием. В общем, «все наоборот кажется; может, это все мне мерещится?»

Почему Терон прибыл позже? — спрашивал себя начальник военной разведки. Ведь дело сделано. Неужели за тем, чтобы выслушать доклад о проделанной работе? А может, дело недоделано? Что еще они задумали у себя в ЦРУ? Какое продолжение изобрели?

В субботу генерал Ленц присутствовал на традиционной встрече членов Совбеза с президентом страны. И услышал — впервые за много лет — в свой адрес нелестное замечание верховного главнокомандующего. (Впрочем, отметил он, замечание было сделано сгоряча, по молодости лет. Нет, новая метла по-новому не мела. Она пока что училась мести.) Замечание сводилось к следующему. Назвав начальника ГРУ, как и положено, генералом армии, президент словно понизил его в звании, назвав по имени отчеству: «Игорь Александрович, я слышал, у вас люди пропадают. А потом их обвиняют в убийствах и терактах. Во-первых, я требую доклада по этому поводу. Второе: виновные должны быть наказаны». И все члены Совбеза посмотрели на начальника военной разведки похотливым взглядом, видя в нем особь женского пола. Вот-вот она снимет исподнее и высечет себя при всех.

Ленц разучился краснеть лет в шестнадцать-семнадцать. Что касается этой «выволочки», то он не посчитал ее даже здоровой критикой. У президента «кризис переломного возраста». Его отношение к начальнику ГРУ сменится; чем быстрее они смогут переговорить с глазу на глаз, тем лучше.

Дальше совещание проходило ровно и гладко. Глава государства оседлал любимого конька: «Вот когда я был маленьким…»

Когда Ленц вернулся в штаб-квартиру ГРУ, немедленно, только в родных стенах начав с досады гонять желваки, приступил к решению проблемы с цветом детской неожиданности.

Он вспомнил о давнем знакомом, который ушел в отставку в звании подполковника. Он обращался к Сергею Марковцеву на «ты» и был уверен, что тот, предпочитая официальное «вы», вкладывал в эту форму открытый вызов, объявление боя: «Иду на вы!» Сергей Марковцев был дерзким и смелым человеком. Пожалуй, другого такого Ленц на знал. И он больше всего подходил на главную роль в акте под названием «Виновные должны быть наказаны».

Ленц вызвал помощника, и когда тот вошел в кабинет и остановился точно в середине, начальник ГРУ отдал ему распоряжение, предупредив вначале: «Записывать ничего не надо». (Помощник явился с тонкой папкой, в которой всегда находился чистый лист бумаги. Он был готов выслушать и короткий приказ, и записать, если потребуется, дополнения к нему).

— Отыщи мне подполковника Марковцева. Сергея Максимовича, — добавил он после короткой паузы. — В отставку он ушел много лет назад, но после отставки несколько раз привлекался к работе нашими специалистами. Черт его знает, где он сейчас.

— Я понял, о ком идет речь.

Спрут наигранно выгнул бровь, опершись о подлокотник высокого стула, искривив, как школьник, позвоночник.

— Мне вызывать Марковцева?

— Готовься сделать это в любой момент. А пока что только уточни его адрес. Вызови ко мне полковника Артемова.

— Слушаюсь.

— Ступай, — привычно отпустил он подчиненного.

На ум генералу пришла фраза: «Злоумышленник, действующий в одиночку». Она была в ходу у спецслужб. Они с успехом отслеживали и боролись с преступными группировками разного толка, но с одиночками — зачастую фанатиками — у них дела шли не так хорошо.

Сергей Марковцев, некогда командовавший батальоном спецназа «Ариадна», подпадал под это определение, потому что с успехом мог отработать как одиночка.

Игорь Александрович не читал остросюжетную литературу по меньшей мере последние пятнадцать-двадцать лет. Но всего пару месяцев назад попросил помощников составить аннотацию на пару свежих романов Фредерика Форсайта, которого считал мастером документального детектива. Сюжет романа «Мститель» был незатейлив и при желании мог свестись к одной фразе: охота одного человека за другим. Однако при таком подходе любому роману можно дать оценку одним предложением.

Ленц позволил себе чуточку фантазии. Он в черных очках, в панаме, сидит в шезлонге, в руках книга Форсайта. Дела в управлении идут так хорошо, а отдых протекает так безмятежно, что его сотрудникам плевать на карканье воронов, а руководителю — на крики морских чаек. И в его голове пронеслось: «Почему бы и нет, почему бы и нет?…»

О Форсайте Ленц вспомнил потому, что невольно сравнил главного героя с реально существующим человеком — Сергеем Марковцевым. Но еще больше тот походил на персонаж из «Мстителя», и Ленц почти дословно воспроизвел несколько строк из этого романа.

«Сначала он проплыл почти что милю, потом, оседлав гоночный велосипед, промчался сорок километров, низко склонившись над рулем, на предельной скорости. Такое нелегко и в двадцать пять лет, а в пятьдесят один подобное издевательство над собой тянет на злостное нарушение Женевской конвенции о правах человека. Ему пятьдесят один исполнился в январе…»

Сергей Марковцев был разным, но не универсальным в прямом смысле этого слова. Он мог быть жестоким, а мог простить даже своего кровника. Хотя с последним выводом Ленц, скорее всего, поторопился.

Ему был необходим человек с определенным набором качеств, и положительных моментов в этом наборе он почти не видел. Он был вправе рассчитывать на то, что, сделав выбор в пользу Марковцева, в выборе не ошибся.

Но прежде всего Ленц подумал о кураторе. На эту роль он подобрал полковника Артемова, которого отпустил со службы с формулировкой «свободный агент». Полгода назад Артемова восстановили в должности. Но генерал Ленц с ним так и не встретился.

Михаил Артемов вошел в кабинет начальника ГРУ через четверть часа. Ленц до сей поры имел в своем подчинении командный пункт ГРУ, нелегалов и группу особо важных агентов; в число последних входил Сергей Марковцев и до недавнего времени Михаил Артемов. Что касается командного пункта, куда стекается вся информация со всего мира, то он в новом здании в районе Хорошевского шоссе приобрел иной вид. Теперь не только на бумаге, но и на огромных экранах можно было увидеть «современную структуру ГРУ» и отдельные основные и вспомогательные управления в действии. Информация из управления космической разведки моментально выводилась на экран по личному распоряжению начальника ГРУ, равно как из управлений, отвечающих за страны Европы, Азии, Северной Америки…

Еще одна гордость — ситуационный центр, где специалисты могли без труда смоделировать любую конфликтную ситуацию в локальном или международном масштабе.

Но все же на первом месте в ГРУ были кадры, самая засекреченная сторона управления. Они решали порой незначительные, на первый взгляд, задачи, но без них не было бы этого современного засекреченного здания, не осталось бы былой славы военной разведки.

Ленц вышел из-за стола и за руку поздоровался с вошедшим. Покачал головой, услышав в ответ: «Здравствуйте, Игорь Александрович». Он подумал о полковнике, которого не видел несколько лет, вслух:

— Стареешь, Михаил Васильевич.

Артемов пожал плечами и, безбоязненно заглянув в глаза шефа военной разведки, сказал:

— Один я, что ли, старею?

— Думаешь, я подавлюсь твоей шпилькой?

— Я ничего такого не думаю.

— Ты ведь недавно перебрался в новое здание ГРУ?

— Пару недель назад.

— Присаживайся. Но ведь о чем-то думал, когда впервые шел по коридорам управления? Или я ошибаюсь?

— Вы?

Ленц рассмеялся. Артемов, познавший вкус и прелести штатской жизни, удовлетворил его любопытство в соответствующем ключе:

— В здании на старой Ходынке меня прельщала атмосфера обычной войсковой части. Там я чувствовал себя… покойно, что ли. Все-таки изначально в нем планировали разместить военный госпиталь. В каждой комнате, кабинете я видел врачебный кабинет. В каждом офицере — врача.

— Военврача.

— Да какая разница? А здесь я чувствую себя… как в штаб-квартире ЦРУ в Лэнгли. Не удивлюсь, если вы заговорите со мной по-английски.

— Тебе сорок пять?

— Так точно.

— У тебя семья — жена и дочь, да?

«Думаете, в этом причина моего старения?» — глазами спросил Артемов.

У него была жена, дочь, как верно заметил начальник управления. Дочь — уже совершеннолетняя. И если сказать об этом, то генерал спросит: «В каком смысле?» Нет, конечно, он не спросит. Это отвечал за него Артемов, действительно хлебнувший прелестей штатской жизни, но отчаянно тоскующий по своей работе.

Наступила пауза, прервать которую Ленц позволил своему гостю.

Артемов демонстративно посмотрел на часы; с его губ едва не сорвалась очередная вольность: «Я работаю быстрее, когда мне говорят суть задания». Все дело в том, что он так и не смог понять и простить до конца Ленца, уволившего его со службы. Он признал свою вину и постарался ее загладить, когда подписал распоряжение о его восстановлении в должности.

— Помнишь Сергея Марковцева?

— Да. Нас связывает совместная спецоперация в Сирии.

Спрут же вспомнил год 2001-й.

— В Грузии Марковцев провел блестящую операцию, завершившуюся в аэропорту.

— Вы ошибаетесь.

— Я? — Спрут «отхаркнул» шпильку подчиненному.

— Операция завершилась в тюрьме. Я знаю об этом не понаслышке. Марка взяли в аэропорту «Северный» и посадили за решетку. Он рассказывал мне, что ни на минуту не забывал, кто вытащил его из Грузии. Из тюрьмы-то он сам бежал, — конкретизировал полковник. — Хотите поручить нам еще одно задание?

— Именно. И об этом должны знать только трое: ты, я и Сергей Марковцев. Прочитай «деяния Марка» и найди к нему подход. Ступай.

* * *

С одной стороны, к чему искать подход к Сергею Марковцеву? — задался вопросом полковник Михаил Артемов. Он был на несколько лет моложе Марковцева и знал о своем коллеге из ГРУ достаточно, чтобы снова поработать с ним в паре, а другими словами — «пойти с ним в разведку». Они познакомились в 2003 году. «Пять лет тому назад», — удивился Артемов. Ему казалось, с тех пор прошло два, ну три, года. А причиной тому были яркие воспоминания о совместной работе.

Было что вспомнить. Основная фаза операции проходила в Сирии. Группа спецназа во главе с Марковцевым была интернациональной. Русские и немецкие военные провели блестящую операцию. Они проникли в тюрьму и освободили двух русских спецназовцев, приговоренных к смертной казни. Эвакуация проходила в два этапа: сначала вертолетом, потом торговым судном «Новиков».

Михаил Артемов бережно хранил воспоминания об этой уникальной операции. Он даже лично встретился с капитаном «Новикова», приписанного к Черноморскому морскому пароходству, и забрал у него радиограмму следующего содержания:

«НОВИКОВ». КМН. СЛЕДОВАТЬ В ТОЧКУ С КООРДИНАТАМИ 36.00 СЕВ., 35.50 ВОС. ВЗЯТЬ НА БОРТ ГРУППУ РОССИЙСКИХ ГРАЖДАН. НАЧАЛЬНИК ЧМП ГРОМОВ.

«Прочитай «деяния Марка» и найди к нему подход».

Подполковник в отставке, бывший настоятель Свято-Петрова монастыря любил фразу: «На работе я о боге не думаю». Самый простой подход к нему — без обиняков. По пути прихватить бутылочку водки. Одну. Чтобы потом вместе выйти на улицу за второй. Сменить на время обстановку, чтобы не мешала восстановлению связей.

Какой еще к черту подход имел в виду Спрут, эта хитрая рыбина? И тут Артемова осенило. Он только что не хлопнул себя по лбу. Найти подход к Марку означало заинтересовать его. Чтобы он не рассматривал предложение сонными глазами. Начало должно быть динамичным, а не вялотекущим. Спрут тысячу раз прав.

Артемов расположился в «сотовом» кабинете, где, кроме него, над делами корпело с десяток сотрудников «Террариума» — так уже стали называть новое здание ГРУ, оставив «Аквариум» за старым. А кабинет «сотовым» назвали из-за светло-коричневых шестигранных столов, стоящих в ряд.

Досье на Марковцева Сергея оказалось внушительным и даже, показалось Артемову, вызвало зависть коллег, сидевших за тощими папками. Марковцев при жизни удостоился чести: папки, в которых были собраны свидетельства значимых событий его жизни, были отмечены надписями: «ХРАНИТЬ ПОСТОЯННО». Ниже — «Марк», его оперативное имя. Гроссбухи, сравнил Михаил Васильевич. Он припомнил последнюю встречу с Марком. Они оттягивались после зарубежной командировки. Артемов признался: «Не думал, что ты командовал батальоном». Марковцев ответил: «Когда получил подполковника, в голове что-то щелкнуло: все, это предел». Вот и Артемов в свои сорок пять мог констатировать, что добрался до предела… еще семь или восемь лет тому назад. Только не помнил, щелкало ли у него что-то в голове, когда получил полковника. Скорее всего, щелкало и шумело. Наутро.

«Деяния Марка».

«Ранние годы».

Ему двадцать три. С ума сойти. Не верится, что Сергею Марковцеву когда-то было двадцать три года. Кажется, он явился на свет в сорок пять. Открыл дверь-пространство, искривив его своей неповторимой ухмылкой, и влез в этот мир «гостем непрошеным». И первым, кого он встретил на своем пути, оказался Михаил Артемов. А последний не нашел ничего лучшего, чем отрапортовать Марку на его вопрос, зачем он понадобился военной разведке: «У нас возникли некоторые трудности». Марковцев натурально посочувствовал: «Такое бывает, когда у разведчика кривые руки. Это много хуже кривых ног, которые плотнее обжимают шею. Я уже не в том возрасте, когда хочется обвешаться пулеметными лентами. Я каждое утро проверяю, на месте ли мой член, а вы мне предлагаете «поработать на правительство».

Конец ознакомительного фрагмента.