Миссия «Амброзиталька». Роман-пародия

Михаил Кулижников

Роман-пародия с двумя параллельными сюжетами – продвижение издателем ненаписанного романа и выполнение необычными героями этого романа сверхсекретной миссии во Вселенной.

II

Эротико-фантастический антитриллер

Издатель долго щурился, сопел, потом недовольно сморщился

— Слушай, старина, я тебя знаю уже давно, ты ж писал по нормальному, а тут у тебя как бы крыша прохудилась, вот тебя и заливает, или ты заливаешь чрезмерно, а?

— Да деньги нужны, — смутился автор.

— Ты давай бросай это, деньги ему нужны, видите ли. Творческий человек должен быть голодным, даже обязан быть голодным. И потом, тут объём маловат, а для детектива крови маловато, да и с эротикой как-то не очень, о каких деньгах может идти речь!

— Да мне б пока на пиво, а объём, кровь и эротику я сделаю, — просяще глянул автор на издателя.

— Ну, на пиво я тебе дам, — издатель достал портмоне.

Автор посмотрел на часы. Издатель тоже.

— А, вообще-то, рабочий день уже кончился, — расслабился издатель, — может?..

— Так я мигом, — обрадовался автор.

— Ну, давай, действуй по своему, так сказать, усмотрению, — протянул деньги издатель.

Чрез полчаса беседа шла полным ходом. Автор бурно жестикулировал, издатель удивлённо приподнимал брови…

— Во дают, — негодовал Владимир Ильич, — во дают, а! Мы тут брошены на произвол судьбы, а они вон чего! У нас тут такое творится, такое!!!

Появился автор.

— Слышь, ты, недоумок, — выпалил Владимир Ильич, — вы там пьянствуете, а у нас абы что творится, вот послушай.

Автор прислушался.

Раздавались глухие удары в обшивку звездолёта.

— Как тебе это нравится, а? За бортом почти абсолютный ноль, полный вакуум, одна космическая пыль да всякое излучение, а к нам кто-то стучится! Погляди, как ты красавицу с Кергом напугал, ты что удумал, паршивец?

Керг и Красавица забились под одеяло и ритмично содрогались.

— Ладно, ладно, чего уставился или не знаешь старой восточной мудрости: что снаружи то и внутри, что сверху то и снизу, — смягчился Владимир Ильич, — ничего нового ты там не увидишь, это они от страха так возбудились. Иди лучше подумай, кто бы это мог к нам стучаться!

После пьянки с издателем автор неважно соображал и пошёл спать.

— Ты что это дрыхнешь, а работать кто будет, я что ли? — появился в комнате издатель. — Двери закрывать, вообще-то, надо. А ну вставай. Что тут у тебя?.. — издатель подошёл к компьютеру. — Да… сюжетец-то белыми нитками шит, сразу можно догадаться, что это Нечто стучится, и ничего тут страшного нет, нету тут ничего триллерского, подумаешь, набегался по девкам и припёрся восвояси.

Автор потёр глаза и сказал «бр-рр».

И тут удар страшной силы последовал в иллюминатор, за ним ещё один и ещё. Иллюминатор разлетелся на осколки, и в кают-компанию просунулась голова Нечто. Она была огромных размеров, с красными буграми, со вздувшимися жилами. Нечто тяжело дышал.

— И совсем не страшно, — скривился издатель, но на всякий случай спрятался за спину автора.

— Лапочка, да кто ж тебя так, — запричитала красавица.

— Стоп, не подходить, — завопил Владимир Ильич, — он подхватил какую-то амброзитальктическую болезнь! Тьфу, ты, и не выговоришь. Толи дело Венера, и звучит красиво, и болезни легко произносятся. А говорили, что нет на Амброзитальке болезней, а вот вам и, пожалуйста.

Из Нечто что-то капало. Пол в кают-компании начал дымиться.

— У-тю-тю-тю! Так не пойдёт. Слышь, автор, ты давай придумай что-нибудь другое, такое уже было, я в кино видал. И потом, — Владимир Ильич показал пальцем на дыру в полу, — эдак дыра сквозная будет, и весь воздух выйдет, а тут и так уже дышать нечем, вон как Красавица развздыхалась! — Вздыхай через раз, лапуша, а то мы позадыхаемся тут. Правда ж, автор?

Автор поморщился.

— А и правда, сюжетец-то тиснутый. Слышь, издатель, может пивка для рывка, а то башка трещит, вчерась мы с тобой малость увлеклись. И леща бы неплохо. Вяленого, жирненького, а пиво чтоб холодненькое, пенистое, глядишь, и мысли появятся.

Издатель потёр виски.

— Да, неплохо бы. Я, кстати, уже принёс, я ж заботливый.

— А я что, лысый? — возмутился читатель. — Вы тут мне всякую матату подсовываете, я читай, а вы пиво хлебать будете!.. А слыхали, что Владимир Ильич говорил: читатель всегда прав. Вот возьму, и не буду читать, если пивка не дадите!

Издатель заискивающе поглядел на читателя.

— Да ладно тебе, чуть что, сразу и читать не буду, вдруг дальше интересное что-то будет. А пивка мы тебе, конечно же, нальём, какой разговор.

Красавица воспользовалась замешательством в творческих рядах и направилась к Нечто. Нечто раздулся ещё больше, и обшивка звездолёта дала трещину.

— Ой-ой! — заорал Владимир Ильич. — Вы что там, дурни, офонарели что ли? Ты погляди на них, пиво пить удумали, а мы тут погибай! Корабль трещит по всем швам, а они леща трескают. Да где это видано, чтоб автор вот так вот бросал своих героев на произвол судьбы. Слышь, писака, давай думай что-нибудь, пропадём ведь! Ты тогда свой роман не допишешь и гонорар шиш получишь!

Издатель встрепенулся.

— А ведь он прав, старина, работать надо, я ведь в тебя уже деньги вложил, так что, давай, отрабатывай, сочиняй что-нибудь. Да чтоб читателю было интересно. Слушай, читатель, — издатель налил пива читателю, — тебе что интересно, а?

Читатель отхлебнул пива и сделал сосредоточенную мину.

— Да, неплохо бы что-нибудь на злобу дня, актуальное, так сказать, но чтоб сюжет был позакрученнее, и чтоб всё понятно было, чтоб язык был стоящий, чтоб посовременней, например, про отношения между полами, чтоб я мудрости набрался, но чтоб не скучно читать было…

— Да вас не поймёшь, — обиделся автор, — одному одно, другому другое…

— Хватит распотякивать! — крикнул Владимир Ильич. — Лучше придумайте, как дыры заделать. Погибаем ведь!

От пива мозгу автора слегка прояснилось.

— Керг, Керг! — сурово крикнул Владимир Ильич. — Ты где, бездельник! У нас ЧП, а ты, — Владимир Ильич заглянул под одеяло, — ах вот оно что?! Он, видите ли, отдыхает после бурной ночи.

Керг лежал под одеялом в виде Нечто, только был расслабленным, даже слегка утомлённым. От окрика Владимира Ильича Керг съёжился, потом вскочил, принял форму керга и протёр глаза.

— Вождь, а что это с ним? — спросил Керг, уставившись на голову Нечто, торчащую в иллюминаторе.

— Будешь по бабам шляться, и тебя такое ждёт, — Владимир Ильич показал Кергу кулак, — у-у бестия!.. Гляди, что творится, вишь дыра в полу уже какая, а трещину в стене видишь! Скоро нам всем капец придёт, а ты дрыхнуть изволишь!

— Так я что?.. Я ничего… Я мигом, — всполошился Керг, — а что делать-то надо?

— Если б я знал, что делать… — Владимир Ильич задумчиво опустил голову. — А мой тёзка знал, даже статья у него такая была, «Что делать» называлась, а этот недоумок, писака, так ничего и не придумал. Он пиво хлещет, бросил нас. Слушай, Керг, а залепи ты эту трещину чем-нибудь, а ты, Красавица подставь тазик, чтоб этот болван туда плевал, пока мы его не вылечим.

Керг достал из-за пазухи портативный крептонный сварочный аппарат и заварил трещину с ловкостью сварщика второго разряда, а Красавица подставила свой тазик из несгораемого, непромокаемого, непотопляемого пластика.

— Во-от, — удовлетворённо протянул Владимир Ильич, — теперь совсем другое дело. А не закусить ли и нам, как в старину? Слышь, агрегат, — постучал Владимир Ильич по микролептонному синтезатору, — сделай нам как в старину, чтоб с огурчиком солёным, ну и дальше как полагается…

Посреди кают-компании появился расшатанный кухонный стол, накрытый клеёнкой бывшего салатного цвета, в нескольких местах прорезанной, затем дюралевая подставка под сковороду, а за ней и сама чугунная сковорода, с поджаренной картошкой с луком, шмат сала, солёные огурцы, немного подржавевшая банка каспийской кильки в томате, бутылка настоящей «Московской», запечатанной «бескозыркой», луковица и четыре гранёных стакана.

— Ух, ты!.. — глаза Керга вылезли из орбит, — это ещё что такое.

Красавица глядела на всю эту роскошь с некоторым замешательством.

— А это, — заулыбался Владимир Ильич, — как в старину, как в самой что ни на есть ленинградской коммунальной квартире. Эх, золотые были времена. — Владимир Ильич принялся открывать кильку и порезался. — Эй, издатель, — закричал он, — ты ж хотел крови, вот она гляди сколько.

Кровь и правда текла не на шутку.

— Вождь, ты того… не дури, а вдруг вся вытечет, кто нами руководить будет, — заволновался Керг

— При таком лекарстве не вытечет, ну-ка, открывай её родимую! — указал Владимир Ильич на «Московскую».

Керг повертел бутылку в руках.

— А как?

— Эх, неуч, бери за ушко и тяни. Аккуратнее. Ушко не оторви. Вот-вот. О! Вишь, как всё продуманно, просто и со вкусом, и ножа не надо, умные люди раньше жили.

Владимир Ильич взял бутылку и полил рану на руке. К удивлению Керга и Красавицы кровь остановилась.

Владимир Ильич налил по трети стакана себе, Кергу и Красавице, четвёртый стакан остался пуст.

— А ему? — робко спросила Красавица, указывая на Нечто.

Владимир Ильич нахмурился.

— Как бы чего не вышло, кто его знает, что у него за болезнь такая. А средство-то сильнодействующее! Ну-с, будем.

Владимир Ильич залпом опустошил стакан, смачно крякнул, откусил огурец, утёр рукавом рот и принялся старательно жевать. Керг и Красавица, глядя на довольную физиономию командира, не заставили себя ждать и одновременно выпили.

Керг ловко поддел вилкой кильку, положил на хлеб, откусил добрый кусок от этого бутерброда и, жуя, спросил:

— Вождь, а что это за город такой — Ленинград?

Владимир Ильич с удовольствием наминал жареную картошку и, казалось, не слышал вопроса. Керг переспросил.

— О, это великий город, — ответил, прожевав, Владимир Ильич, — великий город великой страны, город-музей, можно сказать, колыбель…

Нечто недовольно сопел, глядя на пирующих.

— А ты, болван, не дёргайся, а то опять стена лопнет, — прикрикнул на него Владимир Ильич.

— А причём здесь кобель? — недослышала Красавица.

— А при том, — Владимир Ильич потыкал вилкой в сторону Нечто. — Если б твой любимец не болтался по девкам на Амброзитальке, не было б у нас сейчас никакого ЧП. Кстати сказать, и ты хороша. Его-то и не было всего ничего, а ты уже Керга к себе под одеяло затянула. Это как понимать, а?

— Владимир Ильич, командир, — заёрзала на стуле красавица, — я и сама не знаю, как такое получилось, Керг такой весёлый, такой ласковый и, потом… одиночество меня достало.

— Вот тебе и отношения между полами, никакой верности, никакой любви, один секс! — Владимир Ильич разлил по стаканам оставшуюся водку. — А ты, бездельник, что скажешь?

Керг принял вид пай-мальчика.

— Вождь, а я думал, она меня полюбила. Что, меня разве и полюбить нельзя, — Керг обиженно выпятил нижнюю губу. — Пусть я и керг, но я тоже «человек», мне тоже ласка нужна…

— Нет, нет, — залепетала Красавица, — я Нечто люблю, он такой большой, сильный, он обязательно выздоровеет, а ты, Керг… ты хороший, ты мне тоже нравишься, но… но по другому, даже не знаю как сказать…

Владимир Ильич захмелел и был в приятном расположении духа.

— Ладно, шут с вами, но чтоб больше ни-ни. А то этот болван приревнует, глядишь, натворит чего.

Водка кончилась, и Владимир Ильич задумался.

— А не выпить ли нам ещё? — то ли спрашивая, то ли утверждая, сказал он. — Эй, агрегат, повтори.

На столе появилась бутылка плодово-ягодного вина. Керг и Красавица многозначительно переглянулись.

— А это что? — вкрадчиво спросил Керг.

— Это величайшее изобретение человечества — плодово-ягодное вино, — ответил Владимир Ильич.

— Хм, а я думал, что вино из винограда делают, — с умным видом сказал Керг.

— И я тоже, — подхватила Красавица.

— И я тоже когда-то так думал, — глубокомысленно произнёс Владимир Ильич, — но теперь я так не думаю. И всё же это отличная штука, в этой жидкости вся таблица Менделеева, не считая мышьяка!

— А если мышьяк посчитать? — удивилась Красавица.

— То на один элемент больше! — резюмировал Владимир Ильич.

— О как! — поддакнул Керг.

Нечто начал предпринимать некоторые телодвижения.

— Что, болван, тоже выпить хочешь? — ласково спросил Владимир Ильич.

Керг предостерегающе поднял палец.

— Вождь, а градус понижать нельзя! Чего-то этот агрегат напутал, — кивнул Керг в сторону микролептонного синтезатора.

— Эх, ты, темнота. Он же всё как в старину делает. А в старину, пока были деньги, начинали с серьёзных напитков, а потом, когда деньги кончались, на оставшуюся мелочь вот эту «гнилушку» пили, — Владимир Ильич ласково погладил винную бутылку.

Владимир Ильич был растроган воспоминаниями, да и водочка подействовала на него расслабляюще.

— Слушай, Кергуша, а принеси-ка секретный чемоданчик, — хитро сощурился Владимир Ильич.

Керг замахал руками.

— Ты что, вождь, а вдруг автор узнает! Скандал будет

— Да не узнает он. Эй, писака, слышь, недоумок! — крикнул Владимир Ильич автору.

— Не мешайте, — отозвался автор, — у нас серьёзнейшее дело, сидите смирно, я скоро освобожусь.

— О! — поднял брови Владимир Ильич. — Я же говорил, ему не до нас, дело у него, видите ли, архиважное. Он уговаривает издателя, чтоб тот издал его поганый роман, а читателя, чтоб тот читал. Тащи чемодан, бездельник.

Керг принёс чемоданчик. Владимир Ильич его тут же открыл.

— Ну-с, что там нам положили. Ага, записочка: миссия не окончена. Ну, на это мы плевать хотели, а вот это уже кое-что. — Владимир Ильич достал из чемоданчика плавленый сырок. — Ух, ты, — обрадовался он, — даже в табачных крошках, как будто только что из кармана, — он развернул сырок, — и подплесневел чуть-чуть. Всё-таки автор о нас иногда думает

— А не угостить ли нам и этого мученика, — мутно глянул Керг на Нечто.

— Ну, конечно же! — обрадовалась Красавица за своего любимца. — А то ж ему, поди, холодно, за бортом почти абсолютный ноль.

Владимир Ильич налил полный стакан плодово-ягодного, отломил кусочек сырка и поднёс Нечто.

— На, болван, подогрейся.

Нечто залпом осушил стакан, закусил сырком, и ему тут же сплохело.

— Эх, ты, размазня, пить не умеешь, а туда же, по девкам шляться! — Владимир Ильич хотел выругаться, но постеснялся Красавицы.

— Ой, смотрите, смотрите, — обрадовалась Красавица.

Нечто на глазах принимал свой естественный вид.

— А и правда, чудодейственный напиток. — Керг удовлетворённо развалился в кресле.

— Полундра! — заорал Владимир Ильич. — Спасайся, кто может!

— А что такое, командир, — пожала плечами Красавица, — он же выздоравливает.

Но Владимиру Ильичу было не до дискуссий.

— Эй, недоумок, хватит пьянствовать. Сейчас этот болван сдуется, и мы все вылетим в трубу! Тьфу, зараза, в иллюминатор! Ты что, физики не учил!

— Ты, браток, не заносись, а пиши как надо, чтоб ему вот, — издатель ткнул пальцем в грудь читателю, — интересно было, и чтоб я заработать мог.

— А я?.. — робко спросил автор.

— А ты в этом деле лицо третье, — отрезал издатель.

— Да вы что там сдурели?! — орал Владимир Ильич. — Тонем! Сос! Тьфу, горим! А, нет, разгерметизация! Полундра! Эй, автор, голубчик, давай думай скорее!

Красавица бросилась спасать своего любимца, с трудом втащила его в кают-компанию, но под давлением сама влипла в иллюминатор самой главной своей прелестью наружу. Иллюминатор пришёлся впору. Утечка воздуха прекратилась.

— Спасительница ты наша, поцеловал её Владимир Ильич. — Ну, ничего, помёрзни немножко. Автор что-нибудь придумает.