Отрывки из жизни внутри музея (сборник)

Михаил Ефимов, 2017

Сборник из 33 рассказов о внутренней жизни сотрудников музея государственный Эрмитаж от лица монтажника экспозиции этой организации.

Оглавление

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Отрывки из жизни внутри музея (сборник) предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Лаборанты и «игра» картинами

Лаборанты были нашей творческой интеллигенцией. Выйдя из народа, то есть из «обоза», эти ребята обрели своё счастье за стенами научных отделов. Некоторых из них можно назвать аристократией — в современном понятии, конечно. Им не нужно строить из себя «высоких» людей и выдавливать высокопарность. А в чём это выражалось? Да во всём. В манерах, в строгости, в равнодушии к прикрасам в одежде и в разговорах. О разговорах надо сказать отдельно. Ум, интеллект и юмор стояли на высоком уровне. А ведь не часто бывает, что и ум и интеллект у человека развиты в одинаковой степени.

Мне часто приходилось наблюдать в Эрмитаже — храм культуры как-никак — людей, как правило научных сотрудников, с довольно высоким уровнем интеллекта. Ничего удивительного, по должности полагается иметь большой багаж знаний. Но когда разговор заходил за рамки багажа по истории, литературе, искусству, и выходил на уровень более жизненных и философских проблем, некоторые научные сотрудники тут же опускались на уровень обычного среднестатистического человека с таким же простым юмором. То есть, не в обиду будет сказано, ум, как способность к размышлению и видению, был у них не на такой высокой ступени, как интеллект.

Мои же знакомые лаборанты владели и тем и другим в совершенстве. В любом, даже мелком жизненном вопросе, они показывали себя такими же умными людьми, как и в глобальных, и в профильных сферах. Общаться с ними было приятно и поучительно, их мир был цветастый, мягкий и имел превосходный вкус. В жизни всегда надо за кем-то тянуться, чтобы не остаться на одном уровне развития до конца своих дней. Я тянулся за этими людьми, часто слушал их разговоры между собой и анализировал, иногда стараясь «примерить их маску», вникнуть в их мир. Для чего? А чтобы если в какой-то ситуации мой обычный уровень общения окажется неприемлемым, я всегда мог сыграть поведением и стилем разговора. Честно говоря, я хотел бы вообще стать таким, как некоторые из них, но мне тогда не хватало ума и в ещё большей степени интеллекта.

Хотя, что говорить, меня с такими людьми тоже много чего связывало. Например, абсолютная самодостаточность. Объясню на отвлечённом примере. Если считать, что тоталитарность любого государства действует угнетающе на большинство своих граждан, то выход один: самому являться для себя целым миром, то есть иметь этот мир в себе. Тогда наружные раздражители не смогут сильно повлиять на тебя, а ты сможешь смотреть на всё со стороны, как будто изолирован от воздействия. Причём смотреть с иронией и смехом. Как раз это с успехом и получается у таких людей, как они, и у меня вроде тоже, хотя и по другим причинам.

Разговоры о политике и истории были частой темой, но я не в состоянии привести примеры разговоров наших корифеев этих наук, так как сам в них слаб. Но работать с лаборантами всегда было весело, и чаще всего мы встречались за развеской картин на втором и третьем этажах.

Картины, висящие на третьем этаже, в большинстве своём были небольшими и, соответственно, лёгкими, в противоположность своим величественным старшим и мудрым братьям, живущим на втором этаже. Их лёгкость обеспечивалась в основном за счёт рам, выполненных не в виде массивного резного произведения искусства, а из тонкого лёгкого багета, который сам по себе не служил раритетом. Эти картины являлись яркими представителями современного искусства импрессионистов и экспрессионистов и пользовались особым успехом у западной богемной публики, да и нашей, особо просветлённой в этих вопросах.

Когда мы пришли в зал, там уже печально трудились лаборанты и прохаживался «глаз-алмаз» научный сотрудник. Картины только что прибыли из заграничного турне по известным музеям и спешили занять своё место на стенах родного дома. А пока они сиротливо стояли, облокотившись на стены, и научный сотрудник, с помощью лаборантов и нас пытался подобрать для них идеальное место, с его точки зрения.

— Эту картину туда, те две — на левую стену. Поменяйте местами две самые правые и две самые левые… — деловито командовал научный сотрудник, он же хранитель этих картин.

«Обозники» с лаборантами не спеша мелькали перед его глазами.

— Так, стоп, — сказал он, когда вроде всё было расставлено.

Все замерли, понимая, что сейчас будет. Научник метался в творческом поиске идеальных форм, пытаясь уловить и сопоставить только ему понятные нюансы, в каком порядке должны висеть картины.

— Что-то мне не нравится. Давайте-ка поиграем. Все картины с этой стены заменим на картины с той, только ставьте их в другом порядке, я скажу в каком.

Что такое игра с картинами, знает каждый опытный «обозник», ничего для него хорошего она не несёт. И опять все бегают, а научный сотрудник показывает, куда. Через пять минут всё останавливается, работы расставлены по-новому, все замирают в надежде. Сотрудник смотрит и произносит фразу, которую все боялись, но ожидали:

— Нет, так ещё хуже, давайте обратно.

Скрежеща зубами, начинаем ставить, как было. Обиды никакой, все понимают процесс, просто люди морально устали.

Минут через пятнадцать научник, довольный собой, произнёс: «Всё, можно вешать».

Развеска зала занимает минут двадцать, а впереди ещё четыре таких, люди торопятся. Средний уровень расположения картины на стене известен, он стандартный и рассчитан на посетителя среднего роста. А уже от него считаем для каждой картины расстояние от пола до низа рамы — если приноровиться, то несколько секунд. Одна команда вешает картины на левую стену с собранной вышки, другая, с лестницы — на правую. Тросов нам в этот раз не дали, поэтому вешаем на верёвки. Вверху, как правило, тот, кто хорошо умеет завязывать специальные скользящие узлы, чтобы в любой момент можно подрегулировать высоту картины. Молча хозчасть работать не умеет, поэтому весь процесс сопровождается язвительными шутками, спорами и громким смехом.

Близится время обеда, работа становится всё интенсивнее: надо повесить до обеда хотя бы в одном зале. И вот наконец всё повешено.

— Всё, проверяйте работу, — сказал усталый «обозник», надеясь на чудо и, как следствие, обед пораньше.

Секунд тридцать понадобилось научному сотруднику, чтобы охватить взором весь зал. Он поморщился и глаголил:

— Ребята, извините, но надо всё перевесить. Меняем эту стенку на ту. Мне кажется, что так всё-таки лучше будет, теперь это хорошо видно.

Зубовный скрежет лился из наших глаз. Тишину заполнил напряжённый звон злости.

— Зараза, — шипел «обоз», — теперь точно обеда не будет.

Уже уныло и не спеша принялись срезать верёвки и переносить картины. Азарт как рукой сняло.

— Ребята, ну ладно, давайте «повесим» одну стену и в соседнем зале повесим «Танец», и на этом до обеда всё, — сжалился научник.

Стимул был снова найден, работа закипела, стену оформили за десять минут. Потом перешли в другой зал. «Танец» был очень тяжёлой картиной, поэтому на неё требовались все. Верёвку сделали в четыре слоя, но вес картины и острые кольца, которыми оснащена рама, вызывали опасения. Всё же картина была повешена, и все рванули на обед.

Под конец обеда прибежала Валентина с горящими от ужаса глазами.

— Ребята, там «Танец» упал, такой грохот был, все сбежались.

Придя на место, мы нашли картину одним концом стоящую на полу, хотя другой ещё мужественно держался. Это перетёрлись все четыре слоя верёвки об острое кольцо. Так пробным методом было найдено, что на верёвки «Танец» вешать нельзя. Естественно, тут же нашлись толстые тросы, на которые мы и водрузили картину, после чего перешли опять к многострадальным залам, постоянно путающим образное мышление нашего научника.

Но на этот раз в других залах обошлось без особых перевешиваний и игры «стенка на стенку». Под самый конец, по договорённости с научным сотрудником, мы оставили обречённых лаборантов довешивать самые лёгкие картины, а сами ушли. Рабочий день у нас и у лаборантов не совпадал. Мы приходили и, соответственно, уходили раньше. Научная же элита имела больше времени для сладкого сна, зато и рабочий день отбывала до конца. А довешивать картины в остальных залах нам, конечно, пришлось, но то уже был следующий день.

Оглавление

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Отрывки из жизни внутри музея (сборник) предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Смотрите также

а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я