Конец «Инкубатора»

Михаил Голубев (1992)

Неправдоподобные приключения Соловьева и Пономарева — агентов Галактической Спецслужбы, офицеров и джентльменов.

Глава 3

Сознание возвращалось к Соловьеву медленно. Сначала, когда он очнулся, ему показалось, что его разрезали на части. Он попытался пошевелить конечностями, но снова потерял сознание. Потом он ощутил резкую боль в ногах и левой руке, кто-то ругался. Кажется, он сам.

Через некоторое время он смог открыть глаза, но увидел какую-то белиберду — что-то пестрое мелькало, и никак не удавалось навести фокус. При этом раздавался подозрительный лязг металла. Ему показалось, что некая жидкость стала литься на него, проникая внутрь тела, но он по-прежнему не мог шевелиться.

Наконец сознание окончательно установилось на своем месте. Соловьев открыл глаза, но ничего не увидел. Он почувствовал на лице повязку, закрывающую зрительные органы, и определил, что лежит на спине. Соловьев предпринял попытку встать.

— Тихо! Не дергайся! — приказал ему строгий голос Пономарева.

— Это ты, чтоль? — спросил Соловьев у невидимого друга.

— Нет, это Брежнев, — ответил ему Пономарев.

— Почему ты завязал мне глаза и почему мои руки-ноги не двигаются, в самом деле?

— Они еще не высохли.

— Чего не сделали?

— Не высохли.

— Я что, купался? Что происходит, мать твою?!

Соловьев терял терпение.

— Ну ладно, но тебе нельзя волноваться, — сказал Пономарев и снял повязку с глаз Соловьева.

Соловьев открыл глаза и опять увидел какую-то белиберду. Он также видел и Пономарева, но вроде только одним глазом. В другом глазу мелькали призрачные окружности и квадраты разного цвета.

— Что-то качество изображения… не того… — заметил Соловьев обиженно.

— Закрой левый глаз, — посоветовал Пономарев.

Сделав так, Соловьев с удивлением обнаружил, что стал вновь нормально видеть. Он увидел Пономарева, стоящего рядом с его распятым на верстаке телом. Руки и ноги Соловьева были привязаны к верстаку ремнями. Никакой одежды на Соловьеве не было.

— Ты… извращенец!.. — начал было Соловьев, но быстро осекся.

Он увидел свои ноги. Но это были не его ноги. Это были стальные ноги робота с пластиковыми мышцами и никелированными суставами.

— Что ты сделал с моими ногами?! — воскликнул он.

— Увы, мне не удалось их спасти. Это протезы. Я изготовил их из ломаных инкубаторских роботов и той биомассы, что нашел у тебя в кладовке.

До Соловьева наконец-то дошло, что он находится у себя дома.

— Я что, в аварию попал? — спросил он осторожно, осознавая, что решительно ничего не помнит.

— Хуже, — сказал Пономарев. — От тебя осталась только часть туловища, правая рука и голова, отделенная от шеи. Кстати, некоторые твои внутренности также пришлось удалить и вставить синтетические.

— Вот как?..

— Да… — вздохнул Пономарев и поведал Соловьеву обо всем случившемся, воскрешая в его памяти события недельной давности.

— И вот еще что, — добавил Пономарев напоследок. — Склада там никакого не было, а твой Жукин и не подумал нападать на Инкубатор. По-моему, он козел.

Соловьев направил на потолок свой холодный взгляд и криво усмехнулся:

— Нет, ты знаешь, Пономарев, он далеко не козел… Он свинья.

Он увидел свои ноги. Но это были не его ноги. Это были стальные ноги робота с пластиковыми мышцами и никелированными суставами.

На следующий день Соловьев встал. Ему пришлось заново учиться ходить, наклоняться, прыгать и даже пользоваться сортиром.

Еще день, и Соловьев не уставал восхищаться всеми новыми возможностями, которые имелись у его биопротезов. Он легко пробивал кулаком бетонную плиту, а ногой раскалывал чугунные сковородки, садился на шпагат, прыгал на трехметровую высоту и бегал как гепард.

На третий день Соловьев сказал Пономареву:

— Ну что, друг Пономарев, пора идти учинять разборки нашему майору Жукину. Кажется мне, что именно он и есть агент Зомби, о котором нас предупреждали на Базе.

Пономарев достал из-под дивана трехствольный автомат.

— Вот, чинил долгими вечерами, пока ты валялся без сознания. Правда, отдача теперь большая. Не нашел компенсирующей жидкости.

— Еще бы. Я последний миллилитр истратил еще месяц назад. Но это ерунда, — сказал Соловьев, принимая верное оружие из умелых рук друга. — Теперь Инкубатор от нас никуда не денется.

— Ну ладно, я сейчас соберусь, — сказал Пономарев. — Только пойду руки помою.

С этими словами он скрылся в ванной, и было слышно, как что-то загудело в трубах водопровода.

Соловьев тем временем оделся в бронежилет, армейские штаны и сапоги, сунул за голенище охотничий нож. На глаз, который показывал белиберду, он повязал аккуратную тряпочку цвета хаки.

— Эй, Пономарев! Я готов! Вылезай скорее! — позвал он друга.

Но ответа не последовало. Не было слышно ничего, кроме тоскливого завывания в трубах.

— Пономарев, черт побери, кончай дурака валять!

Соловьев распахнул дверь в ванную. Пономарева внутри не было. Следов насилия также не было заметно. Только вот большое зеркало на стене висело криво и на нем виднелись мокрые отпечатки ладоней Пономарева. Из крана лилась вода.

Соловьев пощупал холодное зеркало рукой.

— Ну и дела… — сказал он сам себе и машинально закрыл кран.