Забытые стихи

Михаил Гарцев

Стихи, не вошедшие в мои последние сборники. Не вошедшие по тем или иным причинам, но это не значит, что отринутые мной навсегда. Возможно, что они самые искренние и любимые.

* * *

1

Как хорош самолет,

как стрелой он пронзает пространство

(пусть там кто-то блюет,

у кого-то заложены уши),

а нас поезд везет,

а мы в нем — с неизменным упрямством.

Нам по нраву полет,

но хотим продвигаться по суше.

2

Пусть войдет ревизор

(в самолете таких не бывает),

на язык он остер:

— Проводник, где на зайцев билеты? —

И бесчестья позор

нас с тобой, проводник, ожидает,

но не пойман не вор,

мы не лезем в карман за ответом.

3

Эх, колеса судьбы, —

то не крылья шального успеха,

да по рельсам страны,

где на стыках отчайная тряска.

И оскал сатаны

на кровавом полотнище века,

шпалы, словно гробы,

растянулись по насыпи вязкой.

4

Ты кричишь, контролер,

что мы сели в твой поезд нечестно.

Проявляешь напор,

тычешь пальцем на ленту перрона

(так стреляли в упор,

объявляя врагом повсеместно),

а кто дал, прокурор,

тебе право нас гнать из вагона.

5

Вот, смотри, ревизор,

вот билеты — проезд наш оплачен.

Ты умерь свой напор,

ты скажи, в чем прокол, откровенно.

Но ты смотришь в упор

и ответ твой для нас однозначен.

Есть в билетах прокол

(по известному пункту, наверно).

6

Посмотри-ка на шпалы,

ревизор, на них кровь моих предков.

На откосах завалы

жертв болезней, войны и репрессий.

На осколках металла

наковальни судьбы есть отметки,

то глазные провалы

черепов, размозженных на рельсе.

7

Что же ты вдруг притих,

притомился, других порицая,

а награды отца

из не смолкнувшей скорби отлиты:

мать с сестренкой сквозь крик

его крови ведут полицаи,

а два деда моих

в Сталинградскую землю зарыты.

8

Кто твой друг и кумир,

и каким ты богам присягаешь?

Ненасытный вампир,

к нацидее зовущие святцы.

Обескровили мир,

на кострах иноверцев сжигая,

штурмовые отряды

всех народов, времен и всех наций.

9

Был на Севере Крайнем,

шел сквозь град на ветрище осеннем.

Утром ранним,

случилось,

на могилу друзей землю резал,

а на стыках железных

горевал я и трясся со всеми,

и в сверкающий лайнер

я за жирным куском не полезу.

10

Я стою пред тобой,

я от мысли любой отдыхаю.

Ты мой видишь настрой,

ты понять его должен по виду.

Так что вновь лагерь строй

и зови-ка своих вертухаев.

Я из этого поезда

сам добровольно не выйду.