Как делили Россию. История приватизации

Михаил Вилькобрисский, 2012

Начиная с 90-х годов в российском обществе постоянно поднимается вопрос о восстановлении справедливости, пересмотре итогов приватизации и о возвращении ограбленному народу неправедно отобранной у него национальной собственности. Российская власть вынуждена прислушиваться к таким рассуждениям. Вопрос о справедливости для нашей страны всегда был больным вопросом. О том, почему прошедшая приватизация была нечестной, кому и как досталось народное добро, кто и как ограбил российских людей, и рассказывается в этой книге. История приватизации – это история преступления и предательства. Ее нужно знать, чтобы избежать подобных ошибок в будущем.

Глава I. Как это все начиналось

А теперь перенесемся в 1980-е годы, точнее, в 1989 год. Только что закончились выборы в Верховный Совет СССР и началась предвыборная кампания по избранию депутатов в Верховный Совет РСФСР и в Ленсовет. В Ленинграде — митинги на улицах, люди начали говорить друг с другом. В ДК имени Ленсовета в одном помещении собирается клуб «Перестройка» (один из организаторов клуба — Петр Филиппов), в другом — группа «Законодательная инициатива» (добровольная помощь союзным депутатам, в основном Юрию Болдыреву, в написании и редактировании «правильных» демократических законов). Из этих комнат потом выйдут депутаты, чиновники, политики и министры.

В общем, было уже понятно, что будет что-то новое. Горбачев, съезд, депутаты, гласность… Но немногие догадывались, что новое наступит очень быстро. Многие в 1989–1990 годах, как только был принят закон о въезде и выезде, рванули выезжать. Кто самый хитрый — успел в Америку. Остальные, кто не успел — подались в Израиль. А я вот остался в России делать революцию, которая оказалась контрреволюцией. И закончилась расстрелом демократии в 1993 году. Но об этом позже.

Народ ходил на митинги, на демонстрации: «Долой КПСС!», «Долой 6-ю статью!». А я все спрашивал всех, кого можно было спросить: «Ребята, вы завтра будете во власти, что вы делать-то будете?» Никто не мог мне толком ответить. Я тогда не знал, что некоторые люди уже примерно представляли себе, что они будут делать, когда придут к власти.

После победы демократов на выборах в Ленсовет в 1990 году три месяца депутаты Ленсовета не могли выбрать председателя. И только дополнительные выборы по одному из округов, в которых победил Анатолий Собчак — на тот момент уже знаменитый союзный депутат, — позволили Ленсовету самоорганизоваться. 400 депутатов — это все-таки многовато. Нынешних 50 мало для пятимиллионного города. А вот тех было слишком много. Депутаты Ленсовета образовали большое количество депутатских комиссий и комитетов. В том числе комиссию по экономической реформе. Текущими вопросами она не занималась, была задача — осуществить реформу на городском уровне. Депутаты в комиссии собрались разные: новые бизнесмены из кооператоров и центров научно-технического творчества молодежи (НТТМ), начинающие политики, рабочие, экономисты. В один прекрасный день я прочитал в газете, кажется, в «Смене» или в «Невском времени», объявление о конкурсе на концепцию создания свободной экономической зоны, который проводился этой комиссией. Я раньше почти ничего не знал о свободных экономических зонах, но заинтересовался. Две недели, не поднимая головы и не разгибая спины, просидел в Публичной библиотеке на Невском проспекте. В условиях конкурса было требование разработать одну концепцию на 5 листах (имелось в виду на 5 печатных листах по 16 страниц — на 80 страницах). Я написал 5(!) концепций, но почему-то решил, что нужно изложить все на 5 страницах. В общем, после сокращений мой труд уместился на 7 страницах. С этим я и пришел в депутатскую комиссию.

Заместитель председателя комиссии Анатолий Карташов прочитал мои концепции. Я смущенно объяснил, что не выполнил условия конкурса и что 5 страниц у меня не получилось. Он сказал, что наоборот — получилось слишком кратко, что нужно было 5 печатных листов по 16 страниц каждый, а не 5 страниц, но именно краткость сейчас и нужна. «Подожди, — говорит, — сейчас придет председатель комиссии». Я дождался. В помещение комиссии вошел, точнее, влетел, молодой лысеющий обаятельный человек. Он удивительно быстро прочитал мои листки. «Ого! Очень интересно. Ты кто?» — спросил он меня. «Человек, — ответил я. — Инженер». Он улыбнулся: «Ты в августе что делаешь?» — «Ничего не делаю, у меня отпуск, еще не решил». — «Отлично! На дачу хочешь?» — «Какую дачу?» — «Правительственную». — «А что там делать надо будет?» — «Отдыхать и работать».

Так я попал в команду Чубайса. Председателя комиссии по экономической реформе звали Сергей Александрович Васильев, в будущем — заместитель министра экономики России, руководитель Центра экономических реформ при правительстве России, сенатор. А тогда — просто кандидат экономических наук из ФИНЭКа и правая рука Анатолия Чубайса.

Собственно говоря, там, на правительственной даче Ленсовета на Каменном острове, окончательно сформировалась так называемая команда Чубайса. Тогда это были молодые преподаватели из ФИНЭКа, Инжекона и с экономфака Ленинградского университета. Позднее они стали вице-премьерами и министрами правительства России, руководителями Минфина и Центробанка, Госкомимущества и ФКЦБ — Федеральной комиссии по ценным бумагам. Именно эти тогда еще очень молодые люди совершили общественный переворот, то изменение общественного строя, последствия которого мы все ощущаем сейчас на собственной шкуре: переход от общественной собственности к дикому, несправедливому олигархическому капитализму. «Хотели, как лучше, а получилось как всегда». А может быть, некоторые и не хотели, как лучше.

Что же касается меня, то я чист перед своею совестью и перед Россией. В отличие от всех этих людей, я ни дня не проработал чиновником в органах власти, в 1991 году сразу пошел работать в негосударственные структуры — развивать рынок ценных бумаг, создавать его инфраструктуру. Чтобы акции могли покупать и продавать все желающие. А когда в 1992 году я понял, что приватизация по Чубайсу — это приватизировать лишь ради того, чтобы приватизировать, чтобы ослабить государство, не допустить возврата к социализму, когда я понял, что приватизация по Чубайсу — это быстро-быстро, за бесценок, без реальной оценки предприятия, без продажи его акций по частям на бирже, а целиком и непонятно, в чьи руки, иногда — в руки бандитов, иногда — в руки иностранных конкурентов, тогда я попытался максимально ослабить и сгладить отрицательные последствия той дикой приватизации. Фактически я перешел на другую сторону баррикад и в 1993 году был экспертом Верховного Совета России, расстрелянного путчистами Ельцина. Я делал тогда все, что мог, чтобы остановить приватизацию в том виде, чтобы ослабить ее последствия для предприятий, для директоров, для рабочих. Наш экспертный центр «Модернизация» сотрудничал с Ассоциацией промышленных предприятий Санкт-Петербурга, в которую входили руководители всех крупных предприятий города. Они еще не знали тогда, что почти все они окажутся за бортом жизни, а их предприятия будут захвачены, скуплены и «раздербанены».

Борис Миронов. Итоги приватизации^[2]

На завершающем этапе «холодной войны», уже не маскируясь, Черномырдин, Чубайс, Гайдар, Кох, Мостовой, Бойко, возглавившие разработанную в Гарварде и Чикаго грандиозную операцию под кодовым названием «Приватизация России», способствовали «установлению контроля со стороны иностранных лиц над стратегически важными и экономически значимыми предприятиями оборонного комплекса и сопряженными с ними предприятиями научно-технической сферы, машиностроения, металлургии, химической промышленности» (Анализ процессов приватизации государственной собственности в Российской Федерации за период 1993–2003 годы. — М., 2004). Делалось это под видом наживы. Если что, то лучше пойти под суд по статье «грабеж», нежели — «измена Родине». Маскировка удалась, до сих пор большинство народа считает, что приватизация проводилась для обогащения, а резкое снижение объемов производства, сразу на 45–55 %, остановка предприятий, ликвидация целых отраслей представляются как побочные явления. Ничего себе побочные явления! Если по данным Госкомстата Российской Федерации, в 2001 году по объемам добычи угля мы скатились к 1957 году, по выпуску вагонов ниже некуда — к… 1910 году, по производству металлорежущих станков — к 1931-му, кузнечно-прессовых машин — к 1933-му, грузовых автомобилей — к 1937-му, по выпуску тракторов — к 1931-му, зерноуборочных комбайнов — к 1933-му, производству телевизоров — к 1958-му, пиломатериалов — к 1930-му, кирпича строительного — к 1953-му, тканей всех видов — к 1910-му, шерстяных тканей — к… 1880-му, обуви — к 1900-му, цельномолочной продукции — к 1963-му, животного масла — к 1956-му году. Если в 1989 году мы производили 55,7 млн. тонн молока, то в 2001 году — 32,9 млн. тонн, что на уровне 1958 года. Поголовье крупного рогатого скота с 58,8 млн. голов в 1989 году сократилось до 27,1 млн, повторяя… 1885 год. Двенадцать лет назад у нас было 40 млн. свиней, сейчас — 15,5 млн. (уровень 1936 года). Еще заметнее убыль овец и коз: с 61,3 млн. голов (1989 год) до 15,2 млн. (1750 год!)…

Основной задачей проводимой в России приватизации является не разграбление государственной собственности, не нажива и не личное обогащение, это всего лишь инструмент для достижения основной задачи приватизации, а именно — ликвидации всего лучшего и самого перспективного, крепящего Россию, приумножающего ее мощь. Вот почему сразу же под нож приватизации пошли стратегически важные для страны, ключевые для оборонной промышленности Смоленский авиационный завод, Рыбинский моторостроительный завод, Рыбинское КБ моторостроения, Самарское госпредприятие «Старт», Уфимское моторостроительное производственное объединение, Уралмашзавод, ЛНПО «Пролетарский завод», производственное объединение «Знамя Октября», ЦНИИ «Румб», Балтийский завод, НТК «Союз», машиностроительное КБ «Гранит», Московский вертолетный завод им. М. Л. Миля, Иркутское авиационное производственное объединение, Нижегородское госпредприятие «Гидромаш», Московский машиностроительный завод «Знамя», Таганрогское авиационно-производственное предприятие, Московское НПО «Взлет», Тульский оружейный завод, Тульский патронный завод, НПО «Сатурн» им. А. М. Люльки, Воронежский завод «Электроприбор», Тульский ЦНИИ систем управления, Красногорский завод им. С. А. Зверева, Вятско-Полянский машиностроительный завод «Молот» и масса других предприятий оборонной промышленности. Спускались не подлежащие приватизации «гражданские» предприятия, внесенные в перечень стратегически важных, такие как «Концерн"Кузбассразрезуголь"», угольная компания «Южный Кузбасс»…

За ускоренной распродажей 1992 года последовали неплатежи, нефинансирование бюджетом, долги и залоговые аукционы. После чего большая часть промышленности России была захвачена или уничтожена.

Вернемся в 1990 год. За месяц работы на правительственной даче наша рабочая группа (официальное название — Рабочая группа по разработке концепции ленинградской зоны свободного предпринимательства (АЗСП)) в авральном порядке создала, сформулировала и отредактировала итоговый документ — собственно эту концепцию. В более напряженном мозговом штурме мне в жизни участвовать не доводилось. Я там, на даче, фактически жил — приходил рано утром, уходил поздно вечером. Примерно так же работали депутаты Ленсовета Сергей Васильев, Анатолий Карташов, Петр Лансков и Леонид Пайдиев. Многие работали дома и участвовали в вечерних обсуждениях. Помню, как на дачу приезжал Дмитрий Васильев (будущий председатель ФКЦБ), который не участвовал в разработке концепции, и спрашивал нас с Петром Лансковым, что мы там написали. Документ в итоге получился весьма своеобразный. В его финансовом разделе, который писали такие уважаемые ныне люди, как Сергей Игнатьев, Алексей Кудрин и Дмитрий Панкин, например, было предложение о введении собственной региональной (то есть городской) валюты. Предлагалось в пределах городской черты создать полностью обособленные свободные таможенные зоны за колючей проволокой. В общем, как в книге «Золотой теленок» — «объявить Черноморск вольным городом». Ну да ладно, грехи молодости. Я участвовал в разработке и редактировал разделы о приватизации и о структурной реформе, там таких ляпов и таких смелых предложений не было. Мы сформулировали основные положения и принципы, достаточно точные на тот момент: мелкие предприятия — приватизировать через аренду с выкупом, преимущество при выкупе предоставлять трудовым коллективам; крупные предприятия — через преобразования в акционерные общества и с индивидуальным подходом, постепенно, через фондовый рынок. Причем все это можно было осуществить в рамках действующего тогда законодательства СССР — законов о предприятии, об аренде, об акционерных обществах. Никто тогда не мог предположить, что в 1991 году возникнет новое государство — Российская Федерация, а в 1992 году заработает «конвейер смерти», уничтоживший тысячи российских предприятий.

Подписывать концепцию (то есть фактически план региональной экономической реформы) на дачу приезжал лично тогдашний председатель Ленсовета Анатолий Собчак. По дороге произошел забавный, но показательный инцидент. Собчак должен был приехать, кажется, часов в семь вечера. Сидим, ждем. Семь часов минуло, восемь, еще полчаса прошло — нет. Уже стемнело, фонари на улице не горели, снаружи почти ничего не видно. Кто-то позвонил в приемную — там удивились: «А он разве не у вас?» В общем, начались поиски. Собчак появился еще через полчаса. Что произошло? Это же был Каменный остров, кругом — правительственные, военные и министерские дачи. На правительственных дачах нет ни вывесок, ни табличек с адресами. Забор, вход, ограда, вход. Дач много — руководства армии, флота, КГБ, несколько правительственных, а если ошибся адресом, спросить не у кого — люди тут не живут. Отдыхающие из домов отдыха ничего не знают, а охрана дач, кроме своих объектов, ничего не знает и на вопросы отвечать не обязана. А водитель у Собчака был новый — водителя Ленсовета, который раньше возил начальство на дачи, Собчак уволил, взял своего, которому доверял, но тот раньше на дачах не бывал и место не знал. Мобильных телефонов, напомню, в СССР тогда еще не было. Навигаторов тоже. Еще один штрих к портрету Собчака — с ним вместе на дачу приехал только один человек — его тогдашний помощник Юрий Шутов, от знакомства с которым Собчак потом открещивался всю свою оставшуюся жизнь.

После подписания Собчаком концепция ЛЗСП была вынесена на голосование Ленсовета. Анатолий Чубайс и Сергей Васильев начали ее рекламировать и презентовать в научных экономических кругах и иностранным инвесторам, а Ленсовет создал под эту реформу новый исполнительный орган — Комитет по экономической реформе (КЭР), который и возглавил Анатолий Чубайс. Почти все, кто писал концепцию ЛЗСП, стали работать в КЭРе. Очень скоро Борис Львин уедет работать в структуры МВФ, Григорий Глазков будет работать в представительстве Европейского банка реконструкции и развития (ЕБРР) по России. Постоянно проводились различные семинары по обмену опытом, лекции — приезжал Милтон Фридман, отец монетаризма, какие-то важные поляки. Еженедельно — общее заседание КЭРа по текущим делам. Помню, на этих мероприятиях Борис Львин сидел и складывал из листов бумаги различные фигурки. Все остальные приходили с бумагами, папками, что-то помечали и записывали. Что меня поразило на всю оставшуюся жизнь — это механизм оперативного мышления Чубайса. Я больше не встречал людей с таким высочайшим уровнем точности и скорости принятия оперативного решения. Если Чубайс чего-то не понимал или не знал, он сразу же начинал выяснять этот вопрос до конца, пока не получал всю информацию, необходимую для принятия решения. Но когда у него была вся информация и полное понимание картины, решение принималось стремительно и очень точно. То, что тогда говорил нам на этих семинарах или заседаниях Чубайс, было потом реализовано в масштабе России.

«Целью приватизации является в первую очередь создание класса собственников». Это тогда уже говорил нам Чубайс. Не рост благосостояния общества, не общая эффективность производства, не благо для страны. Цель была чисто политической — уничтожение социалистической собственности и фактически социальных достижений социализма. Но вместо класса собственников Чубайс создал не социальный класс, не социальную прослойку, а кучку олигархов, владеющих всей собственностью России. Обучающих своих детей за рубежом. Вкладывающих награбленные у народа деньги за рубеж. Проживающих за рубежом.

Я эту фразу — про цель приватизации, тогда не понял полностью. И не придал ей особого значения. Только в 1992 году я вспомнил, что говорил в 1990 году Чубайс, и понял смысл его концепции приватизации.

Еще один характерный штрих к коллективному портрету команды Чубайса — почти все (скажем так, почти все, кроме меня и Леонида Пайдиева) молились, как на икону, на Пиночета и на поляков — на польскую приватизацию. Помню, при подготовке документа, который пережил всех мэров и всех депутатов — «Методики оценки стоимости имущества и определения уровня арендной платы за нежилые помещения», — я переводил какую-то польскую методику оценки стоимости имущества — страниц 50. Что интересно, поляки считали четыре стоимости: стоимость продажи — рыночную текущую стоимость действующего предприятия, отталкиваясь от капитализации прибыли; сравнительную стоимость — по аналогии с действующими предприятиями; продажную ликвидационную стоимость — стоимость продажи активов при ликвидации минус долги и продажную сравнительную — на основании продаж аналогичных предприятий. Технически польская методика была почти идеальной. Но что есть в Польше сейчас? Национальные виды промышленности — тяжелая промышленность, судостроение, угледобывающая промышленность практически ликвидированы. Польская банковская система фактически вся принадлежит иностранцам. Треть работоспособного населения Польши сейчас уезжает на заработки в Европу. Фактически Польша как страна полностью потеряла экономический и политический суверенитет. Польская политика полностью подчиняется интересам США. Таковы грустные итоги приватизации в Польше. Кстати, сейчас многие в странах Восточной Европы заново осмысливают события начала 1990-х годов — немцы в ФРГ голосуют за коммунистов, а чехи, которые ранее были несгибаемыми противниками социализма и очень способствовали уничтожению СССР (радио «Свобода» и «Свободная Европа», передовые части американских войск и штаб-квартиры американских спецслужб находятся в Чехии), так вот теперь эти чехи выходят на улицы с протестом против капитализма и с ностальгическими призывами к социализму. Стадо поняло, что оно пришло на бойню. Но поздновато. Что же касается любви к Пиночету, в ней еще тогда открыто признавались и Борис Львин, и Андрей Илларионов. Я и в те годы не понимал и сейчас не понимаю, как можно считать себя либералом и демократом и одновременно любить кровавого диктатора, убившего и изгнавшего сотни тысяч чилийцев, диктатора, превратившего стадионы в концлагеря? И, кстати, построившего крайне неэффективную асоциальную дикокапиталистическую экономику. Неисповедимы думы в головах «демократов».

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

2

http://www.dazzle.ru/antifascism/pur-12.shtml.