Космический вальс

Михаил Васильевич Шелест (2023)

Продолжение цикла "Изменить будущее", "Спасти настоящее". Герой реализует давнюю мечту.

Глава 2.

— Извини, брат по разуму, «на это я пойтить не могу». У меня и здесь дел по гланды. У нас тут… о-го-го… Дела заворачиваются, а я «фыр тайга?». Не до того. Вот, помоги, врагов победить, тогда и обсудим твоё возвращение.

— Многого то я и не прошу. Мы с тобой в корабль вернёмся, отправим сигнал и всё. За мной прилетят. А я тебе за это тело твоё поправлю. Я уже начал процесс регенерации. Нам всё равно ждать с полгода придётся, а тельце у тебя… так себе.

— Но-но! Я попрошу!

Я всё же раскупорил заначку «коктебеля», то есть Санькиного самогона и, разбавив швепсом в круглом бокале, посасывал коктейль из трубочки, сидя в том же шезлонге.

— Ручное оружие на челноке имеется? — Спросил я.

— Конечно! — Сказал Умшу. — И индивидуальные средства защиты… У вас на земле таких нет. Заберёшь себе. Мне не жалко!

— А как же закон о невмешательстве в развитие других цивилизаций?

— Не понял… Что за закон? У вас есть такой закон?

— Да, нет, не у нас, — усмехнулся я. — У вас…

— У нас такого закона нет, — сказал Умшу, и мои плечи дёрнулись.

— Ты это, что? — Удивился я. — Мной управлять можешь? Ты это брось!

— Извини, я не хотел. А ты не расслабляйся.

— Ага… Значит так? Не расслабляйте булки в кругу друзей! Не вздумай ещё раз повторить. Я насилия над собой не потерплю. Ствол к башке и мозги наружу. И «не жди меня мама…». У тебя мама есть?

— У нас нет понятия деторождения. Мы все конечный продукт эволюции и размножаться нам нет смысла. Мы, в общем-то, единое целое. В пределах нашей системы, правда. Трудно объяснить.

— Ну, нет, так нет. А община ваша за тебя расстроится?

— Не то слово. Смерть каждой сущности — невосполнимая утрата для нашего общества. Мы, вообще-то, не покидаем систему в одиночку.

— Не понял, — нахмурился я. — Ты хочешь сказать, что в корабле…

У меня перехватило дыхание.

— Да, там ещё пять моих собратьев, но они, во время вашей атаки, находились в более выгодном, чем я положении. Всё дело в том, что в нашей системе мы питаемся от её энергетического потенциала, а вне её, или от симбионта, или от батареи. Я пилотировал челнок и был подключён к его системе, но ваша ракета попала точно в реактор. Мой партнёр погиб, а питание отключилось. Вот я и… завис… Симбионты моих друзей тоже погибли, но у них есть батареи, на которых они могут продержаться долго, если перейдут в «режим ожидания». Очень долго… По-вашему — это могут быть столетия.

От услышанного я охренел. Получается, что на борту минимум шесть единиц ручного оружия и снаряжения. Комплекцию инопланетянина я видел. Почти как я.

— Снаряжение индивидуальное у вас?

— Я понял тебя сразу…

— Ты и мысли мои читаешь? — Возмутился я.

— Ты извини, но когда мы общаемся, — да. Но ты не бойся…

— Мне нечего боятся, — сказал я. — Но там и грифовая информация имеется. Надо с тебя подписку о неразглашении взять.

— Все ваши тайны для нас — ничто. И средства их защиты, кстати, тоже. Ты думаешь, кто компьютер твой водолазный отключил?

Я задёргался от кашля. Коктейль промазал мимо глотки.

— Ну, ты… кхэ-кхэ… Серьёзно, что ли? Кхэ-кхэ… Можешь взломать? Кхэ-кхэ…

— А что там ломать? Всё наружу торчит… Только пересказывать долго, а как ваши технические средства перенастроить, чтобы они дешифровывали, я пока не знаю. Пока… — уточнил Умшу. — Опять же, мне нужно взять кое-что в челноке для этого.

Я в предвкушении потёр ладони.

Шесть прокачанных бойцов в инопланетной броне и с инопланетным оружием — это… О-го-го!

— А боекомплект?

— Там всего достаточно. Мы летели поохотиться. Почему-то ваша планета значится как дикий не разумный мир. Вот мы и решили прокатиться на другой край галактики.

— И про-ка-ти-лись, — совсем не злорадно произнёс я, думая о другом. — Так и что? Индивидуальные размеры?

— Не совсем… Как бы тебе объяснить… Снаряжение и оружие, это не вещи в вашем понимании. Это биологические объекты, подстраивающиеся под носителя и работают они только с тохами. Понятно? Никто другой воспользоваться ими не сможет.

Я почему-то так и думал. Или это мне мысли моего брата по разуму становятся доступны?

— Интересно, интересно…

— Ты думаешь воспользоваться всем нашим оборудованием?

— А возможно? Твои друзья не воспротивятся?

— Я же тебе говорил, что мы — единый организм. Что решил один — принимается всеми.

— Но, это в вашей системе, а тут?

— Тут, кто первый, тот и доминирует. Сейчас первый я.

— А оружие ваше сильное?

— Не думаю, что уровень ваших технологий приблизился к нему хотя бы на один процент.

— А как же вас подбили?

— Мы были беспечны. Защита была отключена. Мы экономили энергию. То ли ваша звезда скупа, то ли над планетой стоит щит, но мы сразу почувствовали не приток энергии, а отток. Не понятно почему…

— Так вам снизу попали или сверху?

— У корабля нет ни низа, ни верха. Капсула управления находится всегда в одном положении по отношению к гравитации. Когда в нас попали, это был низ.

— Понятно. Как на тебя действует алкоголь?

— Твой напиток? Никак. Я не подключён к твоему вестибулярному аппарату. Сейчас я вижу, что наблюдается некоторая расфокусировка зрительных органов, но я могу это поправить.

— А, ну ка?

— Момент…

Я хмыкнул. Всё что пил, всё зря. Начавшиеся было разъезжаться глаза, снова смотрели в одну точку.

— Удобно. А алкоголь в крови?

— Могу вплеснуть тебе фермент и через полчаса будешь чист, как стекло. Хотя у тебя и так он в избытке и алкоголь перерабатывается почти мгновенно.

— Понятно. Не надо. Но будем иметь ввиду. А так, хоть усну быстрее.

Засыпая, я рисовал себе картинки «взятия Бастилии» космическими пришельцами, но потом утомился и уснул.

* * *

Моя жизнь изменилась резко. Не в плане распорядка дня, а в плане умственных концентрации и усилий. Мне не хотелось отдавать контроль над своим организмом какому-то пришельцу. Фильмы про «паразитов» учили нас, что паразит на то и паразит, что использует тело для собственных нужд. Мне пришлось вспомнить, чему нас учили психологи и, после некоторых усилий над собой, отключил концентрацию внимания зрения и слуха и сконцентрировал внимание на внутренних процессах. Попутно попытался заблокировать мозг.

Не знаю, удалось ли мне последнее, но процессы по изменению своего организма я почувствовал. «Брат по разуму» удивился моими способностями и усилил их. Он пояснил, что мой контроль поможет не навредить организму, но попросил не пугаться вдруг появившимся «наполнениям» в каких-либо участках тела. Но я, откровенно говоря, ни черта не понимал, что происходит, а потому и вмешиваться в процесс совершенствования моего организма не считал возможным.

Мою деконцентрацию заметили сослуживцы и Первым ко мне подошёл Палыч.

— Тебя, Миша, на химию подсадили в госпитале? — Спросил он.

— Ага, дождёшься от них, — с деланным вздохом сожаления ответил я. — С какой целью интересуетесь?

— Взгляд у тебя размазанный и погружённый в себя. Переоценил свои возможности с нырянием? Перепрошиваешься?

— Что-то типа того. Да и… Честно говоря, на глубине свыше ста я видел силуэт в каньоне… Вода мутная, видимость метров десять и дальше сумрак. В канале ничего такого быть не должно, а похоже, что было…

— Моряки прочесали сканерами канал раз пять. Нет там ничего. Кит, наверное, отдыхал. Они там часто стоят против течения. Планктон жрут. Сам видел.

— Ну да, ну да… Возможно это был «бульон», а не муть… Но гложет меня совесть, Палыч. Может нырнём ещё раз?

— На сотню?! — Удивился капдва. — Охренел?! Я если дно на такой глубине увижу, меня сразу кондратий хватит. У меня же болезнь… Эта, как его… Батофобия!

— Батофобия — это боязнь бездны.

— А у меня наоборот, как дно на глубине увижу, панические атаки… Самому стыдно… До пятидесяти ничего, а дальше не могу… Я почему и в инструкторы по… «этому», э-э-э… пошёл.

— Ну так на верху посторожи, а я нырну в том месте. Я глубоко не пойду. На течение лягу и вниз с грузами. Делов-то на полчаса. Зато, если найдём… Э-э-эх…

Я сладострастно потянулся. Мы сидели в «красном уголке».

— Ну, да… Плюшек можно огрести немеряно. Причём в обратном эквиваленте. За недоработку… Если найдём, взгребут так, что долго стоя сидеть будем.

— Я возьму всё на себя, — сказал я так уверенно, что Палыч понял, что отвертеться ему не удастся. Он знал, что текст записи этого разговора уже сегодня ляжет на стол куратора, ведь «контора» писала не останавливаясь.

Палыч поморщился и махнул рукой.

— Пиши рапорт, но пойдёшь сам. Все пловцы расписаны по объектам, а курсантов я тебе не дам.

На том и порешили.

Мы прицелились по радиомаяку, забытому мной на подводном утесе, за которым решил нырнуть сам Палыч, за что ему огромное спасибо. Мы же с мичманом и рулевым матросом на «зодиаке» прошли вдоль туннеля, и я нырнул.

Течение плавно несло меня по наклонной вниз и через минуты три я увидел тень, напоминавшую ската манту. Ничего за неделю не изменилось. Дыра и чужие «тапки» встретили меня как родного.

Помещение рубки имело куполообразную форму. Кроме пилотского кресла по периметру имелись открытые капсулы, углублённые в переборку. В пяти из них находились тела «друзей» Умшу. Они сидели в жёстких скафандрах и сферических прозрачных расколотых или треснутых шлемах. Глаза у всех были закрыты, скафандры деформированы. Ни экранов, ни кнопок или рычагов на полусфере я не увидел. Только гладкая поверхность.

— Надо было капсулы защитным полем закрыть, да кто же знал, — подал голос Умшу. — Вон тот рычаг поверни.

Я понял, какой рычаг и удивился его конструкции. Это была поворотная выпуклая поверхность с тремя отверстиями для пальцев. На удивление она провернулась легко и осталась в моих руках.

— Брось его, — сказал Умшу, и диск, как сухой лист, опустился на палубу корабля.

— Засунь руку и потяни на себя скобу.

Я засунул и подумал: «Сейчас как… рванёт».

— Тяни, не бойся, — усмехнулся Умшу.

Скоба вышла наружу и осталась у меня в руке.

— Это маяк, по которому нас найдут. Всё! Теперь, как ты говоришь, имущество. Оно всё находится в спасательных ботах. Поверни тот рычаг…

Корпус корабля дрогнул трижды. Боты отстрелились и ушли в открытое море.

— Сейчас их наши «Сирены» поймают и утопят.

— Это вряд ли, — совсем по Суховски ответил Умшу. — Я включил максимальную защиту. Ваши сканеры же не обнаружили корабль.

— Он статичен, а от ботов такая волна пошла, что её и на Камчатке услышали.

— Так сюда они все и сбегутся, а боты уже уплыли.

— Шуму будет… Как я понял, друзья твои в ботах?

— Да. Все дела сделаны. Выпускай зонд.

Я накинул петлю прямо на ногу пилота и выпустил радиобуй.

* * *

Когда я поднялся из глубины, над буем уже кружился вертолёт. Меня отнесло метров на сто пятьдесят в сторону Дуная, но «зодиак» спозиционировал себя правильно и поймал меня сразу после всплытия. Мне даже не пришлось шевелить ластами, как меня втянули заботливые руки мичмана и Палыча.

— Что там? — Спросили они разом.

— НЛО, — просто сказал я.

— Писец, — проговорил Палыч.

— О, бля! — Изумился мичман. — Блюдце?

— Треугольник.

— Заткнись, — грубо одёрнул меня Палыч.

— Сам такой, — огрызнулся я. — Кислороду мне дайте и водички.

Коллеги опомнились и засуетились вокруг. Теперь я стал источником информации, который надо было сохранить любой ценой.

Меня начали допрашивать сразу, как только я поднялся по трапу водолазного катера. Главным вопросом был: «Почему так долго находился на объекте?». Я умысел отрицал и утверждал, что совсем не долго. Увидел, подплыл, попытался закрепить линь за рваную обшивку, не получилось и накинул петлю на ногу пришельца. Последнее выбивало следователей одного за другим. Всего их было трое. В конце концов они втроём накинулись на меня и стали пытаться рвать меня, но мне были по барабану их попытки воздействовать на меня психически. У меня был Умшу, которому я доверил своё эмоциональное состояние.

Конец ознакомительного фрагмента.