Новые уши

Михаил Бочкарёв

В сборнике "Новые уши" представлены повести и рассказы, написанные в жанре городской мистики, фэнтези и фантасмагории. Легкий абсурдизм и юмор присутствуют в каждом из рассказов. Венчурный инвестор Штейн принимает сумасшедших изобретателей и в итоге встречается с Богом. Родившийся в банке чайный гриб мечтает завоевать Вселенную, а обычный клерк получает на свою беду "новые уши", позволяющие проникать в самые глубины человеческих душ. Тут и рядовая семья, прожившая год на Марсе, где была открыта жизнь внутри планеты, высказывает своё недовольство марсианами, и молодой писатель, узнающий о своем будущем такое, что сводит его с ума, и водитель Марк, осознавший, что его жизнь лишь наивная игра Бога в одной из вселенных, которые он создал сам. И много других необыкновенных, смешных и фантастических историй. Приятного прочтения.

Новые уши

— Здравствуйте, меня зовут Хлой Зюли, я представитель фирмы «Алькада-Кантос», и я хотел бы предложить вам наш уникальный товар.

Гога Чанчиков сонно смотрел на раннего визитера. Он только что встал и был еще в пижаме.

— Мне ничего не нужно.

— Уникальный товар, — неведомым образом протиснулся маленький и юркий Хлой в квартиру Гоги, — я хочу предложить вам наши «Новые уши»!

— Что-что? — Чанчиков даже прекратил зевать.

— Новые уши! — просиял Зюли, — С их помощью вы откроете для себя доселе неведомый мир ощущений. Вы не представляете, сколько всего ускользает от человека с его заурядным слухом. Красота звучания природы, музыка космоса, симфония ветров и восходящего солнца, — вдохновенно сияя глазами, незваный гость уселся в кресло, положив перед собой небольшой чемоданчик.

Чанчиков смотрел на коммивояжера подозрительно.

— А если вас больше интересует мир людей и событий вокруг, — продолжал тот, — то и эта область откроется немыслимыми горизонтами. Вы сможете слышать все разговоры вокруг, все ранее скрытые от вас тайны людей станут доступны, все их мысли и сокровенные фантазии.

— Вы серьёзно?

— О, да!

— Но как такое возможно?

— Технологическую сторону вопроса я, естественно, не могу вам раскрыть. Скажу одно — новые уши настроены на волновые вибрации излучаемые объектами с оптимальной резонансной частотой, а мысль, как известно, тоже материальна. Давно доказано исследованиями ученых.

— А как они выглядят? — Гога быстро попался на крючок. Он присел напротив Зюли и глаза его блеснули детским предчувствием чуда.

— Точно так же, как обычные человеческие, но есть один нюанс. Новые уши светятся в темноте…

…

Чанчиков шел обычным маршрутом на работу. Вокруг пели деревья удивительную музыку счастья. Голову кружили взмахи крыльев птиц. Весна скрипками улиц играла на струнах журчащих ручьёв. Это было неописуемо. Хлой Зюли не обманул — новые уши были чем-то волшебным, словно Гоге подарили уникальный орган чувств, который сделал его подобным богу. Он слышал всё. Каждую деталь окружающего мира и осознавал её как частицу огромного, живого организма, красивого и величественного.

Придя на работу, сел за стол и долго еще прибывал в оцепенении, очарованный прекрасными звуками улицы. Уши были настроены на поток звуков доносящихся в распахнутое окно. Он никак не мог сосредоточиться на своих непосредственных делах.

— Чанчиков! Вы пьяны что — ли? Что за расслабленный вид? — брякнул громом скверный и скрюченный сухой поганкой, как показалось Гоге, голос его начальницы Ларисы Фиськиной.

Он очнулся. Посмотрел на руководящего работника ясным взором и вдруг узнал всё о ней. Её голос открыл Гоге суть этой женщины. Она была глупа, малообразованна и курила как паровая машина. В детстве прозябала закомплексованной дурнушкой и теперь, добившись руководящего поста, отыгрывалась за годы своих унижений на подчиненных. Её выдали тончайшие интонации и оттенки дикции. Чанчиков посмотрел на начальницу с некоторой степенью сочувствия и брезгливости. И она, в свою очередь, заметив это, ответила секундным испуганным взглядом.

— Займитесь делом, — сказала женщина как-то осторожно и даже с опаской, будто ожидала что Гога может её укусить, после чего поспешно ретировалась.

А Гога понял, что теперь имеет над окружающими неоспоримое преимущество. Он начал вслушиваться в разговоры коллег и анализировать их. Сослуживцы, обычно болтливые и шумные, сегодня вели себя тихо. Надвигался квартальный отчет и в офис, то и дело приезжали разного рода начальники и комиссии.

Правда о соседях по столам открывалась быстро и беспощадно. Гармошкин Иван Адольфович оказался гнусным подхалимом и стукачом с бронхитом и учащенным сердцебиением. Курицина Светлана, работавшая младшим менеджером, обнаружила себя вульгарной потаскушкой с разумом улитки, а по её характерному причмокиванию и липкому языку (всё это было гипертрофированно слышно) стало ясно, что она первая в офисе амлетчица (как было принято называть такое дело в кругу коллег), впрочем, это было понятно и без новых ушей.

Андрюша Пилоткин подтвердил свою нетрадиционную ориентацию и одной лишь фразой высказанной по телефону кому-то — «Перезвоните пажалста завтра» доказал свою полную некомпетентность, а так же вялотекущий кретинизм. Зоя Осиповна Маклюй на самом деле скрывала в себе тайную королеву метеоризма в офисе, являясь алкоголичкой и истеричкой в условиях домашней среды. Щукин Глеб — молодой юрисконсульт, выдал себя рукоблудом, подонком и трусливым истериком, готовым вот-вот расплакаться при любой критической ситуации. Нового о своих коллегах Гога узнал не мало. Все они на проверку оказались типами отвратительными и гадкими, способными только на подлость и карьеризм.

Во время обеда Гога побрел в столовую, где питались не только сотрудники его офиса, но и работники других контор. Он встал в очередь, и новые уши настроились на доносящиеся со всех сторон голоса. Как ни странно, они не сливались в один монотонный гул. Он отчетливо слышал и разбирал одновременную речь множества людей. Казалось бы, разрозненные разговоры о новом автомобиле, купленном в кредит, сыне двоечнике и прогульщике, о близком конце света и скором разводе одряхлевшей певицы и её молодого мужа, артиста легкого жанра, были чем-то совершенно не сопоставимыми. Но при новых ушах информация сплеталась в один удивительно четкий ритм жизни. Город, его люди и их проблемы, их мечты и желания, их страхи и надежды соединялись в одну гармоничную и, в тот же миг, довольно неприятную мозаику, смысл которой сводился к простому и очевидному факту — жить и жрать. Как можно дольше и больше.

Расплатившись у кассы, хозяйкой которой была женщина-гора по имени Клавдия Замещук, и, получив от неё сдачу, совмещенную с репликой — «Приятного аппетита», Чанчиков испуганно ретировался к столу у окна. Теперь-то он знал, почему эта огромная баба, еле умещавшаяся в конторке кассы, так вожделенно смотрит на него всякий раз.

Боже! — подумал Гога. — И ведь находятся такие, кто любит подобное!

Он осторожно посмотрел на кассиршу и вдруг представил её перетянутую ремнями, в черной латексной маске женщины-кошки и с кожаным хлыстом в руке. Картина получилась невозможной и аппетит тут же пропал. Кассирша, крашенная густо и вульгарно, послала Чанчикову в ответ вызывающий взгляд. Он еле сдержал в себе позыв выброситься в окно и спрятался за газетной страницей, оставленной кем-то на столе.

Мир уж сильно был порочен. Гога понял, что люди и природа — существа по сути своей настолько несовместимые, что казалось неприятным недоразумением, как вообще они могли появиться в этом прекрасном мире. Человечество походило на болезнь. Разрушительную плесень на теле планеты. Паразитом, выродившимся неизвестным образом и обезобразившим все вокруг. Теперь он понимал, откуда в мире столько несчастья и зла. Все войны и конфликты рождались в умах обезумевших от жадности и алчности сумасшедших. Люди помимо того, что являлись болезнью, оказались сами неизлечимо больны. Он смотрел по сторонам и видел вокруг только уродливые лица животных. Наряженные в разноцветные тряпки самки и однотонные, серые самцы.

— А я вот себе травматику взял, — слышал он таинственный шепот одного из самцов с физиономией только что всплывшего трехнедельного трупа, — а то вокруг такое сейчас твориться. За себя страшно! Зверьё вокруг, как жить-то?

— Правильно! — отвечал его коллега, тонкий и жилистый словно тритон. Его хищные и злые глаза, в мути которых читалась нескрываемая сальная похоть, осматривали коленки хорошенькой секретарши из соседней конторы, — Меня тут на днях одна тварь подрезала, так я за ним чуть не погнался. А так бы убил, в натуре!

— Могу достать и тебе. Со скидкой, как другу, — лгал позеленевший и Гога неумолимо слышал, как уже идет подсчет барыша в голове, как маленькие жирные пальчики перебирают, пересчитывают купюры и складывают их в коробку из под ботинок, что лежит под продавленной кроватью в комнате с вечно занавешенными шторами.

Пока купивший травматику потел и утирался салфеткой, Чанчиков понял, что больше не в силах терпеть. Он вскочил из-за стола, задев поднос, и понесся по коридору к своему офису.

В голове так и вертелись мысли:

«Вот уроды! Все поголовно. Сборище подонков и дегенератов! Упыри. Твари несовершенные. Это же надо в одном офисе собрать всех ублюдков города, кунсткамера просто…» — в таком направлении он думал долго и много. Он поглядывал теперь на всех с презрением и отвращением, и тут заметил, что и соседи посматривают на него с неодобрением.

«А ведь раньше я этого не замечал», — думал он, — «вот что значит новые уши!». Голоса с ругательствами и проклятиями в его голове наливались новой силой. Ему даже начало казаться, что это не он песочит всех вдоль и поперек, а просто слышит чужие мысли своими новыми ушами. И если даже всё было так, то тем более окружающие люди не заслуживали никакого прощения. Он еле дождался конца рабочего дня и вместе со всеми, ненавистными теперь ему сослуживцами, втиснулся в громадный лифт офисного здания. Сослуживцы молчали и смотрели друг на друга волками.

«Вот мрази!» — думал Чанчиков, — «завтра же уволюсь! Как можно с ними находиться рядом?».

Тут вдруг лифт дернулся и, качнувшись, застыл. Где-то заскрежетало, и послышался странный скрип. На короткий момент свет в кабине замерцал и резко погас. В темноте лифта Гога вдруг с ужасом увидел, что все его коллеги светятся неоновыми ушами. Новыми ушами — точно такими, какие сейчас находились и у него на голове…