Несостоявшаяся встреча

Михаил Александрович Каюрин, 2020

Обстоятельства разлучили в юности Марину и Сашу, а спустя двадцать три года судьба свела их на миг в аэропорту Домодедово. Они оба одиноки. Марина приглашает Александра посетить далёкий Уренгой, где она проживает. Завершив служебные дела, Александр отправляется в город нефтяников, не предполагая, чем обернётся для него поездка на Север…

Велика радость любви, но страдания так

велики, что лучше не любить вовсе.

Ф. Достоевский

Александр Панкратов повстречался с Мариной в аэропорту Домодедово совершенно случайно. Встреча произошла спустя двадцать три года после её внезапного исчезновения.

Александр неоднократно пытался разыскать Марину, но поиски оказались безрезультатными.

И вот, спустя более двух десятков лет, судьба вновь свела их вместе.

Александр торопился на похороны отца, но застрял в аэропорту из-за нелётной погоды в Екатеринбурге.

В зале скопилось много людей, все сидячие места были заняты.

Через пару часов бесцельных блужданий по аэропорту Александру, наконец-то, удалось притулиться на скамейке в полутёмном углу зала.

Очередная информация диктора не предвещала близких перемен. Время близилось к полуночи, Александр задремал.

— Простите, у вас свободно? — услышал он женский голос сквозь дрёму и открыл глаза.

Перед ним стояла женщина в распахнутой длиннополой шубе.

Она хотела спросить ещё о чём-то, лицо её медленно вытянулось от удивления.

— Саша… — прошептала она. — Ты… ты как здесь оказался?

— Собственно говоря, так же, как и ты, Марина. Собираюсь улететь.

Они замолчали и долго смотрели друг другу в глаза.

— Послушай, — очнулась Марина, — пока я тут носилась по залу, видела одну кафэшку, кажется, работает. Может, присядем, поговорим?

— Нет возражений, веди, — согласился Панкратов.

Они отыскали уютное кафе и заняли крайний столик. Полусонная официантка с недовольным видом приняла заказ.

Марина прекрасно выглядела. Двадцать три года, пролетевшие после расставания с Александром, почти не изменили её внешность. Всё те же роскошные волосы до плеч, карие глаза с необычайно чистыми белками всё так же лучились нежным светом. Чуть вздернутый вверх носик, смешливые губы, и только мелкие морщинки на верхней губе выдавали её возраст.

Марина была весела, много и охотно рассказывала о себе, о своём сыне, о том, как работается ей с мужиками-нефтяниками.

— Что с тобой творится, Саша? Ты чем-то удручён?

— А что, очень заметно? — искренне удивился Панкратов.

— Да. Какой-то ты бледный, встрёпанный.

— Всё в норме, если не брать во внимание тот факт, что лечу я на похороны отца. Вот и издёргался весь: успею, не успею.

— Извини, Саша. У тебя горе, а я, дура, веселюсь, порхаю.

— Ничего, это даже хорошо. Отец завещал: «Умру — чтоб никаких слёз. Все должны веселиться и гулять, потому, как уйду я в лучший мир». Будем исполнять его пожелание.

Александр задумчиво посмотрел куда-то вдаль, тихо произнёс:

— Жаль старика. Никогда не любил отмечать свой день рождения, а нынче всех удивил. Собрал родственников, друзей, знакомых. Видно чувствовал свою кончину.

Марине ничего не было известно об Александре, и она, услышав о смерти его отца, держала паузу, не выспрашивала. Александр сам пришёл на помощь.

— Почему не спрашиваешь, как я живу? Или тебе неинтересно?

— Что ты, Саша, — возмутилась Марина. — Наоборот, я хочу всё знать о тебе. Только в такой неподходящий момент неприлично лезть к тебе со своими расспросами.

— Прилично, неприлично. Не молчать же всё это время в знак траура. Кстати, а куда ты летишь?

— В Екатеринбург. Еду принимать большую партию насосов.

— Ты что, бизнес-леди? — удивился Александр.

— Не то чтобы… но, в общем, да. Сейчас все нефтяные компании в частных руках, поэтому можешь называть меня, как тебе больше нравится.

Марина сменила тему разговора, ей не терпелось расспросить Александра, узнать всё, что сталось с ним за прошедшие годы. Она подпёрла ладонями подбородок, уставилась в лицо Александра.

— Ты-то как? Чем занимаешься? Женат, небось, куча детей?

Александру не оставалось ничего другого, как рассказать о себе с того самого дня, когда Марина внезапно уехала из Чусового. Правда, изложил он свою жизнь без особых подробностей, в общих чертах.

— Вот так и живу, и жизнь моя в постоянной борьбе и поиске смысла, — с иронией закончил Александр.

— Так до сих пор ничего и не знаешь о жене и дочери?

— Ничего. Ни крупицы, ни капельки. Пока я в горах гонялся за душманами, моя неверная жена перебралась с любовником в Москву и затерялась в этом большом муравейнике. Я, когда из Афгана вернулся, лет пять их разыскивал. Жена меня не интересовала, а вот дочь терять не хотелось. Потом понял: бывшая сделала всё возможное, чтобы я не смог её отыскать. Понял — и как-то смирился, охладел к поиску.

Ему хотелось сказать, что сценарий пропажи и поиска жены был очень похож на исчезновение и поиск самой Марины в далёком прошлом. Хотел сказать, но в последний момент сдержался, ни проронив ни слова.

— А сейчас… сейчас ты один? — спросила Марина и опустила глаза. Какая-то странная тень легла на её лицо.

Александр не заметил перемены, рассмеялся.

— До сих пор не разведён, как ни странно. Во всех анкетах пишу, что женат. А жены нет. Но монахом себя не чувствую, женщин не чураюсь. Привык к походной жизни.

— Мне это знакомо. Примеряешь себя к другому человеку и вскоре разочаровываешься. Не так ли?

— Наверное, ты права.

— В твоей ситуации не возбраняется встречаться с женщинами. Главное, Саша, не причинять им горя.

— Откуда такие глубокие познания? — поинтересовался Панкратов.

Марина усмехнулась, очевидно что-то вспомнив.

— Был такой период, когда я о многом в жизни задумывалась. Пересматривала её как бы со стороны, год за годом, день за днём. Муж мой, царство ему небесное, одно время в крупных бизнесменах ходил. В доме появлялся редко, как ясное солнышко. Пил, гулял, имел много любовниц. А духовности — никакой. Такой образ жизни и привёл его к гибели. Вот откуда все мои познания.

— И ты — одна?

— Нет, не одна. У меня есть сын. — Марина пристально посмотрела в глаза Александру. — Во всяком случае, к одиноким женщинам себя не причисляю.

— Ещё бы! — хмыкнул Александр и окинул Марину взглядом. — Красивая, преуспевающая женщина не может быть одинокой. Я могу даже представить, как мужики ложатся перед тобой штабелями.

— Скажешь тоже, — Марина слегка смутилась, польщённая комплиментом. — Хотя внимания к моей персоне хватает. Коллектив на девяносто процентов укомплектован мужиками, я давно привыкла к этому и на ухаживания смотрю сквозь пальцы. Мне есть о ком заботиться. Сыну исполнилось двадцать два года, мы с ним друзья.

У Марины чуть было не вырвалось: «И он очень похож на тебя, и его тоже зовут Сашей».

Она замолчала и опять уставилась на Панкратова.

Так и сидели они, глядя в глаза друг другу. Обоим хотелось спросить: «Когда мы можем увидеться и где?» Но они молчали, каждый понимал, как нелепо прозвучит этот вопрос.

Объявили посадку, вероятно, метель в Екатеринбурге утихла. Подали промёрзший автобус, который, ужасно скрипя, довёз пассажиров до трапа.

Александр и Марина облюбовали два пустующих кресла в начале салона, разместились рядом.

Ночной полёт всегда утомляет человека, и через полчаса голова Марины уже покоилась на плече Александра. Он старался не шевелиться, чтобы не разбудить женщину.

Вот так же двадцать три года назад её голова лежала на его плече. Она тихо спала, а он не сомкнул глаз. А через несколько дней, толком ничего не объяснив, она уехала на Север и не вернулась. В Чусовом она больше не появлялась.

В аэропорту Кольцово они расстались, оставив друг другу свои телефоны. За Мариной приехала служебная машина, Александр взял такси. Он спешил на похороны отца, и времени оставалось очень мало.

***

Прошло несколько месяцев, прежде чем Александр отважился позвонить Марине. Её телефон не отвечал. Александр позвонил на следующий день — вызываемый абонент безмолвствовал. Потом было ещё много попыток дозвониться, но Марина не отзывалась на звонки.

Александр заподозрил неладное. Он видел глаза Марины при расставании — они были полны желанием встречи. Если её телефон не отвечал, значит, на это имелась веская причина. Интуиция ещё никогда не подводила Александра. В его душу закралась тревога.

Конец ознакомительного фрагмента.