(Мой)Призрак

Мира Квин (2024)

Долгое время Эмили преследует неведомая угроза, но, несмотря на страх, она старается жить обычной жизнью, находя утешение в своей семье и учебе. Однако ее мир рушится: Эмили похищают, и она становится пешкой в опасной игре мести. Группа людей, ставших жертвами жестоких экспериментов Джонатана в детстве, объединяется с целью отомстить своему похитителю. Их план очевиден — уничтожить Джонатана и покончить с прошлым. Однако среди них Призрак — тайный и загадочный персонаж, который не разделяет жажды мести. У него есть свои планы, связанные с дочерью Джонатана, и эти планы кардинально отличаются от намерений остальных.

Глава 4. Призрак…

Наш вечер обещал быть незабываемым с самого начала. Под звездным небом ресторан при входе казался настоящим дворцом, окутанным мягким светом фонарей, нежно освещающим террасу и создающим уютную атмосферу для этого особого события. Столики, украшенные свежими цветами, лишь усиливали впечатление роскоши и великолепия этого места.

— Как я выгляжу? — спросила я, приближаясь к дверям ресторана, чтобы отметить день рождения папы.

Мое темно-синее платье изысканно колыхалось на ветру этого волшебного вечера, подчеркивая мою женственность. Волосы были аккуратно уложены, а яркий макияж акцентировал внимание на моих глазах, полных радости и предвкушения.

В этот вечер и Николас выглядел особенно стильно. Он выбрал белую рубашку, которая подчеркивала его спортивную фигуру, и черные брюки, придающие его образу строгость и элегантность.

— Милая, ты выглядишь прекрасно! Сколько раз мне еще нужно повторить, чтобы ты перестала спрашивать об этом каждые пятнадцать минут? — ответил Николас с улыбкой.

— Прости, просто я немного волнуюсь, — тихо призналась я.

— По-моему, волноваться следует мне! Мы не виделись со дня нашей свадьбы. Может, он вовсе забыл о моем существовании, — усмехнулся Николас с ноткой обеспокоенности.

— Эй, вообще-то, папа всегда спрашивает о тебе, когда мы созваниваемся, — ответила я, взглянув на него с серьезностью.

— И что ты ему рассказываешь? — Николас внезапно остановился и взглянул на меня, нахмурив брови. — Ты же не рассказала ему ничего плохого обо мне, верно? Честно говоря, твой отец меня немного пугает. Я даже не могу представить, что он сделает со мной, если я каким-то образом тебя обижу, — произнес он с серьезным лицом, но вскоре улыбка разрушила этот мрачный облик.

Его слова вызвали во мне смех, который я тут же попыталась подавить, смущаясь от взглядов окружающих — не хотела привлекать к себе слишком много внимания.

— Дай-ка подумать, — произнесла я, делая задумчивый вид. — Я рассказываю, что ты самый заботливый и замечательный муж на свете, что всегда поддерживаешь меня, даришь улыбку и делаешь мою жизнь счастливой, — ответила я, вспоминая те мгновения, которые мы пережили вместе. Николас кивнул, словно удовлетворенный моим ответом.

— Я люблю тебя, милая, — прошептал он, притягивая меня к себе за талию.

В этот момент я почувствовала тепло его объятий и уверенность в нашей любви. Николас медленно приблизился ко мне, и когда его губы оказались всего в нескольких миллиметрах от моих, я приложила указательный палец к его губам и с хитрой улыбкой произнесла:

— Я тебя еще не простила за то, что ты отключил будильник…

— В качестве извинения я купил тебе новый телефон! Разве этого недостаточно? — он отстранился и недовольно покачал головой.

— Это даже больше, чем достаточно! Но ты знаешь, как я хочу помогать тебе во всем, — моя улыбка мгновенно исчезла, а голос стал серьезнее. — Ты не хочешь, чтобы я устраивалась на подработку, а теперь мешаешь мне заниматься домашними делами, — глубокий вдох сменился выдохом, когда я попыталась сдержать себя. — Я понимаю, что ты заботишься обо мне и хочешь, чтобы я больше отдыхала, но от этого я чувствую себя только хуже.

— Эта тема закрыта! Я больше не хочу об этом слышать, — строго заявил Николас. — Нам пора, твой папа ждет нас!

Обида наполняла меня, как неистовый океан, но я старалась сохранить контроль, не позволяя эмоциям вырваться на поверхность на публике.

Николас заметил мою реакцию. Выражение его лица смягчилось, осознавая, что его слова задели меня куда глубже, чем он предполагал. Я усилием воли заставила себя улыбнуться, пытаясь замаскировать проявление слабости, которое стремилось вырваться на поверхность.

Нежно обняв меня за талию, Николас повел к дверям ресторана. Как только мы вошли, к нам подошла молодая девушка с густыми темными волосами до плеч и приветливой улыбкой. Она внезапно замерла, и ее взгляд остановился на Николасе. Казалось, что она перестала замечать меня, словно он был единственным объектом ее внимания; ее глаза засияли неподдельным восхищением, а улыбка стала немного игривой.

— Здравствуйте! Меня зовут Глория. Чем я могу вам помочь? — вежливо поинтересовалась она, не сводя взгляда с Николаса.

Я улыбнулась ей доброжелательно, пытаясь избавиться от ощущения невидимости, но Глория не обратила на меня ни малейшего внимания.

Пора бы уже смириться с тем, что все девушки вешаются на моего мужа, включая моих подруг.

Закатив глаза, я недовольно цокнула языком, полагая, что даже щелчок пальцами у нее перед носом не привлечет ее внимания.

— У нас забронирован столик на Джонатана Эванса, — произнес Николас, опуская руку на мою талию и притягивая меня к себе ближе.

— Прошу прощения, мистер… Извините, как ваше имя? — спросила Глория, бросив взгляд на руку Николаса, обнимающую меня.

Николас улыбнулся и ответил:

— Меня зовут Николас. А это моя жена, Эмили.

Слово «жена» прозвучало как маленький магический щит, опустившийся между мной и Глорией. Ее улыбка стала менее игривой, и она быстро посмотрела в свой планшет.

— Мистер Эванс уже ждет вас! Прошу, следуйте за мной, — произнесла Глория, указывая на лестницу, ведущую на второй этаж.

Николас обернулся ко мне, на его лице появилась та улыбка, что всегда приносила мне тепло. Склонившись к моему уху, он шепнул:

— Расслабься, ты единственная для меня.

Я ответила ему улыбкой, чувствуя, как напряжение улетучивается. Николас всегда знал, как успокоить меня своим заботливым тоном и жестами.

Мы следовали за Глорией по лестнице. Поднимаясь на второй этаж, я почувствовала, как вокруг расцветает атмосфера уюта и спокойствия. Шум и суета первого этажа уступили место тишине, лишь нарушаемой легкой фоновой музыкой, которая создавала ощущение умиротворения. Оглянувшись вокруг, я заметила, что все столики, кроме одного, были пустыми.

Похоже, папа забронировал весь второй этаж для нас троих… Это так на него похоже.

Когда мы подошли к столу, за которым сидел папа, я заметила, что он был погружен в свой телефон. Его взгляд был сосредоточен на экране, а пальцы легко скользили по нему, создавая незаметный ритм. На лице читалось полное погружение в то, что он делал, словно весь мир вокруг исчез, оставив только его и его телефон.

Подойдя ближе, мы остановились у стола, но папа не взглянул на нас — его брови лишь слегка нахмурились, отражая то, что происходило на экране.

— Мистер Эванс, — начала говорить Глория, ее голос звучал немного неуверенно, словно она боялась его беспокоить.

Папа мгновенно отвел взгляд от экрана телефона, когда услышал Глорию, и сосредоточенно посмотрел на нее. В следующее мгновение его взгляд переместился на меня и Николаса, и на его лице расцвела радостная улыбка.

Папа аккуратно положил телефон на стол и с легкостью поднялся из-за стола. Его шаги были уверенными и решительными, когда он подошел ко мне с широко распахнутыми руками для объятий.

— Моя принцесса, как я рад тебя видеть, — произнес папа с теплотой и искренностью в голосе. Обняв меня крепко, он подарил мне ощущение безопасности и любви. В тот самый миг я почувствовала, что весь мир становится лучше просто от того, что я рядом с ним.

— С днем рождения, папочка, — прошептала я, нежно обнимая его в ответ.

Он отстранился немного, однако его руки по-прежнему оставались на моих плечах. Улыбка не покидала его лица, излучая тепло и радость.

— Спасибо, моя принцесса, — произнес он, глядя мне в глаза с нежностью и заботой.

Я ответила ему улыбкой, а слезы счастья начали накапливаться на краю моих глаз, отражая важность этого трогательного момента.

Николас нежно провел рукой по моей спине, поддерживая меня в этот момент. Я ощущала его тепло и внимание, и это только усиливало мои чувства к нему.

— С днем рождения, сэр, — произнес Николас.

В этот миг папа мгновенно замер, словно слова Николаса затронули его до глубины души. Улыбка исчезла с его лица, и он уставился на Николаса с недоумением в глазах.

— Николас… — начал он, его голос оставался спокойным, но с несомненным оттенком серьезности. — Для тебя я просто папа!

Николас опустил взгляд, осознавая свою ошибку. Я почувствовала легкое смущение за него, но одновременно осознала, что это важный момент для нашей семьи — шаг к более теплым и близким отношениям между Николасом и моим папой.

— Простите, папа, — произнес Николас тихим голосом, поднимая взгляд на папу. — Я не хотел вас обидеть.

Папа улыбнулся Николасу и положил руку на его плечо, наполняя момент ощущением поддержки.

— Все в порядке, сынок, — сказал он мягко. — Теперь мы — одна семья! Для меня важно, чтобы мы обращались друг к другу с доверием и теплотой.

Незаметно толкнув Николаса локтем, я подняла на него глаза, улыбнувшись, и указала взглядом на пакет с подарком в его руках, который он все еще не вручил. Николас, словно пробудившись от задумчивости, быстро протянул папе пакет.

— Мы подготовили это для вас, — произнес он немного растерянно. — Надеюсь, вам понравится.

Папа взял пакет и с любопытством заглянул внутрь.

— Ого, это же…

Мои глаза засияли от радости, когда я наблюдала за реакцией папы.

Папа подошел к столу и начал распаковывать подарок. Когда футляр открылся, изнутри блеснули часы. Он поднял взгляд на нас с удивлением.

— Ролексы… Мои старые часы как раз куда-то запропастились, и я нуждался в новых. — Спасибо вам, мои дорогие, за такой замечательный подарок, — сказал он теплым голосом.

Я приблизилась к столу, за которым папа с восторгом разглядывал свой подарок. Ловким движением руки я извлекла часы из футляра и держала их перед ним. Он посмотрел на меня, а затем протянул руку, предоставляя мне возможность надеть часы на его запястье. В тот момент все произошло легко, словно эти часы были созданы специально для него. Они идеально смотрелись на его руке, создавая впечатление, что никакие другие часы не могли с ними сравниться.

— Папа, носи эти часы всегда. Пусть они напоминают тебе о нас, о Николасе и мне, — произнесла я мягко, глядя на него с теплотой.

Папа улыбнулся в ответ и кивнул, словно давая обещание носить их всегда.

Николас стоял в стороне, наблюдая за нашей трогательной сценой, с улыбкой на лице. Я взглянула на него, испытывая благодарность за помощь в выборе подарка, и увидела в его глазах ту же радость. Этот момент напомнил мне, как важно делать приятные сюрпризы любимым людям. Именно мелочи — внимание к желаниям других — способны укрепить наши связи и сделать жизнь по-настоящему яркой.

Папа крепко обнял меня, и я ощущала его благодарность и любовь. Николас, все еще улыбаясь, подошел к нам и обнял нас обоих. Его голос прозвучал тепло и искренне:

— С днем рождения, папа, и спасибо за то, что принял меня в вашу семью.

Папа обнял нас крепче, словно подтверждая слова Николаса.

— Ты уже давно стал частью нашей семьи, сынок. Я очень рад, что ты здесь с нами, — ответил он.

Папа вновь взглянул на часы на своем запястье и улыбнулся.

— Время неумолимо, но, когда рядом такие замечательные люди, как вы, каждая минута становится особенной и запоминающейся, — сказал он чувственно.

Мы сели за стол. Папа отодвинул телефон в сторону и взглянул на Глорию, которая все это время молча наблюдала за нами.

— Глория, — произнес он с некоторой строгостью в голосе, — блюда, закуски и напитки должны были быть поданы на стол уже давно, — в его взгляде читалось недовольство.

Я была единственной, к кому папа никогда не проявлял строгости. После того как мама бросила нас, когда мне было всего шесть лет, он целиком погрузился в работу и больше не связывал свою жизнь с другими женщинами. Поэтому я, как его единственная дочь, была для него словно принцесса в его"замке", окруженная заботой и вниманием.

— Прошу прощения, мистер Эванс, возникли некоторые неполадки на кухне. Все блюда и напитки будут поданы к столу в ближайшее время, — ее слова сопровождались улыбкой, которая мгновенно смягчила напряжение в воздухе.

Папа медленно кивнул, его лицо озарилось пониманием, и он снова обратил взгляд на свой телефон.

Официанты не заставили нас ждать, и всего через минуту после слов Глории начали приносить блюда, закуски и напитки. Глория бросила на них недовольный взгляд и, принимая активное участие, начала быстро расставлять все на столе. Ее движения были грациозными, а взгляд сосредоточенным, словно она сама создавала этот ужин как настоящее произведение искусства.

Папа, углубленный в свой телефон, отвлекался лишь на мгновение, чтобы улыбнуться нам или кивнуть в ответ на слова Глории. Его внимание казалось разделенным между рабочими заботами и семейным ужином. Тем не менее, даже будучи столь занятым, он обращал внимание на каждую деталь вокруг.

Когда все блюда были аккуратно расставлены на столе, Глория с улыбкой сказала нам:

— Желаю вам хорошего вечера.

Однако папа, игнорируя ее слова, нахмурил брови и сосредоточенно уставился в экран своего телефона. По его выражению лица было видно, что происходит нечто крайне важное, что заставляло его забыть обо всем вокруг.

— Простите, мне срочно нужно позвонить, — быстро произнес папа, не отрывая взгляда от телефона. Все его внимание было устремлено на экран.

Пока папа отдалялся от стола, я следила за ним взглядом, наблюдая, как он стремительно направляется к концу зала. Его шаги были быстрыми и решительными, словно каждая секунда была на вес золота. Я заметила, как он поднимает телефон к уху, а на его лице не исчезало серьезное выражение.

— Спасибо, Глория, — раздался голос Николаса, заставивший меня отвлечься от папы. Но я снова вернула свой взгляд к нему.

Папа начал разговор, его голос звучал низко и настойчиво.

Интересно, что же случилось?Я не могла разобрать слова, но по интонации было понятно, что он говорит о чем-то важном. Его брови нахмурились, плечи напряжены — все в его манере выдавало, что он вовлечен в серьезный разговор.

В моей душе переплетались нити любопытства и беспокойства, и я не могла избавиться от ощущения, что происходящее имеет огромное значение.

— Эмили, — произнес Николас мое имя громким, проникновенным голосом, вырывая меня из раздумий.

Я растерянно посмотрела на него, а затем обратила взор в сторону, где стояла Глория, но обнаружила, что ее уже там не было.

— Ты меня слышишь? — его голос прозвучал спокойнее.

Я быстро кивнула, стараясь сосредоточиться на разговоре.

— Прости… Папа редко бывает так встревожен, и кажется, что произошло что-то действительно серьезное.

Мой взгляд вновь скользнул к папе. Он все еще разговаривал по телефону, на его лице читалась глубокая концентрация. Рука, сжимавшая телефон, дрожала, а другой он машинально проводил по своим волосам, и я заметила, что напряжение в его теле только нарастает, словно невидимый груз давит на его плечи.

Николас мягко положил свою ладонь на мою, даря тепло и поддержку.

— Все будет хорошо, милая, — прошептал он, его голос звучал как нежное обещание. — Не переживай, — он слегка сжал мою ладонь, как будто передавал мне свою силу и уверенность.

Папа медленно повернулся, все еще продолжая разговор по телефону, и наши глаза встретились. В этот момент я увидела в его взгляде сильное беспокойство. Он слегка кивнул мне, словно подтверждая слова Николаса, что все будет в порядке, хотя черты его лица оставались напряженными.

Николас наполнял бокалы вином, его движения были спокойными и уверенными, но я замечала, как его взгляд периодически метался в сторону папы. Протянув мне бокал с теплой улыбкой, он излучал поддержку и понимание, зная, как я сейчас нуждаюсь в этом. Я ответила ему благодарной улыбкой и приняла бокал.

Пара глотков вина принесла тепло, разливаясь по груди и слегка облегчив состояние. Я ощутила, как напряжение в моем теле постепенно уходит под воздействием алкоголя. Но даже это кратковременное облегчение не могло заглушить беспокойство, которое по-прежнему свирепствовало в моей душе.

Когда я снова подняла бокал к губам, почувствовала, как Николас крепче сжал мою ладонь…

И вот, наконец, разговор подошел к концу. Я увидела, как папа медленно опустил телефон и закрыл глаза, словно давая отдых невидимой ноше, которую он нес в течение всего разговора. Он тяжело вдохнул и медленно направился к столу.

— Простите, что заставил ждать, старика, — с легкой улыбкой произнес он. — Работа не дает возможности даже в свой день рождения насладиться отдыхом.

Папа уселся за стол, его усталые глаза казались перегруженными тяжестью забот, которые так долго его мучили.

Я внимательно смотрела на него и заметила, как годы, проведенные в стрессе и борьбе за успех, отразились на его лице. Морщины стали глубже, серебристая седина пробивалась сквозь темные волосы, а темные круги под глазами стали едва ли не постоянными спутниками его внешности.

Он выглядел уставшим, как будто прошедший год забрал не только его энергию, но и частицу души. Папа поднял бокал с вином к губам и полностью опустошил бокал, словно пытаясь забыть все заботы и тревоги, окружающие его. Но даже в этот момент временной отрады его лицо не изменилось. Он попытался улыбнуться, но улыбка не достигла его глаз; она осталась где-то на полпути, потеряв свою искренность.

— Папа, что-то случилось? — спросила я, ощущая тревогу внутри себя.

Его глаза встретились с моими, отражая смесь благодарности, усталости и нежности.

— В моей работе всегда происходят какие-то события, — с усталым вздохом произнес он. — Но, как всегда, мы со всем разберемся, — он взял бутылку с вином и плеснул себе в бокал. — Давайте лучше приступим к ужину. Все выглядит так аппетитно, что не терпится попробовать. — На его лице снова появилась улыбка, но она не могла скрыть того, что произошло что-то серьезное.

Николас и я обменялись взглядами, улавливая тревогу в глазах друг друга, но решили не тревожить папу своими вопросами в его день рождения. Мы последовали его примеру и принялись за еду. Стол был накрыт разнообразными блюдами, словно готовился не для троих, а для целой компании. Ароматы еды наполняли зал, создавая праздничную атмосферу, хотя внутри каждого из нас царила тревожная тишина.

Я не могла не бросать периодические взгляды на папу. Он казался отрешенным, будто его мысли были где-то далеко. Под столом его нога беспокойно тряслась, а рука несколько раз неуверенно поднималась к телефону, словно он стремился вновь погрузиться в рабочие дела. Меня тревожило то, что произошло во время его разговора, что могло вызвать такую реакцию.

— Сегодня заезжал Итан, — начала я, стараясь нарушить эту давящую тишину, что повисла, между нами.

— Итан?! — Николас мгновенно обратил ко мне свой взгляд.

Я совсем забыла рассказать Николасу про Итана…

Почувствовав, как краска заливает мои щеки, я посмотрела на папу, который тоже внимательно следил за нами.

— Милая, почему ты не поделилась этим со мной? — его пристальный взгляд заставил меня смутиться. — И кто это вообще такой? — голос Николаса звучал немного сурово, а брови нахмурились.

Внутри меня возникли смешанные чувства: с одной стороны, я испытывала стеснение из-за неудобного положения, в котором оказалась, а с другой — мое сердце наполняло приятное тепло от осознания, что Николас ценит меня. Он действительно видел во мне нечто ценное, что я сама перестала замечать в последнее время

— Спустя неделю он все же соизволил появиться, — сказал папа, недовольно покачивая головой. — Я все больше убеждаюсь, что его стоит уволить.

— Может, кто-то объяснит мне, кто это такой? — Николас переводил взгляд с меня на папу в поисках ясности.

Этот диалог вызвал у меня улыбку. Несмотря на легкую неловкость из-за упущенной информации о Итане, я не могла не радоваться вниманию Николаса.

Когда я собралась начать объяснение, осознание пришло быстро: я почти ничего не знала о Итане, за исключением его имени и того факта, что его прислал папа.

— Итан — стажер, можно даже сказать, лучший из всех, с кем я когда-либо работал в ЦРУ. Его работа всегда безупречна. Но есть один серьезный минус: заставить его что-то сделать практически невозможно, — папа сделал глоток вина. — Я думал, что Итан уже помогает тебе с проектом, но, оказывается, он только сейчас появился. Даже не знаю, что завтра с ним сделать… уволить или сразу убить?! — его строгий голос вызвал у меня мурашки по коже.

Завтра Итану будет несладко. Но, безусловно, он это заслужил, хотя бы за то, что сегодня напугал меня…

— В следующий раз не забывай сообщать мне о таких вещах, — произнес Николас, переводя взгляд на меня. В его глазах читались вопросы, но также и забота, и беспокойство за меня.

Я лишь кивнула в ответ. Николас был прав — мне следовало сразу рассказать ему об этом.

— Не о чем волноваться, — произнес папа, взглянув на нас с легкой улыбкой. — Итан — хороший парень, просто ему иногда требуется небольшой пинок, чтобы начать двигаться.

Хороший? — проскочила мысль. У меня сложилось совершенно иное впечатление о нем! А теперь стало известно, что он еще и ленивый…

В этот момент папин телефон неожиданно завибрировал, отвлекая его от разговора. Он взял его в руки и внимательно посмотрел на экран. Мы с Николасом остались в молчании, наблюдая, как его лицо постепенно наполняется напряжением.

— Призрак… — еле слышно произнес папа, его голос прервался. На его лице появилось выражение тревоги, словно он столкнулся с чем-то необычным и пугающим.

— О чем это вы? — спросил Николас, в его голосе послышалась нота настороженности.

— Мне тоже интересно, — добавила я, глядя на папу с недоумением.

Папа медленно положил телефон на стол и вздохнул глубоко.

— Это дело совершенно секретное, дети. Я не могу делиться с вами деталями, — произнес он, его голос звучал серьезно и строго. Но когда его глаза встретились с моими, я заметила в них нечто большее — помимо строгости и секретности, там мелькнула искра страха.

Я испытывала смешанные чувства. С одной стороны, меня беспокоило, что папа что-то скрывает от нас; с другой стороны, я понимала, что он делает это ради нашей безопасности.

— Папа, мы уже достаточно взрослые. Ты можешь нам довериться, — сказала я решительно, пытаясь успокоить его.

Папа молча смотрел на нас, словно взвешивая, стоит ли делиться с нами этой информацией.

— Вы можете не беспокоиться, — добавил Николас. — Мы все сохраним в тайне!

Папа продолжал молчать, его лицо выражало сочетание тревоги, усталости и нерешительности. Взгляд его глаз метался, между нами, словно он пытался найти в нашем выражении лиц поддержку и понимание. Наконец, после долгих мгновений внутренней борьбы и мучительных раздумий, он резко вдохнул и кивнул, словно приняв трудное решение. В этот момент на его лице появилось нечто вроде успокоения, но в то же время — глубокой печали, как будто он осознал, что пришло время поделиться тем, что держал в себе столь долго.

— Так мы называем человека, которого пытаемся поймать уже год, — папа сделал глоток вина, а затем устало вздохнул. — Он словно призрак, который появляется, когда ему вздумается, и исчезает снова. Даже лучшие агенты ЦРУ потерпели неудачу в попытках его задержать…

— Неудачу?! — переспросил Николас, словно не веря своим ушам.

Папа осторожно опустил бокал на стол и взглянул на нас с серьезным выражением лица.

— Все были убиты, — произнес он, закрыв глаза на мгновение, как будто вновь переживая все те ужасающие моменты.

Я вздрогнула от шокирующего откровения, почувствовав, как дрожь пробежала по моему телу. Николас поднял брови в выражении удивления.

— А почему этим делом занимаетесь вы, а не ФБР? — спросила я, с трудом сдерживая волнение в голосе.

Папа посмотрел на меня с тихой горечью в глазах, прежде чем начать говорить.

— Он кое-что украл у нас, поэтому мы должны разобраться с ним сами…

— Не проще ли было бы поймать его с помощью ФБР? — перебила я, не дождавшись полного ответа от папы. — Или, может, стоит опубликовать его фотографию по всей стране и объявить вознаграждение за информацию о его местонахождении?

— Не все так просто, — тяжело вздохнул папа. — Никто никогда не видел его лица… Он всегда носит капюшон и прячет лицо за маской. Этот призрак — опаснейший преступник, с которым сталкивались наши агенты. Он хитер, беспощаден и крайне опытен. Никто не может предсказать его следующий шаг. Нам потребовался целый год, чтобы запечатлеть его на камеру.

Капюшон… маска… А что, если преследователь — это призрак?

Страх охватил меня, словно ледяная волна, и мои руки начали дрожать так сильно, что я была вынуждена спрятать их под стол, чтобы скрыть свое беспокойство от Николаса и папы. Сердце бешено колотилось в груди, как будто стремилось вырваться на свободу. Взгляд неуклюже скользнул по залу, и я почувствовала, что призрак, о котором говорил папа, вот-вот окажется прямо за моей спиной, готовый нанести удар.

— Я хочу увидеть эту фотографию, — уверенно произнесла я, ощущая, как сердце пульсирует в ушах.

Николас посмотрел на меня с явным недоумением. Он откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди. Его брови нахмурились, а губы сжались в тонкую линию, выражая скрытую тревогу.

— Ты в порядке, милая? Ты выглядишь бледной.

Я старалась не показывать своего страха, но чувствовала, как он обжигает меня изнутри. Папа немного поморщился, не совсем понимая, чего я хочу добиться этим.

— Все в порядке, — мои дрожащие губы не смогли создать улыбку, несмотря на все усилия. — Просто… мне очень любопытно, как выглядит этот человек.

Под столом мои руки продолжали дрожать, словно сами хотели сбежать. Я сосредоточилась на дыхании, пытаясь успокоиться и прогнать страх, который, казалось, настигал меня.

— Это действительно просто любопытство, или ты что-то утаиваешь? — мягкий, но настойчивый голос папы заставил меня насторожиться.

Мое сердце на мгновение замерло. Взгляд папы был проницательным, как будто он мог читать мои мысли.

— Нет, папа, правда, это просто… любопытство.

В моем голосе слышалось напряжение, и я понимала, что слова могут вызвать подозрения. Но сдаваться было нельзя.

— Эми, ты должна понимать, что на этой фотографии его лицо не видно. Это не то, что ты ожидаешь увидеть, — объяснил папа.

— Папа, пожалуйста, покажи мне эту фотографию, я умоляю, — прошептала я, чувствуя, как дрожь охватывает мои слова, а слезы готовы вырваться наружу.

Папа посмотрел на меня с серьезным выражением, медленно кивнул, осознавая, что моя заинтересованность не исчезнет. Взяв в руки телефон, он нажал на экран, и вскоре передо мной возникло изображение, которое вызвало в сердце бурю эмоций.

Николас подвинулся ближе, его внимание сосредоточилось на экране. Он начал внимательно изучать фотографию. На ней был изображен человек в черном спортивном костюме с капюшоном и маской, его лицо скрыто от посторонних глаз. Снимок, сделанный уличной камерой, оказался размытым, но я разглядела достаточно деталей, чтобы понять — это именно тот, кто меня преследует. Судя по одежде, фотография была сделана вчера.

Чем дольше я смотрела на изображение, тем сильнее охватывала меня дрожь. Пульс учащался, дыхание становилось все более поверхностным. Мысли смешались в голове, пытаясь разгадать загадку этого человека и его намерения.

Почему он следит за мной? Что ему нужно?

Папа молча наблюдал за моей реакцией, видя, как меняется мое состояние под воздействием фотографии. Николас отстранился, откинувшись на спинку стула, его глаза выражали настороженное любопытство, смешанное с беспокойством.

— Ты когда-нибудь видела этого человека раньше? — спросил папа тихим, но настойчивым голосом. — Может, встречала его на улице или в магазине? Если это так, я должен знать.

Моя грудь сжалась, как будто невидимый обруч сжимал легкие, и мне стало очень страшно.

— Нет, — с трудом выговорила я.

Воздух вокруг стал недостаточным, как будто я оказалась в замкнутом пространстве, где не хватает кислорода. Паника поднималась из глубин моей души, заставляя сердце биться все быстрее. Руки дрожали, и я понимала, что должна сдержать этот внутренний хаос, чтобы не вызвать еще большее подозрение у папы.

— Милая, это правда или ты что-то скрываешь от нас? — с настойчивостью спросил Николас.

Он смотрел на меня с таким вниманием, что казалось, будто он проникает вглубь моей души и пытается разгадать мои мысли.

Если папа узнает, что меня уже почти год преследует призрак, он запретит мне покидать дом и окружит его телохранителями, пока не поймает его. Меня это не устраивает!

Паника, захлестнувшая меня, становилась все более ощутимой. Под давлением их взглядов я старалась сохранить хладнокровие, но все усилия казались напрасными. Страх и беспокойство сжимали мое сердце, и каждый вдох превратился в болезненное усилие.

— Это всего лишь любопытство, — произнесла я, стараясь вложить в голос уверенность, несмотря на внутренний хаос.

Папа и Николас обменялись взглядами, и я почувствовала, как их взгляды пронзают меня, словно проникая глубоко в душу. Они не верят мне — это было видно по их глазам.

— Если на этом допрос окончен, я хотела бы пойти в уборную, — произнесла я, стараясь сохранить спокойствие.

Их одобрительные кивки побудили меня поспешно покинуть стол, за которым мы сидели. Шагая по залу, страх все сильнее сжимал меня в своих объятиях.

Как только дверь уборной закрылась за мной, и я осталась одна, напряжение достигло своего пика. Паническая атака начала подступать: мое сердце колотилось, как сумасшедшее, грудь поднималась и опадала в беспорядочном ритме, а воздух казался тяжелым. Глядя на отражение в зеркале, я старалась успокоиться, но страх лишь возрастал, заполняя сознание безжалостным потоком тревоги.

Руки дрожали, а ноги подкашивались, когда я старалась удержать себя на ногах. Каждое дыхание давалось с трудом, и казалось, что больше невозможно продержаться. Слезы начали набухать в глазах, и мир вокруг меня стал терять свою форму и цвет.

Паника парализовала меня, а накатывающая волна страха сотрясала каждую клетку моего тела. Я закрыла глаза, молясь о том, чтобы этот кошмар исчез. Однако ощущения становились все более невыносимыми, поглощая меня своим безмолвным ужасом.

И в тот момент, когда мир, казалось, окончательно распался на куски, я потеряла сознание, почувствовав, как темнота окутывает меня, погружая в пустоту безмолвия.