Я – богема

Мила Хард, 2021

В этом произведении не будет полюбившихся читателю сцен с клубничкой. Почти не будет. В этой книге не будет нестандартных для жанра сюжетов. Потому что не будет привычного читателям жанра. В этой повести мы не увидим адекватной героини. Хотя много людей с подобным поведением считает себя вполне адекватными. В этом произведении всё закончится… как и должно закончиться. Ибо сказки имеют свойство кончаться. Одна деталь, свойственная автору, всё же останется. Будет, как всегда – жёстко. Содержит нецензурную брань.

Глава, в которой узнаю, что от меня решили избавиться

Машина мчала по МКАДу. Меня всегда восхищала способность Андрея на скорости ближе к двумстам пятидесяти километрам умело лавировать из полосы в полосу, никогда не прибегая к торможению. Я знала, что водители, которых мы обогнали, смотрели нам вслед. Как можно не поглядеть вслед «Феррари»? Мы всех их оставляли за спиной! Мой Андрюша всегда и всех оставлял за спиной!

Правда, сегодня я уже начала сомневаться в том, что он мой. И мне это крайне не нравилось! Даже больше! Мне это не подходило! Возвращаться в Волгодонск я не собиралась ни при каких раскладах! Работать?! Да ну… Зачем с моей милой и няшной мордашкой, с моей точёной фигуркой работать?! Я создана для того, чтобы меня любили! Я живу для того, чтобы наслаждаться каждым мгновением, а не учиться в скучных институтах и работать на дурацких работах!

Ночной и никогда не пустующий МКАД пестрел красными огнями попутных машин и бело-жёлтыми встречных. Небо заволокло хмурыми тучами, но дождь никак не начинался. На улице стояла жара — двадцать пять градусов. Однако в салоне авто приятно пахло лавандой и было даже слегка прохладно.

Сегодня я нашла в кармане двери красные стринги. Молча продемонстрировала их Андрею.

— Это Кати, — слишком быстро ответил Андрей.

Я уже хорошо знала этого пятидесятилетнего мужчину, чтобы понимать — он соврал.

Всегда спокойный. Всегда рассудительный. Всегда ведущий себя точно граф…

Слишком-слишком быстро он ответил «Это Кати». К тому же он сам мне когда-то жаловался, что его жена, та самая Катя, никогда не наденет подобное бельё. Для неё бикини — вершина разврата. В основном на ней всегда слипы. Всё это, конечно, со слов Андрея, ведь саму Катю я видела лишь на фото, причём одетой. Буквально пару дней назад зачем-то нашла её в инсте, поглядела фото. Её размер одежды существенно превосходил размер той, кто носила красные стринги. Да и не Катя она для меня, а Екатерина Васильевна, ведь Андрей на ней женился ещё в институте.

На наличие Кати мне плевать. Главное, что я получаю от жизни то, чего хочу. У меня есть удовольствия, деньги, жилплощадь. Жилплощадь, правда, принадлежит Андрею. Да и деньги его. А без первого и второго удовольствия от жизни уже не будет.

Пускать всё на самотёк я не собиралась!

Андрей вильнул, обходя большегруз. Поднажал педаль газа. Меня всегда завораживала скорость. Мне всегда нравилось гонять с Андреем по МКАДу — испытывать судьбу на прочность. Однако красные стринги, которые я вернула обратно в дверной карман, жгли одним своим присутствием.

К тому же Андрей сегодня какой-то подозрительно молчаливый. У него даже когда серьёзные проблемы в бизнесе были, он всё равно болтал без умолку. Рассказывал о каких-то контрактах, о тысячах квадратных метров, которые собирается возводить, о ста вагонах песка, которые застряли где-то под Воронежем.

— Котик, чьи они? — глухо спросила я.

Андрей перестроился в правый ряд, обошёл белый фургон, тут же вильнул в левый ряд, обошёл красную девчачью машинку, снова ушёл в правый ряд, обгоняя бетономешалку, затем резко перестроился сразу через два ряда влево, где на пару километров полоса оказалась свободна. Вдавил акселератор.

— Ангелина, я же сказал, — недовольно буркнул Андрей. — Это Катины.

Меня в этой фразе покоробило многое. Во-первых, враньё. Во-вторых — Ангелина. Да, родители дали мне такое имя, но Андрей меня всегда называл — Еля. На худой конец — Линой. В-третьих, покоробил его приказной тон. Я несколько раз слышала, что таким он разговаривал с подчинёнными.

Не стоило трудов догадаться, что какая-то транда собиралась занять моё место. И что мне после этого? Идти работать? Или возвращаться в Волгодонск, хвосты коровам крутить? Ну уж нет! Не знаю, что там за сучка решила занять моё место, но я ей этого не позволю!

— Котик, — произнесла я, как можно ласковее. — Ты же понимаешь, что я не дура. Я знаю, что это трусы не твоей жены.

Андрей ушёл влево, обогнал колонну из геликов. Затем перестроился в правый ряд, обходя два большегруза с логотипом известного магазина. Перед нами вдруг перестроилась какая-то машина. Андрею пришлось резко уходить вправо.

— Я как раз хотел с тобой поговорить, — наконец, ответил он. — Я думаю… нет, я уверен, что нам пора расстаться.

На секунду я даже забыла, что мчусь на скорости в двести пятьдесят километров по МКАДу. Подо мной практически ощущаемо начала рушиться жизнь. Не стоило трудов догадаться, что из квартиры он меня попросит съехать. Денег не будет. И что мне тогда делать? Как жить? Возвращаться в Волгодонск?! К маме в однушку?! А там что делать?! Тусить с местными нищебродами? Ну уж нет! Этим я уже по горло сыта! Некоторые из этих неудачников до сих пор мне написывают в социальных сетях, признаются в любви. И это несмотря на то, что сразу после школы я уехала в столицу и больше на малую родину ни разу за все пять лет не возвращалась. После того, что я видела в Москве, доходы этих неудачников смешны, достижения ничтожны. Их заработков даже не хватит, чтобы оплатить мне месяц услуг в салоне красоты. Я им, конечно, изредка отвечала, но так… чисто постебаться. Пусть надеются. Надежда, как говорится, умирает последней.

— Котик! — с придыханием произнесла я. — Как так?! И это после всего того, что между нами было?! И это после пяти лет любви?!

Андрей ушёл в правый ряд, обогнал автовоз с новенькими «Мерсами». Затем скакнул в левый ряд, обходя ассенизаторскую машину. Откуда она вообще здесь взялась?! Таким вонючкам надо запретить ездить по дорогам общего пользования! Тут же Андрей перестроился ещё на полосу влево, обгоняя затрапезную легковушку.

— Ангелина, — строго, точно учитель, произнёс Андрей. — Всему приходит конец. Слышала такую поговорку? — не дав ответить, продолжил. — Пришёл конец и нашим отношениям. Завтра ближе к вечеру ты съезжаешь. Я пришлю машину с грузчиком, он перенесёт твои вещи. Хотя… откуда у тебя там вещи?! Это ж я тебе всё купил. Ладно, забирай. Он перенесёт твои платья.

— Котик! — мне хотелось плакать от несправедливости этого мира, но я держалась, знала, что слезами только сделаю хуже. — Неужели ты меня выгонишь?! Куда мне, милый?

Мне очень-очень хотелось прижаться к нему, приластиться. Останавливало два фактора: я пристёгнута за оба плеча, точно лётчик, и мы на скорости в двести пятьдесят.

— Снимешь квартиру, устроишься на работу, — пожал он плечами, не отрывая взгляда от пустой полосы. — Я же когда тебя подобрал, ты только приехала в Москву и хотела найти работу, снять жильё, пойти учиться. Вот и пожалуйста… вперёд!

Меня покоробило его «подобрал». Точно я какой щенок. Или котёнок. Мне и правда не пришлось долго слоняться по Москве в первый свой приезд. Переночевала в каком-то хостеле, а уже утром, совершенно случайно едва не попала под колёса его машины. Однако это не позволяет Андрею говорить, что он меня подобрал!

Я — человек!

Я — личность!

— Котик! — едва-едва не всплакнула, но удержалась. — Какая ещё к чертям собачьим работа?! Ты что несёшь?!

— А что такого?! — округлившимися глазами впервые за долгое время посмотрел на меня Андрей. — Ты себя что, барыней возомнила? Графиней? Или думаешь, я родился на этой машине? — коротко хлопнул по рулю. — Я вообще-то на стройке пашу с четырнадцати лет! Вначале подсобником, потом мастером, потом учился, прорабом был… Да что я тебе рассказываю?! Ты и сама всё знаешь. Я прошёл все ступени, с самого низа, чтобы ты сейчас могла сидеть в этой машине.

— Ну, ты же мужчина! А я девочка! Я для другого рождена, — сказала я ему очевиднейшую вещь, которую не понимают все самцы-нищеброды, назвать таких «мужчинами» язык не поворачивается.

— Для чего «другого» ты рождена? — усмехнулся Андрей.

Он обошёл большегруз, затем нырнул вправо, обгоняя междугородний автобус. Я случайно бросила взгляд на приборную панель, где горела цифра сто девяносто километров в час. На моих глазах она уменьшилась, вначале до ста восьмидесяти девяти, затем до ста восьмидесяти восьми.

Я не стала отвечать Андрею. Если он не понимает таких простых вещей, что я могу ему объяснить?! Как говорит моя мама — свои мозги не вставишь. Неужели он не догоняет, что женщины, подобные мне, — богема?!

Однако сдаваться я всё равно не собиралась. Мне нужны отступные! Пока не найду другого мужчину. Более понятливого. Более любящего. Всё это время мне надо где-то жить. Надо на что-то получать от этой жизни удовольствие. Надо питаться, посещать фитнесс, салон красоты, покупать одежду и косметику, в конце концов!

— Решил от меня избавиться, потому что нашёл другую, — поджала я губы, с трудом, но сдерживая слёзы. — А ещё совсем недавно клялся в любви. Вот она какая… твоя любовь. Иди, теперь, работай. Обеспечивай себя. Да?

— А что здесь такого? — Андрей улыбался, его, похоже, забавляла эта ситуация. — Или это что-то странное?!

Цифры скорости на электронной приборной панели уже показывали сто пятьдесят четыре километра в час. Андрей прекратил играть в шашки с другими участниками движения.

— В общем, всё понятно, — сказала я. — Тогда нам больше не о чем говорить. Дай мне сто тысяч на первое время, пока… ищу работу.

— Рублей?

— Каких ещё рублей?! — округлила я глаза. — Ты мне ещё гривнами насыпь. Долларов конечно! Евро тоже подойдёт.

Андрей усмехнулся.

— Не много ли хочешь, Ангелина? Ста тысяч рублей тебе вполне хватит. Однушку где-нибудь в Новой Москве я тебе сниму. В смысле, первый и последний месяц оплачу. А больше… прости, но не могу. Денег сейчас нет.

Опять врёт! Сегодня определённо один из самых неудачных в жизни дней! Странно слышать от человека, который едет на «Феррари», что у него нет каких-то ста тысяч долларов.

— Я, конечно, никогда не предполагала, что мне придётся это сделать, но… — я сделала глубокий вдох. — А твоя жена знает, что ты решил сменить любимую женщину? Она вообще обо мне знает? Эта… Катя? — подцепила я двумя пальчиками красные стринги, продемонстрировала их, а потом бросила Андрею в лицо.

Электронный спидометр показывал уже сто двадцать километров в час. Трусики врезались ему в лицо, упали на грудь.

— Ты тупая, что ли?! — вскрикнул Андрей. — Ты что делаешь?!

— А чего ты так пугаешься нижнего белья жены? — округлила я глаза. — Кажется, мои трусики ты с удовольствием нюхал. Я даже тебе их в рот как кляп засовывала. А трусы жены так и вообще должны быть…

— Ты, тупая корова! — покраснел от злости Андрей. — Я за рулём! Мы могли врезаться и…

— Мне нужно сто тысяч долларов! — перебила я. — Иначе я расскажу твоей жене обо всех твоих желаниях в постели. Обо всём, что я с тобой делала. Хочешь, чтобы она узнала, на каком грязном извращенце жената?

— Замужем, — инстинктивно поправил Андрей.

— После того, как в твоём заду побывали все эти страпоны, ты ещё считаешь себя мужчиной?

Андрей засопел, покраснел, точно вареный рак.

— Ты о ней ничего, кроме имени, не знаешь, — предпринял он отчаянную попытку.

— Вообще-то знаю, — победно улыбнулась я. — Она недавно в платиновую блондинку покрасилась. А до этого была русой. Тебе ещё что-то надо рассказать из её личной жизни?

Большего я, вообще-то не могла, но поблефовать стоило. Я и с цветом волос-то не была уверенна, ведь фото в инсте могли быть старые.

Блеф сработал на сто процентов.

— Пригрел змею, — хмыкнул Андрей. — Шантажировать, значит, решила…

— Ты меня сам вынудил! — тут же парировала я. — Не работать же мне идти?! Я — богема! Я не создана для того, чтобы работать! Я рождена…

Андрей искренне, от души расхохотался. На его глазах даже слёзы показались. Он даже тормоз нажал, сбавил скорость до восьмидесяти.

Я сложила руки и нахмурилась, не понимая, над чем он хохочет. Что я такого ему сказала?! Прописные ж истины!

— Фу-ух! — выдохнул Андрей. — Ну ты и даёшь, Ангелина! Богема! Надо ж такое ляпнуть! И давно ты стала богемой? Вроде пять лет назад была замухрышкой из Мухосранска… ой, прости, Волгодонска, а теперь вон оно чего… Богема! А ничего, что я тебя, считай, на помойке нашёл. Отогрел, откормил. А ты меня теперь шантажировать, значит, решила…

— Я тебе не котёнок! И не собачонок! И не на помойке ты меня нашёл, извращенец Ёбаный! Причём ёбаный — в прямом смысле! Ёбаный мною! И я обо всём этом обязательно расскажу твоей жене! Понял меня? Или сто тысяч долларов, или готовься делить с ней имущество, бизнес и… что там ещё при разводе делят?! Понял, котик? — последнее слово я произнесла с ехидцей.

Уголки губ Андрея опустились. Он глядел на дорогу. Сбавил скорость, перестроился в крайний правый ряд, собираясь свернуть в город.

— Ты должна до завтрашнего вечера съехать, — сквозь зубы произнёс он.

— Никуда я не съеду! — сложила я руки на груди. — Сто тысяч долларов и потом будем говорить о том, чтобы я куда-то там съезжала.

По лицу Андрея я видела, что на его губы просилось крепкое ругательство. Вместо этого он произнёс:

— У меня сейчас всё равно нет таких денег. А квартиру ты до завтрашнего вечера должна освободить. Давай я тебе сниму…

— Нет! — выкрикнула я. — Никаких «сниму»! Я не съеду, пока ты не отдашь мне мои сто тысяч!

Несколько мгновений молчали. Андрей тем временем съехал на развязку.

— У меня есть предложение, — сказал он. — Ты завтра съезжаешь, но не на съёмную квартиру, а в тур, который я тебе оплачу. А когда вернёшься, я тебе сразу сто тысяч зелени и дам. Идёт?

— Что за тур? — буркнула я, провожая взглядом какой-то бомж-мобиль с эмблемой-ромбиком.

— Ты меня где-то год назад просила свозить тебя в Сомали. Помнишь?

Конечно, я помнила. Тогда по телевизору мне попался выпуск новостей, где говорилось, что сомалийские пираты захватили какой-то корабль. Андрей сказал, что сомалийские пираты бесконечно что-то захватывают. Мне моментально захотелось съездить, поглядеть на пиратиков. Естественно, я попросила Андрея свозить меня туда. Он отказал, сказал, что там опасно. Да и вообще… некогда ему кататься по другим континентам.

— Конечно, помню. Но ты же сказал, что там опасно.

Мы въехали в Москву, правда, я не знала куда именно, но и не особенно интересовалась.

— Это я так от тебя отмазывался, — отмахнулся Андрей. — Мне тогда реально было некогда ехать, вот я так и сказал. Сомали — одна из самых безопасных стран в Африке. Туристы там превыше всего. Они собственно, тем и живут, что пиратствуют и принимают туристов. Там есть древние достопримечательности. Вот их они и показывают.

— Какие? — тут же заинтересовалась я.

— Вот съездишь и сама всё увидишь. Заодно и на пиратов посмотришь. А по возвращении я выдам тебе сто тысяч долларов и всё… больше никто из нас никому ничего не должен. Идёт? — поглядел он на меня с надеждой.

— Идёт, — пожала я плечами.

Андрей тут же достал телефон, хотя мог этого и не делать — машина автоматически синхронизировалась с его телефоном, переключая звук на динамики. Можно было просто сказать голосовому помощнику, чтобы он вызвал какого-нибудь абонента. Однако Андрей предпочёл позвонить по старинке.

— Вика? Прости, что так поздно, дело срочное, — сказал он.

Я знала, кто такая Вика — личная помощница. Встречалась с ней пару раз. Она у него работала уже больше десяти лет. На любовницу Вика походила, как я на сантехника.

— Вика, дело крайне срочное. Мне нужен тур в Сомали. Вылет завтра. Что? Это не обсуждается. Вика, это не обсуждается! Завтра. В Сомали. Имя? На Ангелину. Что? Вика! Это не обсуждается! Всё! Сможешь? Нет, Викусь, не постарайся, а сделай, пожалуйста. Ты же умеешь проворачивать такие дела. Знаю, это нелегко, но ты у меня молодец. Справишься. Ладно, всё, пока. Спокойной ночи.

Мы как раз притормозили на светофоре.

— Всё, завтра днём ты вылетаешь в Сомали, — посмотрел на меня Андрей. — Подробности тебе сообщит Вика. Квартиру я тебе сниму. Вещи быстро все собери. Срочно. За ними кого-нибудь пришлю. Когда вернёшься, будет тебе сто кусков зеленью.

— Только попробуй мне соврать! — предупредила я.

— Что ты?! — покачал головой Андрей. — И в мыслях не было!

Загорелся зелёный, и мы тронулись.