Нарисованная реальность. Путь к неизбежности

Мила Тевс

А вы когда-нибудь задумывались, что скрывается там, в тумане? Какой мир укрыт от нас этой белесой пеленой?… После переезда из Нью-Йорка в маленький северный городок, Милене предстоит выяснить все тайны, что скрывали от неё годами. Кто она на самом деле? Каково её предназначение? И почему же её так тянет в туман?… Но сперва ей надо найти верных друзей и, быть может, встретить первую любовь. Вместе они откроют для себя новый удивительный мир, в котором их ждёт много испытаний и приключений.

Глава 5

Прошло еще две недели. На улице слегка потеплело, да и солнце теперь стало появляться гораздо чаще.

— Я слышал, что зима в этом году закончится раньше, чем всегда, — сказал Джон за завтраком. — Обычно тепло наступало в мае, а в этом году уже в марте кое-где начал таять снег.

— Откуда ты это знаешь?

— Ричарда видел вчера. Он сказал, что уже слышал пение птиц в лесу. Его это очень удивило. Такого здесь давно не было. Может, глобальное потепление сказывается? — задумался Джон.

— Может быть, — тихо повторила Мила и улыбнулась.

Она очень ждала тепла. Каждый день, проводимый в этом холоде, казался вечностью. Она уже возненавидела свой дом, ведь в такую погоду ноги сами никуда не несут. Ей хватало того, что из школы она ходит пешком. Хорошо, что с ней была Дженнифер. Они всегда ходили вместе, иногда заходили к Миле, болтали, делали уроки. Могли даже что-нибудь испечь, при этом засыпав всю кухню мукой, потому что обкидывали ею друг друга. Потом приходил с работы Джон, и пока он соскребал в чашку то, что девочки приготовили, они убирали кухню, мыли гору посуды, которая оставалась после их готовки. А потом они садились за стол и ложкой из общей чашки ели кашу, которая должна была быть кексом, или еще чем-нибудь. И это было вкусно, весело и как-то по-семейному. Вообще-то, Мила готовила хорошо, ведь в лицее ее этому учили, но, когда в гостях появлялась Дженнифер, готовка перерастала в игру, а при этом приготовить что-нибудь приличное, было трудно. Но даже то, что они умудрялись сделать, было весьма съедобным. Джон никогда на них не ругался. Напротив, ему даже нравились такие дни. Его сердце радовалось, когда он видел дочь такой счастливой. Это было одновременно и странно (ведь Мила всегда была одиночкой), и долгожданно.

Однажды, в субботний вечер, к ним в дом постучались гости. Мила услышала звонок в дверь и побежала вниз. Джон открыл дверь и в дом, сопровождаемые потоком холодного воздуха, вошли двое. Мила стояла на середине лестницы, когда ветер ударил ей в лицо, взволновав волосы. Первого мужчину она сразу узнала. Это был Ричард Лептон, отец Калеба, но второй человек был явно не его сыном. Она не могла его разглядеть, потому что его лицо закрывал козырек кепки. Джон поприветствовал друга и второго гостя.

— Здравствуй, Милена, — поздоровался с ней Лептон, снимая свою старую куртку. — Как дела? Хорошо выглядишь.

— Спасибо, мистер Лептон, — улыбнулась Мила, и, спустившись на две ступеньки, замерла на месте.

Парень, который пришел с Ричардом, поднял голову и взглянул на Милу. Она почувствовала, что не может двигаться. Все тело будто налилось свинцом. Затем парень снял кепку и тряхнул головой. Черные волосы блеснули в тусклом свете лампы. Это без сомнения был он. Тот, кто спас ее. Тот, кто так надолго запал ей в душу. Тот, кого она так хотела найти.

— Милена, позволь вас познакомить, — заговорил Лептон. — Это мой племянник, Родерик.

Он подошел к краю лестницы, не сводя с Милы своих бархатных глаз и протянул ей руку. Она с большим усилием заставила себя спуститься еще на ступеньку, и подала ему руку. Родерик коснулся ее одним пальцем и между ними проскочила искра тока, обжигая своей неожиданностью. Мила инстинктивно слегка отдернула руку, но потом вернула ее назад. Юноша наклонился и поцеловал ее кисть.

В этот момент время для Милы остановилось. Внутри что-то щелкнуло, вспыхнуло и разлилось по телу жарким пламенем. Она почувствовала, что ее щеки краснеют, а сердце упорно старалось вырваться наружу и уже билось где-то в горле, мешая дышать. Ей хотелось, чтобы это скорее кончилось, но в то же время она желала, чтобы это длилось вечно. Такого она никогда не испытывала. «Сколько еще сюрпризов преподнесет мне этот город?» — пронеслось в голове у нее. Родерик выпрямился и сказал.

— Очень приятно, Милена.

Услышав свое имя из его уст, у нее закружилась голова. Она собрала всю свою силу воли в кулак.

— Взаимно, — ответила она, сдержанно улыбнувшись.

Родерик улыбнулся в ответ, слегка оголив белые зубы. Отпустив ее руку, он отшагнул, пропуская ее вперед.

— Родерик переехал к нам из Мэдисона, где окончил два курса колледжа, после чего отчислился. Теперь он помогает мне следить за лесом. У него необыкновенный слух и отличное зрение, чего мне уже не достает, — улыбнулся Лептон.

— Меня всегда тянуло в лес, — заговорил Родерик. — Ведь он таит в себе столько неразгаданных загадок, — при этих словах он внимательно посмотрел на Милу. Она вспомнила, что думала об этом не так давно.

— Ладно. Проходите в гостиную. Хватит уже в коридоре топтаться, — сказал Джон. — Мила, сделай нам, пожалуйста, чай.

— Хорошо, папа, — ответила она и на ватных ногах удалилась в кухню.

Оставшись одна, Мила нервно выдохнула и подошла к раковине. Она открыла кран и уставилась на поток воды. Ей необходимо было успокоиться. «Десять минут. Мне нужно десять минут», — проговорила она шепотом.

— Что ты делаешь? — раздалось за спиной. Мила резко обернулась и увидела Родерика.

— Воду в чайник набираю, — на автомате ответила она.

— В этот? — беря со стола электроприбор, спросил он.

— О! — наигранно удивилась Мила. — А я его повсюду ищу. Спасибо.

Родерик улыбнулся и протянул ей чайник. Мила быстро взяла его и отвернулась назад к раковине.

«Успокойся, — говорила она сама себе. — Это всего лишь парень. Таких вокруг полным полно». Но это ей слабо помогло. Она выключила воду и повернулась обратно, ведь, чтобы включить чайник, надо было поставить его на базу, которая находилась на столе рядом с Родериком. Нервно покусывая нижнюю губу, она сделала шаг вперед и потянулась к ней, через весь стол.

— Давай я тебе помогу, — беря прибор, сказал Родерик.

— Спасибо, — ответила Мила. — Ты опять меня спас. Ты что-то хотел, раз пришел на кухню?

— Меня послали помочь тебе, — улыбаясь ответил он. — Тебе же нужна помощь?

— Нет, я вполне справлюсь со всем сама.

— Прямо так и со всем? — лукаво скривил губы Родерик. — Не бойся меня. Я не кусаюсь.

— Я и не боюсь тебя, — доставая из шкафа кружки, ответила Мила. — С чего это мне тебя бояться? Я, наоборот, должна тебя благодарить.

— За что?

— Ну, хотя бы за то, что ты не дал мне тогда упасть головой на лед. А еще избавил меня от страха быть затоптанной безумной толпой.

— Всегда пожалуйста, — не сводил с нее глаз брюнет.

— Ну, раз уж мы все равно ждем, пока согреется вода, может, расскажешь что-нибудь? — после небольшой паузы, спросила она. Молчание было куда тягостнее, чем что-либо спросить у него.

— Например? Что тебя интересует?

— Ну, не знаю, — подняла она вверх глаза. — Как Мэдисон? Сильно отличается от этого города?

— Ну, Мэдисон — это столица штата. Это большой город со своими привычками и требованиями. Там много разных заведений, проводятся крупные праздники. И людей гораздо больше.

— Тогда, зачем ты приехал сюда?

Родерик улыбнулся и слегка стукнул кулаком по столу.

— Я ушел из колледжа. И мне пришлось искать работу. Я решил, что буду работать для души. Я всегда любил лес, поэтому решил, что поеду к дяде, единственному родственнику, и буду помогать ему. Ведь мои родители давно умерли.

Мила с пониманием взглянула на него, но не увидела в его глазах ни капли тоски или расстройства. Как будто, так и должно быть. Тут закипел чайник, и Мила разлила кипяток по уже подготовленным кружкам. Составив их на поднос, она полезла в шкаф за печеньем. Зайдя в комнату, Родерик поставил поднос на столик перед диваном. Мила вошла следом за ним, неся в руках вазу с печеньем. Она почувствовала себя более спокойно, но все же старалась не смотреть на него. При взгляде на Родерика у нее внутри все переворачивалось. Это было приятное чувство, но, если это повторяется продолжительное время, тебя начинает слегка тошнить.

Спустя несколько минут общения в гостинной, у Родерика зазвонил телефон. Он взглянул на экран смартфона, извинился и вышел из дома, видимо, для личного разговора. Что-то неприятно кольнуло Милу в живот. Неужели это был укол ревности?

Джон и Ричард что-то обсуждали, но Мила не слушала их. У нее безумно стало гудеть в ушах. Было такое ощущение, что гул идет откуда-то с улицы. Мила подошла к окну и выглянула на дорогу. Там никого не было. На небе вновь сияла полная Луна. Она решила выйти на улицу и осмотреться получше. Она поставила чашку на стол и со словами «Я сейчас приду», отправилась в коридор. Накинув куртку, в одних тапочках она вышла на крыльцо. На улице было темно и тихо, Родерика нигде небыло видно. Пронизывающий ветер разметал полы куртки, проникая под одежду. Мила вздрогнула, но все же спустилась с крыльца. Она опять почувствовала какую-то тревогу. Гул стал слышен отчетливее. Она прошла вперед пару метров и поняла, что звук идет с противоположной стороны дороги. Перейдя на другую сторону и зачерпнув по дороге снег в тапки, Мила стала вглядываться в стоящие деревья. Ночь была темной, так что разглядеть что-либо было очень сложно. Плюс ко всему, обзор ей частично закрывали сугробы снега, сброшенные на обочину с дороги. Где-то справа, в глубине леса она увидела вспышку света. Она, как молния промчалась несколько метров и разлетелась в искрах. Сразу после этого в обратную сторону полетел луч голубого света, но рассеялся в том месте, где появилась первая молния. Следом, как раскат грома, прогремел чей-то зловещий смех. Мила почувствовало, что это не к добру и, не обращая внимания на холод и снег, полезла напрямую через сугроб вглубь леса. Руки горели огнем, проваливались в снег, но Мила упорно ползла туда. Джинсы быстро намокли, тапки постоянно сваливались, но она как будто этого не замечала. «Быстрее, — думала она. — Надо быстрее». Она встала на ноги и побежала по высокому мягкому снегу, проваливаясь в него по колено. Еще вспышка, за ней еще одна. Что же это за битва? Вот уже и та поляна, на которой светили огни. Она выбежала на нее, запнулась и упала на колени.

На поляне стояло два человека, их лица скрывались в тени деревьев. Мила попыталась встать, и тут мимо ее лица пронесся голубой луч. От страха и удивления, она взвизгнула и снова упала, прикрывая голову руками. В метре от нее луч встретился с золотой молнией, и вспышка от их взаимодействия на мгновение осветила поляну. Молния была разбита, разбрасывая сотни золотых осколков по округе, которые гасли в снегу. Голубой луч ударил в грудь мужчину справа от Милы, и он отлетел на несколько метров. И снова раздался дьявольский смех, громом прокатившийся по ушам девушки. Мила в ужасе закрутила головой. Сердце бешено колотилось в груди, но она не могла заставить себя сдвинуться с места. От страха у нее перехватило дыхание, в глазах начало двоиться, когда она поняла, что человек, который стрелял голубыми лучами шагнул в ее сторону. Но вдруг он передумал и скрылся за деревьями. Она не успела его разглядеть. Мила повернула голову в другую сторону и увидела приближающегося к ней мужчину. Только сейчас она поняла, что полезла абсолютно не в свое дело, и, быть может, сейчас поплатится за это. Она постаралась как можно быстрее подняться, но ее ноги настолько замерзли, что она их практически не чувствовала. Она села на землю и начала отползать от надвигающегося на нее силуэта. Упершись спиной в стоящее недалеко дерево, Мила поняла, что дальше уходить некуда. Она испугалась и закрыла руками лицо, приготовившись к чему-то страшному.

— Я напугал тебя, дитя, — услышала Мила.

Она уже слышала этот голос и эту фразу. Мила убрала руки от лица и посмотрела на стоящего перед ней мужчину. Это оказался Яшман. Старик, что так добивался встречи с ней. Он протянул ей руку. Мила взялась за нее, но встать было очень сложно. От страха или от холода у нее онемело все тело. Тогда старик снял перчатку с руки и провел ею вдоль ног Милы, и они тут же согрелись. Мила неуверенно и удивленно посмотрела на него и быстро встала на ноги. Ужас, сковывающий ее грудь, отступил, и его место заняло отвращение. Отвращение к себе. «Если уж сама полезла на рожон, так нечего трусить, как ребенок!» — думала она.

— Кто Вы? — спросила Мила его.

— Ты меня не узнала? Меня зовут Яшман. Мы виделись…

— Я узнала Вас, — перебила она его. — Я спрашиваю кто Вы. Вы же не человек? Я видела, что Вы тут делали. И этот фокус с ногами. Что это? Магия? Или что? Я не понимаю.

— Успокойся, дитя, — улыбнулся ей Яшман. — Я все тебе объясню, если ты сейчас пойдешь со мной. Через пару часов ты уже будешь дома.

— Вы спятили?! Никуда я с вами не пойду! Вы стреляете молниями и вообще ведете себя крайне ненормально!

— Милена, не надо меня бояться. Бояться надо было того, кто только что был здесь.

— Я Вас не боюсь, — вздернув подбородок, соврала Мила. Конечно она боялась, еще как!

— Тогда идем со мной.

— Но папа…

— За это тоже не беспокойся. Он и не заметит, что тебя не было. Ведь у него сидит старый друг. Им есть, о чем поговорить.

Мила подумала несколько секунд. Сердце заходилось от трепета, но все же она решила пойти с ним, ведь любопытство — это ужасная вещь.

Они шли около двадцати минут в полной тишине. Несмотря на то, что на улице была нулевая температура, а на Миле были тапки, она не чувствовала холода. «Видимо, это работа Яшмана», — подумала она. Яшман шел немного впереди и постоянно озарялся по сторонам. Миле показалось это странным, но задавать вопросы по дороге было бы неразумно. Вот они подошли к высокому забору, за которым стоял дом Яшмана: высокий, можно даже сказать, что он был огромным, хотя и занимал такую же площадь, что и у всех. Яшман пару раз стукнул своей тростью по забору, и в нем отворилась невидимая до этого дверь.

— Пойдем, дитя, — позвал Яшман, увлекая Милу за собой.

Она подошла к калитке, но тут что-то ее остановило. Она что-то услышала сзади. Мила оглянулась и пристально взглянула в лес, который сплошной стеной отгораживал этот участок от остального города.

— Вы ничего не слышите? — спросила Мила старика.

— Нет, дитя, — немного взволнованно ответил он. — Пойдем внутрь.

— Там кто-то есть, — сделала она шаг в сторону леса. — Кто-то зовет меня.

— Это он, — тихо сказал Яшман. — Он не оставит нас, пока мы не зайдем внутрь. Пойдем же!

— Кто он? — не поворачиваясь, спросила Мила.

Опять ветер донес до нее непонятный шепот. Не в силах ему противиться, она сделала еще шаг вперед. Яшман, как дикий кот кинулся к ней и потянул за руку в сторону дома. Мила шагнула назад, но потом опять вперед. Она опять чувствовала себя марионеткой, которую каждый тянет в свою сторону. Яшман разозлился. Его всегда зачесанные седые волосы ярко блеснули в свете Луны, на мгновение выглянувшей из-за тучи. Он быстро вытянул вперед руку с тростью, и из нее метнулась яркая молния, устремляясь туда, откуда шел шепот. Тело Милы расслабилось, и она отшатнулась назад. Яшман быстро затащил ее за ворота и закрыл калитку. Мила пришла в себя и удивленно озиралась вокруг.

— Что это все значит? — требовательно спросила она. — Что здесь, черт побери, творится?

— Пойдем внутрь, — потянул ее за рукав Яшман.

— Да хватит обращаться со мной, как с куклой! — отдернула руку Мила. — Я сама ходить умею!

— Пойдем в дом. Я тебе все объясню.

Мила сверкнула глазами, ее это уже начало сильно раздражать. Они подошли к дому, и Мила увидела какой-то прозрачный барьер между ней и дверным проемом. Она недоуменно посмотрела на старика, который совершенно спокойно прошел через него.

— Что это? — спросила она, не касаясь барьера.

— Это что-то вроде сигнализации, — ответил Яшман. — В дом могут проходить только приглашенные люди. Но я уверен, что ты с легкостью пройдешь через оборонительный барьер. Через один же ты уже прошла, — указал он на забор.

Мила оглянулась и увидела, что вдоль забора тоже как бы натянута тонкая пленка. Затем она повернулась обратно и, выдохнув, шагнула вперед. Она ждала какого-нибудь подвоха, но ничего не произошло. Она вообще не почувствовала, что прошла через какой-то барьер.

Внутри дома Яшмана было тепло и просторно. Хоть снаружи дом был деревянным, внутри стены были выложены камнем. Везде горели свечи. В огромных шкафах стояли толстые книги в массивных кожаных переплетах. На стенах висели портреты людей в старинных одеждах, широкополых шляпах с перьями. Все выглядело таким древним, что Миле показалось, что она попала не в жилой дом, а в музей.

— Позволь угостить тебя чашкой чая, — улыбнулся Яшман. — Он согреет тебя и снимет усталость.

— Нет, спасибо, — отказалась Мила. — У меня мало времени. Вы обещали мне объяснить, что случилось на поляне и сейчас у ворот Вашего дома.

— Конечно, дитя, — садясь в кресло с высокой резной спинкой, сказал Яшман.

— Меня зовут Милена, — сухо сказала Мила. Она села на диван, стоявший напротив кресла, и внимательно взглянула на Яшмана.

— Как ты похожа на мать, — улыбнулся Яшман. — Просто копия! Вот только волосы у нее были золотистые, а глаза — ярко-синие.

— Вы знали мою маму? — удивилась Мила. — Откуда?

— Да, знал. И очень хорошо. Селена была прекрасным человеком. Добрая, отзывчивая, она всегда приходила на помощь даже совсем незнакомым людям.

— Это называется альтруизм и в современном обществе считается психическим отклонением.

— Вот как, — усмехнулся Яшман. — Интересная точка зрения. Но, разве ты не такая же?

— Отнюдь, — мотнула головой Мила.

Она опять соврала… Помогать другим казалось ей выходом из многих ситуаций. Но город, в котором она выросла отучил ее от этого. По крайней мере, в большей степени. В современном мире каждый заботился только о себе. И ведь правда, как выжить, если ты все время помогаешь кому-то другому? Когда же придет время подумать о себе? Ведь больше никто не поможет и можно надеяться только на себя. Она привыкла быть сильной, решать свои проблемы самостоятельно, не прося сторонней помощи. Это оказалось не так уж легко, но ей удалось. Но все же, она не умела говорить слово «нет» людям, которые оказались в реальной беде, один на один со своей проблемой. Она бросала все и неслась сломя голову на выручку постороннему человеку. Одноклассницы, видя подобные выходки, просто крутили пальцем у виска и молча проходили мимо.

— Хм… А мне так не показалось. Хотя, может я не все вижу четко.

— Откуда Вы знали мою маму? — уже требовательно спросила Мила.

— Я был знаком еще с твоей бабушкой. Селена выросла у меня на глазах. О, какой же это был чудесный ребенок! Милая, очаровательная, всегда приветливая и такая озорная! Они с Амелией вечно пропадали где-нибудь, исследуя все новые уголки своих угодий…

— Вы и Амелию знаете? — удивилась она. — Хотя, раз они сестры, то это логично, если вы знали и их мать.

— Селена и Амелия не были настоящими сестрами.

— В каком это смысле?! — чуть не подскочила с места Мила.

— В прямом. Они вообще не родственники. Хотя их дружба была на столько близкой, что их действительно можно было назвать сестрами. Названными сестрами. У Селены было шесть старших сестер: Диана, Морфея, Атана, Церера, Геба и Венера.

— Ого… Папа мне про них никогда не рассказывал. Не думала, что у меня так много родственников! Какие странные имена… Они, что, из какой-то маленькой затерянной страны, где детей называют именами из всякого рода мифологий и прочего?

— Ну, их страна не так мала, как ты думаешь. Она называется Священный лес.

— Что-то я о такой не слышала никогда, — наморщила лоб Мила. — А где она находится?

— И далеко, и близко, — развел руками Яшман. — Она повсюду, но найти ее дано только избранным.

— Что-то я Вас никак не пойму. О чем Вы вообще говорите? Вы меня разыгрываете?

— Ни в коем случае. Эта страна действительно существует, вот только находится она в другом мире — в мире сидов.

— Кого?!

— Сиды — это прекрасные бессмертные существа, в чьей крови течет древняя непостижимая магия. От них пошли все остальные представители волшебного народа: феи, эльфы, гномы, тролли, сильфиды, маги. К последним отношусь и я. То, что ты видела, золотая молния, — это моя магическая активная сила. Я могу защищаться, могу творить другие весьма непростые заклинания. И чем выше уровень мастерства мага, тем сильнее его чары. У меня шестой уровень из десяти. Десятый уровень доступен лишь Богам.

Мила сидела, широко распахнув глаза. Голова шла кругом. Естественно она не верила ни единому его слову. Это же какой-то бред! Какие еще сиды? Феи? Эльфы?? Маги??? Вся эта потусторонняя ерунда вызывала в ней только злость. Да, она что-то видела на поляне и в Новый год, но это еще не повод смеяться над ней. Всему этому должно быть какое-то более правдоподобное объяснение! Да, у нее вылетело что-то про магию и не человека, но ведь это был просто шок. Шок и ужас от чего-то непонятного и пока необъяснимого. Вообще, вся эта ситуация была будто из реалити шоу «Вас снимает скрытая камера». Вот только камеры пока не видно, да и Яшман выглядит как-то подозрительно серьезно. Да и откуда он узнал про ее маму и про Амелию?

— Ты не веришь мне, — будто прочитал ее мысли Яшман. — Не то, чтобы я сильно удивлен, но все же надеялся, что будет проще донести это до тебя. Что ж, пожалуй, могу тебе кое-что продемонстрировать.

Яшман направил свою трость с рубиновым набалдашником на погасший камин, из него выскочила искра света, и огонь заплясал на сухих поленьях. Мила взвизгнула, но осталась на месте. Она прищурила зеленые глаза и с подозрением взглянула на своего собеседника. Потом перевела взгляд опять на огонь, который обдавал теплом ее промерзшее тело.

— А что Вы еще умеете делать?

— Много чего, — довольно улыбнулся Яшман. — Сейчас не это важно. Главное, чтобы ты поняла то, о чем я буду говорить дальше. Я ни в коем случае не смеюсь над тобой и не разыгрываю. Это все реально и очень серьезно. Ты готова меня выслушать?

Мила опустила взгляд на свои руки: пальцы дрожали и побелели от напряжения. Ей пришлось сжать их в кулаки. Пару мгновений она сомневалась, о чем-то думала, но потом подняла взгляд и утвердительно кивнула.

— Я Вас слушаю.

— С чего бы начать… Я проговаривал наш разговор в голове не один десяток раз, но все получилось совсем не так, как я предполагал. Давай я расскажу тебе самую суть. Для прочих подробностей у нас еще будет время, если ты захочешь. Итак, твоя мама, Селена, и шесть ее старших сестер были дочерями королевы Священного леса Фейи и Бога Солнечного света. Каждая из них была верховной феей с определенным набором обязанностей. Селена была Мелодией леса. Ее чарующий голос пробуждал или усыплял любое живое существо или растение. По вечерам, после захода солнца, они с Амелией сидели на облаке: Селена пела колыбельную лесу, а Амелия зажигала звезды. Несмотря на то, что у Селены было шесть сестер, больше времени она проводила именно с Амелией. Две подружки — веселушки по ночам бродили по окраинам Священного леса в поисках чего-нибудь нового, неизведанного. И однажды они действительно наткнулись на нечто странное… Я бы даже сказал пугающе странное: из врат, разделяющих Священный лес и Северное королевство вышла армия темных эльфов в полном боевом облачении, а вел ее их предводитель князь Гелло. Эльфы шли ровным строем, направляясь прямиком к сердцу Священного леса — Мраморному дворцу. Амелия кинулась обратно во дворец, а Селена решила задержать войско своей песней. Да, ей удалось усыпить несколько сотен темных эльфов, но князь Гелло не просто эльф. В его жилах течет энергия Хаоса, она защищала его от всякого рода магии, в том числе и от магии Селены. Ему не составило труда повергнуть ее в бегство. Ее никто не винил, ведь она просто слабая девушка. Не в ее власти сражаться с такого рода врагами. Гелло нес свой Хаос в наш мир, обращая любое живое существо на своем пути в безжизненную статую. Когда они добрались до дворца, армия золотых эльфов и королевских сидов дала им отпор, но только на некоторое время. Его хватило только на то, чтобы королева Фейя приняла очень сложное решение: она отправила своих дочерей в разные концы света и спрятала их над облаками, в царстве Бога Солнца, их отца. Но феи не могут жить в том мире, поэтому их погрузили в сон. И сон их длился двести лет. Спустя два столетия они очнулись, и решили вернуться назад в свой дом, но попадя назад, они были окружены темными эльфами — шаманами. Кому-то удалось вырваться, как твоей маме, а кому-то нет… Я не знаю, что случилось с теми, кого схватили, но думаю, что их нет среди живых. Селене удалось освободиться. Она бродила несколько дней по сумрачному, покрытому опавшими листьями и пеплом лесу, пока не наткнулась на маленькое поселение взятых в плен фей. Среди них она увидела Амелию. Она усыпила охранников и освободила подругу и остальных из рабства. Князь прознал про это, послал погоню. Их нагнали почти на границе с Западным морем… — Яшман замолчал на минуту. — Никто не спасся, кроме Селены и Амелии… Чары Амелии смогли скрыть их. Горе было столь велико, что сердце разрывалось на куски. Пятнадцать беззащитных фей просто уничтожили на месте… Амелия и Селена сбежали в мир людей. Здесь уже они познакомились с Джоном. Дальше ты знаешь, что случилось.

Мила не поднимала глаз от своих рук. В горле пересохло, и она слегка прокашлялась, перед тем, как начать говорить.

— Хм… Если честно, то я не знаю, что сказать… Информации очень много и она не укладывается у меня в голове. У меня очень много вопросов, но я не могу их сейчас задать, иначе у меня голова от всего этого взорвется.

— И снова ты удивляешь меня, Милена, — слегка удивился Яшман.

— Чем же? — наконец посмотрела она на мага.

— Я ожидал истерики, кучу вопросов или отторжения, но тебе просто надо переварить все это.

— Ну, это вполне естественно. Мне надо, как говорится, переспать с этим, подумать над тем, что Вы мне рассказали, может даже позвонить Амелии…

— А вот этого лучше пока не делать, — поднял руку Яшман. — Не уверен, что она будет рада, что я тебе все рассказал. Давай как-нибудь потом, когда ты привыкнешь к этой информации.

Она мотнула головой и опять уставилась на свои руки: тонкие длинные пальцы решительно сцеплены в замок, сжимаясь почти до синевы. Дрожь прошла, но спокойнее ей не стало. Куча вопросов вертелась в голове, смерчем унося в даль все посторонние мысли. Что произошло с ее мамой в мире людей? Что стало с королевой Фейей? Что стало с сестрами Селены? Чем занималась Амелия целых двести (!!!) лет в рабстве? Почему этот самый Бог не помог им? И откуда Яшман столько знает? Если он был там, то пытался ли он сражаться или просто сбежал?

— Объясните мне, — вновь заговорила Мила после минутного молчания. — Я всю жизнь знаю Амелию, я знаю ее вдоль и поперек, но никогда, ни словом, ни делом она не выдавала ничего особенного? Как можно быть столь скрытной, если тебя переполняет горе? Как можно быть просто человеком и ходить по этим улица, толкаться в метро, если ты можешь лететь, куда глаза глядят? Она всегда была просто человеком…

— Теперь она действительно просто человек. Она отказалась от крыльев и своего бессмертия, когда пропала Селена. Она должна была воспитывать ее дочь, и она справилась с этой задачей. У нее все получилось замечательно. Вот только одного она не сделала…

— Чего же?

— Она не смогла лишить тебя твоих сил. У нее просто не поднялась рука.

— Моих сил? Каких еще сил?! — округлила глаза Мила.

— Ну, ты ведь тоже фея. Я думал, что ты поняла это.

— И как я это должна была понять, если мне об этом мире только сегодня рассказали?

— Ты видишь странные сны, ты видела бегающие тени, и, наконец, ты дочь верховной феи Священного леса! Как у тебя не может быть силы? У тебя она с рождения. Правда, пока у тебя лишь часть этой силы. Большую ее часть ты обретешь в день своего семнадцатилетия. Это как рубеж совершеннолетия.

— Наверное, я больше ничего сегодня не хочу слышать, — в конец ошарашенная, Мила поднялась из кресла и решительно шагнула к двери. — Мне надо домой, или я с ума сейчас сойду.

— Я провожу тебя, дитя, — встал следом Яшман.

— Меня зовут Милена, — сверкнула она глазами. — Повторяю в последний раз.

* * *

Все следующее утро Мила не выходила из своей комнаты. Она злилась. Злилась на Амелию за то, что она никогда ничего не говорила ей про ее происхождение, на Джона за то, что он вообще ничего не говорил про маму, про их знакомство и все остальное. Она долго думала и решила принять предложение Яшмана. По дороге домой он предложил ей свою помощь в подготовке к «церемонии силы», как он выразился. В дверь постучались, прервав ее мысли. Мила молчала. В комнату заглянул Джон.

— Привет. Как ты?

— Никак, — сухо ответила Мила. — Я бы хотела сегодня побыть одна.

— Кто же тебя так обидел?

— Никто. Ты что-то хотел?

— Я — нет. Но к тебе гости.

— Гости? — удивилась Мила.

Джон открыл дверь шире и пропустил вперед молодого человека. Мила открыла от удивления рот. Это был Родерик.

— Можно? — спросил он с улыбкой.

— Конечно, проходи, — засуетилась Мила. Джон, довольный, вышел из комнаты. — Я совсем не думала, что ты захочешь прийти ко мне в гости.

— Как ты? — спросил он.

— Нормально. А что?

— Да так. Я думал, ты лежишь с температурой.

— Ты о чем? — Мила ничего не поняла.

— Я о твоей вчерашней прогулке в тапочках. Ну и компанию ты себе выбрала для этого!

— Ты видел меня вчера? Но, где?

— Я возвратился к вам за дядей и увидел, что ты подходишь к дому вместе с этим подозрительнейшим стариком. Я был весьма удивлен, что ты вообще с ним знакома.

— Да, мы познакомились случайно, — опустила глаза Мила. Внутри все переворачивалось от одного его взгляда, от каждого слова, даже просто от одной мысли о нем.

— Я бы не советовал тебе с ним общаться, — серьезно сказал Родерик. — Он — опасный человек.

— Откуда ты знаешь? Вы знакомы?

— Да. Я его давно знаю. Не давай затуманивать себе голову. Если тебя что-то интересует, лучше спроси у меня. Я тебе все расскажу и помогу, если это потребуется.

— Родерик, — тихо сказала Мила. — Боюсь, что здесь ты мне не поможешь. И говорить на эту тему я больше не хочу.

Он отвернулся от нее и посмотрел в окно. Серое небо навевало тоску, солнца не видно. Мила молчала, не зная, что еще ему сказать. Вот он, сидит рядом, протяни руку, и ты почувствуешь его, но в тоже время он был каким-то далеким, как будто летал сейчас в облаках. Мила вздохнула и тоже посмотрела в окно. Душа надрывалась от крика. Хотелось рыдать во все горло. Обида смешалась с непониманием. Она никак не могла осознать того, что происходит. За окном опять пошел снег. Крупные хлопья заляпали стекло, отгораживая ее комнату от остального мира. Мила подтянула колени к груди и обняла их руками, будто пыталась сжаться в комок. По телу пробежала дрожь, когда на ее руку опустилась теплая ладонь.

— Ты можешь позволить мне одну вещь? — спросил Родерик.

— Какую? — посмотрела на него Мила.

— Позволь мне общаться с тобой. Защищать тебя. Ты же такая неуклюжая.

— По-твоему, я нуждаюсь в защите?

— Боюсь, что в следующий раз, когда ты встанешь на стул, ты разобьешь себе голову, — улыбнулся он.

Мила слегка улыбнулась. Это правда, неуклюжести ей не занимать.

— У тебя здесь столько рисунков, — разглядывая стены, сказал Родерик. — Это ты рисуешь?

— Да. В основном, это то, что я вижу во снах. Вот сейчас я как раз заканчиваю один портрет. Хочешь посмотреть?

— Конечно, — оживился Родерик.

Мила достала из-под подушки свою большую тетрадь с рисунками и открыла ее на последней странице. Там был портрет Дженнифер. Тот, который она рисовала в кафе, Мила уже давно отдала, но она решила сделать такой же для себя, на память. Она протянула тетрадь Родерику. Худенькая девочка с голубыми волосами радуется каплям дождя. Распустившиеся на дереве синие цветы поражали своей натуральностью. Бледная кожа казалось, порвется, если просто коснуться ее пальцем.

— Еще будет черный фон, — сказала Мила. — Что-то вроде ночи.

— Где ты это видела? — не отрываясь от картины, спросил Родерик.

— Это моя одноклассница. Конечно, она так не выглядит, но я ее вижу именно такой. Тебе не нравится?

— Это поразительно, — прошептал он. — Это очень красиво!

— Спасибо, — смущенно улыбнулась Мила.

Родерик молчал, разглядывая портрет. Его глаза были взволнованно распахнуты, дыхание несколько убыстрилось. Потом он повернулся к ней и утопил ее в своих глазах. Мила даже подумать ни о чем не могла. Она вся была там, в нем.

— А у тебя еще есть какие-нибудь рисунки, вроде этого? — спросил он.

— Да, — тихо ответила она. — В тетради.

— Можно посмотреть?

— Конечно.

Он отвернулся обратно к тетради и стал пролистывать ее. Мила сидела, не шевелясь и практически не дыша. Она следила за каждым его движением, замечала каждое сокращение лицевых мышц. Она хотела запомнить все. До самой последней мелочи, до последней веснушки. Родерик листал тетрадь, и, вдруг остановился на одной странице. Левая бровь нервно поползла вверх, и это смутило Милу. Она с трудом оторвалась от него и взглянула в тетрадь. Там была открыта страница, на которой был ее последний рисунок, сделанный в Нью-Йорке: глаза парня, которого она видела во сне.

— Что это? — не отрываясь от листка, спросил Родерик.

— Я видела этого юношу во сне, — ответила Мила. — А что?

Родерик повернулся к ней лицом и внимательно на нее посмотрел.

— Ты ничего не замечаешь?

— Ты о чем?

Он поднял тетрадь на уровень глаз. Мила перевела взгляд с лица Родерика на рисунок, потом обратно. Она прикрыла рот рукой от удивления.

— Это же ты, — прошептала она. — Но как?

— Это надо как раз у тебя спросить. Когда ты это видела?

— Еще до приезда сюда. За пару дней. Я не понимаю…. Я уверена, что тебя я раньше не встречала. Я бы запомнила.

— Интересно, — опять посмотрел на рисунок Родерик. — То есть, кроме глаз ты ничего не видела?

— Я видела деревья, бабочек, лето, и еще звук.

— Какой звук? Ты его отчетливо слышала?

— А я его не слышала, — испуганно взглянула на него Мила. — Я его видела, чувствовала.… Это как по воздуху проплывают тонкие волокна, пронизанные светом. Они проходили сквозь меня, оставляя внутри приятное тепло и чудесную музыку. А потом из них появился юноша, который позвал меня. Но я видела только его глаза, которые заворожили меня. Проснувшись, я нарисовала их. А теперь получается, что это был ты…. Я не понимаю.

— Звук, — тихо проговорил Родерик. — Я совсем забыл, мне надо идти, прости. Можно, я тебе позвоню?

— Конечно. Записывай номер.

Родерик вбил в контакты ее номер и быстро вышел из комнаты. Мила сидела на кровати и смотрела в тетрадь. Она и не поняла сразу, что это он. Только сейчас она начала вспоминать свой сон. Детали в ее мозгу прорисовывались, как на фотографии. Вот она стоит посреди леса, окруженная листвой и бабочками. Она вдыхает воздух полой грудью, наслаждаясь каждым запахом. Ноги ощущают мягкость травы, руки скользят по нежным листьям. Солнечный свет пронизывает воздух, ласкает кожу. Тут она что-то почувствовала, что-то, что заставило ее открыть глаза. Вокруг нее в воздухе кружили какие-то тонкие волокна, они пели, но песню их нельзя было услышать. Они были неощутимы, прозрачны, невесомы. И песня их была такой же. Они проходили сквозь нее, оставляя внутри тепло и наполняя душу светом, а уши — звуком. Тут где-то в стороне Мила краем глаза заметила, что эти волокна соединяются, создавая пятно света. Пятно становилось все больше, образовывая какую-то фигуру. Постепенно, свет приобрел четкие очертания и потемнел, превращаясь в человека. Он был слегка странным: бледная кожа, черные волосы и завораживающие глаза, в которых хотелось утонуть. Парень открыл рот и позвал ее.

— Милена, — пронесся мимо нее шепот юноши. — Очнись, Милена. Я жду тебя. Я ищу тебя…

Мила шагнула к нему, и он растаял в светящихся искрах.

Она очнулась от звонка телефона. Смс. «Пожалуйста, не говори никому о том, что ты видела. Обо мне. Я очень тебя прошу. Родерик». Мила выключила телефон и легла на кровать. Как же все резко изменилось. Когда же она все поймет? Когда все встанет на свои места? Это так тяжело, когда не с кем поделиться. Ей захотелось плакать. И не просто плакать, а кричать о том, что ее раздирает изнутри. Она сдерживала себя из последних сил. Тут ей стало очень холодно. Она свернулась калачиком на кровати и обхватила себя руками, но теплее не становилось. В голову лезли странные мысли, по комнате гулял сквозняк. За окном шел снегопад…

Воскресный день тянулся долго и нудно. Делать было нечего. Калеб со своими друзьями отправились в соседний город, и будут только вечером, у Дженнифер уборка дома, а Каспер на тренировке по шахматам. Мила лежала и думала, о том, что говорил ей Родерик. Почему он так не любит Яшмана? Конечно, Яшман не из самых простых и понятных людей, но ведь он добрый и хороший. Он поможет ей стать тем, кем она должна быть. Мила взглянула на часы. Еще три часа до встречи с Яшманом, а делать нечего. Она решила пойти в ванну, хоть немного согреться.

Выйдя из душа, Мила не спеша высушила волосы и собралась. Еще немного и можно выходить. Взяв тетрадь, она начала делать набросок портрета Каспера, который она ему обещала подарить. Мила видела его обычным человеком, ничем не примечательным, кроме глубины его задумчивых глаз. Они навевали печаль. Мила нарисовала овал лица, несколько раз стирала и рисовала его опять. «Вроде, похоже», — взглянув издалека, подумала она и принялась за глаза. Она истерла бумагу уже почти до дыр, но у нее ничего не получалось. Вроде бы и форма правильная, и зрачки на месте, но в них нет жизни. А ведь у нее всегда получалось передать жизнь в своих рисунках. Целый час она только рисовала и стирала, потом опять рисовала и снова стирала. Наконец, откинув в сторону карандаш, она встала и отправилась вниз. Время уже было выходить.

— Ты куда? — спросил ее Джон.

— Я пойду к Кэти, — соврала Мила. Она не хотела рассказывать никому о своем новом знакомом.

— Может, хотя бы поешь? Ты же сегодня так и не пообедала.

— Нет, спасибо. Я думаю, Кэти напоит меня чаем, — и, одевшись, Мила вышла на улицу.

Погода билась в истерике, снегопад сменялся моросящим дождем и наоборот. Вот и сейчас, холодные брызги неприятно падали на лицо, пронизывающий ветер грозил обветрить влажную кожу. А еще кругом стоял густой туман…

— Этот дождь окончательно испортил погоду, — пробурчала Мила, идя по дороге. — На улице и так уже темнеет, а еще этот туман. Эх, сейчас бы под одеяло, да с кружечкой горячего шоколада…

Она прошла уже половину пути, когда почувствовала, что за ней кто-то следит. Она стала оглядываться, но никого не видела. На улице уже практически стемнело, когда она подошла к воротам дома Яшмана. Она постучалась в дверцу в заборе, которую нашла только на ощупь, и она сразу открылась. Еще раз оглянувшись, Мила увидела пробегающую тень. Испугавшись, она быстро вошла во двор. Когда калитка за ее спиной закрылась, она облегченно выдохнула. Дверь в дом отварилась, и на пороге появился Яшман. Он приветливо улыбнулся и пошел ей навстречу.

— Я так рад, что ты пришла, — слегка поклонился ей старик. — Пойдем скорее в дом. У нас впереди много интересного!

Мила кивнула, и они пошли в дом.

— Мерзкая погода, — проговорила Мила, садясь на диван.

— Мерзкая? А, по-моему, прекрасная! — сел напротив Яшман. — И к тому же, весьма удивительная. За последние два столетия такого здесь никогда не было. Наверно, это природа просыпается. Бунтует.

— Может быть, — неуверенно сказала Мила. Она до сих пор не верила в происходящее. Как будто она попала в сон. Но она не очень хотела просыпаться. — Может, начнем?

— Да, да, конечно. Итак, начнем с истории. Все началось давным-давно, когда людей еще не существовало вовсе…

— Мистер… Яшман, — перебила его Мила. — А можно мне сразу современную историю. У меня не так много времени. Всего два месяца.

— Да? А когда у тебя День рождения?

— Пятнадцатого мая, — ответила Мила.

— В день, когда начинают петь соловьи, — задумался Яшман. — Да, времени маловато. Но без краткого экскурса в историю все же нельзя. И давай без «мистеров», мне как-то не ловко. и на «ты». Все таки, я твой подданный, а не наоборот. Я не буду грузить тебя информацией о сотворении мира, о том, как появились люди. Мы коснемся только мира сидов. Изначально существовало шесть Богов: Бог Холода, Бог Жизни, Бог Смерти, Бог Начала, Бог Солнца и Бог Хаоса. После сотворения мира сидов, они разделили его на шесть примерно равных частей, в каждой из которых правили их жены, так как сами спуститься на землю Боги не могли: королева Хольда в Холодном краю, королева Парадиз в Восточном королевстве жизни, королева Мелузина в Западном море скорби, королева Маб в Южном царстве мудрости, королева Фейя в Священном лесу и Темная леди в Подземном мире соответственно. У каждой королевы родилось по дочери от Богов, и все они были великие феи с огромной силой, кроме Дианы — дочери королевы Фейи и Бога Солнца. У нее не было никакого дара магии, ни единой искры… Ей пришлось добиваться признания самой. Она стала повелительницей охоты, защитницей слабых. Каждая королева жаждала сохранить свой трон, поэтому более не имела детей, чтобы не создавать себе же конкуренцию. Но королева Фейя не считала, что дети — это угроза. У нее было семь дочерей: Диана — охотница и воительница. Морфея — властительница снов, по ночам она приносила в дома мир и покой. Атана — справедливейшая, умнейшая из сестер, к ней за советом приходили тысячи сидов по всему миру. Геба — вечно юная и прекрасная, правда очень гордая и непреступная, она несла людям молодость и легкость. Церера — фея плодородия, она наделяла землю силой. Венера — фея влюбленности, ветреная и взбалмошная, она приносила людям счастье, сама страдая от одиночества. У нее была самая большая свита во всем королевстве. Ее многочисленные нимфы и эльфы, влюбленные в нее до сумасшествия, следовали за ней постоянно. Но она всегда жаловалась, что никто из них не понимает ее. Самая младшая и самая загадочная из всех, Селена — Мелодия Священного леса. Венера и Селена были очень близки. Вообще, у Селены было очень много друзей, ведь ее улыбка могла растопить самое холодное сердце.

Я служил при дворце. Моя магия позволяла защищать замок. Мы жили в этих лесах многие столетия, не зная горя и печали. Феи помогали хорошим людям и карали неблагодарных. Помимо фей в мире сидов живут так же и сами прекрасные сиды — носители магии, но пользоваться ей они не могут. Магия содержится в их крови, поддерживая жизнь. Если извлечь магию из крови сида, он станет простым человеком.

— Значит, если добавить магию в обычного человека, он станет сидом? — перебила Мила.

— Нет, человека сидом не сделать. Так можно только убить. Тем более, как ты думаешь впихнуть в человека то, чего не можешь осязать? Это же не таблетку принять. — усмехнулся маг. Мила потупила удивленный взгляд. — Ладно, это уже алхимией попахивает, а мы здесь лишь историей занимаемся. Помимо сидов есть еще эльфы — производная фей и сидов. Они так же разделяются на пять подвидов: фиолетовые, голубые, белые, золотые и темные.

— Почему только пять? А где же шестой вид?

— Дело в том, что шестого вида никогда не существовало. Королева Хольда первой издала закон о запрете феям строить семьи с сидами, а в последствии и с эльфами, чтобы уберечь чистоту крови и магии. В остальных государствах такого закона не было, и появилась новая раса — эльфы, которые поделились на пять подвидов. Каждый подвид отличался небольшими внешними особенностями, такими как цвет глаз и волос, и отличительными чертами характера: суровость, доброта, жестокость, мудрость и меланхоличное всепрощение. В результате, этот закон приняли все, кроме Темной леди, сыном которой был первый в истории и самый опасный на свете темный эльф.

— Стоп, стоп! — подняла руки Мила. — Что-то я не поняла ничего… Ты говорил, что у каждой королевы родилось по дочери от одного из Богов, так? Откуда же тогда взялся сын от сида???

— Ох, по-моему, я зря этот разговор вообще затеял…

— Ну, раз затеял, то объясняй теперь.

— Не все королевы одинаковы, и уж точно не все добрые. Темная леди поглотила силу своего мужа — Бога Хаоса — и стала единоличной правительницей Подземного царства. Ее сила стала на столько велика, что сложно себе представить. Но так как сила Бога не может находиться в нашем мире, Темная леди не может подняться на поверхность и теперь вынуждена постоянно находиться в своем царстве. От одиночества и печали, она решила второй раз выйти замуж, на этот раз за сида, и не обычного, а золотого сида, принадлежащего самым первым поселенцам, в крови которых была самая большая концентрация магии. От этого союза родился мальчик — первый в мире эльф. И это был темный эльф. Во истину, удивительное создание: два метра ростом, заостренные уши, холодные черные глаза и невероятная волна силы! Я видел его лишь однажды и очень давно. Он стал королем темных эльфов. Через несколько веков, у Темной леди родился еще один сын, который мало чем уступал своему брату. В последствии он женился на сестре королевы Хольды, принцессе Айсзед, в качестве подтверждения союза между Северным королевством и Темным миром.

— Но ведь королева Хольда запретила браки между эльфами и феями. Почему столько противоречий?!

— Это не просто эльф. Это темный эльф с королевской кровью. Его нельзя ровнять со всеми.

— Есть еще один момент, которого я никак не могу понять, — опять заговорила Мила. — Почему никто не помог, когда началась война? Почему ни одна королева не послала на выручку свои войска?

— Все случилось так внезапно… — развел руками Яшман. — Они бы просто не успели.

— Прошло уже двести лет, и они все никак не успевают?! Ни у кого не появилось и малейшего желания помочь? Отвоевать Священный лес обратно?!

— Королевы никогда особо не ладили между собой. Хотя все они являются сестрами…

— Ну, вообще… Чем дальше, тем страшнее… Теперь они еще и сестры!

— Не по крови! По природе.

— Это не важно, — отмахнулась Мила. — Почему нельзя было помочь?

— Гелло — это итог союза Хольды и Темной леди, и этот союз силен. Никто не решился пойти против него. Тем более, что королевская семья до сих пор жива. Есть свод законов, нарушать которые не может никто. За этим строго следить Королева Маб.

— Королевская семья жива?!?

— Ты — жива. Ты — королевская семья.

— Ой, ладно. Сейчас ум за разум зайдет уже, — потерла она виски. — А где живет эта королева Маб? Может, с ней можно поговорить, попросить о помощи?

— Ее дворец находится в Южном царстве мудрости. Поход в этот край может занимать несколько месяцев. И путь найти очень непросто. Да и приблизиться ко дворцу практически невозможно, если ты — незваный гость. У них на страже великая древняя магия.

— С учетом современных средств передвижения, любое расстояние можно преодолеть в предельно короткий срок. Неужели нельзя до них долететь?

— А ты забавная, — улыбнулся Яшман. — Ты не понимаешь, что они живут в другом мире?

— Начинаю понимать, но это дается с трудом, — она потерла глаза тыльной стороной ладони.

— Этот мир лишь оболочка, — обвел он руками комнату. — Лишь тень нашего настоящего мира. Там, где мы жили, никогда не бывало холодов, там все всегда счастливы, молоды и здоровы. Это мир фей и прекрасных сидов, эльфов и мистических для этого мира созданий.

— Но как же туда попасть? И как тогда все эти феи, мамины сестры помогали людям? И зачем?

— Они были для людей чем-то вроде божеств. А попасть в тот мир из этого может только обитатель мира сидов. Но он может провести с собой кого-нибудь из смертных. Там время останавливается, и человек больше не стареет. Он всегда будет таким, каким он попал в этот прекрасный мир. Но если он захочет вернуться обратно, то, как только его нога коснется земли, его тело состарится ровно на столько, сколько он отсутствовал.

— А если я попаду в этот мир, то никогда больше не смогу вернуться?

— Ты — будущая фея. Ты можешь жить в любом мире. До определенного возраста ты будешь взрослеть, а потом перестанешь и останешься такой навсегда.

— Вот с этого момента поподробнее, — пискнула Мила.

— Если говорить проще, то ты — бессмертна! В каком бы мире ты не осталась, ты будешь жить вечно.

Вечно… Это слово громом прокатилось в голове Милы.

— Как это вечно? А как же мои друзья? Близкие? Что будет с ними?

— Они состарятся и умрут, как все обычные люди, — пожал плечами Яшман.

— Очень мило. И до какого же возраста я буду взрослеть?

— До оптимального, для твоего тела. До того, в котором ты достигнешь максимума своей силы. Обычно, у фей это где-то лет восемнадцать — двадцать. У магов гораздо больше, как ты можешь видеть по мне.

Мила опустила голову и задумалась. Когда ты столько лет живешь, как нормальный человек, когда ты каждый день ходишь в школу и общаешься с такими же людьми, как и ты, трудно поверить в то, что древние сказки и легенды — это не вымысел, а твой новый мир. Когда на твои хрупкие, еще неокрепшие плечи ложится такая ответственность, ты невольно хочешь избежать ее, ведь ты — просто ребенок, который хочет счастья. Но когда ты начинаешь понимать, что от твоего решения зависят многие жизни, твой мозг начинает бунтовать. Он делится на два фланга: один во весь голос кричит «Бросай это все и беги отсюда», а другой тихо, но настойчиво повторяет «Ты должна. Ты справишься». Что делать?

— А что, если я не хочу всего этого? — тихо заговорила Мила, отвернувшись от мага. — Что, если я не стану принимать эту силу? Могу ли я остаться такой, какая есть и жить со своими близкими дальше?

На лице Яшмана промелькнула мрачная тень. Видимо, подобные вопросы ему совсем не нравились. Подумав с минуту, он заговорил опять.

— Нет, ты не можешь не принять свою силу, но в последствии ты можешь от нее отказаться в пользу кого-нибудь другого. Ты можешь пожертвовать своим бессмертием и отдать его простому смертному, но неизвестно, что с ним сделает твоя сила, ведь его тело, его эмоциональное состояние не подготовлены для подобного. Его может просто разорвать на части, захватив с собой еще полквартала.

Мила испугано посмотрела на Яшмана. Да это какой-то замкнутый круг! От безысходности у нее перехватило дыхание. Неужели ничего нельзя сделать? Она не была готова ко всему этому, и никогда не просила даже чего-то отдельно напоминавшего это.

— Значит, у меня нет выбора? — голос Милы звучал так тихо, что она сама себя едва слышала. — Это неизбежно?

— Боюсь, что это так и есть, — кивнул Яшман. — Но ведь это не так плохо, как ты думаешь! Ты будешь всегда молода и красива, ты сможешь объехать весь свет, не задумываясь о будущем. А если нам повезет, то ты обретешь свою истинную семью.

— О чем ты? Ведь никого не осталось…

— Я так не говорил. Я сказал, что скорее всего верховных фей нет среди живых. Но королева Фейя все еще среди нас!

— Что?! — Мила с шумом втянула воздух. — Как это?

— Она заточена в золотое зеркало, которое стоит в тронном зале Мраморного дворца. Когда пришел Гелло, она отослала своих дочерей в страну над облаками. Сама же она не могла покинуть свое царство. Чтобы выжить, ей пришлось самой себя заточить в зеркало своей души. Она и сейчас там.

— Откуда ты знаешь? Прошло столько лет…

— К нему никто не может прикоснуться. Я сам помогал ей его создать. Оно сейчас является источником светлой энергии в Священном лесу.

— Почему вообще все это произошло? Почему этот князь Гелло решил напасть на Священный лес? Должна же быть какая-то причина?!

— Ты права, причина есть. И она весьма тривиальна, — Яшман вдруг замолчал.

— И какая же? — не вытерпела Мила.

— Любовь, — слабо улыбнулся маг. — Он влюбился в одну прекрасную фею, которая не ответила ему взаимностью, отвергла его предложение руки и сердца.

— И из-за этого он решил снести с лица земли целое государство?! — она ошарашенно смотрела на Яшмана. — Что-то не верится…

— Не только, — уклончиво заговорил маг. — Именно Темная леди помогла Гелло наполниться энергией Хаоса. Она всегда завидовала могуществу нашего государства. Она хотела заполучить силу, которая хранилась в королеве и ее дочерях. Темная леди попросила в обмен на свою помощь души верховных фей, в которых заключалась та самая сила.

— Как же это все нелепо звучит! — откинулась на спинку кресла Мила. — Тебе не кажется? Один обиженный, безответно влюбленный тип идет к другой эгоистичной особе, и вместе они решают уничтожить весь мир?!

— Увы, часто так и бывает, — пожал плечами Яшман. — Чаще всего войны начинаются из-за пущей мелочи!

Мила закрыла глаза, в комнате повисла тишина. Каждый думал о своем.

Когда она была маленькая, она видела странные сны. Ей снился огромный замок, полностью выстроенный из мрамора, она бегала по его бесконечным коридорам, ища выход, но выхода нигде не было. Топот маленьких ног эхом разносился по лестницам, ударяясь скатывался по мраморным ступеням. Она была абсолютно одна в этом огромном дворце. Бесчисленные комнаты были пусты и заброшены, а на статуях, стоявших в коридорах застыла маска ужала и боли. Казалось, в этом ужасном замке не было места надежде. Везде царило уныние. Но открыв последнюю дверь, она натыкалась на огромное зеркало в золотой раме. Из него на маленькую Милу смотрела взрослая красивая девушка с расправленными крыльями за спиной. Она улыбалась ей, приветливо махала рукой. Ее зеленые глаза смотрели на девочку так знакомо, а черные волосы были такими же, как и у нее самой. И Мила радостно бежала к ней. Но стоило ей коснуться его, как поверхность зеркала покрывалась трещинами, а потом резко разлеталась на мелкие частички, застилая глаза малышки ярким золотым светом

Когда она просыпалась в слезах, Амелия успокаивала ее, укачивала на руках, а потом, думая, что Мила не видит, сама тихо плакала в изножье ее кровати. Сейчас эти сны становились от части понятными. Но все же пока не до конца. Сложно перестроить свою жизнь в один момент, осознать, что ты вовсе не тот человек, которым всегда себя считала. Знать, что ты всю жизнь жила во лжи, что тебе на самом деле и довериться-то не кому… Это было все слишком… Слишком сложно, слишком страшно, просто слишком для нее сейчас. Мила открыла глаза и посмотрела на Яшмана, который задумчиво держал в руках кружку с чаем.

— А кто вообще этот Гелло? — спросила она. — То есть, я имею в виду, что, наверное, не каждый, даже самый озлобленный простой эльф сможет получить и обуздать такую силу, как Хаос, — она рассеянно пожала плечами.

— Да, он не просто темный эльф, — разглядывая что-то в своей кружке, заговорил маг. — Он потомок того самого первого темного эльфа, сына Темной леди. Гелло является предводителем всех темных эльфов, которые есть в подчинении у королевы Хольды. Более могущественного эльфа трудно себе представить…

— И в кого же этот «герой» влюбился? Какая смелая фея смогла ему ответить отказом?

— Твоя мать.