Проклятая невеста, или Избранница кронпринца

Мила Синичкина (2024)

Из–за проклятия меня заперли в башне, наложив запрет показываться кому–либо, пока не вымолю прощение для своего рода, беспощадно забрав часть моей памяти. Я должна была молчать и не помогать тому красивому юноше… Но я не смогла.И почему меня к нему так тянет? Отчего он мне смутно знаком?Я наследный принц, опора и надежда Верглавы. Моя судьба давно расписана за меня. После несчастного случая я лишился части памяти, и отцу пришлось самому выбирать мне невесту. Но поехал я за ней один. Все шло неплохо до того момента, пока я не свернул с протоптанной дороги…Кто эта лесная нимфа? Неужели колдунья? Ведь мое сердце отчаянно тянется к ней…

Глава 5

Теперь мне хочется поиграть в игру «угадай, кто эта девушка Каю», но я не буду. Сую медальон обратно в сумку и возвращаюсь в дом.

— Принесла, — кладу добытое, — сейчас найду тарелки, зелень и яблоки.

Смущение по поводу моего более чем скромного жилища отступает. Непривычно принимать гостя, но я справлюсь. И кто такая эта Виола?

Одергиваю себя. Не о том я думаю. Это случайный путник, которому я помогла, не более того. Надеюсь, богиня зачтет мой поступок как один из способов вымаливания прощения для рода.

И мне ни в коем случае не стоит проявлять больший, чем надо, интерес к этому Каю. По–хорошему, и имя не стоит ему называть. Так и он, и я будем в большей безопасности.

— Прошу, — приношу обещанное. — Вообще кухня, совмещенная со столовой, у меня наверху, но лестница не для вашей травмы.

— Вы выращиваете зелень в горшочках, как это чудесно, — Кай восторженно смотрит на щавель в моих руках.

— Да нет, обычно, ничего в этом сложного нет, — смущенно подергиваю плечами.

— Для меня очень необычно, — заявляет с жаром мой гость. — Вы, наверное, с детства привыкли выращивать что–то, травы собирать, лекарство делать, да? И, кстати, вы так и не назвали свое имя. Очень бы мне хотелось поблагодарить вас за помощь, как следует.

Медленно отламываю кусочек лепешки, тяну с ответом.

— Нет, в детстве я ничем подобным не занималась, — произношу наконец. — Ох, это так вкусно! — восторженно восклицаю. — Я столько времени не ела хлеб, вы даже не представляете! Печи–то здесь нет, да и не умею я.

— Неужели есть что–то, что вы не умеете? — спрашивает Кай, обнажая ряд белоснежных зубов в улыбке и ненавязчиво подталкивая ко мне еще лепешку.

— На самом деле многое, — опускаю глаза вниз, не желая в очередной раз выдавать свое смущение, — например, я отвратительно шью. Хотя этому меня учили с детства. Но вы только посмотрите на подол этого платья, его даже служанке стыдно отдать! Ужасно неровный шов.

— Где? — Кай склоняется ко мне. — Да бросьте, — он проводит поверх ткани, лишь едва не касаясь моей руки, — я бы и такого не сделал.

— Это потому, что вас в детстве не обучали шитью, — весело хмыкаю. — А моя гувернантка, мисс Доусон, однозначно бы долго ругалась, увидев это.

— Я ей точно не расскажу, не переживайте, — Кай возвращает мне мою же фразу. — Ой, к вам прилип репейник, — он наклоняется ближе, чтобы снять его с ткани, — ах да, и платье еще сильнее порвалось, пожалуй, теперь его точно не стоит зашивать. И я вам обещал новое.

Он останавливается прямо напротив моего лица, между нами каких–то пару сантиметров. Надо бы отклониться, раз он не торопится, но я не двигаюсь ни на миллиметр. Просто смотрю в его невозможные глаза и хлопаю ресницами. От этого мгновения веет чем–то уютным и родным, и так хочется, чтобы оно длилось как можно дольше.

Но все хорошее когда–нибудь заканчивается. Как и детство.

— Хм, да, — первая разрываю зрительный контакт и максимально отодвигаюсь от Кая, — я помню, обещали.

Упоминание мисс Доусон бередит в моей груди давно запечатанную рану. Лучше бы не появлялся этот незнакомец, лучше бы не напоминал.

— Поправлюсь, возьму вас с собой и отблагодарю! — произносит Кай, не замечая перемены моего настроения.

— С чего вы взяли, что я с вами куда–то поеду? Вы даже на собственной лошади не удержались, упали, — по–доброму усмехаюсь.

На самом деле за шутками и безобидными уколами я прячу собственное иррациональное желание поверить ему и уехать из этого места, бросив родных.

Собственно, я уже думала об этом, отправиться в Верглаву, когда появилась мимолетная мысль оставить Кая и украсть его лошадь.

И это не я брошу родных, они меня здесь давно сами бросили. Я поступлю, как моя старшая сестра, если, конечно, решусь, пойду на поводу личного желания, а не общественного долга.

— Действительно, плохая демонстрация моих умений, — признает мой гость с улыбкой, — но, поверьте, я гораздо способнее, чем вам могло показаться.

— Ой, я съела всю лепешку! Как же так! — восклицаю раздосадовано. — Давно я так не расслаблялась, простите. У меня есть немного крупы, завтра сварю кашу и схожу в ручье наловить рыбу, у меня как раз это было в планах.

Бросаю взгляд на стену с зарубками. Я на ней отмечаю каждый прожитый день в этом месте и даже веду что–то вроде календаря. Одна беда — я начинала слишком размашисто, и в итоге мало места осталось для новых засечек.

— Что это? — Кай тоже поворачивается к стене, от удивления поднимается и на одной ноге допрыгивает до нее. — Это вы оставляли? — спрашивает пораженный, но не дожидается ответа. — Как много, — проводит рукой по зарубкам, — слишком много, — затем он резко поворачивается ко мне. — Кто вы такая? И что с вами произошло?