Лишняя принцесса. Право первой ночи

Мила Лимонова (2017)

Тяжело быть лишней принцессой в Золотой империи. Быть послушной, вежливой, искусной в постельных утехах и выйти замуж за победителя Игр. Двенадцать достойных воинов будут обходить преграды, ловушки и биться с соперниками, а наградой победителю станет право первой ночи с принцессой Мирандой. Но у принцессы завелось свое мнение на этот счет — кому даровать столь почетное право… Содержит нецензурную брань.

Глава 5. Возвращение в клетку

Миранда с восторженным визгом запустила в Рэя подушкой и тут же схватила вторую. Ответный “снаряд” не заставил себя долго ждать. Девочка опрокинулась на спину не столько от мягкого плотного удара, сколько от неудержимого желания вот так валяться, дрыгая ногами и заливаясь счастливым детским смехом.

— Вот тебе еще! — Мальчик подскочил к ней и тут же получил подушкой прямо в лицо. Завязалась нешуточная борьба с щекоткой и катанием по кровати.

— Уймитесь, безобразники! — раздался окрик вошедшей служанки. — Напылили-то! Фу! Чем дышать только! А ну вон из дамской спальни, ваше шалопайское высочество, я вашей матушке на вас нажалуюсь…

— Спокойной ночи, Мира. — Рэй спрыгнул с кровати и умчался в коридор. Служанка продолжала ворчать, но даже лишней принцессе было ясно, что она не всерьез. Женщина открыла окно, чтобы проветрить комнату, и начала поправлять разворошенную постель, разглаживая сбившиеся простыни и заново взбивая подушки.

— Вот так-то лучше, барышня, — сказала она довольным голосом, закончив свою работу. — Давайте-ка переодевайтесь в ночную рубашку да ложитесь спать.

Миранда послушно начала переодеваться. Горничная тем временем еще раз придирчивым взглядом окинула приготовленную постель, затем, с видом мастера, добавляющего последний штрих, слегка поправила торчащий уголок одной из подушек.

— Умница какая, барышня, — похвалила она Миранду. Девочка покраснела бы, не будь ее щечки и так румяны от недавней веселой возни. — Господа-то ваши, мне сказывали, совсем безрукие — стоят и ждут, когда им все подадут да наденут, а вроде здоровые, взрослые мужики, срам какой, да простят меня боги, грубиянку старую… Вот так, давайте я вашу одежку приму, да ложитесь себе отдыхать…

Горничная, продолжая бормотать себе под нос, удалилась, унося Мирандину одежду в стирку. Принцесса устроилась в подушках и взяла с тумбочки большой альбом с изображениями различных животных — заснуть после шумной, активной игры ей бы никак не удалось.

День был здорово наполнен впечатлениями, чего стоила хотя бы та поездка на конном трамвае по центру города. Потом она, Рэй и еще четверо ребят из детей придворных играли в парке с мячом, а после ужина Рэй учил ее, что на кроватях и диванах не только сидят или спят, а еще и так здорово прыгают! Прыжки закончились боем подушками, и никогда еще лишняя принцесса не чувствовала себя такой счастливой…

Но все хорошее когда-нибудь кончается, закончилась и эта невероятная вольница. Вечером того дня, когда уехала принцесса, Рэй долго лежал в своей кровати и не мог уснуть. У него в голове не вмещалось все, что он узнал о воспитании девочек в Золотой империи. Надо же додуматься — уроки послушания! А чего стоит игра в куклы по правилам! У его сестер были куклы, но никто не следил, какие сценки они разыгрывают, да и кроме кукол в детской всегда были мячи, обручи, ракетки, заводные зверюшки, кукольные экипажи, книжки-игрушки, пищащие яркие птички, кубики и карточки с викторинами. У одной из старших сестер, Зары, была любимая игрушка — чудесная пара драконов, умеющих парить, словно воздушные змеи…

Миранда казалась ему экзотическим цветком, по ошибке попавшим в дурную, грубую почву пустыря, где плотно и нагло прорастают колючие сорняки. Он не знал, как помочь девочке, и был очень рад, когда узнал, что переговоры состоялись успешно, и дипломатические отношения с Золотой империей были скреплены надлежащими печатями. Это означало, что Рэй может видеть Миранду два раза в год — в ее приезд в княжество и во время ответного визита. Если, конечно, его отец не поссорится с золотианским правителем.

Утром юный княжич подобрался к отцовскому кабинету, но его остановил недовольный голос тетушки Клары.

–…а я тебе говорю, Берти, ты жутко расточителен, — донесся до мальчугана бойкий голос министра экономического развития. — Я думаю, с такими расходами на дипломатию, можно было и запросить побольше за прокладывание новых путей!

— Тетушка, умерьте свой пыл. — Голос отца был усталым, словно он повторял эту фразу не в первый раз.

— Умерить? Да эти варвары ведут себя так, как будто с пальмы вчера спустились! Мужчины! — Последнее слово она произнесла с подчеркнутым презрением. — Вас нельзя близко подпускать к серьезным делам!

— Интересно, с кем тогда вы сейчас разговариваете, тетушка, — с едва заметной насмешкой парировал князь. — Хватит корчить из себя отпетую мужененавистницу, можете делать это перед газетчиками, но я-то в курсе про то, что у вас были фавориты…

— Ай, Берти, это было пятнадцать лет назад! Молодая была и глупая, — ухмыльнулась бойкая тетушка.

— Осмелюсь напомнить, что пятнадцать лет назад вы были старше, чем я сейчас, — снова усмехнулся князь Эгберт. — Тетя, я понимаю ваше недовольство. Я сам был бы только рад, если бы переговоры по вопросу экспорта и прокладки дороги вели вы, но в случае консервативных золотианцев это невозможно.

— За это они еще заплатят, — алчно пообещала тетушка, подсчитывая в уме — сколько именно. — Рэй, ты что здесь делаешь?

— Я к папе пришел, — ответил только что замеченный княжич. — Здравствуйте, бабушка Клара.

— Иди сюда, мой золотой. — Двоюродная бабушка обняла внука и потрепала его по голове. — Ладно, я оставлю тебя в покое, Берти, но учти, это ненадолго.

— Не сомневаюсь. — Князь и бровью не повел. — Рэй, что ты хотел спросить?

— Пап, а если вдруг будет дипломатическая поездка в Золотую империю — можно, ты меня туда включишь? — Мальчик просительно взглянул на отца. — Я математику подтяну, обещаю!

Князь немного помолчал, глядя на сына. Да, пожалуй, жена была права насчет первой любви.

— Боюсь, тебе там не понравится, сынок. Видишь ли, там другая… кхм… культура, к которой ты не привык и вряд ли привыкнешь. Я слишком хорошо тебя знаю — ты там в первый же день найдешь, с кем подраться.

В душе князь даже считал такую реакцию правильной, но не подавать же сыну дурной пример…

— Пап, я буду хорошо себя вести, — произнес Рэй уже не так уверенно. — Я постараюсь… ну, первым не лезть.

— Ладно, посмотрим, — ответил князь, и младший сын просиял лицом и порывисто обнял папу. Эгберт вздохнул: честно говоря, он не очень-то верил, что Рэю там дадут пообщаться с его маленькой подружкой, но не стал расстраивать сына раньше времени. Кто его знает, как оно все сложится…

Бедная лишняя принцесса едва заметила неудобства обратного пути. Словно душа ее все еще оставалась в чудесном княжестве, где девочкам было позволено то же, что и настоящим людям, и где мальчик мог быть другом. Она получила на руки письмо от матери Рэя, которая в самых лестных выражениях характеризовала поведение девочки наставнице. Эта княгиня с ласковыми глазами оставила неизгладимое впечатление в ее душе: когда мать Рэя во второй раз пришла убаюкать ее колыбельной, Миранда расплакалась от непривычного чувства, не умея еще принимать эту почти материнскую заботу.

Однако в первый же день дома душа Миранды вернулась в свою золотую клетку. Это были слова Рэя — он, возмущенный словами Миранды о здешних нравах и порядках, узнавший, что Миранда не имеет права с ним переписываться, в сердцах воскликнул:

— Да у вас не Золотая империя, а золотая клетка!

— Замолчи! — Миранда едва не заплакала от обиды. Рэй насупился и сжал губы. И пусть принцесса чувствовала, что он был прав, тысячу раз прав, но другой родины и другого дома у нее не было, и именно туда ей предстояло вернуться.

Девочка отдала письмо от княгини наставнице. Арима принялась читать послание, держа письмо в полусогнутой руке и постепенно отодвигая его чуть дальше. Тонкие губы, подведенные неизменной коричневой помадой, шевелились, издавая невнятное пришептывание. Миранда стояла, устремив глаза в пол, лишь иногда быстро взглядывая на наставницу. Но та, прочитав письмо, не стала ничего говорить, а лишь знаком велела лишней принцессе следовать за ней.

Миранду отвели к дворцовой повитухе на унизительный осмотр. Убедившись, что принцесса не утратила своей девственности, оказавшись без должного присмотра в чужой стране, Арима отпустила воспитанницу разбирать вещи после поездки.

Перебирая вещи, Миранда заметила, что одна из сорочек лежит комком, и встряхнула ее. На кучу одежды мягко шлепнулась круглая жестяная коробка. Миранда приоткрыла крышку: там были конфеты. Девочка поворошила их рукой, словно пытаясь найти еще что-нибудь — например, записку, но ничего не нашла и вздохнула со смесью сожаления и облегчения: если наставница Арима обнаружила бы адресованный Миранде клочок бумаги, принцессе было бы несдобровать.

Лишняя принцесса машинально развернула и сжевала одну из конфет, но есть шоколад без Рэя оказалось совершенно невкусно. Девочка смахнула предательскую слезу и сунула коробку под матрац. Завтра надо будет унести ее в сад и спрятать там получше.

Едва Миранда успела припрятать коробку хотя бы в такое ненадежное место, как собственная постель, в комнату вошла Ленора.

— Вернулась? — Голос сестры был бесцветен, и сама она выглядела какой-то осунувшейся и усталой.

— Тебя опять наказали? — спросила Миранда, борясь с недоверием к сестре. Пожалуй, Мира угостила бы ее конфетой, но опасалась, что Ленора проболтается Серене или Мелоре.

— Это для моей же пользы, — тут же вздернула нос Ленора, но фиалковые глаза смотрели тускло. — Мне надо научиться быть хорошей женой.

Ленора достала свое рукоделие и принялась прилежно прокалывать ткань тончайшей иглой с длинной шелковой ниткой.

— А я совсем не хочу быть женой, — сказала вдруг Мира.

— Вот еще глупости, — возмутилась Ленора. — Не вздумай такого сказать при госпоже Ариме, она тебя в порошок сотрет, дурочка! Это ты в Зеленом княжестве набралась таких идей?

— Нет, но… Там все по-другому, Нора! — все-таки не сдержалась Миранда. — Я видела картинки в книгах. Там женщины даже работают!

— О боги. — Ленора подскочила к младшей сестре и, взяв за плечи, хорошенько тряхнула. — Мира, неужели ты совсем ничего не понимаешь? Наши мужчины берегут нас и освобождают от всякой работы! Мы не рабыни, как эти несчастные женщины в Зеленых землях! Придумала тоже!

— Нет, мы не рабыни, — упрямо возразила принцесса. — Мы просто вещи!

Ленора ахнула и несильно, но чувствительно шлепнула Миранду по губам.

— Богиня Ирис, даруй этой дурехе хоть немного ума! Слушай, Мира, дай мне слово, что больше никогда-никогда такого не скажешь. Хоть ты и упрямица, но я не хочу, чтобы тебя казнили за такие слова. Ты скоро вырастешь и узнаешь, что такое любовь; поймешь, какое это счастье — быть женой своего господина…

Миранда сидела смирно, лишь ее карие глаза выдавали бушующий внутри гнев.

— Я не буду говорить этого больше никому, — сказала младшая упрямо. — Но я буду думать…

— Да думай сколько влезет, главное — молчи, — слегка отлегло от сердца у Леноры, и она принялась доделывать свою вышивку.

Миранда перебрала свои вещи и вдруг спросила:

— Нора, ты помнишь нашу маму?

Ленора вздрогнула и воткнула иголку дальше задуманного места, получив кривой стежок. Принцесса пристально посмотрела на сестру-вольнодумку и некоторое время молчала.

— Да… — наконец выдавила из себя Ленора, чувствуя, что в горле у нее совсем пересохло.

— Как ее звали?

— Не знаю, — ответила Нора, отложив вышивку. — Никто не называл ее по имени. Женщина, выйдя замуж, должна сменить свое имя на имя супруга, как записано в Книге Женственности.

Миранда кивнула. Она как-то не задумывалась о том, что ее ровесницы выйдут замуж и станут зваться “супруга министра” или даже “жена императора”, ну или, если хочется конкретики, ее мать бы называли госпожа Адам, по имени императора… Неужели и она когда-нибудь выйдет замуж и перестанет называться Мирандой, а станет женой такого-то? От этой перспективы веяло жутью.

— Мама любила нас? — вдруг продолжила расспросы младшая.

Вопрос застал старшую лишнюю принцессу врасплох.

— Она иногда прибегала к твоей колыбели, — хриплым, словно не своим голосом вдруг ответила Ленора. — И к моей… Я слышала это в тот день, когда ее казнили.

Миранда так и впилась взглядом в сестру, жадно ловя каждое ее слово.

— Ты видишь, не довело ее это до добра, — скомканно закончила Ленора, давая понять, что больше разговаривать не намерена.

Миранда замолчала. Она не помнила мать, и та представлялась девочке кем-то вроде Леноры, только взрослее, потому что все говорили, что старшая девочка похожа на мать как две капли воды. Впрочем, долго лишней принцессе рассуждать не дали — в спальню вошли остальные соседки.