Время удачи

Мила Лейт, 2021

Книга, приоткрывая завесу в мир большого спорта и того, что стоит за успехом и внешней легкостью и красотой, также рассказывает о том, как важно понимать свои истинные желания и отличать их от общепринятых, о вере в себя и смелости следовать за внутренним голосом, несмотря на то, что он ведёт в сторону от проторенного обществом пути. Рассказывая историю, в которую вплетёны загадочные, необъяснимые события, автор, ни много ни мало, выводит формулу смысла жизни. Местами провокационная, даже противоречащая общественным устоям, к последним страницам книга всё расставляет на свои места.

По вере вашей да будет вам.

Мф.9, 29

Часть 1

1.

Цифры в правом нижнем углу экрана компьютерного монитора показывали, что до конца рабочего дня оставалось ещё около часа. Давно известный закон: время тянется невыносимо медленно, когда ждёшь. Впрочем, на работе всегда есть чем заняться, — даже если нет необходимости решать срочные вопросы. Андрей вздохнул, взял в руки лист бумаги со списком дел на ближайшие несколько дней, потом снова непроизвольно перевёл взгляд на компьютерные часы, не увидел там ничего нового и стал прикидывать, какому из них стоит посвятить остаток трудового дня. Специальность с довольно расплывчатым названием «программист» у большинства ассоциируется лишь с разработкой программного обеспечения, и мало кто представляет себе всю её многогранность и разнообразие задач, которые приходится решать ежедневно.

Профессию свою Андрей выбрал неслучайно. Точные науки ему всегда давались особенно легко. Ему нравились те предметы, где всё можно объяснить логикой, формулами, законами; разложить на составляющие и снова собрать в одно, если нужно. Это тебе не литература, где нужно давать трактовки поступкам героев, искать скрытый смысл в пространных описаниях, рассуждать на темы добра и зла. При том, что читать он любил с детства, необходимость разбирать прочитанное вызывала скуку и ощущение, что он ощупью что-то ищет в тёмной комнате, при этом сам толком не зная, что именно. Когда встал вопрос о выборе специальности, раздумывать ему не пришлось. Для его склада ума, для его способностей — новое, востребованное направление, без которого не обойтись уже ни в одной области современной жизни.

К двадцати восьми годам молодой человек уже успел набраться достаточно знаний и опыта, чтобы, сменив нескольких работодателей, получить весьма неплохое место в одной довольно крупной торговой фирме. Кроме того, за что бы он ни брался, будь то большой проект или написание обычного отчёта, он делал все на совесть — а именно эта черта характера даёт человеку возможность и расти профессионально, и продвигаться по карьерной лестнице без особенных, как ему самому кажется, усилий.

Андрей снова сосредоточился на рабочем процессе; мысли его упорядочились, потекли в привычном направлении. Дела свои он всегда планировал так, чтобы, с одной стороны, успевать выполнять все задачи качественно и в срок, с другой — уходить из офиса вовремя. Нередко, покидая своё место с окончанием рабочего дня, он видел, что большинство его коллег в это время ещё остаются сидеть перед экранами своих компьютеров; свойственная ему ответственность задавала робкий вопрос: не разгильдяй ли он. Что ж, честно глядя ей в лицо, он отвечал, что всё, что требовало его внимания до конца дня — отслежено, дела несрочные — в процессе выполнения, да и ни у коллег, ни, тем более, начальства за всю его карьеру ни разу не было к нему даже самых мелких претензий.

Тем, кто изо дня в день уходил из офиса на пару часов позже официально отмеренных, Андрей про себя искренне сочувствовал. Разумеется, перегруженность и авралы случаются у всех — ему и самому порой приходилось задерживаться, если ситуация того требовала. И всё же он давным-давно понял, что далеко не всегда здесь виноват лишь навалившийся объём дел. Кто-то из коллег в течение дня разбазаривал впустую слишком много времени и потом был вынужден навёрстывать, кто-то не соответствовал занимаемой должности — а потому ему всё давалось с трудом. Ну и оставался ещё один вариант, самый печальный: человеку просто некуда было торопиться после работы.

Уж кому-кому, а Андрею всегда было куда спешить. Такого активного ребёнка стоило поискать! Чтобы направить неуёмную энергию в полезное русло, мальчика ещё в дошкольном возрасте отдали в плавание. Дело оказалось со всех сторон полезным: кроме прекрасного общеукрепляющего действия, тренировки отлично развили дисциплину, в том числе и умение планировать время. Родители ни за что не допустили бы снижения школьной успеваемости, да и сам Андрей любил быть на высоте во всём. К тому же, многие предметы ему были по-настоящему интересны, так что учить уроки вовсе не было для него тяжкой повинностью. Где-то за счёт своих способностей, где-то — выезжая на своей начитанности, но так или иначе, он неизменно оставался одним из лучших учеников не только в классе, но и во всей параллели. А поскольку человеком он был открытым — помогал одноклассникам со сложным материалом, давал списывать домашние задания, нисколько не кичился своим статусом, порой нарочно показывая, что где-то ему просто повезло, — то и никакой дистанции в отношении с другими учениками, как это порой случается, не образовалось.

Учёба, спорт, книги, друзья — Андрею всегда было, чем заняться. Тогда он ещё не отдавал себе в этом отчёта, лишь на каком-то интуитивном уровне чувствовал себя счастливым, живущим полноценной жизнью человеком. Уже много лет спустя, наткнувшись на похожую идею в какой-то статье, он понял: только постоянная занятость интересными или хотя бы полезными тебе делами даёт это неповторимое и, пожалуй, единственно правильное ощущение жизни.

Последний год учёбы в школе был посвящён подготовке к выпускным экзаменам и поступлению в ВУЗ — и про серьёзный спорт пришлось на время забыть. А потом он вдруг влюбился. Не сказать, что совсем впервые, — какие-то девочки ему и раньше нравились, — но впервые всерьёз.

Первый год студенчества для многих — эйфория. Начало новой жизни. Те, кто вынужден уехать из города детства и покинуть родительское гнездо, действительно начинают многое почти с нуля; кто-то просто ощущает себя самостоятельнее благодаря хоть и маленьким, но своим деньгам, непривычному обращению на «Вы» от преподавателей и прочим атрибутам взрослой жизни. Кажется, что всё теперь совсем по-другому, не так, как было раньше. Мало кто, получив заветное звание студента, и особенно — ВУЗа престижного, с историей — остаётся к этому равнодушным.

Не стал исключением и Андрей. Учёба поначалу стала занимать гораздо больше времени, чем в школе, да и новые лица и занятия увлекли его настолько, что в бассейн он так и не вернулся. К тому же, буквально через пару месяцев после начала занятий он встретил Веру — и все его мысли и мечты волей-неволей сконцентрировались на ней.

Первая любовь — кто не помнит её? Мало у кого это чувство становится глубоким и продолжительным, но ярким и запоминающимся навсегда — пожалуй, у всех. Удивительно, но ни одна из последующих, какой бы сильной и страстной она ни была, не в состоянии повторить именно те эмоции и ощущения, которые дарит человеку первая любовь. И в чём тут дело? В молодости, новизне, а может, в том, что у первой любви ещё нет опыта разочарования — спустя годы Андрей время от времени вдруг мельком возвращался к этой мысли, так и отпуская её без ответа на свой вопрос.

Как и в любом крупном сообществе, на их университетском курсе довольно быстро сформировались определённые категории. Красивые и уверенные в себе девочки и мальчики, заметные по определению; сутулые молчаливые «ботаники»; «юмористы», незаменимые со своими шутками и затеями на вечеринках и посиделках после занятий; кто-то выделялся, эпатируя публику нестандартным внешним видом. Впрочем, среди остального контингента тоже хватало по-настоящему интересных личностей. Веру Андрей не отнес бы ни к одной из этих групп. Она не была яркой красавицей, одевалась обычно, не блистала никакими особенными талантами. Но и не заметить её, как ему тогда казалось, он всё равно не смог бы.

В обычный день уже уступающей свои права осени он шел куда-то по просторному университетскому коридору и, проходя мимо стайки студентов, обратил внимание на девушку. Та смеялась так задорно, так заразительно, а во всём её облике ощущалась такая жизнь и некая сила, что он даже замедлил шаг. Приятная, но вполне заурядная внешность — мимо тысяч таких он проходил каждый день на московских улицах и в метро; но эта девушка светилась совсем не внешней красотой.

Весь остаток дня она не выходила у него из головы. Ему хотелось узнать, над чем она так искренне хохотала, послушать истории, которые она наверняка рассказывает в компании своих друзей, просто смотреть в её сияющие глаза. Следующие несколько дней он, насколько позволяло время, бродил по корпусам университета в надежде снова встретить незнакомку. И эта её непреднамеренная недоступность только усиливала его интерес и желание.

А потом он снова увидел её через открытую дверь аудитории. Преподаватель что-то объяснял, показывая на какую-то невидимую Андрею схему, студенты слушали — кто внимательно, попутно что-то записывая, кто рассеянно. По лицу же Веры можно было подумать, что она смотрит захватывающий фильм — такая неподдельная увлечённость читалась в глазах и всей её позе. И это окончательно свело его с ума.

Первый курс так и остался в его памяти в первую очередь той любовью. Едва ли не всё свободное от занятий время он проводил с Верой. Просто гулять уже стало холодно, а на студенческую стипендию особо не развернёшься, и они, замёрзшие и румяные, заходили в какое-нибудь кафе попроще, пили чай, отрицательно качая головами на вопросительное «что-нибудь ещё?» официанта, и просто наслаждались обществом друг друга. Тогда ему казалось, что эти чувства его никогда не отпустят. Наверное, это хорошо, что влюбляясь, мы не вспоминаем о том, что любовь пройдёт. И получается этакая прекрасная концентрация в настоящем моменте, кроме которого, как известно, ничего больше и не существует.

Но всё, как это обычно и бывает, закончилось. Влюблённость всё-таки замешана на эмоциях, а они — субстанция довольно поверхностная и преходящая. Влюблённость по своей сути — весьма эгоистична, требует внимания к себе и удовлетворения своих потребностей. Многие ли в семнадцать лет умеют глубоко понимать других, идти на компромиссы, искать причины и определять следствия? К концу весны чувства у обоих стали угасать. В то время как раз началась летняя сессия — сложная, требовавшая серьёзной подготовки — и волей-неволей приоритет вновь пришлось отдать учёбе. А там подоспели и летние каникулы. Все разъехались с родителями отдыхать, и смена обстановки и новые впечатления ещё больше ослабили уже и так затрещавшие по швам отношения. К тому моменту, когда нужно было идти на занятия второкурсником, сердце Андрея вновь было свободно.

С одной стороны, ему даже нравилась эта вновь обретённая свобода. Но с другой было что-то невыразимо печальное в том, что то счастье, которое было у него прошедшей зимой, словно бы растворилось. Он недоумевал: зачем так нелепо устроен человек, что любовь сначала приходит, не спрашивая разрешения, а потом вдруг уходит — и ничем её не остановишь. Он смотрел на своих родителей, на родителей друзей — неужели их любовь длится десятилетиями? Или это уже не любовь? А может, это с ним случилась не любовь — а так, временное помутнение рассудка?

Но долго этими вопросами он тогда не задавался. Новый учебный год и студенческая жизнь снова поглотили его. А вскоре он нашёл совсем другую любовь, которая, как оказалась, была способна остаться с ним надолго — возможно, на всю жизнь.

2.

Это тоже случилось осенью, где-то в октябре — и ничто, как принято шутить, не предвещало.

Погода стояла на удивление тёплая, сухая, и они с друзьями с удовольствием пользовались возможностью погулять или посидеть где-нибудь в сквере после учёбы. Жизнь расстилалась впереди таким же пёстрым ковром, как облетевшие листья под ногами, напитывала силами, словно из того свежего, прохладного воздуха. Говорили о будущем, но больше — о настоящем: университет, девушки, игры и развлечения; время текло легко и незаметно.

Андрей тогда как раз начал встречаться с новой подругой. Это были уже совсем не те чувства, что он испытывал к Вере; но когда ты молод и хорош собой, любовь во всех её выражениях — естественная и непременная составляющая твоей жизни. Ничего особенного в этих отношениях не было, порой его даже тяготила необходимость их поддерживать, но в целом всё было прекрасно. Да и много ли найдётся тех, у кого не случалось таких необременительных связей, в которые люди вступают, чтобы не чувствовать себя одинокими субботними вечерами или чтобы было чем себя занять в свободное время, а то и просто ради социального статуса?

И вот в один из таких субботних дней, когда у обоих не было ни дел, ни особых планов, девушка предложила поехать в уже ставший популярным «Крокус» на какую-то выставку кошек. Сам Андрей к этим животным был довольно равнодушен; собаки с их искренними проявлениями любви импонировали ему куда больше. Но делать ему было всё равно нечего, да и на подобных мероприятиях он ни разу не бывал, так что спустя пару часов молодые люди уже походили к рядам стеклянных дверей выставочного центра.

В просторном холле, где потолка, казалось, вообще не существовало, по случаю различных событий выходного дня сновало довольно много народу. Андрей с подругой принялись оглядываться по сторонам, стараясь определить в какую сторону им направиться, чтобы попасть в нужный павильон. И тут он обратил внимание на совершенно необычную, никогда ранее не виданную им публику.

Один за другим в павильон входили и направлялись в его крайнюю часть, к бегущей наверх лестнице, молодые люди и девушки. Все они были одеты в спортивные костюмы или другую простую одежду, в руках многие несли портпледы, но как же они выглядели! Идеально заглаженные, чем-то залитые и сверкающие так, что можно смотреться как в зеркало, волосы, загар на лицах, а у девушек — что это был за макияж! Такого он не видел даже на моделях в рекламе: глаза нарисованы, как произведение искусства — с множеством оттенков, с блёстками, а у кого-то даже со стразами, ресницы до бровей (тогда он не сразу сообразил, что они были накладными). И присутствовало в них что-то ещё, чего он не мог сходу определить. Что-то, что делало их всех такими красивыми, такими заметными. Только потом Андрей понял, что дело было в осанке, уникальной выправке спортсмена, которую не спутаешь ни с чем.

Кто они и куда в таком виде собрались?

— Смотри, — только и выговорил он, потянув подругу за рукав, — что это?

И лишь продолжал глазеть на вновь прибывающих, провожая их удалявшиеся вверх по эскалатору фигуры.

— Понятия не имею, — равнодушно пожала та плечами. — Всё, я нашла, где это, пойдём. — И хотела было направиться куда-то в центр здания.

— Стой, погоди! — Андрей оставался на месте, не в силах забыть о непонятной публике и таинственном мероприятии, на которое они все собирались. — Давай посмотрим, куда это они идут? — он кивнул на красавчиков-мачо и их спутниц.

— Ой, ну Андре-е-ей! — она чуть надула губки. — Мы же на кошек приехали!

— Ну и что! Можем потратить пять минут и глянуть, что там происходит. Пошли! — И он решительно потянул спутницу за локоть, даже не глядя в её недовольное лицо.

На последнем этаже публика концентрировалась. Стояли какие-то очереди, люди входили и выходили туда-сюда сквозь прозрачные двери, а там, за ними… там что-то происходило, что-то необычное, совершенно не похожее ни на что, что ему доводилось когда-либо видеть.

— Это куда очередь?

Высокий красавчик с зеркальной причёской оторвался от экрана своего смартфона, чуть удивлённо взглянул на Андрея и равнодушно отвесил:

— На регистрацию.

Потом, заметив непонимание в глазах, оценил их «нездешний» вид и снисходительно кивнул головой в нужном направлении:

— Билеты — у той стойки.

Вскоре, не переставая озираться по сторонам, они добрались до зрительских трибун, нашли свободные места — и с того момента Андрей потерял счёт времени.

На довольно большой площадке танцевали пары. Да не просто танцевали! Танцами в привычном понимании, когда люди просто расслабленно отдаются музыке, тут и не пахло. Сильные, мощные движения, мгновенные повороты, огромная скорость. Стоило присмотреться и становилось видно, как работает тело, каждая мышца, каждый сустав. Музыка умолкала, на паркет выходили другие пары — и действо начиналось снова.

Сначала Андрей не понял, зачем на спинах у партнёров приколоты номера. «Это же не командная игра», — мелькнула мысль. Но затем он обратил внимание, что по периметру площадки стоят люди в костюмах — как ему показалось, довольно много, позже он из любопытства их пересчитал — и, внимательно рассматривая танцующих, что-то быстро помечают на листочках бумаги, приколотых к планшеткам, которые все они держали в руках.

Голос ведущего объявлял заходы и какую-то информацию. С течением времени сменялись и категории на площадке: после взрослых, с которых он начал смотреть турнир, вышли дети — но что это были за дети! Все тоже выглядели красавцами как на подбор, а как многие двигались в танце… Андрей и представить никогда не мог, что всего лишь дети уже могут так танцевать! Потом снова вышли взрослые. Среди них он узнал кого-то, кто танцевал в предыдущем туре, — и праздник красоты, грации и силы продолжился.

С первой минуты как молодой человек вошёл в зал, он словно выпал из реальности — так захватило его то, что происходило на площадке. Он и не знал, что, оказывается, существуют такие танцы, что можно уметь так двигаться, так показывать музыку. Да что там, порой и целые истории рассказывать своим телом — движениями, жестами. Будучи и сам в недалёком прошлом спортсменом, он неожиданно почувствовал себя каким-то неповоротливым чурбаном по сравнению со всеми этими такими пластичными, такими сильными и уверенными в себе людьми. И чем больше он смотрел на всё происходящее, тем больше в сознании крепла мысль: «Я хочу так же!»

Из этого своего рода оцепенения его вывела физиология — он вдруг ощутил, что давно пора в туалет. Машинально взглянул на часы и в первое мгновение решил, что те сломались. Почти четыре часа он просидел здесь, не меняя позы — и даже не заметил. Он оглянулся на место рядом с собой — его спутницы там не было. Андрей вспомнил, как в какой-то момент она что-то настойчиво ему говорила, а он, даже не пытаясь толком вникать в её слова, лишь отмахнулся. Видимо, ей наскучило («И как такое могло наскучить?!») и она ушла. Что ж — все люди взрослые. Она не обязана во всём с ним соглашаться; впрочем, как и он — с ней.

Ему припомнились ощущения, когда в детстве, посмотрев какой-нибудь особенно впечатливший его фильм, он потом ходил ещё погруженный в его сюжет, ещё переживая истории тех героев, оставаясь в той атмосфере. И именно это происходило с ним сейчас. Даже выйдя из зала, он всё равно остался там. Всю дорогу домой в его ушах звучала та музыка, а перед внутренним взором танцевали пары, мелькали ноги и руки, сменялись лица. Другой мир, другая жизнь — и он ему, увы, не принадлежал: Андрей лишь на миг увидел его, приобщился к этому таинству.

Но уже ложась в постель, молодой человек твёрдо знал: он хочет стать частью этого мира — мира красоты и силы — и он это сделает. Не имело значения, что он ещё даже не представлял как туда попасть, — ведь разве есть что-то невозможное для того, кто действительно хочет?

3.

Часто ли мы, начиная какое-то дело — большое или маленькое — доводим его до конца? Поднимаем его хотя бы на тот уровень, которым хочется поделиться с друзьями и окружающими? Достигаем в нём чего-то, что действительно привносит перемены к лучшему в нашу жизнь? Или чаще останавливаемся едва ли не в самом начале пути?

Андрей относился к той редкой породе людей, которая имеет и амбиции, и достаточную силу воли, чтобы в полной мере их реализовывать. Если уж он за что-то брался — будь то школьное домашнее задание, уборка в доме, большое или маленькое дело на работе — он просто не мог выполнить его «тяп-ляп», по принципу «лишь бы считалось, что сделал». Почему-то ему претило делать хуже, чем, как знал сам, он мог бы. Конечно, и у него, как у любого человека, случались и ошибки, и неверные решения. Но в этих случаях ему, по крайней мере, не было стыдно перед самим собой. А не ошибается, как известно, только тот, кто ничего не делает.

Сейчас, в эпоху Интернета, нет ничего проще, чем что-то узнать или найти. Любая информация на какую угодно тему доступна за считанные секунды нажатием нескольких клавиш. Соревнования, на которые волею случая попал Андрей, как выяснилось, относились к спортивным бальным танцам — такой же, как и все другие, спортивной дисциплине со своими федерациями^[1] и правилами, присвоением разрядов и «мастеров спорта», всё серьёзно. Занятия для начинающих — тоже пожалуйста. Так что не прошло и недели, как начитавшись тематической информации и насмотревшись роликов на «ютубе», молодой человек впервые перешагнул порог танцевального зала.

Сколько лет прошло с тех пор, сколько разных событий случилось, но то волнение, те чувства, что он переживал первые месяцы своих тренировок, так и сохранились где-то в глубинах его памяти. Когда впервые прикасаешься к чему-то, ранее тебе незнакомому, это всегда ярко — любая новизна несёт в себе более сильные эмоции, а новая информация — другую пищу для ума. И чем ярче что-то в нашей жизни окрашено эмоционально, тем лучше это запоминается и тем на более длительный срок остаётся.

Итак, Андрей очутился в мире танца — а заодно вернулся в мир серьёзного спорта. Там он узнал, что в спортивной составляющей и заключается принципиальное отличие бальных танцев от так называемых «социальных».

— А ты что думал — на сальса-вечеринку пришёл? — подтрунивал над ним его тогдашний тренер, когда новоиспечённый претендент на освоение латиноамериканской программы^[2] с некоторым удивлением посетовал на сложность даже простых, на первый взгляд, шагов. — Если хочешь быстренько выучить фигуры и через несколько занятий отплясывать в своё удовольствие на тематических тусовках — милости прошу в «социальные».

— А что — там совсем легко? — полюбопытствовал Андрей, который понятия не имел о тонкостях различий между танцевальными направлениями.

— Ну слегка потрудиться в любом случае придётся, конечно. Это ведь тоже танцы, и при желании там тоже есть куда совершенствоваться — у них и соревнования свои есть. Но ты пойми: там с самого начала цель другая — чтобы любой человек, придя, так сказать, с улицы, веселился и получал удовольствие. А у нас — спорт.

— Спорт, — Андрей понимающе вздохнул. То, что за красотой и кажущейся лёгкостью стоит огромный труд, он понял ещё тогда, случайно попав на тот судьбоносный турнир в «Крокусе». Танцы в привычном понимании чего-то предназначенного для отдыха даже рядом не стояли с тем, что он тогда увидел.

— У нас удовольствие — в другом, — продолжал тренер, молодой парень всего на несколько лет постарше Андрея. — Или ты считаешь, что спорт настоящей радости не приносит?

— Конечно, приносит! — Андрей вспомнил как любил свои тренировки в бассейне, когда тело наслаждалось движением, а потом, хоть и уставшее после нагрузки, казалось, радовалось каждой мышцей. — Только я как-то не ожидал, что это настолько трудно, — с улыбкой вздохнул он, возвращаясь к отработке основного хода ча-ча-ча.

— Самая большая трудность заключается в том, — словно ни к кому не обращаясь, произнёс в ответ тренер, — чтобы продолжать преодолевать эти трудности.

«Философ», — чуть усмехнулся про себя Андрей. В тот момент ему, конечно, было невдомёк, как много его преподаватель успел повидать ребят, которые, вот так же однажды придя учиться и поняв, что всё далеко не так просто, как им представлялось, через несколько месяцев исчезали, что называется, в неизвестном направлении.

— Нет, мне неинтересны просто танцы для вечеринки. — И Андрей, словно в подтверждение произнесённого, решительно мотнул головой. — Я хочу по-настоящему.

— Всё зависит только от тебя, — и тренер приглашающе развёл руками. — Так что давай. Будет трудно, но классно. А ведь мы ещё даже не приступали к технике работы тела.

Но Андрея все эти сложности нисколько не пугали. Напротив, спорт он любил всегда. И в бальные танцы пришёл не за очередной игрушкой на несколько месяцев. Начав, как любой новичок, с освоения простейшего, он с нетерпением ждал, как в урочный час, постепенно продвигаясь по выбранной дороге, он приступит к чему-то уже более сложному и интересному.

И теперь у него появился секрет. Неожиданно для себя Андрей обнаружил, что ему совершенно не хочется, как случалось раньше, ни с кем обсуждать своё новое увлечение. Так бывает, когда предмет, о котором идёт речь, затрагивает особенно глубокие струны души, оказывается слишком большой драгоценностью, чтобы вот так запросто выставлять её напоказ. Впрочем, вместе с новым занятием у него постепенно появился и новый круг общения — такие же влюблённые в танцы парни и девушки, единомышленники, с которыми, напротив, только об этом и хотелось говорить и которых в его жизни постепенно становилось всё больше.

В танцевальном зале, с которого началась новая эпоха в жизни Андрея, ежедневно появлялась самая разнообразная публика. Кто-то, как и он, был совсем зелёным новичком, чьё исполнение танцевальных па напоминало цирковых дрессированных животных; кто-то, проведя в бальных танцах уже несколько лет, несмотря на по-прежнему многочисленные огрехи и недоработки выглядел не в пример более уверенно. А были и настоящие танцоры: те, кто начав заниматься ещё в детстве, годам к двадцати уже превратились в полноценных профессионалов, и чьи мастерские, отточенные движения приковывали восхищённый взгляд.

— Здорово, правда? — прокомментировал как-то тренер, заметив, как Андрей во время тренировки отвлёкся, чтобы посмотреть на что-то отрабатывающую рядом пару. — Хочется так же? — не удержался он от подтрунивания.

Андрей, за несколько месяцев уже успевший немного разобраться что к чему и понять, что для того, чтобы приблизиться к уровню хотя бы вполовину настолько же хорошему, ему придётся годами дневать и ночевать в зале, лишь хмуро покосился в ответ. Познакомившись со многими из тех, кто приходил в этот же зал, он к своему немалому удивлению обнаружил, что большинство ребят, танцевавших на уровне начинающих, оказывается, занимались уже далеко не первый год.

— Не веришь? — И тренер, верно истолковавший молчание своего ученика, чуть приподнял левую бровь. — Да, это сложно, и очень — даже больше, чем кажется со стороны. И начинать, конечно, надо бы пораньше. Но ты хотя бы попытался?

Андрей несколько растерянно продолжал смотреть на своего тренера. Первой его реакцией было возразить, что он уже пытается, изо всех сил стараясь научиться тому, что так привлекло его. И тут же словно кто-то одёрнул его внутри. Неужто те жалкие несколько месяцев, что он начал ходить на занятия, и в самом деле можно засчитать как серьёзную попытку? Неужели он и правда верит, что то, до чего другие доросли через многие годы упорного труда, можно просто так перескочить — словно побить мировой рекорд без подготовки?

Он вспомнил одного своего приятеля, который вот уже несколько лет пытался выучить английский язык. Точнее, тому очень хотелось его знать, но при этом совсем не хотелось его учить. Всё, что парень делал, так это искал способ, позволивший бы ему свободно заговорить месяца через три, при этом посвящая учёбе час-другой в неделю.

— Неужели ты и правда веришь этим шарлатанским обещаниям? — возмутился как-то Андрей в ответ на очередное заявление друга об обнаруженной «новой уникальной методике». — Разве непонятно, что всё это рассчитано на тех, кому нужен заметный результат поскорее, и чтобы ничего при этом не делать?

Но попробуй разубедить человека, не способного противостоять даже самым простым трудностям, в том, во что он так хочет верить: что есть обходные пути упорного труда, и способ достичь желаемого как по мановению волшебной палочки ему однажды всё же попадётся.

— Нет, я не считаю, что что-то сделал для того, чтобы сказать, что я попытался. — Андрей вынырнул из своей секундной задумчивости обратно в танцзал. Он говорил серьёзно, как человек, который понимает важность своего ответа и того, куда он его приведёт. — Но… не упустил ли я уже чего-то безвозвратно?

— И это лишает тебя интереса к тому, чтобы продолжать этим заниматься? — Тренер снова приподнял левую бровь. Похоже, в тот день он был склонен язвить.

— Нет… — Андрей даже слегка растерялся. — Я и не говорю…

Урок продолжился, но вернувшись вечером домой, молодой человек вместо привычной радости от хорошо и с пользой проведённого времени чувствовал странную неудовлетворённость. Что же пошло не так? Он теряет интерес к тому, чем занимается? Нет. Расстраивается, что не получается? Так это всегда было. Жалеет, что не начал раньше? Тоже не новость. И тогда его осенило: в тот день он впервые засомневался в том, стоит ли заниматься чем-то, если ты не уверен, что сможешь достичь высоких результатов. Неприятное чувство.

Но тут же ярким солнечным лучом из послегрозовой тучи вспыхнуло понимание. С каких это пор что-то великое, важное, уникальное было создано только потому, что автор решил, что сделает выдающееся открытие или напишет шедевр? Или олимпийский чемпион стал им, потому что пришёл в свой спорт исключительно с целью стать чемпионом? Напротив: сначала появляется интерес, любовь, способность не жалеть сил и времени на свое дело и только потом, возможно — гениальный или хотя бы достойный всеобщего внимания результат.

«Мне нравится этим заниматься, и точка. Я хочу быть как те, на кого я сейчас смотрю с придыханием, и значит, я сделаю всё, чтобы этого достичь, — решил Андрей. — Если я хочу продолжать, какая разница, когда я начал?»

И в ту ночь, засыпая, он чувствовал себя особенно счастливым.

4.

Андрей шёл привычным маршрутом от метро. Вечер был ещё тёплым, но лето уже всё более заметно сдавало свои позиции. Приближение осени ощущалось и в первых опавших листьях у него под ногами, и в лёгких, но уже прохладных порывах ветра и, конечно, в том, каким оживлённым стал город после своей летней спячки.

Впрочем, молодой человек не особенно обращал на это внимание. По мере приближения к цели своего пути — а именно к танцевальному залу, куда он спешил на тренировку — мысли его всё больше концентрировались на том, что ему предстояло. Вот уже десять лет его ум был плотно занят всевозможными вещами, имевшими отношение к его занятиями танцевальным спортом. Это и в самом деле можно было назвать любовью: даже если ты не видишься с объектом своих чувств, и даже когда ты непосредственно не думаешь о нём, его образ всё равно остаётся в твоём сердце, словно сосуществует вместе с тобой в твоей телесной оболочке.

Андрей и сам давно пришёл к этому сравнению с любовью к живому человеку. Ещё в юности, после своего первого настоящего романа, он стал задумываться о природе человеческих чувств. Больше всего ему хотелось понять, почему так часто они скоротечны и в состоянии ли сам человек на них влиять. На страницах многих книг, что он читал, порой можно было встретить любовь настолько всепоглощающую, что иногда герои даже погибали, не выдерживая её силы. Или бесстрашно жертвовали собой ради любимого человека, или проходили через серьёзные испытания, опираясь на свою любовь как на самую мощную защиту, черпая в ней поддержку.

Но в жизни всё было куда запутаннее. И он сам, и его друзья и однокурсники обоих полов влюблялись, заводили какие-то отношения. Кому-то приходилось страдать от неразделённых чувств, другие пребывали в эйфории взаимности. Довольно многие женились ещё будучи студентами или вскоре после окончания учёбы. И ни для кого не было особенной трагедией, если спустя год-другой какие-то из этих пар расставались. Это тоже представлялось естественным течением жизни — как получение диплома или вдруг обнаруженный первый седой волос.

Молодость на многие вещи смотрит проще. Есть ощущение, что всё ещё впереди, всё ещё можно будет и успеть сделать, и исправить. Поэтому и собственные ошибки и неудачи воспринимаются легче. Но годы идут, человек взрослеет и, тем не менее, продолжает жить всё с тем же чувством, что времени по-прежнему много — и на то, чтобы осуществить давние мечты, и на то, чтобы хотя бы не повторять уже совершённых ошибок. Пока в какой-то момент он вдруг не понимает раз и навсегда, что ничего из когда-то придуманного и задуманного так и не было сделано, а время всё-таки ушло.

Из задумчивости Андрея вывел догнавший его приятель, точно так же направлявшийся после работы в танцзал. Собственно, они и познакомились-то благодаря танцам. Андрей тогда только-только начинал делать свои первые шаги на новом поприще, Максим же на тот момент занимался уже около года и в глазах зелёного новичка выглядел невероятно опытным танцором. В те дни никто из них ещё даже не догадывался, насколько крохотным отрезком является год для того, чтобы успеть хоть чему-то научиться, и сколько лет неустанного труда в поте лица необходимо прожить, чтобы стать если не мастером, то хотя бы перестать считаться неумелым «чайником».

— О, привет, что-то давно тебя видно не было! — Андрей был искренне рад встрече. В тот день он устал на работе, и переключиться на лёгкую болтовню было приятно.

— Да что-то всё не получалось… В отпуск ездил — на Кипр, в Напу^[3] опять. Потом как-то то одно, то другое… В работу обратно втянуться, ну и вообще… лето!.. Релакс…

Максим, улыбаясь, небрежно пожал плечами. Было видно: то, о чём он говорил, являлось для него привычным ходом вещей.

— Ясно… Ну сейчас-то соскучился по залу?

Вопрос Андрея прозвучал суховато, и он понимал, почему. Ему было странно слышать, что человек, столько лет занимаясь вроде бы любимым делом, тем не менее настолько прохладно к нему относится. Впрочем, он давно привык, что немало его знакомых поступало точно так же. Бесспорно, свои приоритеты люди расставляют для себя сами. Но что-то в этом подходе — отодвигать занятие тем, что нравится и через что, как человек и сам безусловно чувствует, он развивается и растёт, на задний план, ставя не только после работы, но даже после совсем уж пустых развлечений вроде телевизора, — ему казалось неправильным.

— Да куда ж я без зала-то. Ты же знаешь — танцы бросить невозможно, — он снова задорно улыбнулся. — А ты как? Где отдыхал?

— Я не ездил в этом году никуда.

Этим летом он никуда не хотел. Не потому, что не позволяли финансы, или не было подходящей компании, или нельзя было вырваться с работы. Просто в этом году его жизнь особенно сильно удерживала его в Москве, и отрываться от всего того, чем он занимался, у него не возникло никакого желания.

Так уж повелось, что отпуск очень часто воспринимается как яркий и счастливый просвет в серой пелене повседневности, сотканной из нелюбимой работы, утомительного быта, нервного напряжения и скуки. В отпуск хочется сбежать, как в другую жизнь — ту, которой, как тебе казалось в детстве, ты и будешь жить. Отпуск планируют, о нём мечтают, его вспоминают и рассказывают о нём как об одном из лучших, а то и единственном интересном событии года. И, не успев вернуться домой, уже скучают по прошедшим двум неделям, едва ли не сразу же начиная ждать следующей возможности вырваться из надоевшей круговерти.

— А чего так? Надо же отдыхать! Поспать-поесть там, не делать ничего.

— Да я и здесь нормально ем и сплю. Не скучно было ничего не делать-то? — Андрея забавлял этот разговор, но при этом он ощутил пробежавшую лёгкую рябь раздражения, как обычно бывает, когда собеседники не понимают друг друга.

— Ну там-то не скучно. Да я и с девушкой ездил. Хотя, скажу я тебе, в такие места, конечно, лучше ездить одному — там такие красотки на каждом шагу попадаются! — И он усилил свои слова поднятием вверх большого пальца свободной от сумки руки.

— А ты-то им нужен? — не удержался от подтрунивания, — впрочем, по-доброму, — Андрей.

— Пф-ф-ф!.. — Макс закатил глаза.

Его уверенность в себе и собственной неотразимости не вызывала сомнений. Хотя он и в самом деле имел на это основания: спортивная фигура, приятная улыбка — и всё это приправлялось главным: легкостью в общении и чувством юмора.

— Там правда классно! — продолжал делиться впечатлениями Максим. — Знаешь, такая тотальная атмосфера отдыха: впечатление, что там в принципе никто никогда не работает — все только наслаждаются морем и свободным временем. Ну и контингент в основном — молодые и свободные. Так что эти настроения — они все в воздухе носятся, так сказать… Беззаботность и лёгкость — как раз то, что нужно. Мы могли бы в следующий раз вместе поехать — хочешь? Будем там зажигать! — И он весело, со значением рассмеялся.

— Посмотрим — ещё целый год впереди.

— И что с того? Много у тебя за предыдущий год случилось чего-то такого, что прямо жизнь поменяло? Это только так кажется — целый год. А на самом деле — всё одно и то же. И у меня, и у тебя — у всех.

— Да, что-то в этом есть…

Андрей подумал, что на этот раз его приятель прав. Он тоже замечал, что люди нередко отказываются что-либо активно планировать загодя. А тем не менее, если присмотреться — часто ли в жизни происходит что-то по-настоящему важное, действительно меняющее и её саму и, следовательно, вынуждающее отменить былые планы? Если бы он попросил, например, едва ли не любого из сотрудников компании, где он работал, назвать самые запомнившиеся ему события прошедшего года — всё, что те смогли бы перечислить, скорее всего, заключалось бы в поездке в отпуск да, пожалуй, каком-нибудь празднике или вечеринке.

«У всех ли так?» — промелькнуло в голове. Сам он ещё со школьных лет испытывал постоянную потребность в том, чтобы что-то делать: изучать ли что-нибудь новое, заниматься ли спортом. Как бы то ни было, сценарий, в котором есть только необходимости в виде работы и домашней рутины, его никогда не привлекал. Машинально он отмотал назад прошедший год: а он сам что бы выделил?.. Но Максим не дал ему возможности ответить на этот вопрос.

— Как в новой паре? — разговор снова вернулся к танцевальной теме.

— Ну пока нормально, — осторожно ответил Андрей. — Работаем, станцовываемся. Посмотрим, как дальше пойдёт…

Он аккуратно подбирал слова. Не то чтобы боялся сказать лишнего. Просто затронутый вопрос попадал под категорию важных для него настолько, что он почти физически ощущал, насколько хрупкий это предмет и как легко его повредить неосторожным обращением.

Сфера человеческих отношений — вообще вещь непростая. Столько всего в ней замешано! И особенности характеров, и разное восприятие одной и той же ситуации, и ожидания друг от друга. Поэтому даже когда партнёрство основано не на любовных чувствах, а на деловых или других общих интересах, взаимодействовать зачастую бывает очень сложно — пожалуй, даже труднее, чем в романтических отношениях, где многое сглаживается взаимной симпатией. В прочих же ситуациях этого спасительного элемента уже нет, а характеры и ожидания остаются.

— Что ж, удачи!

Молодые люди уже вышли из раздевалки и, заходя в танцевальный зал, кивнули друг другу на прощание. Каждый пошёл в своём направлении, переключившись на собственные мысли и задачи.

5.

Танцевальные залы могут быть разными: какие-то из них — просторные, другие — компактные; квадратные и вытянутые, выстеленные паркетом или ламинатом, а то и вовсе деревянными досками. Зал может находиться в школе, в старом ДК, в отдельном здании, даже в торговом центре. Но всех их объединяет одно: зеркала. Где-то их больше, где-то — меньше, но любой танцевальный зал обязательно будет с зеркалами. Танцору немыслимо, отрабатывая элемент или фигуру, не смотреть хотя бы периодически на то, что он делает и как это выглядит со стороны.

А ещё в танцевальном зале всегда звучит музыка. То тихо, фоном, сопровождая рабочий процесс. То льётся мощным потоком, будто давая дополнительную энергию выкладывающимся в полную силу парам. Разные мелодии, разные стили — но тишина в танцзале если и возникает, то ненадолго. Без музыки танцоры не могут — как и без зеркал.

За годы своей танцевальной карьеры Андрею, как и большинству его коллег по цеху, доводилось заниматься в разных местах. Зал, куда он пришёл сегодня, нравился ему больше других. Просторный и светлый за счёт больших окон, он находился в одном из старых, массивных зданий в центре Москвы, где потолки, кажется, уходят в бесконечность, а положенные больше ста лет назад шашки паркета — всё такие же прочные и ровные.

Лето и связанная с ним пора отпусков и спортивных сборов, когда танцевальные залы пустеют, заканчивалось, и в помещении уже стало довольно людно. Но первой, кого увидел Андрей, была что-то отрабатывавшая перед зеркалом Нина — его новая партнёрша, с которой они образовали пару около трёх месяцев назад. Среднего роста, но казавшаяся выше за счёт подтянутости и какой-то особенной аккуратности, с тонкой талией и тонкими же лодыжками — идеал фигуры танцорки. Её прямые тёмные волосы, которые она обычно носила в виде «каре», сейчас были подобраны по бокам — видимо, ей уже стало жарко от физических усилий. Заметив приближающегося Андрея, она прервала свои упражнения и, подставляя щёку для короткого дружеского поцелуя-приветствия, произнесла:

— Вадим сказал, что задерживается, — на час позже начнём сегодня.

Вадим был их тренером. И не просто преподавателем — обожаемым гуру. Вообще, в любом деле хороший учитель — это всегда больше, чем просто человек, который даёт информацию или развивает навыки. Он прививает или усиливает интерес ученика к предмету — будь то обязательная программа или выбранное им самим дело по вкусам — и в итоге воспитанник приобретает не только знания, но и новое мышление. Параллельно с изучаемой сферой он изучает и какую-то часть самой жизни через личность и мировоззрение преподавателя. Именно таких учителей помнят всю жизнь, и так же надолго остаются в памяти знания из той области, что они давали. Настоящий учитель — о чём бы ни шла речь — не только специалист. Он искренне заинтересован в том, чтобы действительно научить и, возможно, даже что-то изменить в представлениях своих учеников как о том, чем они занимаются, так и о жизни в целом.

Вадима Андрей знал уже несколько лет и считал его своим главным тренером, поскольку именно он и в самом деле когда-то изменил его как танцора. Обо всех своих преподавателях — а любой танцор за годы своей карьеры так или иначе успевает поработать с разными педагогами — он мог сказать, что те знали своё дело. Но именно Вадим оказался настолько талантливым, чтобы суметь вывести Андрея на совершенно другой для него уровень. Кроме того, только он по-настоящему поверил в своего ученика.

Поверил, что, даже начав заниматься во взрослом возрасте, при должном подходе можно достичь тех же результатов, что и у спортсменов, пришедших в спортивные танцы в детстве.

— На час позже? Ну ладно…

Андрею и в самом деле было неважно, во сколько начнётся их урок, — в зале всегда есть, чем заняться: самостоятельной отработки много не бывает, даже если ты чемпион мира. Но он обещал Марине, своей девушке, что сегодня вернётся домой пораньше. Мысленно он вздохнул. Опять объяснять, опять оправдываться — хотя он ни в чём не виноват. Да ведь и она, конечно, не виновата, что хочет его видеть.

— Что такое? — От Нины не ускользнула тень досады, пробежавшая по лицу её партнёра.

— Всё нормально, занимаемся, — он искренне улыбнулся. Как бы то ни было, тренировка для него — приоритет.

С Мариной они познакомились незадолго до новогодних праздников. В небольшой компании старых приятелей Андрей отмечал день рождения друга в одном из московских клубов с бильярдом и караоке. Ребята с удовольствием проводили время — пиво, разговоры, игра. В какой-то момент за соседним столом появились три девушки. Две из них довольно быстро стали сначала как бы невзначай, а затем уже и более открыто кокетничать с их компанией — и вскоре по обоюдному желанию разнополые кланы объединились для продолжения вечера.

Все три барышни обладали вполне симпатичной внешностью, все были в хорошем настроении и непринуждённо вели весёлый, пересыпаемый шутками, разговор. Но для себя Андрей выделил Марину. Она единственная из девушек не проявила инициативу первой и, в отличие от подружек, больше молчала — а её участие в беседе заключалось, скорее, в улыбках и коротких ответах на обращённые непосредственно к ней вопросы. В дополнение к этому её длинные светлые волосы и голубое платье из какой-то мягкой ткани создавали нежный, женственный образ. Прежде чем расстаться, Андрей обменялся с девушкой номерами телефонов.

Марина оказалась его ровесницей. Она работала в туристической фирме, а в свободное время любила читать, ходить на выставки и сама иногда немного рисовала — как она выразилась, «для души». Всё это он узнал уже через пару дней, когда состоялось их первое свидание. Оно прошло в лёгкой атмосфере, которая рождается, когда встречаются молодые свободные люди, которые нравятся друг другу. Андрей выбрал подходящее место для встречи — и их непринуждённая болтовня оказалась к тому же удачно приправлена качественной едой и уютным интерьером.

В течение следующей недели они встретились ещё дважды.

— Как ты будешь отмечать Новый год? — спросил Андрей.

Она пожала плечами:

— Наверное, пойду в гости, одна компания собирается…

— А твоя компания не очень обидится, если ты пойдёшь в другую? — Он со значением улыбнулся. — Мы с друзьями едем за город, — продолжил Андрей. — Двух из них ты даже уже знаешь. — И по тому, как озарилось её лицо, он понял, как хотела девушка получить это приглашение.

Неделя наступивших новогодних каникул прошла в приятной праздности. Они гуляли по разукрашенной Москве, отогреваясь потом в каком-нибудь из бесчисленных кафе или ресторанчиков, ходили в кино, а то и просто бездельничали у него дома. Как-то постепенно там стали появляться вещи Марины, а вскоре она словно мимоходом заметила:

— Я столько времени провожу у тебя, неудобно постоянно всё туда-сюда возить от родителей — ты же не против, если я кое-что оставлю здесь?

— Нет.

А ещё через пару недель они решили, что им стоит жить вместе.

В тот период Андрей как раз был без танцевальной пары. Его тогдашняя, — точнее, уже ставшая бывшей, — партнёрша Алина за пару месяцев до Нового года решила продолжать свою танцевальную карьеру в новой паре. Танцевальный мир, как и любая другая сфера, в которой человек вращается хоть сколько-нибудь долго, на поверку тесен, и все так или иначе друг друга знают. Так что секрета, с кем она будет танцевать дальше, ни для кого не было. Это был спортсмен объективно более высокого уровня, нежели Андрей, — и разумеется, этот факт не мог не уязвлять самолюбия молодого человека. Он ведь начал взрослым, тогда как по распространённому мнению, чтобы иметь возможность называться настоящим танцором, нужно приступать к этому занятию в детстве. И несмотря на весь свой колоссальный труд, на то, что он действительно сумел перешагнуть заветный рубеж, Андрей вдруг снова почувствовал себя неумелым «начинашкой».

Ситуация, когда какие-то пары распадаются, а другие создаются — дело обычное, и жизнь для всех продолжается. Тем не менее, найти новую партнёршу, подходящую и по уровню, и по готовности работать в зале, и — важный момент! — по росту и комплекции есть задача и так непростая, а уж в разгар спортивного сезона — и подавно.

Той зимой у Андрея не то чтобы снизилась мотивация, но из-за отсутствия пары — а значит, и совместных тренировок и турниров — количество часов, которые он проводил в танцзале, автоматически уменьшилось. Так что образовавшееся свободное время естественным образом заполнилось так называемой «личной жизнью».

После работы он через день ехал в зал, чтобы попрактиковаться самостоятельно, в другие разы — прямиком домой или где-то встречался с Мариной, чтобы вместе отдохнуть после трудового дня. В выходные он тоже не пропадал на тренировках надолго — словом, этим, если можно так выразиться, расписанием оба были довольны.

К тому же Андрею его новая девушка действительно нравилась. Ему нравилось как она выглядит — Марина уделяла огромное внимание своему внешнему виду, и даже находясь дома, всегда делала макияж. С ней было о чём поговорить: он и сам большую часть жизни много и с удовольствием читал, а так уж получается, что люди начитанные проще находят общий язык. Она неплохо готовила, и в те дни, когда он после работы сразу ехал домой, он мог быть уверен, что на ужин ему не придётся, как бывало, обходиться бутербродами или разогревать остатки воскресного обеда, — напротив, его всегда ждало что-то вкусное, только что приготовленное её заботливыми руками. Бывало, днём он с наслаждением предвкушал как, вернувшись домой, прижмёт её к себе и разденет.

Порой он задумывался, насколько глубоко влюблён в Марину, но положа руку на сердце, понимание своих чувств к ней было ему не столь уж важно. Ему было хорошо, и он хотел, чтобы и ей тоже было хорошо с ним. К тому же, для этого ничего особенного и не нужно было делать: проводить время вместе, быть достаточно внимательным, чтобы дарить на праздники цветы и замечать новые платья, говорить комплименты — и он совершенно искренне именно так себя и вёл.

А в мае он наконец-то нашёл подходящую партнёршу и встал с ней в пару.

6.

Те несколько месяцев, когда Андрей словно болтался где-то между серьёзным спортом и столь распространённым размытым понятием занятий «для себя», порядком утомили его морально. Каждый раз, приходя в танцзал и общаясь с товарищами по цеху, обсуждая прошедшие турниры и их результаты, видя, как тренируются другие пары, он ощущал какую-то невнятную тоску. Это было желание вновь с головой, с полной самоотдачей окунуться в работу, выходя из зала в изнеможении — и при этом совершенно удовлетворённым. От того, что твоё тело сегодня умеет больше, чем вчера, что оно получило так необходимую ему физическую разрядку и главное — от того, что ты провёл несколько часов своей жизни, занимаясь именно тем, что делает тебя счастливым. Несколько драгоценных, невозвратных часов отданы не необходимости, вроде зарабатывания денег, и даже не бесцельному, опустошающему безделью, после которого остаётся лишь горьковатое послевкусие потраченного времени. Эти часы были отданы тому единственному, из чего, пожалуй, и должна бы состоять человеческая жизнь: счастье через созидание. И в данном случае он каждый день создавал самого себя.

— Ну как поиски? — иногда спрашивал его Вадим.

Тренер всё это время поддерживал его. То ли он опасался, что Андрей постепенно забросит любимое дело — о чём, он по опыту знал, тот всё равно потом не раз пожалеет. То ли просто хотел помочь поскорее вернуться к полноценному тренировочному режиму, которого, он видел, молодому человеку очень не хватает. Во всяком случае, кроме знаний и мастерства, которые он продолжал передавать Андрею на индивидуальных занятиях, Вадим не жалел сил и на то, чтобы помочь своему воспитаннику пережить этот период, в который, он понимал, тот сомневается в себе и следовательно — в своих перспективах.

А сомнение — вещь опасная. Оно способно разрушить что угодно, разъесть всё, что создано, — будь то дело, отношения, даже принципы и убеждения. За что бы ни брался человек, его уму следует быть сконцентрированным лишь на том, чем он занимается. Потому что стоит мыслям начать распыляться на опасения вроде «получится ли», и «тем ли я занимаюсь» — как тут же откуда ни возьмись вырастают какие-то препятствия. А как известно, если есть преграды внутренние, то внешних даже уже и не надо.

Сам Вадим посвятил танцевальному спорту всю свою сознательную жизнь. И хотя на свои первые уроки танцев он когда-то попал благодаря родителям, которым посоветовали это занятие как полезное для общего физического развития ребёнка, в том, что это останется с ним навсегда, он не сомневался. Даже в самые сложные периоды, когда ему казалось, что он упёрся в свой потолок, или после провальных результатов соревнований, или после расставаний с партнёршами мысли всё бросить у него не возникало никогда. Но это он — «железный Вадик», как его прозвали приятели за физическую силу и всегдашнюю невозмутимость. А ведь далеко не каждый имеет подобную волю и веру в себя.

Единицы завершают свою танцевальную карьеру на пике — покорив самые заоблачные вершины, заработав имя, которое знают все, и на уроки к кому выстраиваются очереди. Но многие заканчивают просто так. Кто-то устаёт от бесконечных тренировок, кто-то перегорает морально, а большинство так и вовсе даже не приближается к тем рубежам, о которых когда-то так мечталось. Однажды человек решает, что серьёзному спорту в его жизни уже не место. И очень часто это начинается с маленькой трещинки, имя которой — сомнение.

Андрей тогда, пытаясь разобраться, что же всё-таки происходит и как ему быть дальше, честно себе признавался, что поступок его партнёрши, явившись для него полной неожиданностью, морально выбил его из колеи. Он вдруг задумался, так ли он хорош, как ему представлялось, и не исчерпал ли он свои возможности как танцор. Варясь в этих невесёлых размышлениях он, сам того не зная, оправдывал опасения Вадима насчёт желания всё бросить.

«Может, и в самом деле пришло время остановиться?» — подтачивало его разочарование.

Он представил свои новые будни — жизнь, в которой больше нет того, чему было безраздельно отдано столько сил и столько души. После работы можно ходить в тренажёрный зал. Встречаться с девушкой. Читать или гулять. Не тратить такую прорву денег на уроки, турниры, костюмы. И… и что? Внезапно какая-то тоска навалилась на него, и как будто вся радость вытекла из жизни под её тяжестью. И тут же, словно почувствовав это, в наушниках заиграла яркая, полная света и праздника самба. Непроизвольно Андрей поднял голову, улыбнулся. Всё словно встало на свои места. Прощание с мечтой пока подождёт.

На вопросы тренера о поисках он не всегда знал, что и отвечать. Как-то они затянулись, и он не был так уж уверен, что только лишь по независящим от него причинам. Порой он мысленно обвинял себя, что сам не знает, чего хочет. Так уж повелось, что в любом возрасте в танцы всегда приходит больше девочек, чем мальчиков… так что найти партнёра — проблема гораздо более распространённая, нежели подобрать партнёршу. И тем не менее, процесс поисков оказался сложнее, чем представлялось на первый взгляд.

Ни от одной из тех барышень, с которыми Андрей встречался в танцзале для проб, не то что не создавалось впечатления, что их партнёрство будет успешным — не возникало даже ощущения, что они смогут эффективно взаимодействовать в паре. Кто-то был заметно слабее него по уровню — и даже при всём желании девушек «догонять» разрыв был слишком велик. Одна красавица была, напротив, очевидно сильнее. Несмотря на это, она была не против встать с ним в пару — всё-таки партнёров дефицит. Но во всех её манерах сквозило столько снисходительного высокомерия, что Андрей уже минут через сорок понял, что свой временной лимит общения с этим человеком он однозначно исчерпал. И если с подобными вариантами всё было ясно, то по поводу ещё нескольких он, будучи человеком ответственным, не смог бы ответить ничего определённого.

Он анализировал, что же именно ему в них не нравилось. Девушки прилично танцевали и были вполне комфортны в общении — и всё же что-то было не так. А потом он вдруг понял: в их глазах не было того огня, который выдаёт человека, влюблённого в то, чем он занимается. Интуитивно Андрей догадывался, что танцы — вовсе не дело их жизни, не то, чем они всерьёз больны, как болен он сам. Он словно наперёд видел, что, когда они начнут тренироваться, между ними очень скоро возникнут разногласия по поводу графика занятий. Он то и дело начнёт слышать о других, более важных для неё делах — при том, что претензии после неудачных турниров получать будет, в первую очередь, он. Эти девушки не были его единомышленницами — а это, он по опыту знал, всё равно закончится расставанием, причём на том же уровне, с которого они начнут. Он не винил их — каждый сам для себя решает, чему отдавать предпочтения. Но и растрачивать себя на тех, с кем ему всё равно не по пути, он не хотел.

Когда он ехал в зал на первую встречу с Ниной, то уже ни на что особенно не надеялся.

— У меня был перерыв два с половиной года, но сейчас я уже почти вернулась в прежнюю форму, — сказала она по телефону. — В зале готова быть каждый день. Хоть жить там готова! — Она коротко засмеялась.

«Ну что ж, готова так готова», — думал он по дороге.

А ещё через час стало очевидно, что его поиски закончены.

— Ты просто шикарно танцуешь, — говорил он ей, когда они вместе шли потом к метро. — А почему делала перерыв? Да ты бы сейчас уже была где-нибудь в полуфинале чемпионата России!

— Спасибо, конечно… — Она опустила глаза, улыбнулась — и Андрей понял, что ответа на свой вопрос он не получит. Во всяком случае, сейчас.

А весь остаток того вечера у него было чувство, что он возродился к новой жизни. Или что блудный сын наконец-то вернулся домой.

7.

— Привет! — Андрей закрыл за собой входную дверь своей квартиры. Он чувствовал себя уставшим, но несмотря на это, настроение у него было замечательным.

Из комнаты вышла Марина, но не подошла, а остановилась в дверном проёме.

— Ты больше ничего не хочешь мне сказать?

Эти слова она произнесла подчёркнуто спокойно — и именно в этом заключался драматизм, который не должен был остаться без его внимания.

Андрей машинально взглянул на левое запястье, вспомнил, что он уже несколько месяцев как перестал носить наручные часы. Впрочем, он и так знал, что времени было около одиннадцати вечера.

— Хочу сказать, что соскучился и очень рад тебя видеть! — И не успела Марина этому воспротивиться, как он, улыбаясь, обеими руками обхватил её и прижал к себе.

— Пусти! — Она не обняла его, как обычно, в ответ.

— Ну перестань. Я же предупредил, что задержусь. А ты чем занималась?

Он задал этот вопрос и вдруг подумал, что не ждёт ответа. Точнее, знает его наперёд. После работы Марина два-три раза в неделю ходила в спортзал, в остальные дни, как правило, возвращалась прямиком домой, и если Андрея ещё не было, смотрела телевизор или что-то в Интернете, порой немного читала или готовила.

— Тебя ждала.

— Ну малыш, ну я же предупредил, что задерживаюсь. — Он не хотел ссориться — собственно говоря, он не видел для этого никакого повода. Но и её нежелание избежать конфликта уже начинало несколько раздражать.

— Ты лучше вспомни, когда ты последний раз возвращался домой сразу после работы.

— Но ты же не считаешь, что люди после работы обязательно должны сразу идти домой? Мы же не зомби — у нас есть интересы, правда? — он сказал это мягко, с полуулыбкой, снова притянув её к себе, стараясь физическим контактом усилить своё стремление разрядить обстановку.

— Мы и не едем всегда сразу домой. Я тоже хожу в спортзал — но это, как видишь, не мешает мне вести нормальную жизнь!

«Что ты называешь “ нормальной жизнью”?» — хотел спросить Андрей, но промолчал. А вместо этого примирительно кивнул:

— Ну вот видишь — мы с тобой оба спортсмены, значит, понимаем друг друга.

— Нет, я не понимаю, зачем на это нужно тратить столько времени! — Она уже несколько успокоилась, хотя тон её слов по-прежнему оставался недовольным.

— Что значит «тратить время»? Время тратят на всякую ерунду, которая не имеет никакого смысла — казино, телевизор, что там ещё… А когда человек чем-то серьёзно занимается, он на это не тратит время, а уделяет.

— Ой, я не знаю, — Марина вздохнула. — Я не знаю, как можно, будучи взрослым человеком, вести такую… — она запнулась, подбирая слова. — Настолько несерьёзную жизнь. Детский сад!.. — девушка пожала плечами и снова вздохнула.

— Детский сад? А что, по-твоему, не детский сад? Пить пиво перед телеком? — Как ни старался он сдержаться, но то, как подруга охарактеризовала его образ жизни, его порядком рассердило. Отстранившись, он принялся разбирать сумку, не глядя на неё и как будто даже не ожидая ответа.

— Ой, вот только не надо передёргивать! — теперь уже Марина заняла оборону. — Никто не запрещает взрослым иметь хобби, но понятно же, что приоритеты у людей должны быть другими!

Ответа не последовало. Марина догадалась, как сильно задели Андрея её слова о детском саде, и уже сама пошла на мировую.

— Я же никогда не была против того, что ты занимаешься! И мне самой всегда нравится, когда у людей есть какие-то интересы. Просто… ну просто мне кажется, это уже чересчур. Ты ведь даже поесть не успеваешь. Ужинать будешь?

— Да. Составишь компанию? — он дал ей понять, что не сердится, но мысленно вздохнул. Марина ведь совсем не глупая девушка — как же она не понимает, что танцы для него и таких как он — это не развлечение, а образ жизни? Вот если бы она тоже нашла себе любимое дело, она бы и сама рассуждала по-другому!..

— Слушай, а вот ты говорила, что любила рисовать в детстве… а сейчас не хотела бы пойти учиться? — спросил он, с наслаждением принимаясь за еду.

— А смысл? — она пожала плечами. — Ну буду я хорошо рисовать — и что? Это же ничего не даёт. А порисовать просто так, в выходной раз в месяц, я и сама могу.

— Но если тебе это так нравится. Доставляет удовольствие.

— Ну… надо было этим заниматься, пока училась в школе, а сейчас… Не вижу смысла.

«Не вижу смысла, — повторил Андрей про себя. — А ещё мы все однажды умрём, да». Продолжать этот диалог ему расхотелось. Они ещё немного поболтали о каких-то пустяках, потом он отправился в ванную и там, наедине с собой, снова мысленно перенёсся в танцзал. Видел ли он смысл в том, что делал?

Когда в тот судьбоносный субботний день он понял, что хочет так же здорово танцевать, как те спортсмены, которых он увидел, и потом пришёл в танцзал, ему и в голову не приходило задаваться вопросами, зачем ему это нужно и есть ли в этом смысл. Он просто соприкоснулся с делом, к которому лежала душа. И чем больше он в него погружался, чем больше узнавал, чем большему учился, тем больше ему всё это нравилось и тем больше хотелось идти дальше по этому пути.

Ему пришёл на ум роман «Луна и грош»^[4], в котором герой, прототип великого Поля Гогена, бросает свою налаженную, благополучную жизнь и уезжает без гроша в кармане учиться рисовать. Голодает, едва не умирает от болезней — но продолжает идти вперёд. У него не то что не возникало сомнений в своём выборе — для него другой жизни просто не существовало. Задавался ли он вопросами, в чём смысл такой жизни, этого выбора? Для него это не имело никакого значения. Он просто занимался тем, что делало его счастливым, что, по большому счёту, было единственной сутью его жизни. Не ради славы, и уж тем более — не из расчёта в конце концов на этом разбогатеть. Все его знакомые из так называемой предыдущей жизни на полном серьёзе считали его сумасшедшим. Не это ли самое, только в гораздо меньшем масштабе, он наблюдал сейчас?

По правде говоря, Андрея невероятно раздражало, когда его занятия кто-то считал развлечением. Да уж, хорошенькое развлечение, например, часа два непрерывно отрабатывать какой-то технический элемент, выжимая изо всех своих мышц всю их силу до последней капли. Тебя самого от этой отработки уже тошнит, а ты продолжаешь, потому что это — единственный способ чему-то научиться. Наверное, посторонние думают, что танцевальная тренировка — это та же вечеринка, только без выпивки. Забавно. Жаль, что и его Марина рассуждает точно так же, как и все.

Впервые у них начались разногласия, когда в конце весны она заговорила о совместной поездке в отпуск. На тот момент он как раз недели две как начал тренироваться в новой паре. Накопившаяся за время танцевального простоя энергия из него так и хлестала, любимое дело захватило с новой силой, и всё, чего ему хотелось — это заниматься и расти. И прерывать этот процесс ради чего бы то ни было у него не возникало ни малейшего желания.

— У тебя когда отпуск? — как-то вечером спросила Марина.

— По графику я на август себе ставил, точных чисел не помню.

— О, у меня тоже в августе! Хотя я и подвинуть могу немножко — а ты?

— Да, наверное могу. А что такое?

— Как это — «что такое»? — она заговорщицки улыбнулась. — Мы же поедем летом отдыхать! — это звучало как утверждение. — Уже давно пора всё планировать. Вообще, надо было этим пораньше озаботиться, но наше счастье, что я работаю в турагентстве.

Её лицо радостно сияло. Было видно, как предвкушает она их совместную поездку. И словно в подтверждение его мыслей, она продолжала:

— Как же будет здорово: уехать на пару недель вдвоём! Только солнце, море, ты и я. Ничего не делать… — Она блаженно улыбалась. — Просто радоваться жизни и быть вместе.

Но вопреки её ожиданиям лицо Андрея не расплылось в ответной улыбке. Напротив, по его лицу пробежала тень, как у человека, поставленного в неловкое положение.

— Видишь ли… я не планировал никуда уезжать.

— То есть? — Марина была в полном недоумении, и это было всё, что она смогла произнести.

Андрею не хотелось обижать свою девушку, и он попытался всё обратить в шутку:

— Как насчёт того, чтобы продолжить радоваться жизни в Москве? Мы ведь и здесь вместе.

— Ну при чём здесь это? Отпуск — это совсем другое, — принялась она уговаривать. — Нужно менять обстановку и отдыхать от повседневности — доказанный факт, между прочим! Почему ты не хочешь ехать? Я и на пару месяцев с удовольствием сбежала бы, не то что на какие-то две недели. С тобой, конечно, — добавила она, прильнув к нему, и со значением провела указательным пальцем по его щеке.

— Вот ты и будешь со мной! — Ему показалось, что он нашёл подходящий аргумент, который он подкрепил поцелуем.

— Ты что — правда не хочешь ехать в отпуск? — Марина отстранилась и смотрела очень внимательно.

— Я просто не хочу пропускать тренировки. И так вон несколько месяцев потерял, столько навёрстывать надо.

— Во всех хороших отелях есть тренажёрный зал — сможешь поддерживать форму.

«Ну какой тренажёрный зал!» — хотелось ему воскликнуть.

Это был первый случай, когда он имел возможность увидеть, как Марина воспринимает его занятия. Да ведь она понятия не имеет, сколько филигранной работы он проделывает каждый раз в танцзале. И насколько важно как можно больше тренироваться в новой паре, чтобы поскорее пришло то, что в танцевальном мире называют «станцованностью» — когда партнёры взаимодействуют настолько гармонично, что выглядят единым целым. Чем выше уровень партнёра, тем больше информации он каждое мгновение даёт своей партнёрше, и тем эта информация тоньше. Но это достигается только многочасовым упорным трудом. Ежедневным, разумеется.

Несмотря на уговоры, он остался в то лето в Москве — его повседневность была ему милее и интереснее пресловутой смены обстановки. Марина какое-то время дулась, не понимая, кого или что в этом винить, но в итоге смирилась с тем, что настаивать на своём бесполезно. Когда она сама потом уехала на неделю на море, он даже слегка обрадовался — появилось ощущение свободы, которого ему несколько недоставало в последнее время, — а к её возвращению успел и соскучиться.

Порой девушка выражала своё недовольство его поздними возвращениями. Он понимал, что ей, как влюблённой женщине, его не хватает и, стараясь смотреть на их отношения в том числе и с её позиции, где-нибудь раз в неделю устраивал перерывы и посвящал такие вечера или выходные только ей. Но он и понятия не имел, как далеки представления Марины о его жизни от реальности.

8.

Ярко освещённый зал, громкая музыка, под зрительские аплодисменты их пара и другие выходят на конкурсный паркет. Он, разумеется, несколько волнуется: на турнире так важно суметь показать всё, на что ты способен. Вот он занимает место, готовясь начать танец, напротив стоит партнёрша, но её лицо почему-то выглядит расплывчатым пятном. Музыка звучит как будто ещё громче, боковым зрением он замечает, как пары вокруг уже начинают двигаться, а сам он тем не менее не может сдвинуться с места. Ноги словно каменные — он чувствует, что не может ими пошевелить. Тогда, в отчаянии, он берёт свою правую ногу обеими руками, переставляет её, делая шаг, — но она всё равно слушается с трудом…

Андрей проснулся, открыл глаза. Тёмная комната, тишину прорезывает только редкий шорох автомобильных шин за окном. Опять ему снится этот странный сон, и всё, что он чувствует в данную минуту — облегчение от того, что всё это лишь всплески подсознания, а не реальность.

Странная это всё-таки вещь — сны. Когда-то люди верили, что каждый явившийся тебе предмет или образ имеет иносказательный смысл, для расшифровки которого составляли целые книги-сонники, которыми руководствовались, чтобы правильно поступить в свете предсказанных событий. У кого-то из родственников старшего поколения он ещё в детстве как-то из любопытства полистал одну такую. То, как часто толкования там были далеки от прямых значений, его тогда позабавило. «Котята — враги, бусы — слёзы, снег — смех» и так далее. Придумают же!..

Будучи не только человеком образованным, но и прагматиком, в иносказательные значения снов Андрей, разумеется, не верил, склоняясь к теориям Юнга о подсознании — во всяком случае, те хотя бы опирались на научную базу. И если согласно им сновидение является манифестацией бессознательного, то не надо много ума, чтобы понять, что в его собственном подсознании гнездится нечто, что в жизни реальной он пока даже не в состоянии внятно сформулировать.

Всё это выглядело для него довольно запутанно. Сны, в которых он, выходя на турнир, не мог вспомнить свою схему или был не в силах сделать ни шагу, приходили к нему только в самом начале его танцевального пути. Тогда он был совсем новичком-неумёхой без малейшего опыта, а уж хотя бы о мало-мальской уверенности в себе и говорить не приходилось. Но постепенно эти сны его оставили — он даже совсем забыл о них. А вот теперь — опять.

Андрей мысленно вернулся в те далёкие времена. Каким же забавным он, оказывается, тогда был! Свои видео тех лет он потом не мог пересматривать без смеха. При этом он даже испытывал некоторое чувство неловкости от того, что мог когда-то воспринимать всерьёз эти слабые, нелепые телодвижения (к себе молодой человек всегда старался относиться критически). Тогда ему казалось, что он танцует, хотя на самом деле он и понятия не имел, как далеко это и от настоящих танцев, и от спорта.

Многие, придя в танцы или другой спорт взрослыми, даже если продолжают заниматься много лет, всё равно так и остаются на уровне новичков. И не потому, что тело уже плохо воспринимает информацию или перестаёт быть способным физически — ведь в двадцать-тридцать лет оно уж точно ещё способно на многое. Далеко не продвигаются потому, что, по большому счёту, и не движутся. Ведь чтобы по-настоящему научиться чему бы то ни было — будь то труд умственный или физический — в дело необходимо погрузиться на достаточный уровень. А несколько вальяжных часов в неделю так и останутся лишь несколькими часами и никого не приведут ни к диплому о высшем образовании, ни к выученному языку, ни к спортивным разрядам.

Андрей снова поднял смежившиеся было веки, повернулся на бок. Марина крепко спала рядом. В отличие от него, та на сон никогда не жаловалась, сновидений не запоминала и вообще не придавала им значения. Когда несколько месяцев назад он рассказал ей какой-то забавный эпизод из показанных ему Морфеем, она лишь отмахнулась:

— Зачем придавать значение всяким глупостям? Ещё голову себе этим забивать! — И тут же переключилась на что-то другое. Так что после той не увенчавшейся успехом попытки свои сны он с ней больше не обсуждал.

Непроизвольно Андрей вздохнул — и сам этому удивился: ведь у них же, вроде бы, всё хорошо. На ум пришла их вечерняя размолвка. Конечно, теперь, когда его спортивный график не позволял ему проводить с ней столько же времени, что и раньше, Марина могла порой чувствовать себя несколько заброшенной. Но её недавние слова, характеризовавшие его образ жизни как «детский сад», не выходили у него из головы. Было очевидно, что желания его обидеть у Марины не было — а значит, она просто сказала, что думала.

Впрочем, разве это был первый случай, когда он сталкивался с непониманием? Так уж повелось, что взрослому человеку не принято иметь в жизни какое-либо серьёзное дело помимо работы. В те не столь далёкие времена, когда спортивные секции, школы и все подобные заведения были рассчитаны исключительно на детей, вышедшим из нежного возраста людям, желающим хоть как-то поддерживать физическую форму, приходилось довольствоваться бегом трусцой в ближайшем школьном дворе или парке. Ни о каких спортивных тренировках или занятиях искусством даже речи не шло. И не смотря на то, что давным-давно в любом городе на каждом шагу не только повырастали, как грибы после дождя, фитнес-центры всех сортов, но и всевозможные спортивные заведения открыли свои двери для взрослых желающих, население, перешагнувшее возрастной рубеж школьника или студента, в большинстве своём по-прежнему не рассматривает никакой спорт серьёзной частью своей жизни.

Наличие хобби, которое требует массу времени, усилий, а также существенных финансовых вложений, почти всегда вызывает удивление, а то и вовсе воспринимается как нечто неправильное, ненормальное. Сколько раз ему приходилось объяснять приятелям, отказываясь пятничным вечером посидеть где-то за пивом, что провести время на тренировке ему приятнее. А уж его уклонения от поездок на майские шашлыки на чью-то дачу, потому что у него турнир, который для него важнее и интереснее, и подавно были выше чьего бы то ни было понимания.

Сколько раз он это слышал: «Зачем тебе тренировка — ты же в отличной форме!». Или: «Неужели необходимо заниматься так часто?». Или «Ну нельзя же себя так загонять!». Что тут можно было ответить? Вот и Марина туда же…

«Ладно, надо спать — утро вечера мудренее».

Эти сны стали порядком утомлять его. Не хватало ещё только, чтобы началась бессонница. Говорят, ей подвержены в первую очередь творческие личности. Интересно, можно ли его к ним отнести? Вечный спор, к чему всё-таки бальные танцы ближе — к спорту или к искусству. Впрочем, так ли уж необходимо в этом разбираться… раз это всё равно ни на что не повлияет…

И Андрей провалился обратно в сон — на этот раз крепкий и без сновидений. Но в тот момент, когда звонок будильника ворвался в пространство его подсознания, на несколько мгновений у него перед глазами возник необычный то ли образ, то ли символ: красная ленточка, перекрученная по принципу ленты Мёбиуса^[5] и сколотая по центру так, что получалась восьмёрка. Потом она плавно повернулась — бесконечность.

9.

Андрей услышал шелест фольги, машинально оторвал на секунду глаза от компьютерного экрана — его коллега Денис, с которым они делили их небольшой кабинет, распечатывал упаковку чипсов. Не сказать, чтобы сосед так уж много ел, но к концу рабочего дня небольшая урна у него под столом наполнялась всевозможными обёртками, фантиками, пустыми пакетиками.

— Будешь? — он протянул открытую коробочку соседу.

— Нет, спасибо! — Андрей отрицательно качнул головой.

— Я так и думал. — Денис улыбнулся и вернулся к работе, параллельно принявшись за своё химическое лакомство. В кабинете снова воцарилась тишина, нарушаемая лишь хрустом прожаренных картофельных лепестков.

Андрей снова непроизвольно перевёл глаза на товарища. В свои неполные тридцать лет тот уже успел обзавестись и увесистым вторым подбородком, и круглым животом, заметно выпиравшим из его светлой летней рубашки. Денис пару дней как вернулся из отпуска, и живот, казалось, увеличился ещё больше.

— Слушай, а ты проголодался? — спросил Андрей продолжавшего жевать коллегу. — Может, лучше на обед скоро пойдём?

— Да нет, я есть-то и не хочу, — был ответ. — Это ж так… допинг для ударников капиталистического труда. — И его добродушное лицо снова озарилось улыбкой. — Я в отпуске вообще постоянно ел, мне кажется. Всё-таки «all inclusive» — такая отличная идея!

— Ну не знаю… я лично не в состоянии столько в себя впихнуть… да и вредно же.

— Да ладно тебе! От жизни надо получать удовольствие. — И Денис даже поднял вверх указательный палец. По тому, что от монитора он так и не оторвался, было понятно, что продолжать дискуссию он не намерен.

«Надо, кто бы сомневался», — Андрей тоже вернулся к работе. Он не любил спорить, доказывая собеседнику, что тот неправ. Совершенно бесполезная трата сил и времени. Каждый всё равно останется при своём мнении, и никакие слова не сдвинут с места представления оппонентов о затронутом вопросе.

Но в этот раз его словно что-то подзуживало, непонятно почему не давая успокоиться.

— Скажи, в чём смысл жизни?

Денис неподвижно уставился на коллегу с видом человека, ожидающего подвоха:

— Ты чего это? — Было видно, что он не знает, смеяться ему или занимать оборону.

— Да вот вдруг подумал… человек живёт. Ходит на работу. Ест, пьёт, детей заводит. Стареет и умирает. У всех всё одинаково. Калька. Ну а в чём тут смысл?

Денис пожал плечами:

— А этого никто не знает. Может, и ни в чём. Ну наверное, в том, чтобы потомков после себя оставить.

— И чтобы у них всё было точно так же?

— К чему ты это всё? — В голосе приятеля послышалась настороженность с лёгкой тенью раздражения, как у человека, который чувствует, что его пытаются водить за нос.

— Да ты сам посуди: все твердят про удовольствие от жизни, но подразумевают при этом только еду, выпивку-вечеринки, секс — ну ты понял.

Убедившись, что собеседник не собирается поднимать его на смех, Денис расслабился, снова усмехнулся:

— Основные инстинкты, чего ты хочешь.

— Так они и у животных есть. А мы себя, вроде как, к высшей ступени развития относим. — Андрей помолчал, затем продолжил: — Помнишь, в детстве мы всё время были чем-то заняты, никогда без дела не сидели — и всегда было интересно, и так здорово всё это было. А поесть шли — потому что голод возникал или родители заставляли.

— Ну повзрослели же… Всю жизнь не будешь в игрушки играть… — Несмотря на очевидную справедливость этих слов, интонация у Дениса была неуверенная.

— Да что ты! А это всё, — он кивнул на пёструю упаковку чипсов, как на символ бессмысленного времяпрепровождения, — не игрушки? В баре посидеть или в клубе потусоваться. Новую шмотку — или новую машину — купить. Я не против, но… ты бы назвал это смыслом жизни?

— Да откуда я знаю? — Аргументы Дениса явно были исчерпаны. — Мудрецы над этим вопросом всю жизнь бились, а ты хочешь вот так просто взять и ответить на него. Живи и радуйся — вот и всё!

Несмотря на оптимистический смысл этой фразы, прозвучала она с оттенком какой-то обречённости. И в довершение картины Денис непроизвольно вздохнул, снова возвращаясь к экрану своего компьютера и давая этим понять, что разговор окончен.

Такая на первый взгляд идеальная в своей простоте формулировка — а много ли сам Андрей знает тех, кто живёт в соответствии с ней? Да и для начала было бы неплохо вообще понять, чему именно мы действительно радуемся. Конечно, уметь получать удовольствие от простых вещей вроде хорошей погоды, глотка прохладной воды в жаркий день или даже момента, когда ты вытягиваешься на постели после напряжённого дня — уже немало. Но Андрей чувствовал, что здесь скрыт какой-то подвох, что одного умения радоваться мелочам — мало, и нужно что-то ещё.

Его мысль вернулась к затронутому периоду детства. Ведь если присмотреться, по меркам ребёнка даже из обычных, вполне благополучных семей, тогда тоже хватало проблем: кому-то не давалась учёба — вечные конфликты с учителями и ссоры с родителями; у кого-то не ладились отношения в коллективе, кто-то страдал от чрезмерной домашней строгости или опеки. Так или иначе, подавляющее большинство хотело поскорее повзрослеть, чтобы обрести больше самостоятельности, свободы выбора и принятия решений. О будущем все рассуждали с уверенностью, строили яркие планы, даже не сомневаясь, что всё получится именно так, как задумывается. Навсегда остаться ребёнком не хотел, кажется, почти никто из тех, кого он знал.

И вот, не успев повзрослеть и получить то, чего они, казалось бы, так вожделели, люди начинают оглядываться назад. Детство единогласно провозглашается лучшей порой жизни, золотым временем, когда — оказывается! — не было никаких проблем, а только сплошные радость и счастье.

В задумчивости Андрей снова перевёл взгляд на своего коллегу. Денис всегда ему нравился: человек порядочный, открытый, с чувством юмора. Они могли беседовать на самые разные темы и им не становилось скучно, а даже если не сходились во мнениях, то спор разрешался хорошей шуткой. Странно, что в этот раз приятель не просто не захотел обсуждать затронутый Андреем вопрос, но даже выказал определённое раздражение.

Хотя он и сам, конечно, хорош: «в чём смысл жизни»… тоже мне, разговор. Знает ли вообще хоть кто-то ответ на этот вопрос? Да и есть ли ответ, универсальный для всех, или он настолько же индивидуален, как отпечатки пальцев?

От этих размышлений его отвлёк мобильный телефон: получено сообщение. Марина писала ему нежное приветствие с целой шеренгой разнообразных «смайлов» и символов. Вдогонку к нему тут же прилетело короткое видео с играющим котёнком. Андрей улыбнулся, ответил символом кота и собрался было вернуться к работе. Как и всегда, все дела нужно закончить вовремя, чтобы не опоздать на тренировку.

Тренировка. Что-то странное творится с ним в последнее время, и сегодняшний сон — тому доказательство. Словно какое-то противоречие гнездится внутри, мешая спокойно заниматься любимым делом. Какой-то барьер, определение которому он и сам не может дать. И вдруг перед глазами возник тот необычный символ из утреннего сна — то ли лента Мёбиуса, то ли бесконечность… чего только ни пригрезится перед пробуждением.

Машинально Андрей провёл рукой по волосам, словно в бессознательной попытке причесать, привести в порядок свои мысли. Потом резко мотнул головой, будто стряхивая наваждение, и наконец погрузился в работу.

10.

Лето закончилось — а вместе с его уходом проснулся и большой город. Студенты и школьники вернулись к учёбе, у поры отпусков тоже миновал свой пик — а значит, начался новый сезон: не только в театрах и прочих светских заведениях, но и в мире спорта — только уже сезон соревнований.

Андрей, как и многие танцоры, любил турниры, в том числе и за ощущение праздника, которое они давали. И праздник этот был особенный: не просто вечеринка с едой, алкоголем и болтовнёй, и даже не просто танцы. Фестиваль красоты и эмоций, силы и скорости. Адреналин, который зашкаливает, и может как помочь, так и напротив, сыграть с тобой злую шутку. Каким бы героем ты ни чувствовал себя в зале, важно понять, на что ты способен на самом деле. По состоянию это напоминало ему соревнования по плаванию, которые в своё время были в его жизни. Те же азарт и желание выложиться в полную силу, то же волнение, те же радость успеха или горечь разочарования в случае поражения.

Как любого настоящего спортсмена, проигрыши его никогда не расхолаживали — напротив, стимулировали к тому, чтобы совершенствоваться. С самого начала Андрей был приучен, что это — единственно правильный вывод, который стоит делать из неудач вообще. Не зря же мудрецы говорят, что поражения учат намного большему, чем победы. Те, кто, столкнувшись с первыми же трудностями, малодушно бросают начатое, в итоге так толком ничего и не добиваются ни в одном деле. И кого бы они впоследствии ни обвиняли в сложившемся в их жизни положении вещей, причина всегда неизменна: собственное нежелание приложить усилия.

Все свои «танцевальные» годы Андрей предвкушал начало сезона как другие предвкушают поездку в отпуск. Тем не менее, на этот раз какое-то смутное беспокойство то и дело шевелилось где-то в глубине его души. Большую часть прошлого сезона он пропустил, к тому же танцевать в новой паре — это, в определённой степени, как начинать сначала. Всё это вселило невесть откуда взявшуюся неуверенность, в которой он едва ли был готов признаться даже самому себе.

— Ну что — когда турнир? — был первый вопрос Вадима, когда они с Ниной пришли к нему на занятия погожим сентябрьским вечером. Высокий, красивый, загорелый после летнего отдыха, он излучал спокойную силу и полное удовлетворение как собственной жизнью, так и окружающим миром.

Андрей и Нина переглянулись. По какому-то негласному уговору оба они пока избегали разговоров, касающихся выхода на свои первые совместные соревнования. Разумеется, откладывать до бесконечности всё равно не получится. Тем более что они оба не просто хотят танцевать, а занимаются этим на уровне профессионального спорта. И всё же…

— Календарь на сайте федерации смотрели? Из крупных — когда ближайший? — продолжал Вадим.

Конечно же, Андрей, как и всегда, смотрел календарь — правда, ничего ещё не обсуждал ни с партнёршей, ни с тренером.

— Смотрели. Только… а мы готовы?

Собственно, это одно-единственное слово заключало в себе суть всех невысказанных сомнений. Оно впервые было произнесено вслух, и от этого прозвучало как будто ещё ярче и весомее.

Кому не знакомо это чувство: готов ли я? Готов ли что-то начать, что-то всерьёз изменить — или, как в искусстве и спорте, вынести свои способности и достижения на суд публики и критиков, померяться силами с другими? Когда чем-то занимаешься изо дня в день, когда глубоко в это погружён, ты уже знаешь так много, что видишь все свои недоработки и зачастую воспринимаешь их как серьёзные препятствия на пути к совершенству. И отсюда рождается то самое ощущение: ещё слишком много нужно доделать — я не готов.

Вадим помолчал несколько секунд, потом внимательно посмотрел на Андрея:

— А как ты поймёшь, что готов?

— Ну… должно же быть какое-то внутреннее ощущение… понимание.

— И какое же? — Вадим слегка улыбался. Казалось, он загадал собеседнику одну из тех забавных загадок, где ответ хоть и лежит на поверхности, но при этом совсем не очевиден.

Андрей и сам хотел бы знать ответ на этот вопрос. Он попробовал вспомнить, что он чувствовал, когда выходил на свои самые успешные соревнования или блестяще сдавал какую-нибудь сессию в университете. Странно, но на ум не пришло никаких ощущений, которые говорили бы именно о готовности. Он просто занимался, а затем шёл на экзамен, ведь варианта отложить, подготовиться ещё и только потом сдавать — попросту не существовало. Он вспомнил, как бывало ему казалось, что он не успевает, что нужен ещё день или два, чтобы повторить сложную тему. «Интересно, а если бы экзамен можно было отложить, пошёл бы я на него через день или каждый раз думал бы, что нужен ещё один?» — мелькнула неожиданная мысль.

— Ну во всяком случае, не понимание, что ты — полный ноль, — только и нашёлся молодой человек в итоге.

Вадим улыбнулся ещё явственнее, весёлая искра промелькнула в глазах:

— Ты же философию в университете изучал? Как там было: «Чем больше я знаю, тем больше понимаю, что ничего не знаю»^[6]. Помнится, когда мы познакомились, ты себя нулём не считал.

Андрея и самого позабавило это воспоминание:

— Так я этого тогда просто не знал! — усмехнулся он.

— Вот именно! А сейчас ты видишь, куда тебе расти и над чем работать — и мне это нравится. Но чем дальше ты будешь развиваться, тем больше ты будешь видеть то, что нужно улучшить, и так — до бесконечности. И что будешь делать?

Андрею вспомнились его самые первые турниры. Он выходил на них, потому что это было естественным продолжением тренировок, необходимым этапом для его развития как танцора — в конце концов, он ведь сам очень хотел в них участвовать. Что же изменилось сейчас? Какой барьер образовался у него внутри?

— Ребята, — тон Вадима стал отеческим. Тренер, даже если он твой ровесник или моложе — это всё равно наставник, старший. — Без турниров нет ни танцора, ни прогресса — и вы сами это прекрасно знаете.

И Нина, которая всё это время молча слушала их диалог, вдруг серьёзно произнесла:

— Спасибо… учитель.

Показалось Андрею или в её лице, когда она смотрела на Вадима, и в самом деле промелькнуло нечто большее, чем просто уважение и благодарность? Но тренер уже перешёл непосредственно к уроку — и никаким мыслям, отвлекающим от дела, места не осталось.

11.

— Только этого мне не хватало! — Денис с раздражением смотрел на экран своего компьютера. И, отвечая на вопросительный взгляд Андрея продолжил: — Уважаемый (так они в шутку называли между собой начальника, руководителя их отдела) просит выступить вместо него с докладом на совещании. Вот, письмо сейчас прислал.

— Ну и выступи. Или там тема какая-то мудрёная?

— Да нормальная тема, по моей специфике как раз.

— А чего ты тогда? Ты же в ней — как рыба в воде. Всё знаешь, во всех мелочах ориентируешься…

— Скажешь тоже! И что с того, что ориентируюсь? Разбираться — это одно, а на публике выступать — спасибо, премного благодарен, но обойдусь. — Денис чуть помолчал, потом продолжил: — Всю жизнь терпеть этого не могу. Когда все на меня смотрят, это просто парализует. Как удав — помнишь «Маугли»? «Бандерлоги, ближе»… Вроде, и не забываю ничего, но чувствую себя, как будто в школе к доске вызвали как раз в тот день, когда ничего не выучил. Стоишь, мямлишь что-то. И кажется, что все сидят и думают: «Ну что за бестолочь?»

— Да перестань ты! Ты же понимаешь, что никто так не думает. И если материал знаешь, переживать нечего. И расскажешь, и на все вопросы ответишь. Всё нормально же!

— Легко тебе говорить! — По лицу Дениса было очевидно, что слова товарища его нисколько не приободрили. — А я даже экзамены часто из-за этого сдавал хуже. Как сейчас помню: взял билет, сел готовиться. Всё знаю, на листочке пометки сделал. А как отвечать иду — всё: глаза опустил, интонация неуверенная. Потом из кабинета выходишь и чувствуешь себя так, будто тебя вокруг пальца обвели и в дураках оставили.

Повисла пауза. Денис, видимо, заново переживал свои неудачные экзамены или снова пытался понять, почему с ним такое происходит. Андрей не знал, что здесь ещё можно добавить. И всё же он хотел чем-нибудь помочь, поэтому продолжил:

— Но ведь есть же методики… упражнения специальные — мне попадались как-то. Как побороть страх публичного выступления и всё такое.

Но Денис лишь повторил, не отрывая глаз от монитора:

— Тебе легко говорить.

Что ж, безусловно, говорить — это совсем не то, что делать. Люди часто дают советы другим, при этом даже не задумываясь, поступили бы они так в подобной ситуации сами. А то и вовсе учат как быть в тех вопросах, в которых у них у самих дела обстоят далеко не самым лучшим образом.

Андрею, ещё когда он в детстве читал «Трёх мушкетёров», запомнились слова Атоса^[7] о том, что люди спрашивают совета, чтобы ему не следовать или чтобы потом было кого обвинить в неудаче. Эта мысль ему тогда настолько понравилась, что учить кого-то жизни он по возможности избегал — и теперь сам на себя рассердился за то, что не удержался от совета. С другой стороны, огорчение его коллеги было таким явным, что промолчав, он бы, пожалуй, выглядел эгоистом, равнодушным ко всему, что не касается его драгоценной персоны. И как тут быть?

Наверное, ему и в самом деле легко говорить — сам Андрей никогда подобных проблем не испытывал, даже напротив: ему нравилось рассказывать, а, видя заинтересованное внимание публики, он воодушевлялся ещё больше. Хотя… доклад докладом — а всё остальное?

То, что происходило с ним в последнее время на соревнованиях, было очень похоже на то, о чём рассказывал Денис, жалуясь на свою неспособность выступать перед аудиторией. И он точно так же не мог себе этого объяснить никакой логикой. Его недавние слова, сказанные тренеру, что он ещё не готов к участию в турнире, во многом были обусловлены именно этим непонятным страхом того, что на конкурсном паркете он не сможет сохранить всю ту уверенность в своих силах и всё мастерство, которые у него есть на тренировках в танцзале.

Всё это началось прошлой осенью. Предыдущий сезон для них с Алиной, прежней партнёршей, был очень успешным. Они наконец-то как будто перешагнули некий рубеж и поднялись на тот уровень танцевального мастерства, начиная с которого о спортсмене уже можно говорить как о профессионале. И хотя формально профессионалом считается только тот, кто своей деятельностью зарабатывает деньги, не секрет, что в широком смысле этот термин, как правило, используется, чтобы показать, что человек владеет теми или иными навыками или знаниями на уровне значительно выше среднего.

В танцевальном мире степень мастерства пары негласно определяется рангом тех турниров, в которых она участвует, и какое место ей там удаётся занять. Соревнования бывают самых разных градаций: и для совсем начинающих, и для спортсменов среднего уровня, и для настоящих мастеров — как школьные олимпиады разных уровней. Турниров — крупных и маленьких — множество, только выбирай.

Но есть и несколько соревнований, которые стоят в стороне. У них своя история, свои традиции и следовательно — своя особенная атмосфера.

На такие мероприятия съезжаются самые сильные пары со всего мира, а значит, борьба идёт настолько напряжённая, что попадание в каждый следующий тур — уже маленькая победа. В заключительные же раунды — четвертьфинал, полуфинал, финал — удаётся пробиться только истинным мастерам, которые посвятили танцу всего себя, подчинили ему все свои мысли, действия, привычки — всю свою жизнь с детских лет.

Зато и для публики это — настоящее зрелище. Спорт, вознесённый на высоту искусства. Союз силы и скорости, грации и красоты, которые, объединившись, передают чувства и эмоции, донося до зрителя захватывающие истории, рассказанные каждой парой за отведённые регламентом полторы-две минуты танца.

И самым легендарным, самым престижным, самым знаковым турниром является Блэкпульский танцевальный фестиваль. Англичане не только разработали современную систему спортивных бальных танцев в начале двадцатого века, они же начали и первыми организовывать соревнования. И вот уже почти сто лет город Блэкпул, вытянувшийся вдоль побережья холодного Ирландского моря, принимает в конце мая танцоров, которые съезжаются со всего мира, чтобы окунуться в уникальную атмосферу самого яркого танцевального события года.

Надо ли говорить, как мечтал Андрей попасть на это мероприятие. Когда-то, начинающим танцором, он лишь мысленно вздыхал по недосягаемой, как ему тогда казалось, планке, которую представляет собой этот турнир. Но потом, когда упорный труд вывел его на высоту, уже позволявшую замахнуться на полноценное участие, поездка в заветный английский город стала реальностью. Так что когда три года назад осенью они начали танцевать в паре с Алиной, было решено, что ближайший Блэкпул не обойдётся без их визита.

Когда что-то долгожданное случается в первый раз, это обязательно сохраняется в памяти надолго, навсегда — и при этом совершенно неважно, сколько тебе лет. Ведь запоминаются в первую очередь эмоции, а их в подобных случаях — всегда в избытке.

— Так вот он какой! — выдохнула Алина, когда они вошли в просторный зал, который обильной позолотой на двух ярусах балконов и мягкими красными зрительскими креслами напоминал театральный.

На светлом, идеально ровном паркете уже разминались многочисленные пары, готовясь через час-другой выйти на него в полной боевой готовности и показать, на что они способны. У Андрея и самого захватило дух. Он, конечно, тысячи раз видел это место на фотографиях и танцевальных видеороликах, но как известно — что такое «сто раз услышать» по сравнению с «один раз увидеть»? «Так вот он какой», — эхом прозвучали в его голове слова партнёрши.

— Не могу поверить! — прошептала Алина. Она обернулась к нему, и в её глазах он прочёл смесь восторга, волнения и какой-то неуверенности. В тот момент он и сам испытывал нечто подобное. И поэтому в ответ лишь сухо произнёс:

— Пойдём скорее переодеваться — некогда болтать. Вон, все уже на площадке. — Не хватало только погрузиться в эти переживания и позволить им, как нахлынувшей волне, унести за собой весь их настрой, а с ним — и физическую силу и ясность ума.

Но это возбуждение, вопреки опасениям Андрея, не только не помешало им — напротив, словно какая-то новая энергия перетекла в их тела. Адреналин, который в определённых ситуациях позволяет делать то, что в обычных обстоятельствах тебе не под силу. Атмосфера этого места, где который год собираются не просто танцоры, но все крупнейшие звёзды мирового танцевального спорта. Желание умереть, но сделать больше, чем можешь. Так или иначе, но в тот раз у них всё получилось. Ребята станцевали три тура — результат, на который они могли рассчитывать, но который гарантировать им, разумеется, никто не мог.

В Москву они вернулись окрылёнными. Поездка как будто враз перевела их на новый уровень. Многое из того, что прежде никак не давалось, словно само наконец-то легло в мышцы. То, что не получалось полностью осмыслить, обрело ясность. И дело здесь было не только в том, что на том соревновании их тела смогли воспроизвести больше, чем обычно. Сама атмосфера турнира, возможность наблюдать за лучшими из лучших в вечернем отделении неожиданно дали им огромный заряд. Это было потрясающе.

12.

Итак, турнирный сезон, последовавший за тем памятным Блэкпулом, стал для Андрея с Алиной необыкновенно успешным. Тренеры отмечали, что их танец стал более уверенным и более зрелым, а также более ярким и насыщенным эмоционально. Всё это закономерно выражалось в высоких местах на соревнованиях — и логическим продолжением должна была стать очередная поездка на так повлиявший на них Блэкпульский фестиваль.

В отличие от предыдущего раза, когда они перешагнули порог Winter Gardens, зала, где проходит турнир, взволнованными новичками мероприятия, спустя год оба чувствовали себя уже едва ли не завсегдатаями этого места. К тому же — и это было главным — за прошедшее время они существенно продвинулись вперёд в своём мастерстве. Всё это позволяло им рассчитывать на не менее успешный результат и заставляло с волнением ждать предстоящей поездки.

Специально к турниру Алина сшила новое сногсшибательное платье. Она всегда очень тщательно подходила к выбору конкурсного костюма и образа, но в тот раз превзошла даже саму себя. Платье для бальных танцев — удовольствие не из дешёвых. Оно должно сидеть, как вторая кожа, — а значит, и шить его необходимо у хорошего мастера. Кроме того, количество крупных и мелких страз, стекляруса и прочих элементов декора составляет порядка двух третей всей стоимости готовой вещи.

— Получается, оно стоит как два моих предыдущих вместе, представляешь? — говорила партнёрша Андрею, демонстрируя костюм за пару дней до поездки. — Но зато как смотрится! — Глаза девушки горели восторгом. — За одно только платье уже нужно в следующий тур выводить, — добавила она в шутку.

Впрочем, как и в любой шутке, в этой тоже была доля правды: на соревнованиях по бальным танцам внешний вид имеет огромное значение. И чем идеальнее макияж и причёски партнёров, чем более продуманный и цельный у них образ, тем более профессионально они выглядят — и подсознательно именно так их воспринимают и зрители и, главное, судьи. Когда в первых турах на паркет выходит сразу пар по пятнадцать, у судьи есть не так много времени, чтобы тщательно оценить их всех. Поэтому очень важно не просто выделяться; просто выделиться — дело, пожалуй, нехитрое. Важно, чтобы пара вызывала симпатию и желание смотреть на неё и дальше.

Поначалу всё шло прекрасно. Андрей с Алиной уверенно станцевали первый тур, убедились, что прошли во второй, и отправились отдыхать в ожидании продолжения на следующий день.

С утра, казалось, даже погода находилась в радостном предвкушении. Ярко-синее майское небо с лёгкими мазками высоких белых облаков и ослепительное солнце сопровождали танцоров по дороге от гостиницы к знаменитому дворцу, куда уже собиралась публика, чтобы приобщиться к празднику танца.

И вот действо началось. Танцоры выходили на паркет, исполняли свои композиции, уходили — их сменяли другие. Тесновато, конечно, когда даже во втором раунде танцует порядка двухсот пар, но все бальники уже давно к этому привыкли. Партнёрам здесь, пожалуй, сложнее: ведь именно они выбирают направление движения и ведут партнёршу — а значит, нужно уметь хорошо ориентироваться, лавируя между другими парами.

Началась самба — живая и яркая, как бразильский карнавал, от которого она произошла. В самбе пары двигаются по кругу, успевая в её быстром ритме исполнять сложнейшую технику не только в шагах, но и в теле. Андрей и Алина вышли в свою очередь на паркет. Этот танец им обоим особенно нравился за бесшабашное веселье, которое он излучал, — и с таким же настроением они всегда его — нет, не танцевали — проживали. Уметь чувствовать танец, его уникальный характер — одно из главных умений хорошего танцора; и значит — одна из важнейших задач для него.

И вот они вместе со всеми понеслись по танцполу, всё больше разгораясь от собственных движений, от музыки, которая звала за собой, от атмосферы большого турнира. Прошло секунд тридцать, они как раз должны были менять направление движения после того, как Алина делала серию быстрых поворотов с ускорением — сложный и очень эффектный кусок их композиции. И тогда-то и случилось непредвиденное. Другая пара внезапно пошла им наперерез, очевидно, не рассчитав расстояние, но надеясь, что удастся разминуться. Андрей, хоть те и выскочили совсем близко, успел их заметить, но Алина в этот момент как раз вращалась. Если бы он не сделал шаг вперёд, закрывая корпусом партнёршу, она бы на полной скорости столкнулась с той второй парой.

Впрочем, разойтись им всё равно не удалось. Получилось что-то вроде подсечки, от которой оба потеряли равновесие и в ту же секунду уже лежали на красивом белом паркете знаменитого танцевального дворца.

Столкновения на турнирах — не редкость, да и падения тоже случаются. Обходится, как правило, без повреждений, и танцоры продолжают и танец, и дальнейшее участие в конкурсе. Но в данном случае оба упали очень неудачно: Андрей оказался прямо на своей партнёрше, а та, в свою очередь, падая, запуталась в замысловатой юбке своего роскошного костюма. Пока они выпутывались, пока поднимались, наскоро проверяя, целы ли ушибленные части тела, музыка отзвучала. Это значило, что они фактически пропустили весь танец.

Это было как в дурном сне: внезапно, непредсказуемо и совершенно неконтролируемо. Была надежда, что хотя бы часть судей успела их заметить и поставить оценки, но учитывая, как много пар танцует одновременно, как большинство из них хороши, и как отчаянно все борются за место в следующем туре, вероятность получить достаточное количество отметок для попадания в следующий раунд была крайне мала.

Так и получилось — дальше они не прошли. Позже, изучая оценки, они с досадой констатировали, что именно тот факт, что они почти ничего не получили за ту злополучную самбу, не дал им реализовать свои планы на этот, поначалу столь многообещающий, турнир.

На следующий день по дороге в Москву ребята почти не разговаривали. Алина во всём винила его, Андрей же, хоть и знал, что его вины в случившемся не было, оправдываться не хотел. Он уткнулся в книгу, пытаясь заглушить разочарование и гнетущее чувство собственного бессилия. Всё произошедшее было так несправедливо! Они находились в прекрасной форме, были великолепно настроены — всё должно было быть иначе! Результат не оказался бы таким обидным, если бы они действительно плохо себя показали, но это!..

По возвращении домой они продолжили заниматься в обычном режиме. Настоящий спортсмен переживает свои неудачи, извлекает из них урок и двигается дальше. Лето шло, за ним предстоял новый сезон — и если уж ты остаёшься на избранном пути, нужно продолжать движение. Жизнь, как известно — штука полосатая, и за периодом тёмным, если уж он наступил, обязательно начнётся светлый.

И всё же что-то стало не так как раньше. Несмотря на то, что это был далеко не единственный неудачный или обидно проигранный турнир, что-то изменилось. И дело было даже не в том, что в их отношениях с Алиной появилась определённая трещинка. Постороннему глазу вообще не удалось бы заметить ничего необычного. Они всё так же разговаривали во время тренировок, порой подтрунивали друг над другом, чему-то смеялись. Но на каком-то очень тонком уровне Андрей чувствовал: какая-то часть доверия и теплоты ушла безвозвратно.

Впрочем, даже это было не столь важно. Хуже было другое. Продолжая тренироваться, получать и обрабатывать информацию, вкладывая новые навыки, как кирпичики, в своё тело и в свой танец, он ощущал, что всё это происходит как будто наполовину. Это напоминало Андрею попытки впихнуть вещи в и так уже доверху набитый чемодан: не влезает. Складывалось впечатление, что он зачастую не в состоянии до конца осмыслить и воспроизвести то, что от него требуется.

«Неужели я упёрся в свой “потолок”?» — думал Андрей. Эти мысли вызывали у него тоску, и он гнал их прочь. Периоды, когда дело движется медленнее или даётся сложнее, случаются у всех — глупо думать, что даже если ты трудишься, не покладая рук, всё будет постоянно идти как по маслу.

И вот начался сентябрь — а с ним и новые турниры. Тут-то и стало окончательно понятно, что проблема и в самом деле существует. Это было именно то, о чём говорил Денис, описывая свою нелюбовь к публичным выступлениям: как бы хорош он ни был в зале, как бы качественно ни успел отработать тот или иной навык, на конкурсном паркете всё словно куда-то улетучивалось. Конечно, он не стал хуже, чем был, и разумеется, что-то из наработанного на тренировках получалось и на соревнованиях. Но это была такая малость по сравнению с тем, что, он знал, он мог бы, и такой крохотный шажок вперёд по сравнению с тем, чего следовало бы ожидать, что всё это просто повергало его в отчаяние.

— Да что с тобой такое? — недоумевал Вадим, придя посмотреть на подопечных на одном из соревнований. — Ты же вчера всё это прекрасно делал!

Андрей лишь хмуро молчал — а что тут было отвечать? Алина в последнее время тоже всё больше молчала. Андрею казалось, что она не хочет усугублять ситуацию, и был ей за это благодарен. Когда же в начале зимы та объявила, что нашла другого партнёра, он лишь постарался не подать виду, как сильно его это задело. Что ж — её саму, как и её амбиции, тоже можно понять.

— Удачи в новой паре. — Он действительно ей этого желал, но улыбка получилась какой-то пасмурной.

Она кивнула:

— И тебе!

На том и разошлись.

13.

От этих воспоминаний его отвлёк телефонный звонок. Дисплей показывал, что это была Марина:

— Слушай, тут коллега два билета в «Большой театр» на сегодня предлагает! — в голосе девушки слышалось радостное возбуждение. — У неё там какой-то форс-мажор, за полцены отдаёт. Мы же пойдём, да?

Вечером он, как обычно, собирался в танцзал. К тому же у них с Ниной уже была запланирована не просто самостоятельная работа, а урок с Вадимом. Впрочем, у Андрея всё равно никогда не возникало желания пропускать тренировку — для этого понадобилась бы была причина посерьёзнее «Травиаты» за полцены. И когда уже его девушка поймёт, что он в первую очередь — спортсмен?

— Зайка, — несмотря на нежное обращение, интонация у него была прямо-таки начальственная. — У меня сегодня — тренировка, и я не могу её вот так с бухты-барахты отменить. Ты же знаешь.

— Знаю! У тебя всегда тренировка, но это же особый случай! «Большой театр» — ты только подумай! Я с самого детства там не была!

— Значит, давай запланируем и сходим потом. — Он старался смягчить свой отказ. — Сможешь нарядиться — я-то, например, сейчас вообще в джинсах.

Но Марина явно уже настроилась на внезапно распахнувший перед ней свои двери «Большой» и уступать не собиралась:

— Зачем нам какое-то «потом», если можно сейчас! И неважно, что не при параде — теперь многие так ходят. Короче, я ей говорю, что мы идём.

То, что она в очередной раз уговаривает его пропустить занятия ради развлечения, его особенно не сердило. Он знал, что всё равно сделает по-своему, а её демонстративное недовольство исчезнет через день-другой, если делать вид, что ничего не замечаешь. Но попытка решить за него, просто поставить перед фактом задевала в его душе уже другие струны.

— Пожалуйста, послушай меня внимательно. — Он по-прежнему был спокоен, но в голосе зазвучал металл. — Если я говорю «нет», это значит «нет». Давить на меня не надо, если не хочешь поссориться.

Повисла секундная пауза — Марина не привыкла слышать от него подобный тон.

— Ты всегда думаешь только о себе! — выпалила она и повесила трубку.

«А ты, видимо, думаешь только обо мне», — Андрей усмехнулся, тоже нажал на отбой. Все люди, что ли, такие эгоисты? Хотя, эгоизм ли это? Разве идти на поводу у других в ущерб своим истинным нуждам, а потом от этого ещё и страдать — это правильно?

— Чего это ты так… строго? — От Дениса не ускользнул тон разговора коллеги. Задавая вопрос, он понимающе улыбался: мол, у всех мужчин возникают похожие проблемы в отношениях со своими дамами.

— Строго? Ну и пусть. Не будешь строгим — оглянуться не успеешь, как тебе сядут на шею.

— Да уж, — Денис согласно кивнул. — А у тебя всегда получается?

Андрей неопределённо пожал плечами. Он никогда об этом не задумывался — просто поступал так, как считал правильным. Собственно, так было с самого детства. У него всегда было и своё мнение, и представления о том, чего он хочет. Но при этом сам он не стремился заставить окружающих разделять его точку зрения или, тем более, подчинить своим желаниям. Бессознательно он словно оставлял им свободу выбора: идти по его дороге или остаться на своей.

— Я вот думаю, — продолжал Денис, не отрываясь от компьютерного экрана, — тут такое дело тонкое… отношения… Будешь на своём настаивать — обиды всякие, будешь как она хочет делать — сама же тебя подкаблучником считать начнёт. Где золотая середина-то?

— «Разумный компромисс»! — И Андрей с нарочито комичным видом поднял вверх указательный палец. Оба рассмеялись.

— Да уж, знать бы ещё, как он выглядит, — Денис коротко вздохнул.

«Неужели я эгоист?» — снова подумал Андрей. Но разве иметь собственные приоритеты — это неправильно? Он не делает ничего плохого. А конкретно с Мариной ему до недавних пор всегда удавалось договариваться так, чтобы никто не оставался в обиде. До недавних пор…

Почти машинально он набрал в Интернет-поиске «эгоизм». Первая же строка в результатах гласила, что это «поведение, целиком определяемое мыслью о собственной пользе, выгоде, в том числе, когда индивид ставит свои интересы выше интересов других». А кто не ставит? В разумных пределах, конечно. Ведь все мы как-то сосуществуем. Андрей стал читать дальше. Этимология, история, концепции… И тут, пробегая глазами текст, он наткнулся на фразу, после которой продолжение чтения стало просто ненужным: «Французские мыслители восемнадцатого века сформулировали теорию “разумного эгоизма”, полагая, что основой морали являются правильно понятые собственные интересы».

И словно кусочки мозаики, которую он безуспешно пытался собрать, вдруг сами встали на свои места. Ну конечно! Он ведь всегда это знал, просто не задумывался. «Правильно понятые собственные интересы».

Сколько он себя помнил, сколько смотрел вокруг, если бы он дал себе труд сформулировать это своё наблюдение, оно бы сводилось к следующему. Те люди, у которых есть чётко очерченные собственные дела и упомянутые интересы, которыми они по-настоящему заняты, ими и занимаются. Те, у кого таких дел и интересов нет, так или иначе занимаются делами других. Кто-то просто судачит и наблюдает, кого-то затягивает в орбиту одного из таких занятых, и они оказываются вовлечены в их дела уже физически. Но принцип прост: если ты не занимаешься своими делами, ты занимаешься делами кого-то из окружающих.

Андрея со школьных лет поражало, как глубоко некоторые люди умудрялись погружаться в жизни героев бесконечных киноисторий, которые они смотрели по телевизору. Однажды, ещё будучи первокурсником, он оказался невольным слушателем беседы двух женщин в троллейбусе. Одна из них завела весьма эмоциональный разговор, и поначалу молодому человеку показалось, что речь идёт о её близкой знакомой или родственнице. Когда через пару фраз стало понятно, что дама так серьёзно переживала всего лишь за судьбу одной из героинь, судя по упомянутым именам — то ли бразильского, то ли мексиканского сериала, его это позабавило.

Но чуть позже Андрей задумался: почему эта женщина словно проживала чью-то, к тому же вымышленную, жизнь вместо своей собственной? Неужели последняя была ей настолько менее интересна и близка, в конце концов? Ему пришли на ум схожие случаи, когда он замечал за взрослыми, как те подолгу увлечённо обсуждали какие-нибудь дела или занятия общих знакомых. Ещё в детстве у него в такие моменты подсознательно складывалось впечатление, что таким образом люди будто и сами как-то участвуют во всех этих событиях.

К счастью, его мозг и время, как правило, были заняты этими пресловутыми «правильно понятыми собственными интересами». Учёба, которая ему нравилась с первых школьных уроков, а некоторые предметы так и вообще были ничуть не менее интересны развлечений. Книги, спорт, друзья, какие-то походы в кино или на концерты, музыка, любовные отношения. Ему не нужно было заимствовать события из чьих-то жизней, чтобы наполнить ими свою собственную.

Когда же танцевальный спорт сформировался в стержень, определяющий направление его повседневности, этот приоритет стал настолько сильным, что постепенно опосредованно начал влиять и на близкое окружение. И опять всё по тому же закону: делами других занимаются те, у кого нет своих собственных.

Он никогда ни на кого не давил, в том числе на Марину. Не просил поступиться своими предпочтениями или комфортом ради него. Он просто занимался тем, что было для него по-настоящему важно, остальное являлось второстепенным. У Марины же такого дела не было. Спорадические вспышки интересов вроде желания куда-то сходить «развеяться», как она выражалась, не могли повлиять не только на железобетонные приоритеты её молодого человека, но они даже не были достаточно сильны для того, чтобы она захотела заняться этим без него.

Когда за пару месяцев до этого разговора она предложила Андрею посетить какую-то привлёкшую её внимание выставку, а он было отказался, девушка принялась уговаривать:

— Ну пойдём, я сто лет никуда не ходила!

— Так я же не против, — спокойно ответил он, — сходи с кем-нибудь из подруг, раз тебе это так интересно.

— С подругами ходят только те, у кого нет парня, — состроила она пренебрежительную гримаску. — Зачем мне идти с подругой, если я встречаюсь с тобой.

И тогда он понял, что ей хотелось не сколько посетить ту выставку, сколько просто куда-то выйти с ним. Потому что если бы ему была интересна выставка или спектакль, он бы совершенно точно отправился туда независимо от наличия желающих составить ему компанию.

Когда человеку что-то по-настоящему ценно, это всегда видно. Мы не опаздываем туда, где нам важно быть вовремя. Не забываем дат, которые для нас значимы. Не пропускаем занятий, которые нам для чего-то необходимы. И не забрасываем те дела, которые являются приоритетом. Всё остальное — как сложатся обстоятельства или… приоритеты других, если у нас нет собственных.

«Пожалуйста, не обижайся. Я действительно не могу. Если ты в самом деле хочешь в “Большой”, иди сегодня с подругой. Если просто куда-то со мной — выберем вместе время и сходим», — набрал он примирительное сообщение. И если окажется, что внезапно попавшая на повестку дня «Травиата» для его девушки не так уж важна, то никто и не пострадает.

14.

Вечером того же дня он шёл из танцзала вместе с Ниной к метро. Во всём теле Андрей ощущал привычную усталость, но теплый вечер позволял не спешить и спокойно отдаться на несколько минут приятной прогулке. К тому же Андрей давно заметил, что как бы он ни вымотался на работе, какие бы неприятные эмоции ему ни пришлось пережить в течение дня, тренировка смывала это всё, как летний дождь смывает пыль с тротуаров.

Говорили как обычно о чём-то, связанном с их занятиями, обсуждали то, что не получается или наоборот стало лучше. Сегодня они с Вадимом разбирали важные технические моменты, которые им обоим ещё предстояло отработать самостоятельно. За всем этим Андрей совсем забыл о своей размолвке с Мариной. Та так и не написала, пойдёт ли она в театр с кем-то из подруг или коллег, а сам он не спрашивал. Только сейчас, по дороге домой, он мельком подумал, дома ли она и нужно ли ему торопиться.

— Скажи, — обратился он к Нине, внезапно меняя тему их разговора, — а тебе когда-нибудь приходилось объяснять другим, почему твои занятия танцами так важны для тебя?

Поворот был неожиданным, и в обращённом на него взгляде девушки он прочёл вопросительное удивление. Потом, после секундной паузы, Нина понимающе улыбнулась и коротко вздохнула:

— Ещё бы! Мне кажется, только в семьях, где все танцоры, не возникает подобных разговоров. А почему ты спрашиваешь?

— Да так… В очередной раз пришлось сегодня объяснять, что это не развлечение… и всё такое.

— Да уж, — Нина согласно кивнула. Андрей заметил, что она не спросила, кому он должен был это объяснять, — очевидно, ей и так всё было ясно. Она больше ничего не добавила, и он продолжал: — Такое впечатление, что если твоя жизнь не вписывается в определённый шаблон — это ненормально.

Он даже почувствовал некоторое раздражение от одной мысли, что его повседневность должна непременно свестись к какой-то негласно принятой универсальной формуле.

— Конечно, ненормально! — засмеялась Нина. — Много ты знаешь взрослых людей — ну, вне танцевального круга — которые бы чем-то занимались, кроме работы и бытовых дел? Ну вот! А то, что в меньшинстве, всегда воспринимается как отклонение от нормы. Значит, наш образ жизни — это ненормально.

Она улыбалась, и в глазах мелькали озорные искорки, но при этом было ясно, что девушка говорит совершенно серьёзно. Впрочем, ведь она всего лишь констатировала факты — и про окружающее большинство, и про устоявшиеся понятия нормы и ненормальности.

— Обидно! — Андрей состроил озадаченную гримасу. — Человек не делает ничего плохого, а его записали в число каких-то психов.

— Потому что считается, что это… что это всё не нужно, что есть дела поважнее… не знаю, как сформулировать… Что не это в жизни главное…

— Да что может быть важнее, чем заниматься тем, что делает тебя счастливым?

Андрей даже не сразу сообразил как, произнеся первое, что ему пришло на ум, он сформулировал одну из основных философских сентенций. «Просто… просто смотря, что кого делает счастливым, вот и всё», — мысленно добавил он.

— Кто мы такие, чтобы претендовать на истину, — сказала с иронией Нина. — Вот если бы под этой фразой подставить фамилию какого-нибудь знаменитого человека — тогда да, тогда все наперебой бросились бы её повторять. Правда, ты знаешь, я вот заметила, что люди вроде бы и любят какие-то премудрости великих цитировать, но как-то не задумываясь особо над смыслом, что ли… и не следуя им.

— А между прочим, об этом не так давно кое-кто из великих уже сказал! Я тут буквально на днях наткнулся.

— Про то, чтобы быть счастливым? И кто же?

— Джон Леннон. Он рассказывал, что его мать всегда ему говорила, что в жизни главное — быть счастливым. Когда в школе им задали сочинение на тему «Кем ты хочешь быть», он написал: «Я хочу быть счастливым». «Ты не понимаешь задания», — сказала ему учительница. «Вы не понимаете жизнь!» — ответил он ей^[8].

— Здорово! — Нина чуть запрокинула лицо, улыбаясь. — Жаль, что не всех этому учили, — добавила девушка с лёгким вздохом. — Да что там! Я ведь и сама когда-то думала, что танцы — это так, пока школа-университет. И что потом должны уже быть дела посерьёзнее…

— Какие же? — Андрей почувствовал, что сейчас Нина подошла к той границе, за которой начинается откровенность другого, более глубокого уровня. Задав этот короткий вопрос, он тут же замолчал, чтобы не спугнуть эту вдруг приоткрывшуюся новую часть его партнёрши.

— Ну как «какие» — как у всех. Ходить на работу. Завести детей и воспитывать их. Ну наверное, всё как ты и сказал про шаблон. Я думала, что это и есть универсальная формула счастья.

От этих слов у Андрея даже дух захватило. «Что-то не очень похоже, чтобы эта формула была такой уж универсальной!» — захотелось ему воскликнуть.

Он подумал о своих коллегах по работе — бывших и настоящих. Многих ли он смог бы назвать, кто был по-настоящему счастлив именно от того, что ходит каждый день на работу? Кому-то то, чем он занимался, было по душе, другие не скрывали, что рассматривают свою профессиональную деятельность исключительно в качестве источника средств к существованию, но так или иначе, собственно факт необходимости ежедневного присутствия в офисе мало кого делал счастливым.

Что же касается семейной жизни, здесь он уже несколько лет как зашёл в своих размышлениях в тупик. Ему даже не нужно было обращать внимание на бесчисленные анекдоты и шутки про жену и тещу или изучать статистику разводов — достаточно было присмотреться к окружающим, чтобы без труда заметить, что вожделенный штамп в паспорте не только не является панацеей от всех проблем, но зачастую лишь создаёт новые.

— Всех же так воспитывают, — продолжала тем временем Нина. — Общество на этом строится. Я не говорю, что это плохо, — поспешно, будто не желая показаться снобом, добавила она. — Просто, наверное, мы так прочно и так рано настраиваемся на этот… — она на секунду запнулась, подбирая слово. — Этот сценарий, что даже не задумываемся, есть ли другие.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

В мире существует две федерации спортивных бальных танцев: WDSF и WDC. В России министерством спорта аккредитована Всероссийская Федерация Танцевального Спорта и акробатического рок-н-ролла (ФТСАРР), относящаяся к WDSF.

2

К латиноамериканской программе спортивных бальных танцев относятся самба, ча-ча-ча, румба, пасодобль, джайв.

3

Айя-Напа; курорт на Кипре, ориентированный на молодёжь и ночную жизнь.

4

Сомерсет Моэм, «Луна и грош»

5

Лента Мёбиуса, или петля Мёбиуса — объект, односторонний при вложении в трёхмерное пространство.

6

«Я знаю, что ничего не знаю» — изречение, приписываемое древнегреческому философу Сократу; встречается также в форме «Чем больше я знаю, тем больше я понимаю, что ничего не знаю».

7

Герой романа А. Дюма-отца «Три мушкетёра».

8

Из книги Джона Леннона «Вот моя история, смиренная и правдивая»: «Когда мне было 5 лет, мама сказала мне, что самое важное в жизни — быть счастливым. Когда я пошел в школу, меня спросили, кем я хочу стать, когда вырасту. Я написал: “Счастливым”. Мне сказали: “Ты не понимаешь задание!”. Я ответил: “Вы не понимаете жизнь!”».