Суровая сталь

Мила Дрим

Быть старшим, но вторым после Тимура.Нести ответственность.Уметь всё контролировать.Разгребать то, что накосячили другие – и оставаться равнодушным ко всему происходящему – лишь один из братьев способен на это.РУСТЕМ.Мужчина, которому чужды какие-либо чувства, кроме верности орде и беспощадности к врагам.Человек, считающий влюбленных дураками, а саму любовь – проклятием.Но так ли он прав?История Мужчины с непростым характером и сложной судьбой.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

— Тебе не кажется, что это платье слишком откровенное? — вопросила София, сосредоточенным взглядом изучая свое отражение в огромном зеркале фешенебельного бутика. Конечно, этот вопрос девушка хотела бы задать подруге, а не этому хмурому, бородатому мужику. Но музыку заказывал здесь он.

Рустем изучающим взором посмотрел на Софию — черная, матовая ткань платья соблазнительно облепила фигурку девушки, глубокий вырез на декольте позволял увидеть часть аппетитной груди. Талия девушки — пусть и не узкая, зато явно выраженная, с таким женственным изгибом, была словно в корсете — спасибо крою наряда. Длинный подол платья доходил до самых стоп, но и здесь не обошлось без провокации — справа был высокий вырез, открывавший вид на точеную ногу Софии. Какая ирония, что именно с этой стороны у нее была травма!

— Ну, ты же не в детском платьице собираешься выпускаться? Или, хочешь, чтобы я прикупил тебе наряд, как для песочницы? — изогнув губы в циничной усмешке, произнес Рустем. Он медленно поднялся с кресла и, не сводя глаз с отражения девушки, подошел к ней, останавливаясь позади нее так, чтобы теперь они оба были видны в зеркале. Заметив, как мужчина смотрит на нее — холодно, властно, София нервно сглотнула. Затем, Рустем исключительно собственническим жестом опустил ладонь на обнаженную спину девушки — меж лопаток, обжигая и одновременно замораживая красавицу своим прикосновением. Мужчина ощутил, как София вся напряглась, но не стал убирать руку — ему нравилось ощущать теплую, такую нежную кожу под своей шершавой, огрубевшей от тренировок, ладонью.

— Это платье — не только самое дорогое в этом магазине, но и во всем городе. Так что ты пойдешь в нем, — сообщил деловым тоном Рустем.

— Мне не нужно самое дорогое платье в городе, — прошептала София.

— Не скромничай, — Рустем скользнул рукой вниз, теперь располагая ладонь на пояснице девушки, — считай, это мой подарок тебе на окончание школы.

Девушка прикрыла глаза, не в состоянии более смотреть на голодный, как у злобного хищника, взгляд Рустема, что отражался в зеркале. Он провел другой рукой по распущенным волосам Софии, тут же отмечая, как они мягки и шелковисты.

— К этому платью как раз подойдут распущенные волосы, — заметил он.

Они вернулись в логово (как мысленно называла София дом Рустема) ближе к вечеру. Помимо платья, были куплены изысканный клатч и, не менее изысканная обувь — босоножки на невысоком каблуке. Мужчина заставил Софию померить их в магазине, несмотря на протесты девушки, что она не сможет ходить на них с больной ногой. Оказалось — смогла. Правда, София все еще прихрамывала, но стопа почти не болела, и это радовало красавицу. А еще — девушке позволено-велено было «забежать в вон тот магазинчик» и купить другие вещи: белье, пижаму, кофточки и брюки. София набрала все то, что попалось ей на глаза: Рустем дал четкое указание, что у нее есть 20 минут. Девушка злилась на него, мысленно ругалась, но продолжала набирать вешалки с вещами своего размера.

Когда София после долгого (очень долгого) душа присела на кровати, в спальню зашел Рустем. А она-то надеялась, что тот уехал или, хотя бы, уснул. Мужчина, замерев у порога, окинул девушку долгим, пронзительным взглядом. Она была невероятно притягательна в этой своей пижаме с кроликами — футболка не скрывала аппетитной округлости ее груди, а штаны — соблазнительной длины красивых ног. София, в это время заплетавшая волосы в простую косу, замерла, ожидая… чего? Вынесения приговора?

— Сегодня у тебя был трудный день, не так ли? — первым нарушил тишину Рустем. Он прошел до окна и остановился возле него, задумчивым взглядом скользя по верхушкам сосен. Небо над ними уже стало темнеть, последние краски уходящего солнца прощально разлились вдали золотисто-розовыми пятнами.

— Да, — просто, и не желая разговаривать, ответила София, с напряжением глядя в спину мужчины. На нем были спортивные штаны и широкая футболка. Девушка заметила, какие натренированные, с выступающими мышцами, руки у Рустема — будто в первый раз увидела их.

— Ты ничего не хочешь мне рассказать? — резко развернувшись, обжигая Софию взглядом, вопросил мужчина.

— Не понимаю, о чем это ты, — тихо ответила девушка, отводя глаза в сторону. Хотя, конечно, София догадывалась, о чем хотел побеседовать Рустем — о визите к гинекологу. Но сама мысль об этом казалась ей унизительной. Она и с мамой-то не говорила на такие темы, а тут — совершенно чужой человек.

— Ну, раз не понимаешь, — мужчина одарил девушку акульей улыбочкой, от которой у красавицы засосало под ложечкой, — завтра, после выпускного, мы с тобой займемся увлекательным познанием друг друга.

Руки девушки, которые пытались заплести косу, безвольно опустились. Она сокрушенно вздохнула. И вроде понимала, готовилась к неизбежному, но слова Рустема застали ее врасплох.

— Не стоит так вздыхать, милая, я же не казнить тебя собираюсь. Думаю, обойдется без крови, не так ли? — он выжидающе посмотрел на Софию, отчего та сначала покраснела, а потом побледнела.

— Я… — она сглотнула, — я не хочу говорить об этом.

Мужчина усмехнулся.

— Ты права, лучше сделать, чем обсуждать это. Лады, у меня еще есть кое-какие дела, надо сделать подсчеты, а ты ложись и наслаждайся одиночеством. Скоро у тебя не будет так много времени на уединение.

Не позволяя Софии ответить, Рустем стремительным шагом покинул спальню. Уходя, он успел заметить, как заблестели от слез, сине-серые глаза красавицы. Ничего. Поплачет — и успокоится. Девушка с радостью осталась одна. И все равно, даже это не сглаживало горькое предвкушение неизбежного — возможно, ее чувства были очень похожи на чувства человека, приговоренного к смерти на следующий день. И вроде через это проходило большинство женщин, и, говорят, успевало получить даже удовольствие, София никоим образом не относилась к этому большинству.

Утомленная, полная печали и такого пронзительного одиночества, девушка легла спать — и вскоре уже спала крепким сном.

София стояла в коридоре, ожидая Рустема — тот, одетый в джинсы и футболку, прихватив что-то из сейфа, стоящего у дальней стены, стремительным шагом направился к девушке. Кажется, сегодня она была еще привлекательнее, чем вчера — такая элегантная, статная, этакая голливудская дива. Сегодня она согреет ему постель. Эта мысль — яркой вспышкой — от головы до груди, пронеслась по Рустему, вызывая у него легкую, предвкушающую удовольствие, улыбку.

Сегодня — он сделает это. Это осознание — болезненное, колючее, вцепилось в нежное сердце Софии, сдавливая его и впиваясь в него столь сильно, что девушка, на долю секунды, перестала дышать. Затем, все прошло, оставляя лишь осознание собственной безысходности в груди красавицы.

— Как думаешь, она придет? — имея в виду мать, и удивляясь себе, что у нее язык не повернулся сказать «мама» спросила София.

— Не думаю, что она сможет столь быстро добраться с Антальи, — небрежно бросил Рустем.

— Антальи? — повторила девушка.

— Ага, местечко в Турции, там курорт. Твоя мамка себе нового хахаля прихватила, почти моего возраста, вот с ним и укатила, молодость вспоминать, — мужчина усмехнулся, а вот София побледнела от услышанной новости. Внутри все сжалось, горло обожгла наигорчайшая горечь — горечь предательства. До девушки только еще стало доходить, что сделала ее мама, но и это уже принесло немало боли.

— Что киснешь, милая? — Рустем холодно улыбнулся красавице. — Давай, поехали, а то меня ждут.

— Ты не останешься на выпускном? — тщательно скрывая радость, спросила София. Она нервно сжала клатч, передавая ему свое волнение.

— Сначала — хотел, но к нам «гости» пожаловали с Тольятти, надо их встретить, так что я только отвезу — заберу тебя.

— Гости? Да, гостей надо хорошо встречать, — сумбурно, пряча свои эмоции, отозвалась София.

— Обязательно окажу им горячий прием, — пообещал Рустем, мысленно подсчитывая, сколько сегодня будет с ним людей, и куда потом девать то, что останется от «гостей».

Появление Софии в школе не осталось без внимания — десятки любопытных, голодных и завистливых глаз неотрывно наблюдали за тем, как девушка заходит в актовый зал, чтобы в торжественной обстановке получить свой диплом. Она, не на шутку разволновавшись, села на самое первое попавшееся кресло, почти рядом с дверьми. Чтобы успокоиться и отвлечься, красавица с интересом стала разглядывать помещение: кругом были яркие, воздушные шары, какие-то ленты с пожеланиями выпускникам. В зале было душно, а еще пахло лаком для волос, смесью разных туалетных вод, отчего дышать было очень трудно. Наконец, кто-то догадливый, сообразил открыть окна — и приятный, вечерний воздух начал медленно заполнять помещение.

София заметила своих одноклассников, среди которых был и Дима Попов, а так же те подруги, с которыми девушка общалась. Наверное, она хотела бы встать и сесть рядом с ними, но что-то мешало ей. Девушка прислушалась к себе и поняла: этим что-то были перемены, случившиеся в ее жизни. Она ощущала себя другой, невообразимо одинокой и несчастной. Но визуально София не позволила никому из присутствующих заметить ее чувства. Она сидела с идеально ровной спиной и спокойным выражением на лице, вся такая собранная, холодная королева.

Когда, наконец, директор школы вручил Софии диплом, девушка прочувствовала, до самых кончиков пальцев, что жизнь окончательно разделилась на — до и после. Теперь она уже не была школьницей. Все. Дверь в школьную жизнь навсегда захлопнулась. Впереди — была абсолютно взрослая жизнь со взрослым мужчиной. Только насколько ее, Софии, хватит?

Ощутив, что вот-вот расплачется, девушка вышла из зала, прямиком направляясь в школьный туалет. Ей нужно было срочно взять себя в руки. Она видела, что ее одноклассницы хотели подойти к ней, и, вероятно, они это сделают, поэтому необходимо было как можно скорее успокоиться. Давай, София. Ты можешь. Ты не какая-нибудь тряпка. Соберись. Странно, но эти слова, а так же, недолгое, но уединение, благотворно подействовали на девушку. Через 5 минут она вышла уже практически равнодушная к происходящим событиям в собственной жизни. «Чему быть — того не миновать». Вроде так говорят?

София, медленно проходя по первому этажу, шла в сторону школьной столовой — там были накрыты столы для выпускников и их учителей, а так же родителей. Большинство ребят находилось уже там, но нашлись и те, кто предпочел отметить взрослую жизнь не бокалом шампанского, а водкой. Несколько парней из класса Софии, примостившись на скамейке, с жаждой, пили прямо из горла бутылки. Разгоряченные мнимой свободой и дурманящим напитком, они, завидев красавицу, начали отпускать пошлые шуточки, от которых щеки девушки покрылись обжигающим румянцем.

Конец ознакомительного фрагмента.