Принцесса мафии

Мила Дрим

Я всегда была против насилия, даже несмотря на то, в какой семье выросла.Руководствуясь благими помыслами, я спасла пленника.Но я даже не представляла, к каким последствиям это всё приведет…

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

— Спасибо, дальше я сама, — сдержанно улыбнулась я охране.

Их лица, как всегда без единой эмоции (вот что значит годы дрессировки под командованием дедушки) повернулись ко мне.

— А повесить не надо? — уточнил Борис.

— Позже. Я пока не решила, куда именно повешу её, — я еще шире улыбнулась, — спасибо. Там, кстати, тетя Вера приготовила оладья. Покушайте тоже.

— О, покушать это хорошо, — Азат кивнул напарнику, — пошли, поедим. Ландыш, если нужна будет помощь — зови.

— Конечно.

Я едва сдерживалась от нетерпения, когда охрана выходила из моей комнаты. Почему-то казалось, что они слишком медленно идут. Но умом я понимала — дело не в них, а в моем желании поскорее остаться одной.

Наконец, когда до моего слуха донеслись удаляющиеся шаги охраны, я плотно закрыла дверь и заперла её.

Сделала это — и почувствовала, как волнение душной волной накрыло меня с головы до ног.

Привалившись спиной к двери, я смотрела на картину. Крошечный уголочек с небом приветливо выглядывал из-под бумаги, и как бы просил, чтобы я скорее освободила картину от неё.

А я…

Я теперь почему-то не решалась.

Это было похоже на прыжок в неизвестность. Потому что я сердцем понимала — найди я подтверждение тому, кто именно прислал этот подарок, и во мне что-то необратимо переменится.

Это пугало.

Но, как говорится, «любопытство сильнее страха смерти», вот и у меня оно пересилило.

Я подошла к картине. Ухватилась за край бумаги, она затрещала, и я начала её срывать.

Пальцы мои тряслись, в груди становилось то жарко, то холодно, но я продолжала освобождать картину.

Наконец, последний кусок бумаги был сорван и брошен в сторону, и я увидела картину в полном её великолепии.

Она была еще красивее, чем тогда, в зале.

Сердце защемило от чувств, которые я испытала, глядя на синее море и закат, растворяющийся в нем.

Волнение, тоска, трепет.

Ладонь моя — словно ведомая чьей-то рукой — вытянулась вперед, я любовно повела ей по деревянной раме и почувствовала какую-то неровность.

Бам!

Сердце подпрыгнуло вверх от волнения.

Пальцы, не спрашивая разрешения, начали прощупывать эту неровность, я слегка потянула её и достала бумажку.

Не мешкая, словно от этого зависела моя жизнь, я развернула её и пробежалась по ней взглядом.

Этот почерк был знаком мне. Он принадлежал Айдару.

А то, что было написано…

О, Боже мой. У меня подкосились ноги.

«Позвони мне. Я знаю — тебе скучно».