Невеста Степи

Мила Дрим

Она родилась принцессой.Красивая, благородная, Елена должна была выйти замуж за принца. Но изменчивый мир диктует свои правила – и вместо дворца Елену ждет бескрайняя степь – другой мир, где нет места слабости и чувствам. Но как быть, если её сердце хочет взаимности, а душа жаждет настоящей любви?Невероятная история любви!

2

Елена, примостившись на каменном, прогретом солнечным теплом, подоконнике, отсутствующим взглядом скользила по раскинувшимся за окном садом. Стройные кипарисы, голубые ели и кусты акаций. Все было до боли родным. Зеленые лужайки, по которым девушка так любила бегать босиком. Совсем скоро все это останется в прошлом. Елена не тешила себя иллюзиями — она уже понимала, что больше никогда не вернется домой.

Её мир дал трещину, и с каждой новой минутой угрожал разрушиться. Не было той безопасности и беспечности, что еще этим утром окутывали Елену. Былые мечты казались теперь пеплом, который совсем скоро восточный ветер унесет из сердце девушки…

Крупные капли упали на подол платья. Елена непонимающе посмотрела на них. Дождь? И только ощутив во рту солоноватый привкус, девушка поняла, что это — её слезы. Елена попыталась торопливо стереть их со своего лица, но слезы побежали сильнее. Мокрые дорожки обожгли девичьи щеки, и Елена, устав бороться сама с собой, спрятала лицо в ладонях. Плечи её задрожали от беззвучных рыданий.

— Елена! — голос младшей сестры, Анны, привлек внимание девушки. Она, убрав ладони, устремила взгляд в сторону кудрявой девочки, лицо которой сияло от улыбки. Синие глаза Анны скользнули по Елене, и девочка задумчиво нахмурилась.

— Почему ты плачешь? — вставая рядом с сидящей на подоконнике сестрой, участливо поинтересовалась Анна.

— Я вовсе не плачу, — солгала Елена. Она, грациозно спустившись вниз, ласково потрепала золотистые кудри младшей сестры.

— Я вижу слезы, — не унималась Анна. Её взгляд стал удивительно строгим. Словно на Елену смотрела не девятилетняя девочка, а взрослая, преисполненная мудрости, женщина.

— Я плачу от счастья, — присаживаясь на корточки перед Анной, с улыбкой произнесла Елена.

— Разве так бывает?

— Бывает, — Елена заставила улыбнуться себя еще шире. — Когда этого очень-очень ждешь. А я долго ждала.

— И ты не будешь скучать по нам? — розовые губки девочки задрожали, и Елена порывисто обняла сестренку за тонкие плечи.

— Конечно, я буду скучать по всем вам, в особенности — по тебе, Анна, — девушка сглотнула. Слезы снова угрожали вырваться наружу. Но ради сестры нужно было сдержаться. — Но я — принцесса, и мой долг — ехать к своему будущему мужу.

Когда Елена говорила это, сердце её разрывалось от боли. Силясь не выдать своих чувств, девушка перевела взгляд в сторону двери, там, в коридоре, слышались стремительные шаги. Еще не видя, кто идет, Елена знала — это Константин, самый старший из братьев.

— Елена! — ворвавшись в комнату сестры, выдохнул он. На молодом, покрытом легким пушком, лице, отразилось беспокойство. Молодой мужчина, заметив присутствие Анны, недовольно нахмурился. Он не хотел при ней обсуждать столь тревожную тему.

— Анна, — Константин тепло улыбнулся, — тебя искала мама. Она ждет тебя в малом зале.

— Мама? — девочка нехотя разжала объятия и, на прощание поцеловав Елену в щеку, поспешила к матери.

Теперь, когда брат и сестра остались наедине, Константин негромко обратился к Елене:

— Я только что узнал о решении отца… — мужчина тряхнул золотистыми волосами и тяжело вздохнул. — Как он мог? Я не позволю тебе, моей сестре, отправиться туда.

Елена, тронутая горячим желанием брата сберечь её, грустно улыбнулась:

— Все уже решено, Константин. Мое приданое уже собрали. Свадебный наряд готов. Завтрашним утром корабль отплывет вместе со мной на восточные земли.

— Этому не бывать! — горячо заявил Константин. Его серые глаза полыхнули решительностью. — Если это случится, то только после моей смерти!

Его последнее заявление обожгло Елену. В воображении отчетливо замелькала картинка с Константином, утопающем в собственной крови. От увиденного девушка задрожала.

— Нет! Ты не посмеешь! — удивляя и себя, и брата, громко ответила она.

— Я не понимаю тебя! — Константин ошарашенно посмотрел не сестру. Когда она успела набраться такой решительности?!

— И тебе не понять, ведь я — женщина! — Елена постаралась взять себя в руки. — Ты — будущий император. Таков твой удел. А мой — известный испокон веков — стать женой. Отец выбрал для меня мужа, и я не пойду против его слова. И ты тоже.

Константин смерил сестру непонимающим взглядом. Сердце мужчины сжалось от осознания того, что стоящая напротив него красавица, совсем скоро попадет в грязные руки какого-то восточного бека. Быть может, стоило похитить её этой ночью и увезти — подальше ото всех?

Но, видимо, лихая мысль отчетливо мелькнула в серых глазах Константина. Потому что Елена, взяв брата за широкую ладонь, умоляющим тоном обратилась к нему:

— Я прошу тебя — не мешай. Ты ведь знал, в этом году мне все равно предстояло выйти замуж. Я бы все равно покинула дом.

Взгляд Константина наполнился печалью.

— Я никогда не прощу отцу этого, — еле слышно прошептал мужчина.

— А я никогда не прощу себе, если из-за меня погибнет кто-либо из вас, — Елена вымученно улыбнулась. — В конце концов, быть может, все не так уж и плохо. Возможно, что именно там меня ждет счастье.

Всю ночь Елена провела, ворочаясь с боку на бок. Тревожащие мысли нависали над ней, а после, опустившись на грудь, мешали девушке нормально дышать. Ни молитва, ни увещевания самой себе, что перед дорогой нужно отдохнуть, не действовали на Елену. И когда перед рассветом императрица Ирина заглянула к дочери, то обнаружила её сидящей на подоконнике.

Сердце матери сжалось от увиденного. В фигуре Елены было столько печали и одиночества, что в этот миг Ирине захотелось спрятать дочь в самой недосягаемой башне. Увы. Это было не в её силах.

— Ты уже проснулась? — мягко ступая, негромко поинтересовалась императрица. Она уже знала ответ — потому как сама не сомкнула глаз.

— Я не смогла уснуть, — Елена нервно обняла себя за плечи. Тоска ледяной волной разливалась по груди девушки. Ах, если бы остановить время! Ах, если бы никогда не покидать родной дом!

— Знаю, что тебе страшно, — нежно обнимая дочь, прошептала Ирина. — Когда-то и я испытывала подобные чувства, отправляясь на свадьбу с твоим отцом.

Елена подняла на мать глаза. Та, с полуулыбкой, продолжила:

— Мне он казался суровым, старым и чужим. А потом, все изменилось. Я узнала его — и полюбила.

Ирина заглянула в глаза дочери.

— Возможно там, где видится лишь отчаяние и страх, тебя ждет совсем иное, — слезы закапали по щекам императрицы. — Там может быть твое счастье. Проси Господа об этом и не отчаивайся в Его Милости.

Когда бледно-серое небо озарилось оранжевыми красками солнца, корабль, на борту которого была Елена, покинул порт Константинополя. Крики чаек, всплески воды, разговоры моряков — все это проносилось мимо слуха девушки. Казалось, в те минуты она оглохла, и единственным звуком для Елены были слова матери, сказанные перед рассветом:

«Там может быть твое счастье».

Стоял ветреный, душный день, когда корабль прибыл к месту назначения. Елена, изнемогая от переживаний, которые не отпускали её ни на минуту, поспешила на палубу, дабы собственными глазами увидеть новый мир. Ветер нещадно трепал её золотистые волосы, хватал за юбку платья, грозясь обнажить ноги, но девушка, игнорируя его, спешила вперед. Её служанки едва поспевали за молодой госпожой, и им пришлось приложить немало прыти, чтобы настигнуть Елену. Наконец, обнаружив девушку, застывшей на месте, служанки сбавили ход и, обступив со всех сторон молодую госпожу, устремили взоры вперед.

Там уже виднелись горные массивы, утопающие в изумрудной зелени, озера, сверкающие под лучами солнца и высокие, подобно синим лентам, водопады. Все это на фоне лазурно-голубого неба казалось завораживающе красивым. Невольно, грудь Елены наполнилась восхищением. Неужели ей предстоит жить среди подобной красоты?

Размышляя над этим, девушка не сразу заметила караван, расположившийся возле одной из ближней горы, вершину которой украшала ледяная шапка. Совсем скоро, императорский корабль причалил к берегу, и группа всадников, отделившись от каравана, двинулась в сторону прибывших гостей.

— Госпожа, ваш плащ, — набрасывая на плечи Елены пурпурный плащ, окаймленный золотой вышивкой, произнесла одна из служанок. Девушка, ощущая тяжесть ткани, передернула плечами. С каким бы удовольствием она скинула бы с себя этот роскошный плащ, но ей, византийской принцессе, нужно было предстать перед будущим мужем во всем своем великолепии.

Голову Елены украшала золотая диадема — символ принадлежности девушки к императорской семье, в уши вдеты массивные серьги с яркими аметистами и изумрудами. На ногах Елены красовались сандалии, отделанные золотом. Императорская дочь казалась царственной красавицей — уверенной, сильной духом, но ни один из людей не знал, что творилось у неё в груди в тот миг. Страх и надежда, тоска и вера, грусть и волнение.

«Пусть мой муж будет достойным человеком», — запульсировало в голове Елены, когда она стала спускаться с корабля вниз. Голова девушки кружилась, ноги едва слушались её, а ощущение чужих взглядов пробуждало желание развернуться обратно и спрятаться от них. Но то был бы поступок малого ребенка. А она, Елена, была взрослой девушкой. Невестой.

— Мы приветствуем невесту Гумерхана, — выступая вперед, с ощутимым акцентом, произнес крупный мужчина, волосы которого на голове были выбриты квадратом. Квадратной была и его челюсть.

Сопровождающий Елену византийский воин, окинув мужчину пристальным взглядом, ответил:

— Мой император шлет слова приветствия и благословения беку Гумерхану и его народу.

— Мы передадим ему слова императора, — мужчина скользнул взглядом по Елене. — Мой бек велел доставить невесту в целости и сохранности в его город.

— Отчего он не прибыл сам?

Елена, слушая разговор мужчин, едва дышала — столь сильным было её волнение. Ей было бы значительно легче, если бы она увидела своего будущего мужа сразу. Неизвестность пугала больше всего.

— Гумерхану пришлось задержаться, чтобы наказать разбойников, — мужчина протянул свиток, скрепленный печатью бека. Пробежавшись по нему глазами, византийский воин кивнул головой и обратился уже к Елене:

— Этот человек — воин вашего жениха, госпожа.

— Я — Караши, госпожа, — мужчина обернулся и махнул рукой в сторону каравана. — Ваш паланкин уже ожидает вас.

— Мое приданое? — отчаянно желая растянуть время, взволнованно вопросила Елена. Краем глаза она заметила, как от каравана в её сторону направился огромный верблюд, на горбе которого разместился яркий паланкин.

— Мы позаботимся об этом, — пообещал Караши.

Как только верблюд с возвышающимся на нем паланкином, приблизился, сердце Елены забилось напуганной птицей. Нервно оборачиваясь по сторонам, она отчаянно искала поддержки среди лиц своих людей. Но выражения их были сдержанно-скорбными, а лица служанок и вовсе напуганными. И потому, так и не обнаружив столь нужной сейчас поддержки, Елена, обратившись всей душой к Создателю, послала прощальную улыбку византийцам. Быть может, ей показалось, но девушка заметила, как у одного из воинов глаза странно заблестели. Были ли это слезы? Елена не могла знать.

Скрывшись за плотной тканью паланкина, девушка опустилась на мягкие подушки. За ней последовала одна из служанок, Мария. Не прошло и минуты, как верблюд, поднявшись, начал медленно двигаться. Все вокруг закачалось. Елена, пытаясь привыкнуть к новым ощущениям, нервно вцепилась в плотные края плаща. Вздохнула, ощущая липкий жар. Теперь уж можно было и снять этот плащ.

И все же, византийская принцесса, не сдержавшись, выглянула из паланкина. Взор её тут же зацепился за корабль.

— Прощайте, — беззвучно прошептали губы Елены.