Предатель. Мы (не) твои

Мила Гейбатова (2024)

Я любила и верила в то, что любима. Демид разругался с влиятельными родителями и выбрал простую жизнь со мной. Мы собирались пожениться после его командировки, но из вечернего выпуска новостей я узнала о его свадьбе с другой. Беременная и преданная, я сбежала, надеясь больше никогда не встретиться с Волчанским. К сожалению, моя надежда не сбылась… — Извините, — наезжаю колесами двойной коляски на прохожего. — Ничего, — говорит мужчина, а потом вдруг хватает меня за руку. — Маргарита? Ты была здесь? Сбежала в эту дыру? — он на секунду замолкает, вглядываясь в двойняшек, и его голос становится жестче. — Чьи это дети? Скажи, что ты решила подработать няней! Бледнею при виде бывшего, а в голове бьется лишь одна мысль: «Он не должен узнать, что мои дети от него!»

Глава 6

Ноги подкашиваются, я едва успеваю сесть на кровать. Волчанский играл со мной в любовь и независимого от папочки парня, а когда понял, что раньше жизнь была лучше, не смог просто уйти, не устроив розыгрыш, пообещав жениться?

Даже сейчас, после посещения ресторана не верится в такое. Он не мог! Только не ради розыгрыша!

Иначе, какой на самом деле сволочью является Демид? И как я не разглядела этого раньше? Почему не замечала? Не настолько я слепа в своей любви к нему, не настолько. Нет, я не такая.

Из моего горла вырываются рыдания, ложусь на кровать и сворачиваюсь калачиком. А подсознание все подсовывает и подсовывает мне картинки нашего с Волчанским совместного времяпровождения. И ни на одной из них, ни в одной ситуации он не показал себя подонком!

Но сегодняшний вечер говорит об обратном. Я жила с двуличной сволочью, не подозревая об этом. Либо эта сволочь — простой трус, который по какой–то личной причине решил свинтить обратно к папочке, но мне не сказал.

И в этом он конкретный подонок. Даже если командировка реально была, и кольцо мне дарил еще хороший Демид, никто не отменял средства связи. Он не на другом конце земли был, а мой телефон всегда доступен. Не нужно позволять искать себе оправдания Волчанскому, он взрослый парень, старше меня на два года, а не слепой новорожденный щенок.

Мысли в голове причудливо смешиваются, и я не замечаю, как засыпаю прямо так, в нарядном платье. Во сне я бегу по темному лесу, вокруг никого, но постоянно слышится чей–то злобный смех.

Просыпаюсь от резкой трели дверного звонка и понимаю, что смех был похож на звук дверного звонка. Хочется послать всех и вся и не реагировать, но пришедший крайне настойчив. Приходится подняться на ноги.

— Иду я, иду, — кричу недовольно.

— Оу, Маргарита, ужасно выглядишь, — вместо приветствия говорит Руслан, на что я только зло морщусь. — Впрочем, это не мое дело. Твой бывший парень с чего–то решил, что я его посыльный, — Руслан заходит в квартиру, не спрашивая меня. — Я ему вчера высказал все, ты не думай. Даже для меня сделать предложение одной и не сказать о женитьбе на другой — последнее дело. Но на ростках моей совести Волчанскому удалось заставить меня снова прийти к тебе, на этот раз с конвертом. Понятия не имею, что в нем, этот жук его еще и запечатал! Как будто друг будет читать чужую корреспонденцию, — Руслан недовольно качает головой и пристально смотрит на меня.

— Что? — не выдерживаю. — Не видел девушек с потекшей тушью? Или приглашение на чай ожидаешь? Я гостей не ждала, угощать не собираюсь.

— Успокойся, болезная, — снисходительно произносит Руслан, а я вспоминаю, почему он мне раньше не нравился, — сам тебя угостить могу, подать руку помощи бедным, так сказать. Из меня вытащили обещание заставить тебя прочитать послание сразу же.

— Зачем? — выгибаю бровь. — Я, может, не хочу при тебе читать. Ты мне противен, как и твой друг.

— Понимаю и поддерживаю, красавица, поверь, все взаимно, но ничем помочь не могу, не после того, как я увидел, в каком ты состоянии. Теперь вдвойне чувствую ответственность за твою тщедушную тушку. А если ты прочитаешь, и тебе станет дурно, а скорую некому вызвать, что тогда? Нет, уж, я не буду брать на себя вину за подобное. Поэтому читай при мне! — восклицает Руслан и сует мне в руки конверт.

Смотрю на него растерянно, бумага дорогая, крафтовая, зачем–то подношу к носу и нюхаю.

— По–твоему Демид ее одеколоном брызнул? Или на запах пытаешься определить содержимое?

— Да, умник, пытаюсь, — огрызаюсь. — Твое дело маленькое, ты сегодня почтальон, примеряешь на себя роль простого служащего. Поздравляю с почином!

— Предпочитаю сравнивать себя с курьером, — отбривает Руслан. — И ты завязывай дерзить, а то ведь и я тебя сравнить могу, содержанка.

— Что? Какая я тебе содержанка?! — громко возмущаюсь. Не выплеснутые в лицо Демида эмоции снова находят выход в гневе на его друга. — Я с первого курса подрабатываю! Твой дружок меня не содержал! Но разве ты знаешь значение этого слова, «работать». Ты–то у нас прожигатель жизни.

— Завидуй молча, — усмехается Руслан, его мои оскорбления не задевают, он доволен тем, кто он есть. — Не всем везет с родителями, крошка, ничего не поделаешь, такова судьба. Давай читай, я не собираюсь провести с тобой весь день. У прожигателей жизни не бывает выходных, в отличие от вас, официально трудоустроенных.

— Козел, — произношу, но уже без прежней злости, запал прошел.

— Коза, — спокойно парирует Руслан. — Мы оба знаем, что не я виноват в твоем нынешнем состоянии.

— Не ты, — соглашаюсь, снова смотря на конверт в руках.

Аргх, какого черта?

Резко разворачиваюсь и иду на балкон.

— Ты куда? — Руслан следует за мной по пятам. — Не запрешься тут от меня, помнишь, я не собираюсь брать ответственность, если тебе станет нехорошо.

— Ой, да не бери, никто не просит, — отмахиваюсь от друга Волчанского.

Открываю конверт и вынимаю оттуда лист, сложенный вдвое. Но стоит моим глазам увидеть первую строчку, как…