Двойня от чужого мужа

Мила Гейбатова (2024)

— Сидите тихо! — предупреждаю двойняшек. — Если маму уволят, новые игрушки будут не скоро. Сестру ночью забрали в больницу с подозрением на аппендицит, сад закрыт на карантин, и мне не взять больничный. Сегодня приезжает новый босс, все обязаны явиться. Прикрываю дверь в кабинет и нос к носу сталкиваюсь с тем, кого меньше всего на свете хотела бы увидеть. — Настя?! — удивленно произносит обладатель такого же оттенка глаз, как и у моих детей. — Ты здесь работаешь? На шум выглядывают двойняшки, а Алексей восклицает: — У тебя дети?! Пять лет назад я бежала из родного города беременная и преданная, когда узнала, что любовь всей моей жизни женат и имеет двух детей. Мне же был щедро предложен конверт с деньгами для решения проблемы и билет на поезд в один конец…

Глава 3

— Что с тобой? — пугается Леша, становясь серее асфальта. — Нельзя же так нервничать, Настенька, — произносит он и нервно оглядывается назад.

— Не обольщайся, Власов, не ты основная причина, — откидываюсь обратно на скамейку и массирую виски. — Собеседование вечером было, вот мне кусок в горло и не лез целый день.

— Да? И как прошло? — оживляется Алексей.

— Как обычно, — недовольно хмурюсь. — И не нужно мне говорить, что ты так и знал. И вообще, что ты тут сидишь? Ждешь, пока у меня восстановятся силы, чтобы врезать тебе по яйцам? Не скоро, можешь идти обратно. Не мозоль глаза, не раздражай сильнее.

— Я не могу тебя бросить в таком состоянии! — пафосно произносит Власов. — Поехали, отвезу тебя в больницу. Пусть тебе там вколют что–нибудь, а то тощая такая, еще и не ешь.

— Иди к черту!

— Да ладно, Насть, я ж любя. И давай, — он подхватывает меня под локоть, — не дерись, а прими помощь. Позже проклянешь. Врезать я себе не позволю, но словесно душу отведешь.

— Боишься, что нас увидит кто–то из знакомых супруги, да? — проницательно спрашиваю, тем не менее позволив подвести себя к машине. — И почему ты тут припарковался? Жена не пускает во двор? Ключ от ворот не дает? Слушай, а если у тебя еще одна есть холостяцкая квартира, где мы были несколько раз, значит, у тебя еще одна пассия есть, да? Когда ты жить успеваешь? Все расписано по минутам небось!

— Не видел бы лично, как ты едва не упала, ни за что бы не поверил, что тебе плохо, — бормочет Алексей, помогая мне сесть на переднее сидение.

— Я сама пристегнусь! Убери руки от моей груди! — раздраженно отталкиваю его руки.

— Интересная ты, когда злишься. Редко я тебя такой вижу, — качает головой Власов и быстро запрыгивает на водительское сидение.

— Домой меня вези, не надо мне врача, — устало произношу, нет сил на препирательства, ни на что нет сил. — Я живу по адресу, по которому ты собирался ехать завтра, если что. А то мало ли, перепутаешь с перепугу, куда вести очередную пассию, — все–таки не сдерживаюсь от колкости. — У нас еще годовщина должна была быть!

— Знаю, малыш, — Алексей кладет свою руку поверх моей, — у меня даже подарок есть.

— Клешни свои убери! — истерично визжу. — За дорогой лучше следи!

— Мое предложение устроить тебя на работу все еще в силе, — как ни в чем не бывало произносит Власов, — в другое приличное место тебя все равно не примут. Либо так и будешь в кофейне своей прозябать, либо курьером придется идти работать, у нас даже в секретари не берут без опыта.

— Я так скоро начну думать, что это твоих рук дело, что лично меня нигде не берут, — отвечаю мрачно.

— Хм, — неопределенно хмыкает Власов, — моих не моих, а все же рассмотри предложение.

— С чего такая щедрость? — выгибаю бровь. — Даешь взятку, чтобы не ходила к твоей жене? Эй! И куда ты едешь?! — только сейчас понимаю, что мы проскочили нужный поворот. — Все–таки забыл мой адрес?!

— Мне сложно его забыть, если учесть, что я оплатил квартиру.

— Еще один тонкий намек на то, кто у нас великий красавчик, а кто ничтожество, — раздраженно закатываю глаза.

А самой становится ужасно гадко на душе. Вот потому–то женщине и надо быть независимой от мужчины. А то еще с утра он весь такой заботливый и щедрый кавалер, а вечером: «Знай свое место, милая».

— Нет, всего лишь констатация факта. Тобой сейчас управляют эмоции, должен ведь кто–то рассуждать здраво.

— Ты потому даже не оправдываешься, да? Мол, а смысл? Одного не пойму, чего ты со мной носишься?

— Мы приехали, — говорит Власов вместо ответа. — Сиди на месте, сейчас помогу выйти.

— Погоди! Но это больница! — верчу головой. Препираясь с Алексеем, я не смотрела по сторонам. — Мы так не договаривались!

Но он меня не слушает, открывает дверь и тащит наружу.

— Ты таким образом совесть очищаешь? Зачем ты меня сюда привез? Мне всего–то надо домой, поесть и поспать. Еще можно разодрать несколько подушек в клочья, предварительно прикрепив к ним твои фотографии.

— Нравится мне твой боевой дух, Настенька, — ухмыляется Алексей. — И да, можешь приписать мои действия к акту очищения совести. Все–таки я тебя влюбил в себя, должен теперь позаботится, а то мало ли что.

— Ты идиот. И хватит держать меня за руки! — вырываюсь из чистого упрямства. — Мне уже гораздо лучше!

— Можно нам кого–нибудь? — Мы заходим в приемный покой. — Девушке плохо.

— Это вы молодцы, что сами приехали, — к нам подходит дежурный медицинский сотрудник, — сэкономили нам бензин, — это, наверное, юмор такой, — проходите, давление померяем, да пожалуетесь, что случилось. Беременная, да? Вечно вы себя не бережете на ранних сроках. Не едите толком ничего, нервничаете постоянно, а потом плохо вам. Нельзя так с дамами, молодой человек! Мы в ответе за их беременность! — врач поднимает палец вверх на свое «гениальное» изречение и укоризненно качает головой в сторону Алексея.

А мне становится натурально дурно от предположения врача. И судя по резко побледневшей физиономии Власова, ему тоже.

— Ч–что? Настя? — он вмиг теряет всю свою циничную уверенность и бросает жалобный взгляд на меня. — Это правда? Ты беременна?