В Plaz’e только девушки

Мила Бограш (2013)

Аркан Таро «Разрушенная башня» означает внезапный крах. Но почему эта карта выпала неудачнице Вере именно тогда, когда ее жизнь стала налаживаться?! Судьба привела ее в агентство Plaza, которому требуются именно такие, как она, — невзрачные скромницы. У нее наконец-то появилась престижная работа, зарубежные командировки, новые друзья. Неужели все это рухнет в одночасье? Нет, она будет делать все возможное и невозможное, чтобы этого не случилось. Но попытки робкой Веры противостоять роковым силам закончились трагически — ее нашли мертвой на курорте Гоа. Кому помешала жизнь этой неприметной девушки? Но все, кто пытался разгадать тайну ее смерти, тоже неожиданно погибали. Эта цепная реакция странных смертей — не разгадка ли страшной тайны?

Глава 2

Крутое дельце для дурнушек

За три месяца до…

Секретарь подняла голову от компьютера, исподлобья оглядела сидевших в приемной женщин: «Еще три дуры приперлись…» Ей не терпелось приоткрыть ящик стола, где лежал улетный триллер, и незаметно почитать. Страшно хотелось узнать, чем у них там все закончится, ну, с маньяком этим, а из-за этих мымр приходится строить из себя деловую.

Она сделала неприступное лицо — а то того и гляди с разной ерундой полезут. «Особенно вон та, выцветшая, будто в секонд-хенде на вешалке висела. Лицо подмазано, а все равно блеклое, как промокашка. Глазу не на чем остановиться — затрапезная юбка до середины колена, вязаная кофточка в мелких катышках, кружевной воротничок с аккуратно постриженным махрящимся краем. «Училка бывшая, что ли?» — неприязненно подумала секретарша.

Сердитая девчонка ошиблась, Вера учительницей не была. До недавнего времени она служила делопроизводителем в районной конторе по учету потребностей населения. Но кризис, как бульдозер, прошелся по потребностям. Учитывать стало нечего. Префектура решила сократить часть сотрудников. Естественно, сократили и Веру. Почему ее и почему «естественно»? Она не могла ответить на этот вопрос, просто при малейшей реорганизации всегда сокращали именно ее. Может быть, вид у Веры был такой, будто она заранее смирилась с неизбежным увольнением. Она не скандалила, права не качала, уходила молча. А может, работа у нее была какая-то полунужная? Вроде бы дело как дело, но необязательное, что ли. Вера незаменимой не была. А главное, никогда этого не хотела. Мать воспитывала ее одна, была робкой, слезливой и внушала дочери, чтобы та не высовывалась. По-своему мама была мудрой женщиной. Но это была мудрость мушки-пестрокрылки, главная забота которой — лишь бы не нашли и не съели. Из всех возможных способов борьбы за существование мама выбрала мимикрию. Вера, мамина дочка, была полностью согласна с таким выбором. Ей нравилась их почти незаметная жизнь — уютные радости: старые фильмы по «Культуре», классические романы на ночь, вафельный тортик к чаю… Мама часто оказывалась права. Алку-красотку, которая даже в школу заявлялась в шортах, в подъезде изнасиловали. Нечего задницей вилять направо-налево. У Вальки-ботаника от усердия обморок случился прямо на выпускном экзамене. Нечего умнее всех быть. А Ольга, гимнастка-медалистка, на отборочных соревнованиях ногу сломала. Нечего выдрючиваться. Скромнее надо быть, жизнь будто пальцем грозила выскочкам, точь-в-точь как Верина мама. Как и мама, Вера окончила Архивный институт, факультет делопроизводства. Мама утверждала: документы, как хлеб, — категория вечная, на их век хватит.

Самым страшным потрясением для Веры стала внезапная мамина смерть. Весной, когда они вместе гуляли в парке у себя на московской окраине, в нее впился клещ. Дома его, конечно, вынули, но он оказался энцефалитным, мама заразилась. В Москве почти уникальный случай — такая смерть. Судьба словно злорадно усмехнулась напоследок и выбрала эту незаметную женщину.

Похоронив мать, Вера стала жить одна. Замуж она не хотела — насмотрелась на замужних. К тому же был у нее кое-какой опыт. Когда на работу первый раз устроилась, начальник отдела кадров проявил к робкой девочке свой интерес. Вера побоялась отбрить его, пожаловаться кому следует. Вздохнув, уступила. Потом, передергиваясь от отвращения, вспоминала его, потного, пыхтящего, краснорожего. Незнакомую боль «там» и жжение внутри. Он еще раз с ней переспал, но, увидев мученическое выражение бледного лица и крепко стиснутые зубы, с трудом доделал свое дело и сказал, что с «пионерками-героями» пусть имеют дело пламенные революционеры. Себя он к таковым не относил.

И еще был случай… В общем, опять оказалось противно и скучно, а потом к ней, слава богу, приставать перестали. Вере хотелось жить без отвратительных страстей и ненужных сожалений, спокойно, как мама. Но не получилось. Грянул очередной кризис и очередное сокращение. Надеяться Вере было не на кого. И помочь некому. Таких, как она — безымянных жертв банкротств и дефолтов, пруд пруди.

Вера отнесла в скупку несколько золотых безделушек, которые мама хранила на «черный день». Этого, при ее экономии, хватило на два месяца. Она уже решила сдавать одну комнату их малогабаритной двушки, но мысли о том, что рядом будет жить чужой, пугали.

Вера встала на учет на бирже труда, пробовала сама искать работу. Но дальше собеседований дело не шло. Близких подруг у нее не было, а у немногих знакомых своих забот хватало.

Это объявление она увидела в Интернете. На сайте «Работа ищет…» появилась новая информация: «Совместное предприятие PLAZA предлагает женщинам НЕМОДЕЛЬНОЙ внешности от 30 до 55 лет высокооплачиваемую работу, связанную с выездом за границу. Свободный график». Объявление удивило. Во-первых, возрастной шкалой. Обычно требовались девушки до тридцати. И красоток почему-то просили не беспокоиться. Особо выделенное — «немодельной внешности» — Веру чрезвычайно обрадовало. Правда, был в рекламе среди плюсов единственный минус — работа высокооплачиваемая. Это настораживало. Вера никогда на таких работах не работала. Она их боялась. Как говорила мама, по деньгам и спрос. Спрос Веру пугал. Не потому, что она была безответственная, а потому, что беззащитная. И все-таки решила рискнуть, отправила по Интернету свое резюме, фото, заявление — все, что требовалось.

Спустя день ей позвонили, пригласили на собеседование. Она сидела на краешке стула, опасливо косясь на конкуренток — скорее всего, возьмут какую-нибудь из них. Наверное эту, расфуфыренную. Вера робко покосилась на крупную женщину в фирменном брючном костюме и шелковой цветастой кофте в стиле фолк.

«Расфуфыренную» звали Агния. Она держалась независимо и время от времени с презрением поглядывала на своих соседок. Какие-то зачуханные собрались. «Одна эта моль серая чего стоит, — покосилась она на Веру, — наверное, старая дева». Агния старой девой не была. Но не была и модной худосочной красоткой. Чувствовалась в ней языческая первозданная сила, как у вытесанной из дуба славянской богини. Кажется, припадешь к ней, как богатырь к земле, и обретешь неодолимую мощь. К Агнии тянуло. Но если продолжить сравнение с землей, ее можно было назвать «запретной зоной». Жена перспективного городского чиновника, посторонних она к себе не подпускала. Как прилежный Победоносцев был неприметен до тех пор, пока не стала востребованной «русская идея», так и муж Агнии пошел в гору на волне ожившего национализма. Равнодушную и к политике, и к интрижкам на стороне, своевременный успех супруга и сопутствующие ему привилегии привлекали Агнию больше, чем сомнительные опасные связи. Она знала, в желающих занять пост жены ее мужа недостатка не будет. Однако сладок плод запретных страстей. Однажды она не устояла. Молоденький журналистик был так обаятелен, страстен и мил, а муж в политическом раже так далек от плотских радостей, что…

Конец ознакомительного фрагмента.