Полюс Доброты

Мила Бачурова, 2019

Со времен Великой Миссии прошло восемнадцать лет. История знаменитого похода успела обрасти легендами, для молодого поколения она скорее сказка, чем быль. В поселках Цепи царят мир и благоденствие. Вот только зимой вместо привычных дождей начал идти снег. И с каждым годом лето все короче, а зимы все длиннее и холоднее.Кажется, планета снова испытывает своих детей на прочность. Снова вынуждает их к решительным шагам. А значит, предстоит новое путешествие, в этот раз – на юг. В пути героям снова придется вспомнить о том, что такое война. И кто настоящий враг человечества.*** Книга не является прямым продолжением дилогии "Заложники Солнца".Ее можно читать как отдельное произведение, но я все же рекомендую начать с дилогии – так будет проще понять мир и героев."Заложники солнца" – первая книга, "Пароль Аврора"– вторая книга.

Глава 9

Эри. Барыбино. 96 км. от Бункера

Эри, стуча зубами, пыталась согреться у топящейся печки. Сюда, к этом дому, адапты притащили девушку, смастерив из запасных лыж и наломанного в лесу лапника что-то вроде санок. Дом они выбрали в удалении от поселка южан, который обошли стороной. Из разговоров парней Эри поняла, что дом представляет собой так называемый «приют» — временное пристанище охотников и торговцев на случай, если рассвет застанет их далеко от обитаемых мест.

Сами адапты, как с изумлением выяснила Эри, зимнего солнца почти не боялись. Они прятались утром и выходили на улицу вечером, больше отдавая дань сложившейся традиции, чем опасаясь ожогов. Хотя, возможно, Эри что-то путала. Ей было не до подробностей. Она страшно устала, а сейчас еще и замерзла.

Мерзнуть начала, еще съежившись на самодельных санках, когда перестала двигаться. Так мечтала оказаться под крышей! До сих пор Эри не приходило в голову, что в помещении может быть не теплее, чем на улице, в Бункере было тепло всегда. Зима на улице или лето, дождь или снег — на температуру в комнате Эри это никак не влияло. И она страшно удивилась, когда, из последних сил перешагнув порог приюта, ощутила не тепло, а едва ли не худший холод.

— По-чему так холодно? — у Эри застучали зубы.

— Холодно? — удивился вошедший вместе с ней Серый. Парни разделились еще на улице: Мрак куда-то уехал, Серый остался с Эри. — Да ладно! Жара.

Эри уставилась непонимающе. Серый вздохнул:

— Шучу, блин! Ясное дело, холодно. Не топил никто сто лет — с чего тепло-то будет? Приют, по всему видать, заброшенный — дров, и тех нет… Ща, погоди. — Серый сбросил со спины рюкзак.

Эри, прислушиваясь к разговорам адаптов, уже поняла, что в «действующем» приюте, согласно неписаным законам дороги, уходящий должен оставить запас дров тому, кто придет за ним. Чтобы тому, кто придет — возможно, чуть живому от холода и усталости — не пришлось заботиться о том, чтобы согреться. Отсутствие дров свидетельствовало о том, что в приюте давно никто не останавливался, поэтому адапты, решившие избегать местных жителей, и привели Эри сюда.

Серый вытащил из рюкзака тугую скатку, после встряхивания оказавшуюся длинным мешком. Расстегнул боковую молнию, и мешок превратился в одеяло. Серый закутал в него Эри. Вытащил из рюкзака термос, налил в отвинчивающуюся крышечку чаю — от напитка повалил пар:

— Держи.

Распахнул дверцу небольшой печки, натолкал в нутро наломанных по дороге толстых веток. Через минуту в печке ярко горел огонь.

— Темно, — пожаловалась Эри, когда Серый захлопнул дверцу.

— А, — вспомнил адапт, — ты ж не видишь ни фига.

Пошарил на прибитой к стене полке. Обрадовался:

— Есть! — ткнул рукой в печку. Когда вытащил руку, Эри увидела яркий огонек.

— Хоть свечи не растащили… — Серый, оплавив свечу с другого конца, пришлепнул ее к стоящему у окна столу.

С той же, прибитой к стене полки, снял и последовательно осмотрел закопченный металлический чайник и такую же закопченную, помятую кастрюлю. Покривившись, бросил:

— Ладно, сойдет, — и вышел.

Быстро вернулся и водрузил чайник с кастрюлей на печку. Принес еще одну охапку веток, их наломал по дороге Мрак.

— Так, ну я за дровами, а ты грейся пока. Этого барахла, — Серый кивнул на сваленную рядом с печуркой охапку, — надолго не хватит, но хоть какое тепло даст. И чайник, может, закипит… Да садись поближе, чего как не родная? — Серый подхватил Эри вместе с низкой скамеечкой, на которую обессиленная девушка рухнула, едва войдя, и подтащил ближе к печке. — Мы быстро вернемся, не ссы. За печкой следи и за чайником. Поняла?

Эри через силу кивнула. Серый, явно передразнивая, тоже кивнул. Фыркнул:

— Со скамейки не свались, — и ушел.

Эри допила чай — он остывал гораздо быстрее, чем хотелось. Поелозила, плотнее кутаясь в странное одеяло. От выпитого чая она согрелась, но догадывалась, что это ненадолго, скоро опять начнет мерзнуть.

Эри высунула руку из-под одеяла, протянула к печке. Осторожно коснулась кирпичей — ледяные. Тепло шло только от металлической дверцы, за которой потрескивали горящие ветки.

Так, а Серый ведь наказал следить за печкой. И что это значит, спрашивается? Куда нужно смотреть и что делать? В Бункере, когда взрослые давали какое-то задание, они все подробно объясняли… От адаптов такого не дождешься. Не успела переспросить или уточнить — твои проблемы, через секунду спрашивать будет не у кого. Перемещаются эти парни с бешеной скоростью, как будто гонятся за ними.

Эри вздохнула. Из глубин отмороженной памяти всплыло выражение «подбросить дров». Наверное, читала в какой-то книге — в те счастливые времена, когда в голову не могло прийти, что когда-нибудь придется заниматься «подбрасыванием» самой. Наверное, Серый, наказав «следить», имел в виду именно это — подкладывать новые дрова взамен сгоревших.

Подумав, что о металлическую дверцу можно обжечься, Эри обернула ладонь краем одеяла. Взялась за ручку, потянула дверцу на себя. Вовремя: ветки внутри печурки частично прогорели и просели. Порадоваться своей сообразительности Эри не успела: почувствовала, что пахнет паленым, а в следующую секунду поняла, что пальцам, которыми обхватила ручку, горячо, а запах идет от плавящейся синтетической ткани.

Эри вскрикнула и отдернула руку. Ахнула, увидев, как скукожился и собрался складками пострадавший угол одеяла. Попробовала разгладить — безрезультатно.

От неловкости стало жарко. Эри поджала губы, ругая себя.

Ну как можно было не сообразить, что от соприкосновения с горячей поверхностью синтетическая ткань может оплавиться?! Адапты — не Любовь Леонидовна и не Елена Викторовна, выражений выбирать не станут. И сочувствовать тому, что Эри едва не обожглась, тоже… Серому хорошо: бросил «следи за печкой» и ушел! А она тут как хочешь, так и разбирайся…

Ох. Печка!

Ветки внутри, пока Эри возилась с одеялом, прогорели еще больше. Надо добавить новых.

Эри присела возле охапки на полу. Неуклюже вытащила ветку — длинную, в топку такая не влезет. И что с ней делать? Пилить? Рубить? Эри беспомощно оглянулась по сторонам.

Инструментов адапты ей не оставили. Сами ломали ветки голыми руками, и, судя по всему, считали, что и «бункерная» с этим запросто управится.

На то, чтобы разломать на три части первую ветку, времени у Эри ушло немало. Потом она сообразила, что на один конец ветки можно наступать ногой, так получалось лучше. К моменту, когда вместо принесенной Серым охапки на полу лежала куча огрызков, ладони у Эри нещадно саднило, а содержимое печки почти догорело.

Эри быстро, пока не потухло, принялась запихивать в горящее нутро наломанные ветки. Порадовалась, что поместились не все — значит, попозже можно добавить еще. В этот раз дверцу она предусмотрительно руками не трогала, толкала дрова щепкой. А потом увидела, что рядом с печкой в стену вколочен гвоздь, и на гвозде висит толстый, черный от копоти металлический прут, загнутый на конце буквой «Г».

«Кочерга», — вспомнила Эри еще одно книжное слово. Ей можно и дверцу подцеплять, и головешки в печке мешать. И как сразу не сообразила. Эри сняла кочергу с гвоздя, и, гордая своей догадливостью, открыла дверцу. Деловито потыкав в тлеющие головешки, с сожалением закрыла… И вдруг поняла, что согрелась. То ли от волнения, то ли от работ по заготовке дров. А может, в помещении действительно стало теплее.

Эри, уже по-хозяйски, огляделась и увидела в углу комнаты кресло. Широкое, разлапистое, так и манящее присесть. Она поднатужилась, уперлась руками в спинку — и чуть не упала. Кресло, оказывается, было оснащено колесиками, и легко поехало вперед.

Эри прикатила его поближе к печке. Застелила одеялом, уселась. Гораздо удобнее, чем на скамейке… Вытянула уставшие ноги. Скоро почувствовала, как побежало по ступням тепло. Как закололо тысячью иголочек подошвы, как заныли, отогреваясь, пальцы… Свеча, пришлепнутая Серым к столу, сгорела наполовину. Эри заставила себя выбраться из кресла, придвинула стол поближе. Горящая свеча успокаивала, дарила уют.

Эри плотнее запахнулась в одеяло. Слушала, как потрескивают за заслонкой горящие ветки, и не думала, кажется, вообще ни о чем — слишком устала. Просто наслаждалась теплом и возможностью отдохнуть, понимая, что это ненадолго. Скоро ей снова придется вставать и подкладывать ветки. Да еще нужно присматривать за чайником. Наверное, это означает снять его с самодельной плитки, когда закипит… Ну что ж, хотя бы тут она уверена, что справится. Да она со всем справится! Она вовсе не такая никчемная, как думают Серый и Мрак, просто пока не привыкла. Все происходит слишком быстро, она не умеет жить в таком сумасшедшем темпе, поэтому адаптам с ней трудно.

Пока трудно, поправила себя Эри. Это ненадолго, вот увидите. Она осмотрится, привыкнет к лыжам, и поедет не хуже парней. Отец, когда они встретятся, сможет ею гордиться.

Отец представлялся Эри похожим на Григория Алексеевича — таким же добрым, уютным, умеющим выслушать. Может быть, они даже знакомы — отец ведь наверняка приходил в Бункер. И он знаком с Еленой Викторовной, Вадимом Александровичем. Уж он-то сможет пролить свет на то, для чего понадобилось создавать Эри — вот такую, нелепую!

«Климатические условия на поверхности не годятся для нормального существования таких, как мы с вами, — вспомнила Эри слова Любови Леонидовны. — Сейчас там могут выживать только адапты, пребывание наверху людей с неадаптированными генами смертельно опасно. Когда-нибудь, несомненно, вы или ваши потомки выйдут из Бункера, чтобы нести свет знаний тем, кто предпочел цивилизованному обществу откат в каменный век — но, увы, не сейчас. Сейчас наша задача — сохранение знаний, наработанных предыдущими поколениями. Наверху эти знания востребованы все меньше и меньше, они стремительно забываются. Мы — на сегодняшний день единственный на обозримом пространстве очаг, в котором поддерживается огонь цивилизации. Остальные предпочли более простой и комфортный путь регрессии…»

«Путей много», — буркнул Мрак. И ткнул палкой в снег, показывая на разбегающиеся в разные стороны лыжные следы.

«А выбрать надо один, — добавил Серый. — Пойдешь с нами?» — он обращался к Эри.

Лицо адапта пряталось за капюшоном, Эри его почти не видела. Старалась разглядеть — и никак не могла.

«Пойдем, — продолжал уговаривать ее кто-то в накинутом на голову капюшоне. — Там тепло. Там жарко… Там огонь!» — он сбросил капюшон, и Эри отшатнулась — оказалось, что голова человека объята пламенем.

Человек расхохотался — изо рта вырвались языки огня. Взмахнул руками — ладони вспыхнули. Стало жарко. Нестерпимо жарко…

Эри проснулась и завизжала. На полу полыхал костер из наломанных для печки веток. Пламя охватило ножку стола, на Эри горело одеяло.

Девушка, визжа, сбросила тлеющую накидку — прямо в костер. И тем самым прибила пламя. Обжигаясь, схватила с печки чайник, окатила водой горящую ножку стола. Остатки воды вылила в костер, комнату мгновенно заволокло дымом.

Эри закашлялась, но столкнула с печки еще и кастрюлю — туда же, в пламя. В дыму она задыхалась и почти ничего не видела. Толкнув дверь, выскочила на улицу.

Где взять еще воды?!..

Снег! Ну, конечно.

Эри набрала полные пригоршни и ринулась обратно в дом. Присыпала тлеющие угли. Чадящее одеяло схватила и выволокла на улицу, бросила в сугроб. Снова вернулась с полными пригоршнями снега. Потом сообразила поднять с пола кастрюлю и натолкала снега в нее.

Трижды сбегав с кастрюлей туда-сюда, Эри выдохнула: начинающийся пожар удалось победить. Угли на полу потухли. Но до чего же воняет дымом, кошмар! И эти головешки на полу — что с ними делать?

Подумав, Эри принялась осторожно, чтобы не обжечься, хватать головешки с пола и закидывать в почти догоревшую печку. За этим занятием ее и застал вернувшийся Серый.

— Ты сдурела, что ли?! — он кинулся к Эри. — Чего творишь?!

— Пожар… тушу. — Эри запнулась от неожиданности.

— Зашибись. — Серый остановился.

Замер, рассматривая образовавшееся на полу болото из воды, сажи и грязного снега. Оглядел обгоревшую ножку стола, опрокинутый чайник, откатившуюся в угол кастрюлю. Пнул носком ботинка головешку:

— Потушила?

Эри шмыгнула носом.

— Как тебя угораздило?

— Не знаю. Наверное, свеча упала на ветки.

— «Наверное»? А ты где была?

— Здесь. Я задремала. Но я всё потушила, — похвасталась Эри, — видишь?

— Вижу, — кивнул Серый, — что спальник испоганила, и что дышать нечем… Вали на улицу. — Адапт дернул Эри за плечо, поднимая, развернул в сторону выхода. Эри показалось, с трудом удержался от того, чтобы отвесить ей пинка. — Охренеть — хранительница очага! С первого раза не угорела, так решила еще попробовать?

— Извини, — чувствуя, что лицо у нее пылает сильнее, чем во время пожара, выдавила Эри.

— Угу. Вместо спальника в твои извинения завернусь. — Серый открыл окно, распахнул ставни. Собрал с пола остатки головешек, покидал в печку. Оглянулся на Эри, рявкнул: — Вали на улицу, кому сказал! Не блевала давно?

Эри, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы, вышла.

***

Когда ложились спать, в доме еще пахло дымом. Серый сказал, что запах теперь долго не выветрится. Но беспокоил их с Мраком не запах, а испорченный Эри спальный мешок.

Адапты заново растопили печку, и скоро в помещении стало тепло. Но такой «шоколад», объяснили Эри, будет далеко не каждый день. Время от времени приходится дневать в палатке, которую ставят прямо на снег. И тут без теплого спальника никак не обойтись — а спальник Эри безнадежно испортила.

— Придется в поселок идти, — сказал Серый. — По-любому ведь собирались этому чучелу снаряги выменять, хоть какой… Как там у них, разведал?

Мрак пожал плечами:

— Да было бы что разведывать. Поселок маленький, дворов двадцать. Вряд ли там лишние спальники отыщутся.

— То есть, дальше двигаем?

— Угу.

— Ну, как скажешь. — Серый зевнул. — Ладно, спать надо. — Он снял со спинки стула куртку, свернул, собираясь положить под голову вместо подушки.

Когда печка протопилась и начала греть, верхнюю одежду — теплые штаны и куртки на синтепоне — адапты сняли. Остались в костюмах из странной ткани странной расцветки, Эри видела их вчера: облегающие штаны и фуфайки с длинным рукавом, с застежкой-липучкой на высоком вороте. Серый с гордостью рассказал, что ткань — самодельная, технологию производства разработал Кирилл два года назад, сразу после того, как освоил синтепон.

Поначалу получалось «не очень», никак не удавалось добиться равной толщины ткани — в одних местах она истончалась до прозрачности, в других непомерно толстела. Так было два года назад, а сейчас производители «насобачились»: ткань получалась ровной и мягкой. Только красить ее пока не научились, костюмы украшали замысловатые разводы. Но это, считал Кирилл, не главное, лишь бы грело.

Разводы на костюмах адаптов меняли цвет от бледно-голубого до темно-синего и выглядели забавно. Но еще забавнее смотрелись буквы, вышитые на правой ягодице: у Серого красное «С», у Мрака «М». Такие же буквы располагались на плечах фуфаек, но там они смотрелись уместно. А вот сзади…

— Это Лара перепутала, — объяснил Серый в ответ на любопытный взгляд Эри. — Не те детали взяла, когда строчила. Ты не думай, это не только у нас! У отца клеймо на жопе, у Сталкера… Да пол-поселка, считай, щеголяет. Она ведь уже нашила, так не выбрасывать же? Хотя ржут, конечно.

Самой Эри достался похожий костюм, в который Лара обрядила девушку еще дома у Серого. Цветом он отличался от мужских, демонстрируя все оттенки охры, а вышитая буква «Д», в отличие от адаптских, находилась где положено — на кармане спереди. Тогда Эри не догадалась спросить у Лары, чей это костюм. А потом, увидев похожие на адаптах, сообразила, что, наверное, Дашин.

Поверх костюмов адапты натянули вытащенные из рюкзаков свитера. На ноги надели что-то вроде коротких сапог из войлока — слово «валенки» Эри тоже узнала еще вчера. Спали парни, не снимая теплой амуниции, и сегодня, судя по всему, от традиций отступать не собирались.

Конец ознакомительного фрагмента.