Князь Барятинский 3. Чёрный город

Мила Бачурова, 2023

Императорская Академия – лучшее учебное заведение Российской Империи. Поступить сюда удается далеко не всем. Многие мои ровесники, отпрыски знатных родов, многое отдали бы за то, чтобы оказаться на моем месте.Вот только оказалось, что учиться здесь нелегко. Сосредоточиться на учебе, когда покушения на тебя следуют одно за другим – непростая задача. А между тем в окружении Императора зреет заговор, и тебе необходимо определить, кто стоит за заговорщиками. И сделать это нужно побыстрее. Потому что, согласно пророчеству, если ты не объединишься с тем, кого считаешь своим врагом, до Рождества тебе не дожить…Что ж, проверим врага на прочность. Тот, кто думает, будто цель его покушений – избалованный аристократ, еще не знает, как сильно ошибается.

Глава 4. Подарок

Я открыл глаза, мгновенно выдернув себя из транса, и поднял голову. Увидел Мишеля. Его всклокоченная голова торчала над перегородкой. Было темно, но благодаря своему особенному зрению я сразу заметил, что физиономия у Мишеля — несчастнее не придумаешь.

— Что случилось? — резко спросил я.

— Что ты делаешь? — одновременно спросил Мишель.

— Вообще-то есть правила приличия, — сказал я, не в силах скрыть раздражения. — То, что между нами нет глухой стены, ещё не значит, что нужно заглядывать, когда тебе заблагорассудится. Я тренирую энергетические каналы.

— Ох, извини, — ещё больше сник Мишель. — Я… Я не подумал.

— Проехали, — смягчился я. — Ты чего такой кислый?

Мишель оглянулся, будто опасаясь, не подслушивает ли сосед, так же высунувшись над перегородкой, но всё было чисто.

— Костя, завтра у Аполлинарии Андреевны именины!

— А, да, — вспомнил я.

— Ты что — забыл?! — вытаращил глаза Мишель.

Подумаешь, забыл про именины своей «невесты». Большое дело! Ну ладно, хорошо, стыдно, стыдно. И так голова вечно забита, как помойный бак. А тут ещё праздники какие-то…

— Не забыл, а запамятовал, — буркнул я.

— У меня беда! — Мишель чуть не плакал. — Я раздобыл для неё подарок, но после того, что она сказала сегодня за завтраком…

— А что она сказала за завтраком?

Мишель вытаращился на меня, как на внеземную форму жизни. Господи, да вот ещё я не забивал себе голову всем тем, о чём трещит, не умолкая, Полли! Это ж всё равно что учить наизусть радиопередачи. Кстати, не самое глупое сравнение — учитывая, что Полли тоже время от времени проигрывает музыку, встречаясь со мной.

— Она ведь собиралась отказаться даже от кофе со сливками!

— Ну, сегодня — да, — согласился я. — А завтра решит, что ей необходимо в день выпивать четыре литра молока альпийских коз.

Но Мишель меня не слушал. У него голова была забита переживаниями.

— Я уже купил Аполлинарии Андреевне подарок, — с убитым видом продолжил он, — а теперь вижу, что этот подарок будет просто издевательством, глумлением, плевком в лицо…

— Тихо-тихо! — Я встал и потянулся, разминая кости. — Что же ты ей купил такое? Жёлтый билет?

Мишель побледнел:

— Да как ты можешь?..

— Да я-то много чего могу, — буркнул я. — Мне не понятно, как подарок, сделанный от души, может быть плевком в лицо. Показывай, что там у тебя.

Мишель показал. Я хмыкнул, держа в руках коробку шоколадных конфет. Судя по золотым вензелям, качеству упаковки и надписи «ручныя работа» — весьма недешёвых.

— И что не так? — спросил я.

— Ну как же ты не понимаешь! — Мишель за перегородкой аж подпрыгнул. — Аполлинария Андреевна ведь решила… следить за весом!

Я буквально за язык себя поймал, чтобы не сказать, что вес в Аполлинарии Андреевне сосредоточен строго в тех местах, где он более всего уместен, и, как по мне, ничего в этих местах корректировать не нужно. Хорошо, что поймал. А то дело бы закончилось дуэлью. Самой идиотской дуэлью за всю историю этой славной традиции.

— Беда, — согласился я. — И что думаешь делать?

— Я не знаю! Думал, может быть, ты посоветуешь.

Н-да, ситуация — за гранью маразма. У меня спрашивают совета, как ловчее охмурить мою невесту. Ну, сам затеял, самому и расхлёбывать. Чего с них со всех взять…

— Ладно, — сказал я, — давай меняться.

— В смысле?

— Ты мне — конфеты, а я тебе… Погоди!

Пусть я и запамятовал о том, что именины у Полли завтра, но подарок выбрал заранее, ещё в прошлый свой визит в город. Посоветовавшись с Надей, купил изящную золотую брошку. Некоторые курсантки позволяли себе неброские украшения, и на это наставники и преподаватели смотрели сквозь пальцы.

— Но это же целое состояние! — ахнул Мишель, открыв коричневую бархатную коробочку. На атласной подкладке лежала брошь в виде стрекозы, с телом из янтаря.

— Да ну, какое там, — поморщился я. — Не забивай голову.

— Но…

— Слушай, Мишель! — не сдержался я. — Дают — бери! Бьют — уби… эм… Беги! Не усложняй ситуацию, в общем.

«…она и без того идиотская», — закончил мысленно.

— Но я не могу… Это ведь не мой подарок…

— Господи, ну напиши ещё стихи!

— Стихи? — совсем обалдел Мишель.

— Угу. Вся ночь впереди. Только рифмы сам ищи, ладно? Уж в этом обойдись как-нибудь без моего участия. И, пожалуйста, не вслух. Я — спать.

И я демонстративно принялся расстилать постель. Когда повернулся вновь, головы Мишеля над перегородкой не было. Зато на потолке над его комнатой виднелось пятно света от какой-то простенькой бытовой магии. Вскоре послышалось шуршание карандаша по бумаге. Я только головой покачал. И где мои шестнадцать лет… А, да. Вот же они.

***

Беспокойство о лишнем весе не помешало Полли навернуть кусок торта со взбитыми сливками, украшенного фигурками из шоколада и марципана, который появился в нашей столовой неизвестными путями. Я сильно сомневался, что местных поваров озадачили такой сложной выпечкой. Скорее уж произведение кондитерского искусства доставили по приказу госпожи Нарышкиной-старшей.

Как ко всему этому относятся наставники и преподаватели, выяснить тоже не получилось. Они подозрительно быстро исчезли из столовой.

— Слабости, — сказал Андрей, понуро тыкая ложечкой доставшийся ему кусок.

Разрезала торт лично именинница, и куски получились очень разного размера. Тем, что выпал на долю сурового аскета Андрея, можно было спасти от голодной смерти пару африканских деревенек.

— Да ладно, иногда можно, — сказал я. — Главное, чтобы правило и исключение не менялись местами.

— Я говорю не о себе, а о тех, кто по долгу службы должен блюсти строгие порядки в Академии, — возразил Андрей. — Официально никаких празднеств, кроме академических, тут проводиться не должно. Однако когда среди курсантов — отпрыски самых знатных родов, приходится на многое закрывать глаза. Не поощряют, но и открыто не возражают… Послушай, я, наверное, ускользну тихонько. Мне здесь не место.

— Полли расстроится.

— Ты полагаешь? — скривился Андрей. — Действительно думаешь, что она заметит?

С его стороны тут не было никакого «интересничанья», он правда хотел слинять, но при этом не испортить отношений с именинницей. Как-никак, мы все работали в одной команде на Игре, и это нас некоторым образом связывало.

— Не знаю, — честно признался я. — Но возможно.

Андрей вздохнул, однако тут же взял себя в руки. Изобразил улыбку, чтобы не было похоже, будто он присутствует на похоронах.

Я же на самом деле не мог сказать, как отреагирует Полли на его отсутствие. Могла не заметить, могла тут же удариться в слёзы. Её импульсивная натура была в должной степени непредсказуемой.

Моё внимание привлекал мучающийся Мишель. Полли как-то незаметно устроила из небольшого торжественного ужина, проходящего в полусекретной обстановке, полноценный приём в свою честь. «Гости» рассредоточились по столовой, а виновница торжества вдохновенно порхала от группки к группке, поддерживая светскую беседу.

Мишель ни в какую группку не вошёл, а кроме того, судьба постоянно располагала его так, чтобы в поле зрения своей возлюбленной он не попадал. Хотя очень старался. Эта гонка без правил продолжалась уже минут пять.

— Ты ведь не собираешься на ней жениться, — сказал вдруг Андрей.

Я непроизвольно вздрогнул, огляделся. Поблизости не было лишних ушей, но всё же я незаметно поставил завесу от подслушивания.

— Скажу тебе по секрету: я вообще пока не собираюсь жениться.

— В таком случае, с твоей стороны было бы благороднее прямо сказать об этом Полли, а не пытаться свести её с Мишелем. На мой взгляд, разумеется. Извини за то, что вторгаюсь в приватность.

— Я не давал Полли никаких обещаний.

— И, тем не менее…

— Андрей! — вздохнул я. — Не капай на мозги, а? Может, я её таким образом испытываю. Когда мы закончим академию, мне действительно понадобится создать семью. И я бы хотел, чтобы моей избранницей была женщина, на которую я смогу положиться, как на самого себя.

Сказав это, я понял, что сказал правду. Не было у меня никакого предубеждения против Полли. Ну, кроме, разве что, того крохотного нюанса, что я был больше, чем в два раза, старше её. А так — на Игре она себя проявила просто великолепно, в качестве боевого товарища вполне себе работала. Внешностью её бог уж точно не обидел, ровно как и положением в обществе. Так что через пять лет — как знать?..

Но не сейчас. Уж точно — не сей-час.

— Мысль разумная, — признал Андрей. — Хотя воплощение, на мой взгляд — не очень. Ты не будешь возражать, если я приглашу Полли на танец?

— С чего бы мне возражать, — проворчал я. И опомнился. — Погоди. Ты думаешь, будут ещё и танцы?!

— Ставлю двести отжиманий на то, что будут.

— Двести отжиманий для тебя — не проигрыш.

— Твоя правда, — подумав, согласился Андрей. — Тогда так: если танцев не будет — я таки съем этот кусок торта.

— Принято, — кивнул я и убрал магическую завесу.

Сам со своим куском торта уже разделался. Это истинным отпрыскам аристократических родов нужно было себя ограничивать. А я в душе всё ещё был Капитаном Чейном, командиром повстанцев. И для меня калории были не врагами, а друзьями. Есть возможность перекусить — используй её. Чёрт знает, когда в следующий раз доведётся.

Кроме того, обмен веществ в моём молодом теле происходил с головокружительной быстротой, и за фигуру уж точно переживать не приходилось. Скорее наоборот — обильное питание помогало набирать мышечную массу.

Я подошёл к столу поставить тарелку, как вдруг с якобы пустого стула донёсся знакомый низковатый голос:

— Не очень-то вы любезны, господин Барятинский.

Я дёрнулся и уставился на стул.

Нет, это была не невидимость. Скорее что-то вроде отвода глаз. Я просто до сих пор упорно не замечал сидящую на стуле Кристину с подарочной коробкой на коленях — а это совсем на меня не похоже.

— Используете магию на территории академии, госпожа Алмазова? — буркнул я. — Разве это не против правил?

— Это — родовая защитная магия, — очаровательно улыбнулась Кристина. — Кого-то она защищает от падения с высоты, кому-то помогает быть незаметным. Занятно, господин Барятинский: от вас куда проще укрыться в людном месте, чем в ночном саду.

— У вас прекрасно получается и то, и другое, — холодно сказал я и бросил на стол звякнувшую тарелку. — Что вы тут делаете, госпожа Алмазова?

Кристина вскинула брови:

— Не знала, что для посещения общей столовой нужно сначала получить приглашение госпожи Нарышкиной или её жениха.

— Вы не ответили на вопрос.

Глаза Кристины нехорошо сверкнули:

— Да с чего ты взял, что я собираюсь отвечать на твои вопросы? — прошипела она. — Кто ты такой?

В этот момент меня тоже немного перемкнуло, и я, наклонившись к ней, в тон ответил:

— Я — тот, кто через несколько лет будет решать судьбы чёрных магов. Рассчитывать, сколько из них нужно держать на цепи, чтобы соблюсти баланс, а сколько можно спокойно списать по статье «утилизация». Цепь у меня, к слову, уже есть. И ты с ней знакома более чем близко.

Кристина побледнела. Пожалуй, в первый миг она даже испугалась, но тут же взяла себя в руки и покраснела от ярости. Ещё секунда — и, возможно, вцепилась бы мне в лицо зубами и ногтями, а то и шарахнула чем-нибудь магическим. Но тут раздался радостный крик Полли:

— Подарки! Пришло время дарить подарки, господа!

Взяв себя в руки, Кристина потянулась куда-то назад и вдруг сунула мне коробку конфет, полученную от Мишеля.

— Не забудьте свой подарок, господин Барятинский, — сказала она голосом, пропитанным ядом. — Полагаю, это — максимум, на который рассчитано воображение белых магов, чтобы получить расположение девушки?

— Белым магам нет нужды покупать расположение девушек, — парировал я. — Девушки падают в наши объятия, подчиняясь своим собственным желаниям. Вам ли не знать, — и отвернулся.

Шагал к Полли, погружённый в грустные мысли. Ну вот… Собирался же всем улыбаться, наводить мосты! А Кристина, между прочим, с гарантией состоит в кружке заговорщиков. «Манифест», найденный у неё в комнате — материальное тому подтверждение.

То, что на собрании, за которым я наблюдал, своё присутствие Кристина никак не обнаружила, не означает, что её там не было. Я ведь, строго говоря, никого из заговорщиков не видел в лицо, только слышал их голоса. А Кристина могла сидеть, не подавая голоса. Она и вообще-то не слишком разговорчива. А могла на собрании вовсе не присутствовать. Если Кристина — и есть тот самый внедренный агент, если это никакой не преподаватель и не наставник, то в таком поведении нет ничего удивительного. Подпольную деятельность она ведёт по всем правилам — скрытно, лишний раз не высовываясь.

Эх-х. А вот сам-то я только что дал маху. И то, что Капитан Чейн — не разведчик, а боец, — слабое оправдание. Задача поставлена, время на подготовку было. Но Кристина застала меня врасплох, и пожалуйста — Костя Барятинский, с его подростковым гонором, взял верх над Капитаном Чейном. Прав был дед: это работа не для обычных курсантов. Надо взять себя под контроль, причём — жёстко.

Полли между тем окружили подруги — как белые, так и чёрные маги. Несмотря на дух соперничества, друг друга маги разных цветов совсем не чурались. Однако придерживались принципа «дружба дружбой, а служба службой».

Дарили, в основном, книги. Не так уж много было разрешённых вещей в Академии, и никому из друзей не хотелось подставлять именинницу. Полли добросовестно ахала и говорила пару добрых слов по поводу каждого подарка. Я ею в этот момент восхищался. У меня бы кроме «спасибо» других слов не нашлось. Надеюсь, тут не обязательно устраивать пирушку в честь своих именин. Я бы, во всяком случае, предпочёл это избежать. Может быть, попаду в карцер накануне — было бы крайне удачно. И, кстати, при моём активном образе жизни — вполне реализуемо.

Я держался позади Полли, так что она меня не видела. Зато я прекрасно видел Мишеля, пошедшего в лобовую атаку. Лицо у него при этом было таким, словно он действительно нёсся один, размахивая саблей, на сомкнутые ряды противника. На месте Полли я бы, наверное, испугался и выставил Щит.

И-и-и — вот он, торжественный момент. Полли взяла коробочку с брошью и ахнула, как полагалось по этикету. Потом — развернула сложенный листок почтовой бумаги (у Мишеля элементарно не осталось времени на то, чтобы купить открытку) и пробежала написанный текст глазами.

Прижав листок к груди, Полли что-то сказала, от чего Мишель весь зарделся. Потом листок переместился в карман форменного платья, а Мишелю дозволили поцеловать руку. Ну, вроде бы неплохо прошло…

Полли поставила коробочку с брошью на стол, к остальным подарками, и повернулась ко мне.

— Поздравляю, Полли, — сказал я, небрежно протянув конфеты. — Желаю тебе всегда быть такой же краси…

Полли не дала мне договорить. Она взвизгнула, подпрыгнула и захлопала в ладоши.

— Костя! Это же мои самые любимые конфеты! Как ты узнал?!

…

На Мишеля я старался не смотреть. И без того чувствовал исходящие от него волны чернейшей и мрачнейшей безысходности. Эти волны, казалось, могли аннигилировать всю Академию, а может быть, и императорский летний дворец в придачу.

В добавок ко всему, зазвучала музыка. Тот самый невидимый оркестр, что сопровождал госпожу Нарышкину в моём присутствии. Благо, уже не каждый раз, а лишь в моменты сильных душевных переживаний. Вот как сейчас.

— Я знала, что вы любите музыку, Аполлинария Андреевна, — раздался вдруг совсем близко голос Кристины. — Думаю, мой подарок тоже придётся вам по сердцу.

С этими словами она поставила на стол коробку, перевязанную алой лентой. Полли с удивлением посмотрела на Кристину (музыка стихла), потом — на коробку.

— Благодарю вас, эм… Госпожа Алмазова. Прошу прощения, не знаю вашего отчества.

— О, вы можете называть меня просто по имени, — любезно улыбнулась Кристина. — К чему церемонии? Мы ведь все здесь в одинаковом положении и все должны быть друзьями.

Полли озадаченно переминалась с ноги на ногу. Кристина кивнула на коробку:

— Не хотите открыть?

— О, разумеется…

Сбитая с толку Полли развязала ленту, подняла крышку и ахнула. Я только хмыкнул. Внутри коробки находился портативный проигрыватель, на котором уже стояла пластинка.

— Но ведь… Это же… Нельзя? — полувопросительно сказала Полли.

— Помилосердствуйте, госпожа Нарышкина, — снова улыбнулась Кристина. — Неужели хоть кто-то, услышав музыку из вашей комнаты, заподозрит вас в нарушении? Особенности вашей родовой магии слишком хорошо известны.

Полли покраснела, а я отметил для себя тот факт, что Полли, оказывается, «музицирует», даже когда меня нет рядом. Интересный момент. И ещё более интересно, чем она при этом занимается?.. То есть… Нет, я ничего такого не имею в виду. Мне правда интересно, от чего зависит срабатывание магии. А ещё очень интересно, для чего на самом деле в столовой появилась Кристина. Неужели и правда захотела поздравить Полли — которую вполне явственно терпеть не может? Что-то я сомневаюсь…

Полли же интересовал совершенно другой вопрос.

— А что за запись на пластинке? — спросила она, разглядывая виниловый диск.

— Это джаз, — улыбнулась Кристина. — Очень модное музыкальное направление. Вы, вероятно, слышали…

— Конечно! — взвизгнул кто-то из девчонок. — Давайте, давайте же скорее поставим пластинку!

А меня тронули меня за локоть. Я обернулся и увидел Андрея. Он с торжественным видом продемонстрировал мне тарелку с нетронутым тортом.

— Правда! — воскликнула Полли. — Давайте послушаем музыку, господа! И начнем, наконец, танцевать!