Гром гремит дважды. Турнир

Мила Бачурова, 2021

Главный герой приходит в себя в школе Цзюань. Сюда попадают все, кто задолжал клану Чжоу, и их участь – тяжёлые работы и полное повиновение. Впрочем, можно стать борцом, если бросить вызов другому борцу и победить его, ну… или можно погибнуть в этой схватке. Лей отчетливо помнит, что он не привык сдаваться, он всегда стремился быть сильным и умел постоять за себя. Но вот кто он такой? Постепенно герой вспоминает, что неслучайно оказался в этом мире и что у него есть счёт, который кое-кому надлежит предъявить. Для этого придётся проделать нелёгкий путь наверх, но герой к этому готов. Представляем роман «Турнир» – вторую книгу цикла «Гром гремит дважды». Лей и другие борцы школы отправляются на турнир, поражение в котором означает смерть. Победители же получат возможность вступить в клан Чжоу, который, правда, после гибели главы переживает не лучшие времена. Количество тайн и загадок, как и число смертей, растёт, но это не остановит героя на пути к цели.

Глава 7. Напарники

— Привет. — Ниу проскользнула в полуоткрытую дверь неслышно, словно привидение.

И застыла у порога — как всегда.

Сколько уже встречаемся, а подойти ко мне первой, обнять — не решается. И смотрит каждый раз пытливо, как будто спрашивает: «Ты не передумал? Я тебе по-прежнему нравлюсь?»

— Привет. — Я улыбнулся, шагнул к ней. Прижал к себе, поцеловал в губы. — Как ты тут?

— Всё хорошо. А ты как? — Ниу чуть отстранилась, заглянула мне в глаза. — Что случилось в городе, почему вы так поздно приехали? В школе чёрт-те что болтают, я так переживала! Еле дождалась отбоя. — Провела пальцем по засохшей ссадине на моей щеке. — Что это?

— Привет от старых друзей Джиана.

Ниу охнула:

— Вас избили?

— Да не сказал бы. Тут, видишь ли, спорный вопрос, кто кого избил.

— А…

— Чш-ш. — Я прижал палец к её губам, обрывая новый поток встревоженных вопросов. — Я жив, здоров. Всё в порядке. А к тому, что на теле борца иногда появляются царапины, его девушке пора бы привыкнуть.

Ниу вздохнула:

— Я, наверное, никогда не привыкну. Ужасно волнуюсь за тебя. Ты такой… — Она помолчала, подбирая слово. — Такой неосторожный!

Я засмеялся.

— Не смейся, Лей! Ну, пожалуйста.

— Извини. Просто представил себе, во что превратятся поединки, если борцы будут следовать твоим наставлениям и соблюдать осторожность. Боюсь, что эту богадельню клан прикроет максимум через неделю.

— Вот бы было хорошо, — мечтательно вздохнула Ниу. — Ты бы не поехал на турнир, и мне не пришлось бы волноваться.

— Возможно. Но и выбраться отсюда у нас не получилось бы.

Ниу поникла.

— Эй! — Я потрепал её по плечу. — Ну-ка, не грустить! Отвернись на минутку.

— Зачем? — удивилась Ниу.

— Хочу изменить облик.

— Э-э… — Ниу подвисла. — Ты хочешь переодеться? Но… — не договорила, вспыхнув.

«…Но я тебя уже столько раз видела голым, что это как-то странно». Понимаю, да. Сам бы удивился.

— Не совсем. Отвернись.

Ниу недоуменно отвернулась.

А я вытащил из-под подушки свёрток, который сунул туда, услышав стук в дверь. Ещё раз с сожалением оглядел когда-то нарядную, а теперь безнадёжно мятую упаковку. Разорвал её, обрывки затолкал под кровать. И сказал Ниу:

— Поворачивайся.

Она оглянулась — всё ещё с недоумённым лицом. А в следующее мгновение недоумение сменило выражение детского восторга.

— Ох… Лей! Это… это — мне?!

Я держал на вытянутых руках платье — ципао. Тёмно-синее, атласное, расшитое райскими птицами всех мыслимых цветов. Продавщица в магазине уверяла, что любая девушка будет счастлива получить такой подарок, сейчас традиционный стиль — на самом пике моды. Я в женских тряпках даже во взрослой жизни не разбирался, и оставалось только довериться продавщице. Сейчас, глядя в полные восторга глаза Ниу, понял, что не прогадал.

— Нет, ну что ты. Это Куану. Как думаешь, подойдёт?

Ниу счастливо рассмеялась.

— Держи. — Я вручил платье Ниу. — С днём рождения.

— Ой! — Ниу всплеснула руками. — И правда! Мне же сегодня шестнадцать. Откуда ты…

— Прости, что утром не успел поздравить. — Я оборвал неудобный вопрос, поцеловав её. — Примеришь?

— Сейчас?

— Ну а когда?

Глаза у Ниу снова вспыхнули от восторга, а потом она вдруг густо покраснела. Еле слышно попросила:

— Хорошо. Только теперь ты отвернись.

Я с трудом подавил смешок. И послушно отвернулся. Сколько нужно Ниу времени на то, чтобы перестать меня стесняться, даже не пытался загадывать.

Терпеливо ждал, пока за спиной перестанет шуршать ткань. И думал о том, что если бы Ниу встала чуть правее — я видел бы её отражение в тёмном оконном стекле полностью. А с такого ракурса приходилось довольствоваться только отдельными фрагментами. Ниу всё-таки поразительно наивна.

— Смотри, — разрешила Ниу.

Я обернулся.

Ниу и до сих пор-то считал красавицей, а нарядное платье её вовсе преобразило. Я даже не ожидал такого эффекта, ни одна девушка на моей памяти не становилась настолько другой, просто-напросто сменив одежду. Возможно, дело было в том, что я привык видеть Ниу в неизменном чёрном ифу — мешковатом, с широкими брючинами и длинными полами куртки, скрывающим фигуру так, что только по длине волос и можно определить, парень перед тобой или девушка. А платье не скрывало, оно подчёркивало. Тонкую талию, высокую грудь, ослепительные ноги…

— Ты потрясающе красивая, — честно сказал я. — Я прямо сам себе завидую, правда.

Ниу засмеялась счастливым смехом. Поделилась:

— У Мейлин есть карманное зеркальце. Попробую себя рассмотреть.

— Есть способ получше.

— Какой?

Вместо ответа я взял Ниу за талию, поднял и поставил ногами на тумбочку.

— Смотри. — Развернул её лицом к тёмному стеклу.

Ниу ахнула. Всплеснула руками и завертелась перед импровизированным зеркалом. А я, стоя рядом с ней, любовался искренним, почти детским счастьем и думал о том, что хочу запомнить это мгновение. Когда станет хреново, я буду его вспоминать.

Я так и думал — «когда станет», а не «если». Слишком уж сильно трепала меня судьба для того, чтобы строить на сей счёт какие-то иллюзии…

— Лей! Что с тобой? — Ниу встревоженно наклонилась ко мне. — У тебя странное лицо.

— Всё в порядке. Не обращай внимания.

Я обнял Ниу, разглядывая её с необычного ракурса.

Руки ощутили стройные бёдра. Разрез на узкой юбке оказался прямо перед моим лицом. Я скользнул ладонями по ногам Ниу. Провёл пальцами вдоль разреза, забираясь под ткань. Почувствовал, как дрогнули ноги девушки, увидел, как заалели её щёки.

— Лей…

— Иди ко мне.

Желанием накрыло мгновенно — как всегда в этом теле. Как, наверное, и полагалось в мои шестнадцать. Я подхватил Ниу на руки. Мы давно знали, как нужно устраиваться на моей узкой койке — так, чтобы она не скрипела.

* * *

Утром, проснувшись, я вспомнил о Ниу и улыбнулся. А через секунду вспомнил о том, что вместо тренировки с борцами иду сегодня в цех, и улыбаться перестал. Выругавшись, поднялся и принялся делать гимнастику.

На построении во дворе перед разводом я встал с черепахами. И увидел, как с другой стороны двора от толпы борцов отделился Джиан и угрюмо направился к птицам. По привычке, видимо, сначала встал с борцами.

Джиан бесцеремонно раздвинул птиц и замер между двумя незнакомыми мне парнями в красных ифу — с независимым выражением лица.

— Ух ты, — немедленно окликнули Джиана, — кто это вдруг решил почтить жалких учеников своим благородным присутствием? Неужели сам Джиан?

Мне не нужно было присматриваться, чтобы узнать говорящего. Зиан. Язык у этого парня — натуральное помело, на привязи совсем не держится.

— Почему ты не с борцами, Джиан? — с фальшивым участием продолжил допрос Зиан. — Тебе надоели твои новые братья, или ты вдруг соскучился по старым?

— Соскучился, — подхватил кто-то, — аж позеленел с тоски.

— Ага, пришлось фингалом обзавестись. Чтоб дорогу подсвечивал.

Ученики заржали. Полученный Джианом во вчерашней стычке фингал за ночь заплыл и действительно почти светился.

— Ходят слухи, что турнир борцов в этом году вообще отменят — из-за смерти главы клана. Тогда всех борцов переведут обратно к нам.

— А Джиан, видимо, первая пташка.

— О, да! Гордая красная птица. Самая быстрая! Ты ещё не забыл, с какой стороны браться за лопату, Джиан?

— Если подойдёшь к станкам, будь осторожнее. Твои шикарные волосы могут застрять между шестернями.

— Ну что ты, кто ж его пустит к станку? Борцам полезен свежий воздух. Джиана наверняка отправят к нам, на распил!

Насмешки продолжались. Джиан стоял, сцепив руки за спиной, словно скала. Он смотрел прямо перед собой, на окрики подчёркнуто не реагировал и даже головы не поворачивал. Будь на месте Джиана простой ученик — насмешками дело наверняка бы не ограничилось. А Джиана трогать не решались. Подошедший вскоре воспитатель пересчитал нас и велел отправляться в цех.

Лишь уходя со двора, я подумал, что мне, когда присоединился к строю, ни черепахи, ни другие ученики не задали ни единого вопроса. Даже Тао промолчал — хотя его наверняка распирало от любопытства, хватило ума прилюдно не расспрашивать. А остальные, видимо, просто не решились. Ну или такого злорадства, как Джиан, я ни у кого не вызывал.

* * *

Как и обещал Вейж, нам с Джианом Шен велел отправляться к бассейну. Нагревали бассейн два здоровенных котла, работающих на угле. Их следовало растопить, заложить в бассейн неошкуренные брёвна, нагреть воду и подбрасывать в котлы уголь до тех пор, пока не настанет пора вынимать закладку.

С котлами мы с Джианом возились, не глядя друг на друга и делая вид, что каждый из нас находится здесь в гордом одиночестве. А когда пришла пора закладывать брёвна, стало ясно, что в одиночку с этой операцией не справиться. Брёвна нужно было таскать вдвоём. Совместная работа нас не сказать, чтобы сблизила. Но и собачиться, ворочая брёвна и пыхтя возле котлов, было не с руки. И без того тяжело, не хватало ещё тратить силы на выяснение отношений. После обеда и прогулки, когда мы вновь подошли к горе брёвен возле бассейна и одновременно наклонились, внезапно стало ясно, что у нас получилось сработаться.

Во время вынужденного перерыва, когда мы загрузили очередную порцию брёвен и на ближайшее время обеспечили котлы углём, присели возле гигантской поленницы отдохнуть.

Джиан, с вызовом глядя на меня, вытащил из-за пазухи мятую пачку сигарет, из кармашка на поясе — зажигалку, и закурил.

— Заповеди борца, — напомнил я.

Одна из заповедей гласила, что борцу негоже употреблять табак и алкоголь.

— А где ты видишь борца? — выпустив дым, криво усмехнулся Джиан. — Борцы сейчас — на тренировке.

И то верно. Я привалился спиной к брёвнам рядом с ним.

— Послушай. А чем ты так насолил тем парням? Вэньмину, мир его праху, и другим?

— А тебе-то какое дело?

— Никакого. Но, если помнишь, я дрался вместе с тобой. Вот и стало интересно — за что кровь-то проливал?

Джиан, помедлив, вместо ответа протянул мне пачку сигарет. Я машинально, на автомате мотнул головой:

— Спасибо. Бросил.

Джиан кивнул. И нехотя, сквозь зубы проговорил:

— Моего отца посадили в тюрьму за долги. Мать заболела и вскоре умерла, я оказался на улице. Мечтал расплатиться с долгами отца и освободить его. В банде прижился, быстро пошёл вверх. За год неплохо поднялся. Вожаком тогда был не Вэньмин — другой парень, постарше. А мы с Вэньмином ходили в его подручных. Однажды мы… ну, в общем, у нас на руках оказалось достаточно денег для того, чтобы закрыть отцовский долг.

Я молча кивнул. Откуда взялись деньги, спрашивать не стал — и так понятно. Ограбили богатого туриста. А может, посчастливилось удачно вскрыть какую-то машину.

— Я обманул Вэньмина и сбежал, — закончил Джиан. — Но расплатиться не успел — меня взяли с этими деньгами. О том, что отец умер и деньги ему больше не нужны, узнал уже во время допросов. — Он замолчал.

Молча курил, я тоже ни о чём не спрашивал.

— Прохлаждаемся?! — рявкнул вдруг появившийся неизвестно откуда Шен. — Ах, ещё и курим!.. По консерватории соскучились?!

Джиан повернулся к нему — неторопливо, не выпуская из пальцев сигарету.

— У нас производственный перерыв, — глядя Шену в глаза, спокойно и нагло сказал он. — Котлы топятся, чурки варятся. Иди своей дорогой, Шен. Не беси меня больше, чем твои проклятые брёвна. Не порть себе статистику несчастными случаями.

— По предупреждению обоим, — буркнул Шен. И отошёл.

Джиан, затянувшись в последний раз, молча затушил окурок.

* * *

К вечеру я мечтал об одном — поскорее добраться до постели. Если бы не Ронг, то и дело бросающий на меня сочувствующие взгляды, с удовольствием рухнул бы в неё, не раздеваясь.

Я заснул раньше, чем наступил отбой. А проснулся от стука в дверь. Негромкого — Ронг как дрых, так и продолжал дрыхнуть.

А меня словно подбросило. Идя к двери, я уже знал, кто стоит за ней.

Открыл.

— Одевайся, — безапелляционно сказал Вейж. — Идём.