Туман

Мигель де Унамуно (1914)

Мигель де Унамуно — испанский классик и философ. В противовес роману он изобрел жанр «нивола» (или «раман»), изменив литературные правила игры. Унамуно в «Тумане» делает читателя соавтором и позволяет выбрать один из двух вариантов концовки. Аугусто, герой рамана, подозревает, что он всего лишь плод фантазии автора, что его жизнь подчинена чужой воле. Свет глаз хорошенькой пианистки вызволяет героя из густого тумана обыденности, но вместе с тем приносит эту роковую мысль. Впрочем, поначалу Аугусто не обращает на нее особого внимания. Все его силы брошены на то, чтобы понравиться своенравной пианистке и отбить ее у жениха. Однако девушка начинает играть чувствами Аугусто. В отчаянье он решает свести счеты с жизнью, но сперва приезжает к своему создателю домой и узнает, что тот собирается его убить… Герой «Тумана» — это одновременно и «маленький Гамлет», и Дон Кихот. Помимо аллюзий на Шекспира и Сервантеса в тексте можно уловить отсылки на произведения Достоевского «Записки из подполья» и «Бесы». Унамуно играет не только со своим персонажем, но и с читателями. Он заставляет усомниться нас в своем существовании, намекая, что окружающий мир и все, что в нем происходит, — это тоже чей-то раман. Иллюстрации на обложках коллекции «Магистраль. Сиеста» вдохновлены аутентичными испанскими и латиноамериканскими орнаментами и символами. Клапаны — продолжение обложки — можно использовать как закладки. Сюжет ниволы Унамуно может стать отличным материалом для аргументации в сочинении ЕГЭ и ОГЭ по русскому языку и литературе.

VIII

Аугусто трясло. В кресле он чувствовал себя точно на эшафоте. Ему отчаянно хотелось вскочить, заметаться по гостиной, крича и размахивая руками, отколоть какой-нибудь номер, забыть о собственном существовании. Ни донья Эрмелинда, тетя Эухении, ни дон Фермин, ее муж, мистик и анархист-теоретик, не могли вернуть его к реальности.

— Я полагаю, дон Аугусто, — говорила донья Эрмелинда, — что вам следует ее подождать, она вернется с минуты на минуту. Я ее позову, вы посмотрите друг на друга, познакомитесь, и это будет первый шаг. Все отношения такого рода начинаются со знакомства, верно?

— Действительно, сеньора, — ответил Аугусто замогильным тоном, — сначала надо познакомиться…

— Я так думаю: как только вы узнаете друг друга, она… да тут дело решенное!

— Не совсем, — возразил дон Фермин. — Пути Провидения всегда неисповедимы… А что для женитьбы надо или хотя бы желательно сначала узнать друг друга, сомневаюсь я… сомневаюсь! Люди по-настоящему узнают друг друга post nuptias^[8]. Я тебе уже говорил, супруга моя, что на языке Библии означало «познать». И поверь мне, не существует познания более насущного и глубокого, чем эта проникновенная близость…

— Замолчи уж, не мели глупостей!

— Знакомство, Эрмелинда…

В дверь позвонили.

— Она! — таинственным тоном воскликнул дядя.

Аугусто ощутил, как огненная волна прокатилась по телу от пяток до макушки и ушла ввысь. Сердце заколотилось в груди.

Послышался стук открывающейся двери, шум быстрых, ровных шагов. И Аугусто, к собственному удивлению, вдруг успокоился.

— Я ее позову, — предложил дон Фермин, порываясь встать.

— Нет, ни в коем случае! — воскликнула донья Эрмелинда и позвонила. Появилась горничная. — Скажите сеньорите Эухении, чтобы зашла!

Повисло молчание. Все трое как воды в рот набрали. Аугусто размышлял: «Выдержу ли я? Не стану ли красный как мак или белый как лилия, когда ее взгляд затмит дверной проем? Вдруг у меня сердце разорвется?»

Послышался легкий шорох — так вспархивает голубка, — затем короткое обрывистое «ах!», и глаза Эухении на сияющем свежестью лице, взгляд над невесомой фигурой, которая, казалось, едва касается земли, точно некий новый, таинственный духовный свет. И Аугусто стало спокойно, немыслимо спокойно. Он прирос к креслу, как растение врастает в землю, забыл себя, растворился в таинственном духовном свете, который излучали эти глаза. И лишь услышав, как донья Эрмелинда говорит племяннице: «В гости заглянул наш друг, дон Аугусто Перес…», он пришел в себя и поднялся, принужденно улыбаясь.

— В гости заглянул наш друг, дон Аугусто Перес, который желает познакомиться с тобой…

— Значит, это вы? Тот юноша с канарейкой? — спросила Эухения.

— Да, я тот юноша с канарейкой, сеньорита, — отозвался Аугусто. Он подошел и протянул ей руку. Подумал: «Меня воспламенит ее касание!»

Но вышло иначе. Его ладони коснулась белая холодная ручка, белая как снег и как снег же холодная. И Аугусто ощутил, что безмятежность волной передалась всему его существу.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

8

После свадьбы (лат.).