Последняя из Надежд

М. Лерой (2024)

Приквел к роману "Шесть дней на Хеленос". Русский, немец и француз… Хорошая завязка для анекдота? А что если немца поменять на итальянца? А француза — на араба? Что получится? Получится фантастический шпионский детектив "Последняя из Надежд".Читайте на всех гаджетах страны! Будет страшно и смешно, удивительно и захватывающе. Скучно точно не будет.

Маска, маска, я вас знаю! Или нет?

«Роскошно…роскошно…» — крутилось в голове у Калашникова, когда он оглядывал лобби и ресепшен. Отделка из мрамора, хрусталя и позолоты напрягала Аркадия. Он чувствовал себя не в своей тарелке, сказывалось пролетарское происхождение и привычка к скромности в быту. Совершенно некстати и уничижающе вспомнилась когда-то прочитанная маркетинговая история про белый ковёр, отсекающий нецелевую аудиторию на входе в дорогие бутики. «Да что за чёрт! Ну-ка, включи голову, Аркаша», — подбодрил он себя и нарочно наступил пыльным ботинком на шикарный алькатифа́ в зоне ожидания. Чувство неловкости немедленно отпустило.

Здание XVI века, переоборудованное под отель, находилось в двух шагах от палаццо Саворньян, на одноимённой набережной, и, на взгляд Калашникова, совершенно не уступало распиаренным в туристических буклетах дворцам ни в архитектурном плане, ни в роскоши внутреннего убранства. Кроме того, отель как нельзя лучше вписывался в концепцию Траволо: кроме парадного фасада с выходом на канал Канареджо имел отдельный, закрытый от чужих глаз причал со стороны Рио-ди-Сан-Джобе. Лодка могла зайти «с чёрного водного хода», через специальные ворота, почти прямиком к стойке ресепшен. Девять номеров повышенной комфортности делали отель идеальным местом для немногочисленных состоятельных гостей.

— Нас интересует конец февраля и начало марта. — Траволо с места в карьер взял в оборот голубоватого парня с бейджем «Mariano Abbate, portiere» у стойки. — Кто проживал в отеле в эти сроки?

— Дайте сообразить… — завибрировал портье, сразу после того, как ознакомился с ордером на осмотр помещения, — кажется, в конце февраля у нас останавливался синьор Муса Фарадж из Объединённых Арабских Эмиратов. С ним были сопровождающие лица: дочери, охрана, слуги. Эти люди вас интересуют? Они заняли весь отель. Синьор Фарадж жил в президентском люксе, это в бельэтаже, над нами. Женщины заняли два двухместных люкса, это правое и левое крыло. Остальные расположились в апартаментах попроще. Я сейчас посмотрю схему расселения поточнее.

— Позже, — остановил Луиджи портье, который сунулся искать нужные записи в компьютере, — мы всё равно заглянем во все. Какие номера сейчас свободны?

— Президентский люкс. Там уже около месяца никто не живёт. Остальные заняты. Правда, гости пока в городе, но в любой момент кто-то может прийти.

Несчастный портье метался, не в состоянии принять решение, что ему делать прежде — отвечать на вопросы, сыпавшиеся один за одним, звонить управляющему или пытаться как-то притормозить работу полицейских.

— Дарио, Микела, возьмите ключ, — скомандовал Луиджи криминалистам, — поднимайтесь в президентский люкс! Это второй этаж с окнами на Канареджо. Захватите какого-нибудь понятого, начинайте работать. Мы с Аркадием сейчас подойдём.

Криминалисты в сопровождении одного из полицейских пошли наверх. Портье, наконец, дозвонился до управляющего, получил от него нужные указания и немного успокоился:

— Слава богу, синьор Контини скоро приедет! — Оповестил он присутствующих.

— Что со скрытыми камерами и прослушкой номеров? — Давил на парня Луиджи.

— Что вы, синьор! — Всплеснул руками портье. — У нас останавливаются высокопоставленные персоны, если кто-нибудь только заподозрит, что мы подслушиваем или подглядываем, к нам больше никто никогда не приедет! Охрана синьора Фараджа проверяла все номера на наличие камер и прослушки и ничего не обнаружила.

— Но ты не сказал, что камер нет.

Портье забегал глазами и дрожащим шёпотом произнёс:

— Попробуйте спросить об этом управляющего, он сейчас подъедет. Только прошу вас, синьоре, не говорите ему, о том, что это я вам сказал! — Парень чуть не плакал.

— Хорошо. Кто из персонала обслуживал шейха Фараджа во время его пребывания здесь?

— Ах, я должен посмотреть в табель рабочего времени. — Дрожащими руками портье начал искать нужный файл в программе рабочего компьютера под пристальным взглядом Луиджи, который зашёл за стойку и из-за спины парня смотрел на монитор. — Та-а-ак, на время пребывания шейха часть персонала отправили в отпуск. У синьора Фараджа была собственная прислуга, повар и достаточное количество охранников. Из наших остались только помощники повара, две горничные, консьержка и четверо секьюрити, которые дежурили посменно на первом этаже. Выше лобби им запретили подниматься.

— Кто из них сейчас на месте? — По-английски спросил Аркадий, едва Луиджи перевёл с итальянского рассказ портье.

— Марио перед вами, — свободно перейдя на английский, портье кивнул на охранника, который занял место у входа и внимательно прислушивался к разговору, — помощники повара на кухне, а из линейного персонала у нас уже никто не работает. Одна горничная уволилась первого марта. Вторая — десятого. А консьержка… Тереса Бароне… недавно умерла…

Луиджи и Аркадий переглянулись.

— И что приключилось с этой достойной женщиной?

— Инсульт. Ей было пятьдесят восемь.

— Угу, — продолжил Калашников, — ну а вы? Вы дежурили во время пребывания Фараджа?

— Да, я дежурил все две недели. Ну как… я, конечно, уходил домой вечером. По ночам меня подменяла коньсержка.

— Та, которая умерла?

— Да.

— Во время своего дежурства вы ничего особенного не замечали?

— Нет, — неуверенно проговорил портье.

— Не сто́ит скрывать дружище. Если ты что-то знаешь, лучше сразу сообщить, — с деланным расположением заявил Луиджи.

— Ну… консьержка рассказывала, что к синьору Фараджу приходили какие-то странные люди.

— И в чём выразилась странность? — Вставил свои пять копеек Аркадий.

— Тереса сказала, что их лица закрывали карнавальные маски.

— В этом как раз ничего необычного, — Луиджи пожал плечами, — карнавал же…Ясно. Подготовь нам адреса консьержки и горничных, которые уволились.

— Хорошо, синьор, — портье выдохнул с облегчением и углубился в компьютерные файлы.

— Эй, Марио, — Луиджи позвал охранника, тот неспешно подошёл к стойке. — Твоё дежурство выпадало на вечернее или ночное время?

— Да, синьор, я как раз дежурил в одну из ночей, когда к Фараджу приходили трое.

— Ну… и…, — Луиджи нетерпеливо крутанул кистью руки, как бы подгоняя неторопливого секьюрити.

— Я обходил периметр и видел их с улицы через стекло парадного входа, по большей части со спины. Охрана Фараджа встретила трёх человек в маскарадных костюмах у стойки и сразу увела наверх. Один в маске Баута, плаще и треуголке, невысокий, не выше метр шестьдесят или шестьдесят пять, кажется, плотный, судя по походке. Двое других повыше, в костюмах Арлекина и Джокера, с палками в руках. Эти двое вели себя как охрана первого, и выглядели по-спортивному, по крайней мере, мне так показалось. Подплыли они на арендованной гондоле со стороны Рио-ди-Сан-Джобе. Гондольеро я вряд ли узна́ю. Он уже отплывал, когда я увидел посетителей.

— Когда это было?

— Во вторник, 27 февраля в 23-40.

— У тебя отличная память!

— Такая служба, старший офицер.

— Ладно, спасибо. Как освободишься — сядь и опиши всё, что тебе показалось странным во время пребывании Фараджа.

— Хорошо, старший офицер.

В этот момент в холл отеля влетел, а точнее, вкатился, невысокий круглый лысый человечек с аккуратными усиками, подстриженными на манер итальянских мафиози середины прошлого века. Мгновенно оценив ситуацию, усатый колобок ринулся к Аркадию, двумя руками схватил его за кисть и энергично затряс.

— Ciao, sono Matteo Contini, direttore esecutivo.

От такой стремительности Аркадий слегка опешил, но тут же взял себя в руки:

— Синьор Контини, я старший следователь Аркадий Калашников, а это офицер Луиджи Траволо. Вам будет удобнее обращаться к нему. Он главный в нашей группе.

— О, простите, синьор Калашников, — Контини немедленно переключился на Траволо. — Я готов сотрудничать, никаких проблем, пройдёмте в мой офис. Эй, Мариано, сделай нам кофе, кофе. Вы какой предпочитаете, синьор Траволо, у нас прекрасный кофе! Специальная поставка из Гватемалы, специальная обжарка, уникальный помол. А может по бокалу Просекко, Просекко? Пора, пора, уже обед, обед. Желаете чего-нибудь перекусить?..

Слова лились из Контини сплошным потоком, обволакивали, гипнотизировали, вводили в транс. Но на Аркадия эта музыка не подействовала.

— Синьор Контини, — заткнул словесный фонтан Калашников, как только все трое вошли в небольшой кабинет, расположенный за стойкой ресепшен, — почему у вас уволились сразу две горничные?

— Ну почему же сразу две, две? — После едва заметной паузы зажурчал Контини. — Они уволились с разницей в неделю. Элизе поступило заманчивое предложение, и она, насколько я понимаю, его сразу приняла, приняла, да. А насчёт Альберты могу сказать, что мы и сами давно хотели предложить ей оставить нас, оставить. Так что, её увольнение можно считать счастьем для всех, для всех нас.

— Синьор Контини, вы обладаете какой-нибудь конфиденциальной информацией о пребывании шейха Фараджа в вашем отеле? — Луиджи смотрел на управляющего в упор, но поймать его взгляд было непросто.

В дверь постучали. Это портье принёс кофе, бутылку Просекко и бокалы.

— Старший офицер, — повернулся он к Луиджи, как только поставил всё на приставной столик, — я распечатал анкеты и адреса горничных Альберты Росса, Элизы Тосси и консьержки Тересы Бароне — вот они.

— Спасибо.

Луиджи взял с подноса бумаги, но просмотреть не успел — сработал его смарт.

— Allô, oui… oui, monsieur… Quoi?! — Услышал Калашников начало разговора, когда и его рабочий планшет просигналил запрос связи по спецканалу.

«Слава богу, кажется, беседа с полицией сегодня отменяется. Этим двум копам явно не до меня», — подумал Контини, наблюдая, как вытягиваются лица Аркадия и Луиджи от полученной информации.

Управляющий был смышлёным малым. Разумеется, он обладал некоторой конфиденциальной информацией. Например, о том, что девушки, заявленные, как дочери синьора Фараджа, на самом деле исполняли совсем другую роль. По крайней мере, одна из них… Но делиться этой информацией с копами, хотя бы и представляющими Европол, отмашки не было. А без отмашки из организации, контролирующей контакты лиц такого уровня, как шейх Фарадж, Контини ничего не делал. Он слишком дорожил расположением покровителей, которое гарантировало ему безбедное существование.

***

— Значит так, Аркадий. Я вкратце, — начал Торец, как только Калашников спешно покинул кабинет управляющего, притулился в углу лобби отеля и подключился к видеосвязи с Питером. — Только что на нас вышли французы. Они нашли левую ногу. Точно левую, не перебивай! ДНК та же, что на двух предыдущих. Состояние фрагмента не ахти какое. Нога обнаружилась в горе мусора, скопившейся после забастовки парижских мусорщиков, которая идёт уже две недели. Товарищи требуют отмены пенсионной реформы, и вроде только сейчас начали о чём-то договариваться со своим правительством. Соответственно, первым шагом стали вывозить мусор, а его, на минуточку, в городе скопилось десять тонн, по самым скромным оценкам. Так вот, вчера на мусоросжигательный завод в Исси-Ле-Мулино приехала новая партия. При перегрузке на транспортёр обнаружился пакет с полуразложившимся фрагментом тела. В частности, из разгрызенного крысами пакета вывалилась женская нога. Левая. Загляни потом в медиафайлы. Самое приятное в находке то, что отлично сохранилась роспись хной. Хну уже отправили на анализ. Обещают завтра к утру определить место производства. Теперь дальше. Парижские коллеги говорят, что на этот завод свозят мусор с левого берега Сены: из пятого, шестого, седьмого и пятнадцатого округа. Ну и — та-дамм, бонус. Муса Фарадж — конечный бенефициар одного из бизнес-центров на набережной д'Орсе в седьмом округе. Кстати, наш пострел ещё в Париже. Прибыл тем же неизменным составом. Под паранджу французские коллеги заглянуть, как и мы, не удосужились.

Конец ознакомительного фрагмента.